Кто знает, чего хотят экзоты? возразил Пел. Они делают вид, что ничем иным не занимаются, кроме как помогают другим, и никогда не пачкают рук насилием, и так далее; и каким-то образом при всем этом они становятся все более богатыми и все более могущественными. Конечно, вы можете поверить Падме, почему бы и нет? Поверьте Падме, и увидите, что произойдет!
Моро неуверенно посмотрел на меня.
Что, если он прав? спросил Моро.
Ах, он прав? рявкнул я. Тогда вы тоже один из виновников этих неприятностей, ничем не лучше Пела, который нашептывает вам, что в трубе сидит дьявол, и у вас, как и у всех остальных, начинают трястись поджилки, и вы готовы продать ему дом за любую цену! Оставайтесь здесь, оба, и не пытайтесь покинуть комнату.
Я вышел. Заперев за собой дверь. Сегодня дежурил офицер, которого я когда-то зналстарый полицейский по имени Джейкер Рилз.
Джейкер, обратился я к нему, у меня в этой комнате заперта парочка ценных экземпляров. Я надеюсь вернуться через час или около того, чтобы их забрать; но если меня не будет, сделайте так, чтобы они не сбежали и никто к ним не проник или не узнал, где они находятсяпо крайней мере в течение двадцати четырех часов, если я не вернусь.
Я вас понял, Том. Предоставьте их мне.
Спасибо, Джейкер.
Я вышел и направился обратно в штаб экспедиционных сил. Там теперь было полно офицеровв основном, дорсайцев. Никого из солдат я не встретил.
Я уже готовился обосновывать необходимость встречи с Яном; но охранники меня удивили. Мне пришлось ждать лишь четыре или пять минут за дверью кабинета Яна, прежде чем оттуда вышли шесть старших командиров, в том числе Чарли ап Морган.
Хорошо, сказал Чарли, кивнув мне; затем пошел дальше без каких-либо дальнейших объяснений, что он имел в виду. У меня не было времени даже посмотреть ему вслед. Ян уже ждал меня.
Я вошел. Ян сидел за столом и жестом указал мне на стоявшее перед ним кресло. Я сел. От него меня отделяло лишь несколько футов, но у меня скова возникло ощущение, что между нами огромная дистанция. Даже здесь и сейчас, в мягком освещении ночного кабинета, чувствовалось, что он не такой как всев большей мере, чем любой другой, дорсаец. Его создали поколения людей, рождавшихся, чтобы воевать; и он не вызывал у меня никакого сочувствия, словно от него дул в мою сторону пронизывающий ветер с какой-то холодной и бесплодной горной вершины. Я еще раз мысленно согласился с Пелом, что Ян состоит только изо льда. Но как человек, у которого убили брата, он заслуживал любой помощи.
Я должен вам кое-что сказать, начал я. Насчет генерала Синьцзиня.
Он медленно кивнул:
Я ждал, что вы ко мне с этим придете.
Я уставился на него:
Вы знали про Пела?
Мы знали, что кто-то из властей Сент-Мари был замешан в том, что произошло, сказал он. Обычно дорсайский офицер крайне бдителен в любой потенциально опасной ситуации. Но здесь сначала было ложное приглашение на обед; а затем убийцы оказались как раз в нужном месте, в нужное время, с нужным оружием. Кроме того, наши Охотничьи Отряды обнаружили явные доказательства того, что все это не цепь случайностей. Как я сказал, офицера типа полевого командира Грима обычно не так-то просто убить.
Звание и фамилия его брата прозвучали для меня почему-то столь же странно, как если бы кто-то говорил о себе в третьем лице.
Но Пел? спросил я.
Мы не знали, что именно генерал Синьцзинь был в этом замешан, ответил Ян. Вы сами сейчас назвали его.
Он из Голубого Фронта, уточнил я.
Да, кивнул Ян.
Я знал его всю свою жизнь, осторожно начал я. Мне кажется, он испытал некоего рода нервное расстройство из-за смерти вашего брата; он всегда восхищался им. Но тем не менее это человек, вместе с которым я вырос, и этого человека нелегко заставить сделать что-либо, чего он делать не хочет. Пел отказывается помочь нам найти убийц; и вряд ли мы сможем заставить его говорить в течение шести часов, оставшихся до того, как ваши солдаты войдут в Бловен.
Я закончил. Ян спокойно сидел, глядя на меня, и ждал.
Разве вы не понимаете? воскликнул я. Пел может нам помочь, но я не знаю, каким образом заставить его это сделать.
Ян продолжал молчать.
Что вам от меня нужно? Я с трудом сдерживал себя.
Все, ответил Ян, что вы в состоянии мне дать.
На какое-то мгновение мне показалось, что в гранитной горе, которую он напоминал, возникла трещина. Какое-то мгновение, клянусь, я мог заглянуть ему в душу. Но если это и было так, трещина немедленно закрылась. Он сиделдалекий и ледянойза своим столом и ждал.
Я ничего не могу вам сообщить, сказал я, если только вы не знаете какого-либо способа заставить Пела говорить.
Я не знаю никакого способа, который был бы совместим с репутацией моего брата как дорсайского офицера, словно издалека донеслись до меня слова Яна.
Вас беспокоит репутация? заорал я. А люди в Бловене, которые могут погибнуть, если ваши солдаты придут сюда обыскивать все дома в поисках убийц. Что важнее, репутация мертвого человека или жизни живых?
Людиэто ваше дело, комиссар, холодно объяснил мне Ян, профессиональная репутация Кейси Гримамое.
Что случится с этой репутацией, если войска войдут в Бловен меньше чем через шесть часов?
Ничего хорошего, ответил Ян. Но это не снимает с меня ответственности. Я не могу сделать того, чего я не должен делать, и обязан делать то, что я должен делать:
Я встал.
В таком случае из этой ситуации нет выхода, подытожил я. Внезапно на меня снова навалилась страшная усталость. Я устал от фанатиков-квакеров, которые явились из другой солнечной системы, чтобы предъявить чисто теоретические претензии на наши доходы и жизненное пространство в качестве оправдания для нападения на Сент-Мари. Я устал от Голубого Фронта и людей, подобных Пелу. Я устал от всевозможных гостей с других планет, включая экзотов и дорсайцев. Я устал, устал... Потом мне пришла в голову мысль, что я могу выйти из игры. Откажись я от принятия решения, которое, по утверждению Падмы, должен был принять, и все это дело перестало бы меня касаться. Следовало, разумеется, встать и уйти, но мои ноги не двинулись с места. Выбрав меня в качестве точки опоры, судьба ошиблась. Как и Ян, я не мог сделать того, чего я не должен был делать, и вынужден был делать то, что я должен был делать.
Ладно, вздохнул я. Может быть, Падма сумеет помочь.
Экзоты, возразил Ян, никого не принуждают. Но он встал.
Я попытаюсь уговорить его, устало сказал я.
Я снова не имел никакого понятия о том, где искать Падму. Но Ян нашел его в небольшой нише среди стеллажей в библиотеке Бловена, которая, как и многие библиотеки на всех шестнадцати обитаемых планетах, обеспечивалась экзотами. Падма безмятежно сидел перед нами в своих голубых одеждах, с застывшим выражением лица. Я поделился с ним своими соображениями, но он покачал головой.
Том, сказал он, вы должны были бы знать, что мы, экзоты, никогда никого ни к чему не принуждаем. Это было бы изменой нашим морально-этическим принципам. Вот почему мы нанимаем солдат, чтобы они сражались за нас, и сетанских юристов, чтобы они занимались нашими внепланетными деловыми контрактами. Япоследний человек на этой планете, который заставит Пела говорить.
Вы не чувствуете никакой ответственности за невинных людей в этом городе? удивился я. За жизни, которые будут потеряны, если он не заговорит?
На эмоциональном уровнеда, спокойно согласился Падма. Но есть практические ограничения ответственности за личное невмешательство. Если бы я был озабочен любыми возможными последствиями моих действий, мне бы пришлось провести всю свою жизнь неподвижно, словно статуя. Я не был ответствен за смерть Кейси, и я не отвечаю за поиски его убийц.
Вы знали Кейси, сказал я. Разве вы ничем ему не обязаны? И разве вы не обязаны ничем тому же народу Сент-Мари, на помощь которому послали войска?
Мы сделали это, ответил Падма, лишь для того, чтобы избежать обязательств, которые могли бы заставить нас сделать то, чего мы не должны были делать. Нет, Том. У экзотов и у меня нет обязательств перед вашим народом и даже перед Кейси.
А перед дорсайцами? спросил позади меня Ян.
Я почти забыл о его присутствиинастолько был поглощен разговором с Падмой. Конечно, я не ожидал, что Ян заговорит. Звук его низкого голоса прозвучал словно удар тяжелого колокола в небольшом помещении; и впервые выражение лица Падмы изменилось.
Дорсайцы... повторил он. Да, наступает время, когда не будет ни экзотов, ни дорсайцев, когда будет достигнута окончательная цель. Но мы, экзоты, всегда считали нашу работу шагом к этой цели; и дорсайцы помогли нам сделать этот шаг. Возможно, если бы дела пошли иначе, дорсайцев могло бы вообще никогда не быть, а мы все еще были бы там, где мы сейчас. Но дела пошли так, как они идут; и наша нить жизни сплелась с нитью Дорсая с тех пор, как ваш дальний родственник Клетус Грим впервые освободил все Молодые Миры от диктата Земли...
Он встал.
Я никого не стану принуждать. Но я предложу Пелу свою помощь в примирении с самим собой, если он окажется на это способным; и тогда он, может быть, захочет добровольно рассказать вам то, что вы хотите знать.
Падма, Ян и я вернулись в полицейский участок, где я оставил запертых Моро и Пела. Мы выпустили Моро и остались вчетвером, включая Пела. Он сидел на стуле, глядя на нас, бледный, но спокойный и сосредоточенный.
Значит, вы привели экзота, не так ли, Том? обратился он ко, мне. Что сейчас будет? Нечто вроде гипноза?
Нет, Пел, мягко сказал Падма, направляясь большими шагами к нему, в то время как мы с Яном сели, ожидая дальнейшего развития событий. Я не буду прибегать к гипнозу, тем более без вашего согласия.
Что ж, будьте уверены; что вы его не получите! воскликнул Пел.
Падма уже стоял рядом с ним. Пел взглянул на его спокойное лицо.
Но, если хотите, попробуйте. Я не слишком легко поддаюсь гипнозу.
Нет, отрицательно покачал головой Падма. Я уже сказал, что никого гипнотизировать не буду; но в любом случае ни вы, ни кто-либо другой не может быть подвергнут гипнозу без его согласия. Заключенный соглашается на неволю, в принципе, так же как пациент соглашается на операциюразница лишь в степени и форме. Большая слепая масса, которой является человечество, в сущности, напоминает амебу. Она живет по своим внутренним законам, которые согласуются с ее телом и ее действиями. Эти внутренние законы основаны на сознательном и бессознательном взаимном согласии ее атомовнас самихсотрудничать друг с другом. Мир и удовлетворение приходят к каждому из нас соответственно нашему успеху в этом сотрудничестве, в движении вперед человечества-существа как единого целого. Несогласие и отказ от сотрудничества работают против естества. Страдания и ненависть к самому себе являются следствием борьбы против нашего естественного желания сотрудничать...
Он продолжал говорить, мягко и убедительно, и я все понимал; но лишь эти первые несколько фраз четко отпечатались в моей памяти, а больше я не могу ничего вспомнить. Я до сих пор не знаю, что произошло. Возможно, я почти задремал, не отдавая себе в этом отчета. Так или иначе, время шло; и следующее, что я помню, как он уходил.
Я могу с вами еще поговорить? спросил Пел, когда Падма поднялся, собираясь покинуть нас. Голос Пела изменился, он зазвучал ясно и молодо. Я не имею в видусейчас. Я имею в видув другой раз?
Боюсь, что нет, ответил Падма. Вскоре я должен буду покинуть Сент-Мари. Моя работа вынуждает меня вернуться на мою планету, а затем отправиться на один из Квакерских Миров, чтобы кое с кем встретиться и закончить то, что было начато здесь. Но вам незачем больше говорить со мной. Во время нашей беседы вы обрели дар интуиции, и теперь вы вполне можете воспользоваться им. До свидания, Пел.
До свидания, произнес Пел, глядя вслед уходящему Падме. Когда он снова посмотрел на меня, я заметил, что его лицо, как и его голос, тоже стало более ясным и молодым. Вы все слышали, Том?
Думаю, да... хотя мои воспоминания начали уже ускользать. Я чувствовал важность того, что Падма сказал Пелу, но был не в состоянии придать ему определенную форму, словно перехватил сообщение, посланное не мне, и потому мой разум уже начал его стирать из памяти. Я встал и подошел к Пелу. Теперь вы поможете нам найти убийц?
Да. Конечно.
Он дал нам перечень из пяти мест, где могли прятаться трое, за которыми мы охотились. Он также указал точное местоположение каждого из них.
Нам нужны ваши Охотничьи Отряды, обратился я к Яну, когда Пел закончил, но ведь они отозваны.
У нас есть Охотники, ответил Ян. Офицеры-дорсайцы все еще с нами; и среди них есть Охотники.
Он подошел к телефону на столе и позвонил Чарли ап Моргану, в штаб экспедиционных сил. Когда Чарли ответил, Ян сообщил ему пять адресов, которые дал нам Пел.
А теперь, сказал он нам, возвращаемся в штаб.
Я хочу с вами, раздался тихий голос Пела. Ян долго смотрел на него, потом кивнул, не меняя выражения лица.
Можете пойти с нами.
Офицеров в здании штаба, на мой взгляд, стало еще больше. Мы быстро прошли в кабинет Яна и сели, ожидая, когда начнут поступать сообщения. К нам присоединились Чарли ап Морган и еще один дорсайский старший офицер.
Первые три адреса, проверенные Охотничьими Отрядами, оказались ложными. Обследуя четвертый, обнаружили признаки чьего-то прибывания в течение последних суток, хотя сейчас там было пусто. Последний адрес также оказался ложным.
Я посмотрел на часы. Было около часа дня по местному времени; и шестичасовой срок, установленный солдатами, заканчивался через сорок семь минут. В кабинете повисло напряженное ожидание. Ян, Пел и двое других дорсайцев сидели неподвижно. Лишь я один нервничал и мерил шагами комнату.
На телефоне на столе Яна замигала сигнальная лампочка. Ян протянул руку и нажал кнопку.
Да? сказал он.
Охотничий Отряд номер три, послышался голос из динамика. Мы нашли четкий след и сейчас идем по нему. Предлагаем вам присоединиться, сэр.
Спасибо. Мы идем, отозвался Ян.
Мы отправились в путьЯн, Чарли, Пел и яв штабной машине по патрулируемым пустынным улицам к гостинице в северной части города, в самом старом его районе.
Здание было построено из литого цемента, выложенного кастелмейнским гранитом. Внутристаромодно-узкие коридоры, темные толстые ковры и металлические стены, имитирующие дубовые панели. Однако звукоизоляция была хорошей. Мы поднялись на седьмой этаж и двинулись по коридору, не слыша никаких звуков, кроме тех, которые производили мы сами.
Здесь, наконец сказал командир Охотничьего Отряда, худой, угловатый дорсайский старший офицер лет пятидесяти. Он показал на дверь номера 415. Все трое.
Ян. Чарли ап Морган поглядел на часы. Солдаты начнут входить в город через шесть минут. Вы можете отправиться им навстречу и сообщить, что мы нашли убийц. Остальные вместе со мной...
Нет, отказался Ян. Сначала мы должны увидеть их и опознать. Он подошел сбоку к двери и, протянув руку, коснулся кнопки переговорного устройства.
Ответа не последовало. Полуметровый экран над дверью оставался темным и пустым.
Ян снова нажал кнопку.
Мы снова подождалирезультат был тот же.
Ян нажал кнопку и, не отпуская ее, заговорил. Его голос наверняка слышали те, кто находился внутри.
Говорит командующий Ян Грим, начал он. Бловен находится сейчас на военном положении; и вы арестованы за соучастие в убийстве полевого командира Кейси Грима. Если возникнет необходимость, мы сломаем дверь. Однако мне хотелось бы, чтобы репутация моего брата была вне критики в отношении определения меры ответственности за его гибель. Так что я предлагаю вам выйти и сдаться.
Он отпустил кнопку и замолчал. Последовала долгая пауза. Затем из решетки переговорного устройства под экраном послышался голосхотя сам экран оставался пустым.
Идите к черту, Грим. Мы прикончили вашего брата; а если вы попытаетесь ворваться сюда, то же ожидает и вас.
Мой вам совет, голос Яна звучал холодно и безразлично, словно чем-то подобным он занимался каждый день, сдаться.
Вы гарантируете нашу безопасность, если мы это сделаем?
Нет, сказал Ян. Я лишь гарантирую, что прослежу, чтобы репутация полевого командира Грима не пострадала бы от того, как с вами будут обращаться.
Ответа сразу не последовало. Позади Яна Чарли снова посмотрел на часы.