Коллега, мне кажется, что вас в школе недооценили, напыщенно произнес Магг, обращаясь к Тофику. То, что вы проделаливесьма впечатляет.
Идиоты! расплакалась вдруг Ирина. Ведь мы могли погибнуть, упасть в пропасть, разбиться!
Ты как всегда права, Ируля, весело сказал Максим. Но здесь командую я, а я не хочу знакомиться с твоими «приличными ребятами». Если ты горишь таким желанием, могу высадить. Они тебя обязательно подберут. И в Москву отправят, в отдельном купе. Правда, цинковом.
Какая я идиотка, что связалась с тобой! уже не так громко всхлипнула Ирина.
Ив этом ты права, крошка, согласился Максим. Но ты еще не знаешь, насколько ты уже свободна. Куда там птицам! Только доберемся до Севастополя и лети на все четыре стороны.
Дождешься! огрызнулась Ирина.
И тут впервые Максим почувствовал нечто неладное.
Шоссе как шоссе, но почему-то нет машинни встречных, ни попутных. И горы Какие-то они странные, чужие. То ли выше стали, то ли он как выглядит эта дорога позабыл. Правда, в сумерках Много не разглядишь, но все же что-то не так. Откуда здесь, например, столько поворотов, откуда такой серпантин? Может, они выехали на какую-то другую дорогу? Но какую??
Справа промелькнул указатель. Озеро Название, очень знакомое название, количество километров, определяющее расстояние Откуда, черт побери, на севастопольской трассе озеро?!
Ты куда нас завез? подтверждая его сомнения, вдруг сварливо обозвалась Ируля. Это вовсе не Крым! Ты видел указатель? Там было написано «Озеро Рида!»
Мне тоже показалось начал, было, Магг, но Максим перебил его:
Это вам, ребята, с перепугу мерещится. Да с перепоя. То-то вы в «Гнезде» веселились!
Но настоящий перепуг, оказывается, был впереди.
Максим притормозил на повороте, плавно вписался в очередной виток горного серпантина и увидел метрах в трехстах людей с автоматами, зеленые армейские палатки, а главноебронетранспортер, перегораживающий узкую дорогу.
Максим ударил по тормозам.
Ты, кажется, Тофик, в самом деле перестарался!
Пока перегруженный за последние дни мозг пытался переварить новый шквал информации: «Мы в Абхазии Здесь война Разбираться долго не будут, а если и станут Номера и документы фальшивые Как попали сюда с Украиныдаже версии нет», руки сами завертели руль влеворазвернуться и хода отсюда.
Обостренным зрением Максим увидел, как один из автоматчиков замахал флажком, двое других неторопливо двинулись им навстречу, но самое страшное ствол пулемета бронетранспортера тоже шевельнулся и стал поворачиваться в их сторону.
«Волга» ткнулась передними колесами в бордюр.
«Проклятье! Узко, очень узко Сразу не развернуться! Пока будут сдавать назад, дергаться вперед, опять сдавать Проклятье! Не уйти!»
Загранотрядто ли абхазский, то ли грузинскийочевидно понял их намерение. Загремел пулемет, и длинная очередь прочертила дорогу позади их машины, отсекая путь к отступлению. Ирина взвизгнула от страха.
Слушай, Тофик, устало и безнадлежно заговорил Максим. Нам отсюда без тебя не выбраться. Даже если я успею развернуться Понимаешь, пуля всегда обгонит «Волгу» Напрягись, милый! Сделай что-нибудь! На тебя вся надежда.
Автоматчики были уже шагах в тридцати от машины. Оружие они держали наизготовку. Тофик глянул на колеблющиеся в такт шагам зрачки дул, молча опустил голову. Руки его так сжали сосуд с братом-близнецом, что побелели костяшки пальцев. Он забормотал: то ли молитву, то ли заклинания. Затем замолчал, тихо вскрикнул и вспышка холодного колдовского огня снова ослепила незадачливых попутчиков. Машину швырнуло на гребне этого огня, что-то затрещало, и их «Волга» уткнулась носом в кусты незнакомого подлеска. Исчезли горы, шоссе, а главноеавтоматчики в пятнистой форме и грозная коробка бронетранспортера, секунду назад державшего их под пулеметным прицелом. Сумерки, лес со всех сторон, бледный лик луны и тишинанемыслимая тишина, которая текла в открытое окно водителя вместе с сыростью близкой реки.
Глава 5
Ирина вдруг засмеялась. Сначала тихонько, потом все громче и громче.
Пред-пр-пред-став-ляете, она буквально захлебывалась истерическим смехом, эти эти дол-ба-ки с автоматами Стоят на дороге, ой, не могу, а нас нетути. Ни нас, ни машины
Они подумали, что мы взорвались, хихикнул Тофик, а Ирина в порыве неожиданной благодарности расцеловала джинна-недоучку, чем привела его в великое смущение.
Улыбнулся Магг. И Максим, у которого все еще дрожали от напряжения и всего пережитого руки, тоже вдруг засмеялся:
А этот, с пулеметом Как он облажался: развернулись к нему боком, неподвижная цель
Они ходили вокруг машины, смеялись, что-то говорили, перебивали друг друга, чувствуя необыкновенное облегчение и завораживающий покой наконец обретенной безопасности.
Максим сдал «Волгу» назад, включил фары.
Куда нас занесло, выясним завтра. Лишь бы не в Африку А теперь слушать мою команду: мы с генерал-майором собираем хворост и разжигаем костер, Ирина с Тофиком готовят ужин, а Мамед, как философ, оценивает ситуацию и запасается для нас мудрыми советами.
Вскоре на поляне весело пылал костер, на котором разогрели тушонку и поджарили шашлыки из белых грибовМагг набрел на них буквально в десяти шагах от машины и, не разбираясь толком в земных деликатесах, поднял такой шум, что сбежалась вся команда. Из багажника машины достали скромные подарки Петра Марковича. Настолько «скромные», что автор этих строк, житель полуголодной страны, во-первых, не решается дразнить своих соотечественников, а, во-вторых, несмотря на несомненный дар фантаста, просто не в состоянии описать то, что он никогда в жизни не видел и не пробовал. К ужину Максим достал две заветные бутылки коньяка, которые приберегал для решения интимных вопросов.
Чертовски хорошая штукажизнь! задумчиво произнес он, поднимая первый тост. Я сегодня, господа, это впервые, считайте, понял.
Через полчаса ночного застолья Ирина потребовала музыки. Максим включил в машине приемник, нашел какой-то медленный блюз. Ируля подхватила отнекивающегося Тофика, явно демонстрируя присутствующим, что она знать не знает своего московского дружка. Максим только улыбнулся.
Благородный Ки-ихот, заговорил с ним генерал-майор Магг, который, несмотря на многократные «вздрагивания», выглядел то ли усталым, то ли печальным. Меня очень беспокоит, что Её Высочество Дульси ни разу не вышла на связь. Не отвечает она и на мои вызовы.
У тебя есть какой-то аппарат? удивился Максим.
Да нет. Мы, сеньор рыцарь, в случае острой необходимости можем обмениваться мыслеобразами.
Это чтотелепатия?
Вроде этого, но до прямого обмена мыслями даже мы еще не доросли. Мыслеобраз нечто похожее на ваши видеоклипы: передаются воображаемые или действительные картины бытия, эмоции, желания Я, например, хотел показать принцессе эту подлую охоту на нас и тем самым попросить ее покровительства и помощи. Максиму передалась тревога двойного слуги.
И что может значить такое отсутствие связи? спросил он.
Магг пожал плечами:
Или нежелание Её Высочества, что маловероятно. Или Или это очередные происки Мудлака. Мозг можно экранировать, можно повлиять на него определенными лекарствами.
Ты думаешь, что Дульси что-то подмешивают в еду?
Магг подбросил в костер несколько сухих веток.
От твоего Первого Врага и Третьего Претендента можно ожидать чего угодно. Я уже говорил, что не знаю под звездами более коварного и подлого существа.
Кстати, Максим вспомнил вопрос, который забыл задать в день их знакомства. Если я подвинул Мудлака на третье место, то, значит, до меня был Первый Претендент, который теперь стал Вторым?
Разумеется. Магг предложил «вздрогнуть», что они незамедлительно и совершили. Это давнишний враг нашего галактического союза, некий Голубой Рыцарь. Он стоит тысячи Мудлаков, потому что за ним стоят силы, быть может, превосходящие всю мощь СНГ. Онправитель Неизвестных миров.
У меня снова поедет крыша от твоих россказней!
Максим нетвердой походкой отправился к машине, решив более подробно исследовать дары Петра Марковича. Чутье у него оказалось потрясающим. В дипломате, который они сначала посчитали принадлежащим хозяину «Волги», благородный рыцарь Ки-ихот обнаружил целую батарею различных заморских напитков.
Ируля, Тофик! крикнул он. Хватит вам балдеть. Наш ужин продолжается!
Ирина предложила выпить за Тофика и тут же вспомнила о Мамеде. Бросилась к машине, притащила оттуда стеклянный дом близнецов.
Ты чего там сидишь, Мамёдушка? Иди к нам ужинать.
Грустный голос ответил ей:
Спасибо за приглашение, о прекраснейшая из прекрасных, но мне не нужна земная пища. Огонь и только огонь питает мои мысли.
Какой ты упрямый! рассердилась Ируля. Выйди хотя бы из бутылки, познакомься с нами.
Я вижу вас и преисполнен к вам любовью, ответил Мамед из ночной пустоты. Но я дал себе обет не возвращаться в бренный мир, пока не пойму в чем смысл жизни и почему судьба так неблагосклонна ко мне и моему незадачливому брату. Кстати, простите этого неумеху и недоучку, который так и не научился простейшемупереносить предметы не куда попало, а в нужное место.
Да ты что, Мамед?! вскричала порядком окосевшая Ируля. Он такой лапочка! Без него мы бы все давно погибли. За Тофика!
Она чокнулась со всеми, в том числе и с сосудом с ручкой, в котором засел несговорчивый Мамед. Все улыбнулись, но проделали то же самое.
Серьезный парень, заключил Максим. На тысячу лет, как минимум, себе работенку придумал.
То ли от выпитого, то ли от ощущения пусть временной, но безопасности, им овладела странная эйфория. Лица друзей то приближались, то улетали куда-то вверх, к холодным сентябрьским звездам, пламя костра корчило забавные рожи, из лесной чащобы слышались девичьи голоса и смех. И все же он ел и пил, разговаривал, и даже выяснил у липового генерал-майора, что подразумевалось под словом «некий».
Голубого Рыцаря видели всего дважды, пояснил Магг. Первый раз лет триста назад, издали, во главе войска при битве за Предел Мира. А второй раз он прислал Королю свое изображение, ну фантом, когда принцессе Дульси не исполнилось даже месяца, и вручил личную ноту о сватовстве.
Ноту? переспросил Максим.
У нас такой способ сватовства, конечно, не принят. Но в ноте женитьба Голубого Рыцаря на принцессе связывалась с заключением мира, и Король, скрепя сердцем, объявил это чудовище Первым Претендентом. Правда, он заявил фантому, что все дальнейшее будет происходить по законам нашего мира Так пока и было. Когда Дульси исполнилось четырнадцать, Мудлак официально выдвинул себя в Претенденты и стал Вторым.
Распоясавшаяся Ируля учила Тофика пить на брудершафт, бедный джинн отказывался целоваться и смущенно поглядывал на хозяина, очевидно, ожидая от него помощи.
Но Максим в это время то проваливался в колдовские миры, где переплетались краски и звуки, благоухали цветы и летали обнаженные женщины, то возвращался к костру и словам Маггамалопонятным, но явно предупреждающим о новой опасности.
П-поч-чему ты назвал его ч-чудовищем? И п-поч-чему он Голубой? Если он «г-голубой», то зачем ему принцесса?
Магг хихикнул.
У него цвет лица синюшный. Оно у него какое-то мертвое, похожее на маску Никто не знает толком, что он собой представляет. И о Неизвестных мирах мы ничего не знаем. Наши приборы не фиксируют их. То ли они так далеки, то ли вообще находятся в другой вселенной А о Голубом Рыцаре сплетницы при дворе говорят, Магг опять хихикнул, что он вовсе не гуманоид.
Максим открыл банку «фанты», но резкий напиток не освежил его. Девичьи голоса в лесу и смех, напротив зазвучали громче и призывнее.
Иду, сейчас иду, пробормотал Максим. Ему вдруг захотелось заплакать. Что за жизнькругом одни враги! Мудлак, его всемирная мафия, теперь этот «голубой», чтоб он сдох А онодин! Друзьяда, но он все равно Один! Чьи это голоса утешают его, зовут?.. Это же голос Дульси! Она где-то здесь, рядом, прячется в лесу
Я иду, подтвердил Максим и, пошатываясь, встал. Л-ложитесь с-спать Я п-прог-гуляюсь и в-вернусь.
Магг пытался его остановить, но он оттолкнул назойливого слугу и шагнул в светлую чащу. Росные кусты обняли его и обмыли разгоряченное лицо. Деревья расступились. Максиму показалось, что он видит весь лес, окутанный зеленой таинственной дымкой, из которой прожектор луны то фотографически резко выхватывал отдельную ветку, листик, ствол дерева или спящую птицу, то уводил его взор в туманные глубины, где дремали глубокие затоны реки, а овраги кутались в терновник, и где лешие пугали веселых русалок, ведущих на полянах свои полночные хороводы.
Иди сюда, любый, позвал его тихий голос, шедший от раскидистого дерева с переплетенными стволами. Иди, мой коханый, не бойся.
Максим ступил под полог кроны. Лунный свет погас, сумрак сгустился, но зеленая дымка осталась, и из нее проступило знакомое прекрасное лицо, тонкие руки, протянутые ему навстречу. Девушка то ли пряталась за разветвлением двух стволов, то ли вырастала из самого дерева.
Дульси? прошептал Максим. Голова его кружилась, тело стало легким-легким, почти невесомым, и он без страха принял ее объятия.
Мавка я, лесная русалка, засмеялась девушка, прижимая его к своей, пахнущей мятой и весенними ландышами груди. Ты обознался, дурненькый мий. Это желание любви, тоска о ней робыть нас схожымы.
Эти несколько украинских слов прозвучали для Максима как музыка, вернули ему детство и мову отца, из которой когда-то он любил добывать отдельные слова-коштовности и любовался-мылувався ими.
Он запустил пальцы в распущенные зеленые волосы Мавки, шелковистые и живые, как мех зайчика, которого сто лет тому назад случайно поймали на охоте друзья отца и принесли ему, маленькому. Стал целовать ее кожу, которая смеялась от каждого прикосновения, пить из губ ее вкус терна и малины, диких груш и перезревшей солнечной земляники.
Но ведь ты погубишь меня, выдохнул Максим, на миг оторвавшись от русалки. Замилуешь, залоскочешь, а потом затянешь к рыбам в омут.
Дурненькый мий, горячо отвечала Мавка. Это бабусини казкы. Даже нежить живет прыстрастью, одной только страстью! Люби ж меня, кохай! До знемогы, до жаху, до безтямы Возьми меня!
Максим почувствовал, что еще немногои он потеряет сознание.
Но ведь ты не женщина, пробормотал он. У тебя нет тела.
Зато у меня есть четыре дупла, смущенно шепнула ему на ухо Мавка.
Когда, поднявшись, луна все же пробилась сквозь густую крону, а от реки дохнуло холодным ветром, она легонько отстранила его, поцеловала на прощанье теперь ее губы горчили придорожной полынью.
Иди, мой солнечный, повертайся к своим. И никогда не бойся ни живых, ни мертвых, ни тех, кто на полпути. Знай, что даже камень хочет жить: катиться с горы, лежать не под гнетом скал, а в стене дома, летать подобно птицам Иди, мий легиню!
К машине Максим шел с закрытыми глазами, но не наткнулся ни на одно дерево. Напротив, когда неверная нога попадала в какую-нибудь рытвину, всегда вблизи находилась дружески настроенная ветка, чтобы поддержатьего.
На их поляне было тихо и спокойно. Костер прогорел. Возле него, под деревом, спал, завернувшись в пансионатские одеяла, бывший двойник вождя мирового марксизма. Ируля спала в машине. Рядом с ней, предположительно, было его место.
«А где же Тофик?»подумал Максим, но на большее его не хватило. Дурно, тошно, кружится головаспать, спать, спать! Он с сомнением посмотрел на машину, даже потрогал холодное железо Консерва «Ируля», готовая к употреблению в любом виде Нет, к черту, только спать!
Привалившись к горячей спине Магга, Максим стянул с него половину одеяла и тут же отключился.
Утром и Магг, и Ирина в один голос стали жаловаться, что они вчера чем-то отравились: ночью, мол було дурно, снились жуткие кошмары, болел желудок Максим скромно промолчал, а Ирина вдруг вспомнила заметку в газете об отравлениях самыми что ни на есть распрекрасными грибами.
А куда подевался Тофик? перебил ее Максим, вспомнив свои ночные безуспешные попытки осмыслить загадочный факт исчезновения джинна-недоучки. Кто его видел последним?