Во уже как четыре года как закончилась война. Закончились бессонные ночи, закончились бесчисленные облавы, голод, холод, тьма. Виталий не мог точно сказать, когда он смог осознать, что войны больше нет. Когда передали, что был заключен мир, часть буквально взревела радостными криками, люди бросили работу, стали радоваться, обнимать друг друга, плакать. Даже самые суровые бойцы его отделения, да что там говорить, даже Руслан Агеев разрыдался, как мальчишка. Виталий помнил все, он вспоминал часто этот момент, но каждый следующий день он один знал, что война не закончилась, не для них, не для них. Каждую ночь у него были перед глазами лица его товарищей, которых уже не было с ним - Васи Воронова, Коли Зацепина, Ивана, Артема, Артура... Он помнил их всех. Сколько же народу полегло на войне и в тылу, в тылу была своя война. Казалось, что нет конца этому кошмару. Снилась ему и Василиса, но сны эти были всегда странные, всегда, когда он сомневался, не мог решиться на то, что следовало сделать, пускай даже это было жестоко, но на войне нет места жалости, нет места человечности - или ты или тебя. Они разговаривали во снах. Утром он знал точно, не было сомнений, не было страха.
Он выбросил грустные мысли из головы, и прибавил шагу, дома его ждала дочь, стол уже накрыт, а дочурка, наверное, высматривает уже отца в окошко.
Он подошел к небольшой пятиэтажке, помахал веселым кудряшкам, которые высовывались из окна четвертого этажа, и вошел в подъезд.
Как только он поднялся, дверь тут же открылась, и улыбающаяся кудрявая девушка бросилась ему на шею. Она буквально втянула его в дом и властным жестом указала на ванную, Виталий послушно пошел мыть руки.
Когда он зашел на кухню, на столе уже дымились две тарелки супа, Виталий не любил есть один, сказывались военные привычки.
Даша смотрела на него большими карими глазами. За эти годы она повзрослела, из озорной девчонки она превратилась в настоящую красавицу, да, как время летит. А ведь и Виталий был не так уж и стар, что там, тридцать с небольшим, но женится он так и не стал, может и не везло, да просто времени не было.
Посмотрев на нее, он нахмурился и наигранной строгостью спросил:
- Что в школе сегодня произошло?
- Да ничего особенного.
- Даша, мне звонил завуч, сказала, что ты опять терроризируешь мальчишек. Что ты к ним пристала?
- Папа, не я к ним, а они ко мне. Мне надоело, что меня все дразнят волчицей, разве я похожа? Почему меня дразнят?
Виталий промолчал. Уже не раз на родительских собраниях он выслушивал этот религиозный бред от бледных мамаш, что они не хотят, чтобы их дети учились с той, кто с волками бегает.
- Ну, хорошо, я же просил тебя не обращать на это внимание, они тебе просто завидуют.
- Но я старалась, - тихо ответила Даша. Виталий не смог больше держать строгий вид и рассмеялся.
- Как же ты этого балбеса поборола то, он же вдвое больше тебя?
- Не знаю, - ответила Даша и, вспомнив, расхохоталась.
- Ладно, давай есть, а то у меня осталось не более получаса.
- Папа, я буду послушной!
- Я это уже слышал, - ответил Виталий и ложкой легонько стукнул Даше в нос.
"Пора бы ей все рассказать, уже почти взрослая стала" - подумал Виталий, глядя на нее. Не то чтобы он боялся этих разговоров, нет. Даша знала, что он ее усыновил, но сразу стала называть его папой, хотя он этого не просил. Рассказывать о том, что случилось в поселке, было рано, он ждал, когда она повзрослеет. Он доел суп и с удовольствием принялся за второе.
Бледный как смерть Воронов вышел из леса. На руках он нес спящую девочку, закутанную в его куртку, испачканную кровью. Воронов еле шел, силы были на исходе. Лейтенант как мог подбежал к нему и взял девочку на руки. Воронов сел на землю и обхватил лицо руками. Спрашивать его было сейчас бесполезно.
Доковыляв до машины, лейтенант положил ее на заднее сиденье. Приказал водителю немедленно отвезти ее в госпиталь, ее и Агеева, который упирался и хотел уступить место командиру.
Доктор Рабинович по приезду сразу же определил ее в свой кабинет, подальше от тяжелобольных, а других и не было. В кабинет вкатили койку, вынесли стол доктора в коридор. Несколько дней она лежала под капельницами, и никто не мог ее разбудить.
На третий день Даша открыла глаза и громко закричала: "Мама!". Девочка ничего не помнила, не знала, как здесь очутилась, что с ней было. Но она знала, как ее зовут. Она не могла сказать, кто ее отец и мать, и где они. Родственников найти не удалось.
Виталий часто заезжал в госпиталь и проведывал ее. Он разговаривал с ней, пытался разными способами расшевелить ее память, но на двери висел тяжелый замок.
Он знал, что произошло в деревне, то, что обнаружили его бойцы, до сих пор облетает легендами по всем деревням, болтают много люди.
На следующий день после памятной ночи, отряд лейтенанта Козлова приехал в поселок. В живых там остались только дети и небольшая часть стариков. Они прятались в дальних домах. Некоторые дома сгорели дотла, а на центральной площади все было усеяно трупами расстрелянных женщин, трупами боевиков, с перегрызенными глотками. Никто из живых ничего не помнил, только по смутным обрывкам лейтенант смог составить картину происходящего, но его рапорт, как и предыдущий, начальство настоятельно рекомендовало уничтожить, чтобы не раздувать излишние суеверные страхи в людях.
- Это здесь, - сказал Дима, и остановил черную колесницу около подъезда.
- Не будешь подниматься? - спросил его Владимир.
- Думаешь, она меня вспомнит?
- Знаешь, я бы не хотел, чтобы Николай ей своим методом память ввернул, - тихо проговорил Владимир, - это будет тяжело для нее.
- Ты к ней привязался, я смотрю, - пробасил Дима и дружелюбно хлопнул Владимира по плечу.
Владимир мрачно посмотрел на Диму.
- Ты главное это Николаю не говори.
- Я и не собирался, но не думаю, что он чего-то не знает, все и так понятно. Главное, чтобы эти не догадывались, - сказал Дима и ткнул пальцем в небо.
- Про Олега слышал?
- Да, им теперь с Рашидом на Совете отчитываться. Плохо все закончится, чую, что прикроют нас опять.
- Не будем загадывать. А кто от нас выступать будет?
- Матвей Федорович. Эти гады Николая Борисовича как свидетеля вызвали.
- Да, дела не очень.
- Поживем, увидим. Пошли.
- Пошли.
Стрелки часов приближались к часу дня, когда двое мужчин вошли в подъезд пятиэтажного дома по улице Цветов.
Виталий собирался уже выходить, когда в дверь позвонили. "Странно - подумал Виталий - кто бы это мог быть?".
- Ты ждешь кого-нибудь? - спросил он Дашу.
- Нет, может это Машка?
- Хм, сиди пока на кухне, я посмотрю, - он подошел к двери, - кто?
- Виталий Козлов здесь проживает? - в глазок двери было показано удостоверение полковника внешней разведки.
Виталий замешкался, но открыл дверь.
- Мы можем войти? - спросил его человек, держащий удостоверение. Он был чуть ниже Виталия, но шире в плечах. Его суровое лицо не выражало никаких эмоций. Позади него боком стоял высокий рыжий парень, по краям его губ то и дело пробегала тень улыбки.
- Да, конечно. Пройдемте на кухню. Но, у меня мало времени, я должен через полчаса уже быть на службе.
- О министерстве не беспокойтесь, этот вопрос мы берем на себя. Называйте меня Владимир. Это Дима, - показал на рыжего Владимир, - давайте пройдем на кухню, думаю, там будет удобнее.
Все трое вошли на кухню. Даша сидела на стуле, с интересом разглядывая гостей. Дима широко улыбнулся и подмигнул левым глазом Даше. Даша нахмурилась, казалось, что она пытается что-то вспомнить. Мужчины сели за стол, Виталий сел возле дочери, напротив гостей.
- Даша, оставь нас, нам поговорить надо.
- Нет, пусть остается, - сказал Владимир, - наш вопрос ее также касается.
Виталий посмотрел на Дашу и, проследив ее взгляд, спросил ее:
- Ты что-то вспомнила.
- Мне кажется, но, я не уверена.
- Давайте перейдем к делу, что вам от нас нужно?
- Вы.
- Простите, я не понимаю.
- Нам нужны вы оба. Вы уже наверно догадались, из какой мы организации.
- Но чем мы можем быть полезны, вашей организации?
- Виталий, вы же не думаете, что запад так просто отступил?
- Нет, я так не думаю. Но это мое частное мнение, надеюсь, что оно ошибочно.
- Это затишье, - Владимир образно обвел руками кухню, - оно не может продолжаться вечно.
- Вы утверждаете, что скоро будет новая волна интервенции?
- Нет, я так не утверждаю. Но посмотрите вокруг, вас ничего не смущает?
- Не понимаю, о чем вы.
- Все вы понимаете прекрасно. Я читал все ваши рапорты, поэтому предлагаю перейти на нормальный язык - вы знаете то, что я вам говорю, знаете как никто другой.
Виталий тихо кивнул. Вот уже три года он безуспешно пытался найти источник распространения агитаций. Все больше идет разговоров о том, что надо было сдать позиции: "Жили бы сейчас как до революции, как люди, в достатке". Как только он подбирался близко, его тут же снимали с дела, приводя нелепые доводы. Его руководство много раз посылало запрос на его перевод, но каждый раз получало отказ. Кто-то сверху не позволял его утопить в канцелярской работе.
- Давайте будем откровенны. Что дала нам революция?
- Свободу, - неуверенно ответил Виталий.
- Свободу от чего или может от кого?
- Свободу от... - Виталий задумался, "А действительно, о какой свободе идет речь?".
- Свободу решать сами свою судьбу! - звонко ответила Даша.
- Интересное мнение, - ответил Владимир, - но что вы теперь сами решаете?
- Я думаю, что на этот вопрос вряд ли кто-то сможет определенно ответить, - ответил за задумавшуюся Дашу Виталий, - может все же этот разговор не для детских ушей.
- Она уже достаточно взрослая, чтобы все понять, - вступил в разговор Дима. Даша вперилась в него взглядом, и он ей еще раз подмигнул, но уже правым глазом.
- Хорошо, раз вы все знаете из моих рапортов, переходите к делу. Что вы хотите, чтобы мы сделали?
- Вы должны будете через месяц уехать в Тумангород. Вот ваши паспорта, - Владимир открыл портфель и вытащил оттуда два зеленых паспорта, - вот билеты, вот деньги, на первое время.
На стол упал толстый конверт и два авиабилета. Даша схватила паспорта и стала их рассматривать.
- Но Даша должна закончить учебу, на следующий год у нее экзамены.
- Об этом не беспокойтесь, там отличные школы, думаю, что проблем у нее не будет.
- Эмили Уайнтон, - с трудом прочитала Даша, - Даниэль Уайнтон.
Виталий взял свой паспорт и вопросом посмотрел на Владимира.
- Конечно, за месяц вы язык не сможете изучить настолько, чтобы не вызывать подозрений.
Виталий кивнул.
- Но это не проблема.
Теперь уже Даша с большим изумлением посмотрела на Владимира.
Дима поставил на стол черную глиняную бутылку. Виталий подозрительно посмотрел на Диму, но тот широко улыбнулся и пробасил:
- Это не яд, поверьте. Если бы кто-то хотел причинить вам зло, вы бы это уже почувствовали.
- Виталий, Вы верите в Бога? - неожиданно спросил Владимир.
- Нет, - четко ответил Виталий.
- Я не имею в виду того, кто изображен в храмах жрецов. Я скорее говорю о некоторой высшей силе, которая движет этим миром?
- Не знаю, - честно ответил Виталий, - я стараюсь об этом не думать.
- Сомнения, хм, это свойственно людям, - сказал Владимир. На мгновение солнце затмила туча, и на половину комнаты пала тень человека с головой волка. Даша в страхе дернулась и посмотрела большими глазами на Диму. Дима довольно улыбался. Он посмотрел прямо в глаза Даше, не более секунды они смотрели друг на друга, неуловимым движением он щелкнул ее легонько пальцем по носу. Даша вспомнила.
Виталий машинально дернулся, но желтые волчьи глаза пристально смотрели на него. Владимир продолжил, не отрывая взгляда:
- Ведь ты не забыл, как ты мог забыть. Еще тогда ты понял, что мир не такой, каким ты привык его видеть.
Виталий не мог пошевелиться, в его голове всплывали эпизоды той страшной ночи, он вспомнил бой, он вспомнил своих товарищей, он вспомнил эти глаза. В них он тогда прочитал то, что надо делать, не веря себе, он все же отдал приказ Воронову. Он схватил руками за голову.
- Не может быть, не может быть, - тихо повторял он.
Солнце вышло из-за тучи и наваждение прошло.
- Вы кто? - спросил Виталий, язык как будто присох к небу и еле ворочался, во рту стоял песок пустыни. - Боги?
Дима взял графин и налил воды в стаканы. Даша и Виталий залпом выпили воду.
- А моя мама она тоже?
- Нет, - просто ответил Дима на ее вопрос.
- А папа? - неуверенно спросила Даша.
- Да, - ответил Дима, - и я, и Владимир, и Василиса.
- Но, Василиса мертва! - воскликнул Виталий.
- В этом мире пока да, - ответил Владимир, - теперь определимся с терминами. Для лучшего понимания, мы те, кем ты нас назвал. Но, по сути, мы ими не являемся.
- Не понимаю, - выдохнул Виталий.
- Это трудно понять. Но еще труднее объяснить. И поверь мне, лучше и не знать всего.
- А мой папа, - Даша осеклась и посмотрела на Виталия, тот кивнул, что понимает, - он жив?
- В этом мире нет, - ответил Дима.
- А в каком мире жив? - Даша смотрела то на Диму, то на Владимира широко раскрытыми глазами.
- Если пользоваться терминологией жрецов, то назовем это небесами.
- А мы попадем на небеса?
Дима лишь покачал головой.
- Мы не вправе давать вам ответ на этот вопрос.
- А есть рай, есть ад?
- Ад есть, и недавно он был на земле, ты сам его видел.
- А Олег мой настоящий отец? - спросила Даша и испугалась своего вопроса. Она зажмурила глаза, боясь услышать ответ.
Владимир задумался. Дима тоже молчал.
- Да, - ответил Владимир. Дима с укоризной посмотрел на него.
-Надеюсь, этого они не засекли, - тихо проговорил Дима и с некоторой злобой посмотрел на потолок.
Владимир открыл бутылку и налил в каждый и стаканов немного прозрачной красной жидкости.
-Выпейте это.
- А что это? - спросил Виталий.
- Не смогу объяснить, просто выпейте.
Даша залпом выпила стакан. Виталий посмотрел на нее, она сидела, как ни в чем не бывало.
- Кисло, - проговорила она. Виталий выпил свой стакан. Что-то непонятное творилось в его голове. Ураган мыслей хлестал потерянными связями, все изменилось, пути назад не было. Сознание было чистым, никогда еще он не мыслил так ясно.
- Как себя чувствуете?
- Нормально, - ответил Виталий. Даша утвердительно кивнула.
- Перескажите то, что здесь написано, - Владимир протянул Даше и Виталию газете. Даша начала:
- Тут рассказывается о нас, о том, что мы живем под властью тирана, о том, что люди голодают, они не имеют прав и свобод. Требуется решение международного комитета о возобновлении операции по освобождению... - Даша задумалась, - но ведь это не правда!
Виталий смотрел в свою газету, "Вечерние новости" рассказывали о западном побережье, об отдыхе на Ривьере. Он полистал дальше: целая полоса была посвящена празднику Воскрешения великого Пророка. Он посмотрел на Дашу, она с упоением рассказывала Владимиру и Диме о решении международного комитета.
- Встретимся через две недели, - сказал Владимир. Они встали и направились к выходу. Виталий и Даша проводили их до двери. - Потратьте это время правильно. Все вопросы с работой и школой мы уже уладили. Через две недели вы должны быть готовы. Брать с собой ничего не надо, все получите на месте. Старайтесь свести свои контакты с другими людьми до минимума.
Они вышли и закрыли за собой дверь. Еще долго Виталий и Даша смотрели друг на друга. Даша обняла отца и поцеловала в щеку. У Виталия отлегло на сердце.
* * *
Матвей Федорович сидел в своем кабинете и меланхолично листал толстую папку. Периодически натыкаясь на неожиданный момент, он всматривался в документ, начинал водить пальцем по строкам, задумавшись, он чему-то тихо улыбался и делал пометки в своем блокноте.
Напротив него сидел, сложив ногу на ногу, Олег. Олег смотрел в стену, взгляд пытался пробить ее насквозь, попутно уничтожая все, что за ней находилось.
Матвей Федорович посмотрел на Олега:
- Ты не переживай, дело ваше конечно тяжелое, натворили вы бед, но не все так трагично.
Олег посмотрел на Матвея Федоровича и отвернулся снова буравить стену.
Матвей Федорович вздохнул, он пытался придумать что-то ободряющее, но кроме банальностей в голову ничего не лезло.