Кеша и Геша были пионерами. Они уже давно были пионерами и готовились на будущий год вступить в комсомол. Вот почему они не просто возмутились тем, что Сомов и Витька оказались ворами. Они горели желанием разоблачить их.
Ну, Сомов, сказал изумлённо Кеша, ну, тихоня
А Витька? подхватил Геша. Чем он лучше?
Ничем не лучше. Давай подумаем, что делать. Кстати Тут он повернулся к Кинескопу. А при чём здесь духи?
Кинескоп даже застонал от досады: битый час вдалбливать прописные истины и ничего не вдолбить. Нет, люди не оправдывают уважительного к ним отношения
У тебя в школе какие отметки? язвительно спросил он Кешу.
Хорошие, хорошие. Ты, Кинескоп, не язви, а объясни лучше. Не теряй времени.
Совет был разумен. Кинескоп успокоился и сказал, хотя и не без раздражения:
В автомобилях духи есть? Есть. Опытные духи, квалифицированные. Технику знают, любят. Думаешь, им приятно, когда на их глазах её разрушают? Их технику?..
Почему же они бездействуют?
А что им делать?
Ну, не знаю Вдарить Витьке. Током дёрнуть. Или ещё чего
Кинескоп вздохнул: трудно разговаривать с непосвящёнными.
Дух не может, не имеет права причинить человеку ощутимый вред: ранить его или там покалечить
А неощутимый?
А неощутимый не поможет. Того же Витьку током саданёшьон выругается и аккумулятор отключит. Двенадцать вольтслону дробина
Какие-то у вас принципы строгие. Он же вор
А разве он не человек? Морально, может, и не человек. А биологически? То-то и оно Я зачем в телевизоре сижу? Удовольствие, что ли, от «Артлото» получаю? Я в нём сижу, чтобы человеку, то есть Геше, легче было. Чтобы не чинил он бездушную технику по сто раз на дню. А когда ты будешь лампы из телевизора выбрасывать на свалку, так это ты от меня часть души заберёшь, понял?
Я же не вырываю, обиделся Геша.
Не о тебе речь. Это я к примеру. Думаешь, автомобильным духам легко всё это переживать?
Думаю, нелегко, согласился Геша, а Кеша добавил:
Тут и думать нечего. Надо обезвредить Сомова с Витькой.
Правильно, согласился Кинескоп, а близнецы на столе закивали в такт.
Только как обезвредить? задумался Кеша, а близнецы повторили эхом:
Только как обезвредить?
Надо подумать
И опять близнецы повторили:
Надо подумать
Кеша обозлился:
Кончите дразниться? А тов ухо
Мы не дразнимся, зарделись близнецы. Мы волнуемся.
Волнуйтесь как-нибудь иначе. Про себя. И Кеша задумался.
Геша тоже задумался, но только для приличия, потому что у него уже сформировался план, гениальный план, призванный расстроить замыслы преступников, помочь обезвредить их и выдать доблестной милиции, которая будет вести следствие, как знатоки из многосерийного телевизионного фильма.
Так думал он про себя, а Кинескоп сидел тихонько, ждал решения и мурлыкал под нос песню из того же телефильмачто, мол, «наша служба и опасна и трудна»
Ладно. Кеша встал и прошёлся по комнате. Есть план.
У Геши, как сказано, тоже был план, но он не сомневался, что между его планом и Кешиным разницы особой нет. Может быть, в мелочах, так они их потом скорректируют.
Духи нам помогут? спросил Кеша.
Ясное дело, сказал Кинескоп. Для чего же мы вам открывались?
Нужен дух телефонной сети.
Говорун-то? Этот будет А зачем?
Нам надо подслушивать сомовский телефон, чтобы узнать, когда они с Витькой замышляют новое преступление.
У Геши этого в плане не было. И Геше это не понравилось.
Кеша, сказал он укоризненно, чужие телефонные разговоры подслушивать нехорошо. Неэтично.
Это разговоры врага! закричал Кеша. Этичнонеэтично. А на фронте, когда наши радисты ловили разговоры фашистов? Тоже неэтично?
Так то на фронте
Считай, что мы тоже на фронте!
А Кинескоп добавил:
Незримый фронт. Незримый бой. Так назначено судьбой для нас с тобой Подслушать можно. Я Говоруна вызову.
Позже, сказал Кеша. Он расхаживал по комнате, как по командному блиндажу, по землянке в три наката, а наверху рвались бомбы, стреляли «катюши», дробно тарахтел станковый пулемёт. И когда мы узнаем их замыселближайший, конечно, то проследим за ними. А для начала пометим ту деталь на автомобиле, которую Витька сопрёт.
Геша усомнился:
Откуда ты будешь знать, что он сопрёт? И с какого автомобиля?
А Говорун на что? Сомов назовёт Витьке автомобиль, а мы будем там раньше преступника.
Автомобиль-то он, может, и назовёт. А деталь?
Кеша был непреклонен:
И деталь назовёт. Скажет, сопри то-то и то-то.
А если Витька не сможет спереть то-то и то-то?
Как так не сможет?
Ну, заперто будет то-то и то-то. Или его уже спёрли до Витьки.
Кто спёр?
Не знаю. Какой-нибудь другой вор.
Ты что, считаешь, у нас мильен воров?
Нет, я так не считаю. Я просто хочу взвесить все возможные варианты.
Кинескоп вмешался в разговор:
Геша дело говорит. Надо взвесить.
Ладно, нехотя согласился Кеша: ему очень не хотелось отступать от такого стройного, придуманного им плана. Будь по-вашему. Не знаем мы, что он сопрёт. Что тогда?
Тогда мы внимательно следим за Витькой, объяснил Геша, узнаем, куда он прячет украденную деталь или детали, и там их метим.
А если он их домой унесёт? Или к Сомову? Что ж, мы в чужую квартиру полезем?
Мынет, спокойно сказал Геша. Но ты забыл о духах.
И Кеша опятьв который раз! поразился уверенной логике друга: всё у него учтено, всё продумано, тёмных мест нет. Сам-то он тоже не промах. План разоблачения Сомова и K° составлен им почти досконально. И в том, что план этот ничем не отличается от Гешиного, уверен. Почти ничем. Но в это «почти» входили мелкие, казалось бы несущественные детали, которые Геша продумал, а он не успел. А эти несущественные детали влияли на план в целом. Нет, Гешкамолоток, это ясно. С таким не пропадёшь
Давай, Кинескоп, сказал Кеша, звони Говоруну, пусть подключается. А может, сам сюда придёт?
Не придёт он, заявил Кинескоп, вылезая из-под пледа и шлёпая к телефону. Он у нас стеснительный. Да я ему всё так скажу, а про дело он знает.
Все духи об этом деле знают? удивился Кеша.
А как ты думал? Конечно, все. И домашние, и уличные
Есть и уличные? Это кто же?
Познакомишься ещё, сварливо сказал Кинескоп, снял телефонную трубку, подул в неё:Говорун, ты? Да отключи ты этот гудок, мешает ведь Ты вот что, работать начинай. Ну да, по тому делу. Послушать этих хануриков надо. Почему одного? Ах, у Витьки телефона нет Значит, тебе полегче. И так не тяжело? Знаю, знаю, не для себя работаешь Только непрерывно слушай. Сейчас-то он дома? Ага, дома, говоришь Ну, вот и слушай. Как что услышишь, тут же сообщи Правильно, подключи Водяного. Ну, звони Да я подойду, я, не бойся ты Привет. Кинескоп аккуратно, тихонько так опустил трубку на рычаг, обернулся:Порядок. Ни одного разговора не пропустит.
А если Витька не станет звонить? заволновался Геша. Если он так к нему придёт, в гости?
Кинескоп усмехнулся хитренько:
Всё продумано. Говорун Водяного к делу подключил.
Кто этоВодяной?
Дух водопровода. Он на Витьку давно зуб имеет. Халтурщик ваш Витька. Водопроводную систему в полном беспорядке содержит. Водяной еле-еле справляется.
Витьке не до того, сказал Рыжий, и на этот раз именно Рыжий, потому что с клубничкой. Витька у Сомова деньги зашибает.
А Красный, с вишенками, ничего не сказал, а только захихикал.
Кеша подумал, что Витька может не позвонить Сомову сегодня. И завтра может не позвонить. И вообще всю неделю.
А если начал он, но Кинескоп уже всё понял.
Не боись, сказал он. Позвонит или зайдёт всенепременно. Они сегодня после домино сговаривались созвониться. Может, сейчас и позвонит.
И они стали ждать.
Глава седьмаяКЕША, ГЕША И ВЕЛИКАЯ ТАЙНА (Продолжение)
Каждый ждал звонка Говоруна по-своему. То есть думал о своём. Кинескоп, например, думал о возвышенном. Он думал, как ему повезло, что именно он облечён высоким доверием координировать действия людей и духов на данном этапе. Именно такими формулировками и мыслил: «облечён доверием», «на данном этапе» Что поделаешь, влияние телепередач
Братья-близнецы Рыжий и Красный сидели на столе и хором думали о том, что Кеша и Геша оказались хорошими парнями и, может, зря духи так боятся людей; неплохие существа эти людивот значки подарили, вещь ценная, а если подружиться покрепче, ещё что-нибудь братьям перепадёт. И не то чтобы братья были жадюгамипросто они любили подарки. А в их недолгой (по масштабам духов) жизни им мало кто делал подарки. Можно сказать, никто не делал Нет, в самом деле, отличные ребята эти Кешка с Гешкой!
Геша ещё и ещё раз продумывал детали своего плана. В нём, как ему казалось, была одна существенная неувязка: не решена проблема гласности. Ну, узнают они, что спёр Витька. Ну, пометят как-нибудь. Или не они пометятдухи. А дальше что? Подождать, пока Сомов поставит украденную деталь на место, возьмёт за неё куш, а потом прийти к хозяину автомобиля и заявить: так, мол, и так, украли у вас то-то и то-то, а вернули то же самое, украденное, только деньги как за новое взяли. А хозяин вполне справедливо спросит: «А где ж вы раньше были?»«А раньше мы помечали то-то и то-то специальными тайными знаками». «Ну и что? спросит хозяин. Как вы докажете, что то-то и то-то украдено, а не куплено Сомовым на какой-нибудь автобазе?»«А наша метка?»скажем мы. Но Сомов заявит, что это он сам метил. И спор зайдёт в тупик Да-а, гласность необходима на более раннем этапе расследования. Надо с Кешкой посоветоваться
А Кеша в это время думал про всякую всячину. Про то, что история с духами, в сущности, невероятна. И если рассказать о ней на пионерском сборе, то Алла Петровна мягко улыбнётся и предложит написать обо всём в стенгазету, где Кешаредактор и что хочет, то и пишет. В рамках пионерской жизни, конечно.
А Юрка Томашевский выкатит свои голубые глаза-шарики и скажет: «Ну, ты даёшь, Лавров, ну, совести у тебя нет». И всё будет именно так вовсе не потому, что одноклассники не могут поверить в существование духов, а потому, что привыкли они считать Кешу с Гешей выдумщиками, фантазёрами. Иной раз на переменку соберутся и прямо так и заявляют: «Ну-ка, КЕШАИГЕША, загните что-нибудь позаковыристей». И Кеша с Гешей загибают. Их два раза просить не нужно
Ещё Кеша думал о Кинескопе. Ему очень нравился старичок в чесучовых брючках. Кеша даже старичком его не считал, хотя и помнил об огромнойиного слова не подобрать! разнице в возрасте. Но было и в облике и в поведении Кинескопа столько мальчишеского, что Кеше совсем не хотелось замечать эту грустную разницу. Да и кто сказал, что она мешает дружбе? Повесить того немедля на крепостной стене, как писалось в любимых Кешей рыцарских романах.
Но некого было вешать, никто крамольной мысли не высказывал, а добрые и лёгкие отношения между Кешей, Гешей и Кинескопом (надо было подчеркнутьистинно приятельские отношения) доказывали непреложно, что возраст тут ни при чём. Так считал Кеша. Так, по-видимому, считал и Кинескоп.
Правда, Кешу несколько удивляла склонность Кинескопа к «высокому штилю». Ну, в самом деле: души у него непременно загубленные, страдания непомерные, тайны великие. Получается, что в мире духов все дела, чувства или помыслы носят характер экстремальный, как бы определил научно подкованный Геша. Так ли это? Нет, конечно, мудрит Кинескоп. Ох и влияют же на него телепередачи! И на характер влияют, и на речь! И заметим к слову, не самые лучшие телепередачи
Кстати, у негоработа, а у Тольки Баранова что? Его мать Кешиной жаловалась, что ребёнка от телевизора за уши не оттащишь. Уши у Толькикак два репродуктора. Только репродукторы передают, а Баранов принимает. А потом уже передаёт одноклассникам, сразу готовыми блоками передаёткак услышал. Во дворе, на перемене, даже у доски на уроке. Так что Кинескопневинная жертва, нечего его зря осуждать
Но всё-таки почему тайна обязательно великая? Кеша думал о том изо всех сил, но ничего придумать не смог. И решил спросить Кинескопа.
Кинескоп, сказал он, и все даже вздрогнули, потому что молчали, сидели тихонько, ждали телефонного звонка, боялись нарушить тишину. А Кешка не забоялся. И правильно сделал: как будто они и так звонка не услышат Кинескоп, повторил Кешка, а почему тайнавеликая?
Все тайны духоввеликие, отрезал Кинескоп, но Кеша этим объяснением не удовлетворился.
Так-таки все?
Так-таки все.
И нет более великих и менее великих?
Нет.
А то, что ты от бабы Вериной пыли кашляешьтайна?
Тут Кинескоп не сразу ответил, а сначала поразмыслил немного. Но потом сказал уверенно:
Тайна.
Почему?
Дух не должен обращать внимание на мелочи жизни. Тем более человеческие. Плохой пример для других.
А раз тайна, то великая?
Великая, отрезал Кинескоп, но частного порядка.
Ага, сказал дотошный Кеша, есть великие тайны частного порядка, а есть общечеловеческие. То есть общедуховные. Так?
Так, сказал Кинескоп.
А как разделить тайны на частные и общие? Это же всё субъективно
Отстань от меня, рассвирепел Кинескоп. Мне сказали, что это великая тайна, а сам ядух маленький, ничего решать не могу.
Кто же тебе сказал про тайну?
Кинескоп огляделся по сторонам, будто искал кого-то постороннего в комнате, не нашёл, конечно, прошептал значительно:
Он
Итэдэ-Итэпэ? спросил Кеша.
И тут же, как и раньше, мелькнула в воздухе синяя молния, мелькнула и пропала, оставив после себя кисловатый запах озона. Кинескоп закрылся пледом с головой, поджал ноги. А братья-близнецы задрожали у себя на столе, зажмурились, и даже волосы у них дыбом встали.
Кинескоп выглянул из-под пледа, осмотрелся и прошипел:
Трепло! Я тебе что говорил? Не повторяй это имя.
В самом деле, Кешка, сказал Геша, ты же видишь, что происходит?
Ничего не происходит, хорохорился Кеша, обыкновенные физические явления.
Не очень-то они обыкновенные, заметил Геша и, переводя разговор с неприятной для духов темы, спросил:Как ты думаешь, может, стоит в милицию сообщить?
О чём? не понял Кеша.
О Сомове с Витькой.
Ты что? Они там над тобой посмеются, и только.
Иван Николаевич не будет смеяться.
Иван Николаевич был оперативным уполномоченным отделения милиции и часто заходил к ним во двор, разговаривал с жильцами, интересовался житьём-бытьём. Он и Кешу с Гешей знал, всегда здоровался с ними, как со взрослымиза руку, про отметки спрашивал. Хороший был мужик Иван Николаевич.
Смеяться он не будет, согласился Кеша, но дело у нас заберёт.
Он так и сказал«дело», как будто был следователем прокуратуры или инспектором уголовного розыска.
Заберёт, грустно подтвердил Геша. А будем самовольничатьнам же попадёт.
Нет, брат, сказал Кеша, мы это дело доведём до конца и преподнесём его Ивану Николаевичу на блюдечке с голубой каёмочкой.
Как этона блюдечке? не поняли братья.
Цитата, отмахнулся Кеша, из «Золотого телёнка». Книги надо читать.
У нас нету, грустно сказали братья.
У меня есть. Возьмите. Но только аккуратно!
Мы аккуратно, расцвели братья. Мы её в газету завернём.
И в это время звякнул телефон.
Он звякнул так же коротко и тихо, как тогдау Кеши в квартире. Кинескоп встрепенулся, отбросил плед, подбежал к телефону.
Алё, сказал он в трубку. Ну, я, я, кто же ещё Звонил, говоришь? И что говорил?.. Ага Ага Ага Понял тебя. Молодец, Говорун Нет, не бросай. Продолжай слушать Если что услышишь, тут же сообщай Я буду дежурить у телефона Да никто больше не подойдёт, трус ты несчастный!.. И Водяному передай: пусть далеко не отлучается. Всё. И Кинескоп повесил трубку.
Ну что? в один голос спросили Кеша и Геша, подражая близнецам.
Звонил Витька. Сомов назвал ему адрес и номер автомобиля. Адрес такой: Арбат, дом номер семь. Автомобиль «Волга» ММФ 4288. Запишите
Геша схватил со стола лист бумаги и шариковую ручку.
Чья машина? спросил он.
Профессора Пичугина.
А дух в ней есть?
Есть, вестимо. У хорошей вещи и дух хорошо себя чувствует. А профессор к машине с заботой относится, вот духу и привольно: есть где развернуться.
Привольно ему будет, когда Витька какой-нибудь жиклёр сопрёт, мрачно сказал Кеша.
А Геша вздохнул безнадёжно: ничем не помочь технически безграмотному другу.
Что за чушь ты несёшь, Кешка? Какой жиклёр? Его и украсть-то нельзя, надо двигатель разбирать.
А что именно Витька сопрёт?
Сомов сказал: «На твоё усмотрение, подороже».
И когда Витька пойдёт на дело?
В двадцать три ноль-ноль.
Ужасно! воскликнул Геша.
И Кеша тоже воскликнул:
Ужасно!
Почему? удивился Кинескоп.
Кто же отпустит нас из дому в двадцать три ноль-ноль?
И все замолчали. Все молча переживали огромное несчастье, неожиданно перечеркнувшее так хорошо придуманный план. Своеволие родителей и бабы Веры Геша не учёл. И зря.
Все молчали обречённо и даже не искали выхода из создавшегося положения. Выхода не было.
И тогда встал Кеша и сказал:
Я пойду.
А родители? спросил Геша.
Родители сегодня уходят в гости к журналисту Баташёву. У него день рождения. И придут они не раньше двенадцати. А может, позже.
А если Витька не успеет до двенадцати?
Рискблагородное дело, красиво заявил Кеша, и близнецы зааплодировали ему.
Он поклонился им, как кланяется артист после выступления, и сказал строго:
Мне нужен помощник. Кто из вас пойдёт со мной?
Я, сказал Рыжий.
Я, сказал Красный.
Не все сразу. Со мной пойдёт Рыжий.
А как же я? расстроился Красный.
Ты пойдёшь с Гешей.
Когда?
Когда на дело выйдет Сомов.
Так Сомов поедет к профессору днём, напомнил Геша, или утром. Все вместе и будем следить.
Кеша потупился:
Я, наверное, не смогу
Почему?
Я не исключаю вариант, что родители узнают о моём ночном исчезновении. И тогда они меня накажут
Геша с восхищением смотрел на товарища. Он сознательно шёл на риск быть наказанным, запертым дома на всё воскресенье! Героический человек!
Нет, сказал Геша, ночью пойду я
Это тоже был героический поступок, и Кеша не мог не оценить его. Он подошёл к Геше и с чувством пожал ему руку.
Спасибо, друг. (Так говорили все герои книг и фильмов, рассказывающих про суровую мужскую дружбу, и Кеша не стал менять привычной литературно-кинематографической формулы.) Ты не можешь волновать бабу Веру. Она уже старенькая. Пойду я. И не спорь.
Решение было принято, и теперь нужно было обсудить кое-какие детали ночного похода.
Как Витька собирается на дело? спросил Кеша. Пешком или на машине?
Он возьмёт домоуправленческий «пикап», сообщил Кинескоп.
Кто же ему разрешит?
Говорун передал, что Сомов тоже об этом спросил. А Витька сказал, что это его дело.
Плохо, подвёл итог Кеша. Раз он с машиной, нам с Рыжим за ним не угнаться. Что делать будем?
Кинескоп повспоминал что-то, губами пожевал, загнул три пальца на левой руке, опять губами пожевал, спросил Рыжего:
Ты кого-нибудь со двора знаешь?
Рычага знаю, сказал Рыжий. И ещё Колесо.
Колесоэто кто?
Из «Явы» парень.
А «Ява» чья?
Мотогонщика из шестого подъезда.
Поговоришь с Колесом. Рычаг здесь не подойдёт. У него работа нервная: хозяинврач, по ночам часто на вызовы ездит. А мотогонщикэто хорошо. Мотогонщики по ночам спят. У них режим.
Ни Кеша, ни Геша не понимали этого загадочного диалога. Пора было вмешаться.
Кто такой Колесо, спросил Кеша, и зачем он нам нужен?
Колесодух мотоцикла «Ява», объяснил Рыжий. Пижон, правда, но парень добрый. Я с ним поговорю, и он нас куда надо отвезёт.
Ещё бы не отвёз! сварливо сказал Кинескоп. Его бы тогда минимум на год дисквалифицировали.
Как это? не понял Кеша.
Лишили бы права работать. А дух без делане дух. Он так и погибнуть можетот безделья. Страшное наказание
А кто бы его дисквалифицировал?
Опять? грозно спросил Кинескоп. Не задавай лишних вопросов.
И Кеша заткнулся, вспомнив синюю молнию от пола до потолка и слабый запах озона в комнате. Рисковать больше не хотелось в целях противопожарной безопасности.
Ладно, сказал он, собрание считаю закрытым. Да и баба Вера скоро приедет, пора сматываться. Я иду домой и веду себя примерно и тихо, притупляю бдительность родителей. Геша, из дома не уходи, после десяти старайся не спать: если чтопозвоню. Ты, Кинескоп, держи связь с Говоруном и Водяным. Ты, Рыжий, договорись с Колесом ровно на одиннадцать. Кто будет следить за Витькой? Он командирски оглядел своих соратников.
Соратники внимали Кеше с благоговением. Кинескоп даже с дивана слез, стоял около, близнецыте вообще по стойке «смирно» вытянулись, ели Кешу глазами. Ну, Гешатот просто слушал, привык к Кешкиным замашкам: любил дружок покомандовать, ох как любил
За Витькой будет следить Водяной, отрапортовал Кинескоп.
Кто с ним держит связь?
Связь с Водяным будет держать Красный, полным ответом сообщил Кинескоп, совсем как на уроке русского языка: «Что пишет Маша? Маша пишет письмо».
Пост Красного?
В ванной комнате.
А если баба Вера заметит?
Никак нет! Он будет невидимым.
Все сообщенияГеше, продолжал Кеша. Ондиспетчер. Связь держать с ним. Как только Витька пойдёт на дело, ты, Гешка, мне звонишь. Понятно?
Так точно! заорал Кинескоп, а Геша молча кивнул.
Ну, я пошёл, тяжело вздохнул Кеша.
Он знал, что завтрашний день у него будет нелёгким: репрессии со стороны родителей не задержатся. Но эта жертва была оправданна. Она приносилась на алтарь святого дела. Так думал Кеша, а он любил думать высокопарно. И ещё он подумал, что возмездие грядёт. И непонятно было, относилось ли сие к Витьке с Сомовым или к нему самомуза его ночные гуляния.
А Геша в это время упорно думал о том, что проблема гласности так и не решена и это плохо, потому что спланированная операция может сорваться, по сути, из-за пустяка.
«Ну да ладно, наконец сдался он, до вечера далеко, что-нибудь придумаю»
Глава восьмаяКЕША, РЫЖИЙ И ВИТЬКА ТРЁШНИЦА
Родители ушли в гости в восемь вечера. Оставили Кеше ужин на кухне и ушли. Предупредили, чтобы лёг спать вовремя, чтобы не читал до полуночи, чтобы не смотрел на ночь телевизор, чтобы выпил кефир, чтобы спал спокойно и не ждал их прихода. Знали бы они, наивные люди, кто кого ждать будет Впрочем, Кеша очень надеялся, что ждать всё-таки будет он: ему не хотелось получать наказание за преступление, суть которого он всё равно объяснить не сможет. Не должен объяснять. Да и не поймёт никто.
Телевизор Кеша не включал: Рыжий всё равно болтался где-то во дворе, договаривался с Колесом. В ванной глухо урчали трубы. Они урчали как и прежде, но теперь Кеша предполагал, что урчит Водяной: волнуется. Кеша тоже волновался, каждые полчаса звонил Геше, но Геша не мог разговаривать: вернулась баба Вера, и следовало соблюдать конспирацию. Геша отделывался междометиями и туманными намёками. Но ровно в половине одиннадцатого он позвонил сам и сказал шёпотом:
Пора. А потом в полный голосуже для бабы Веры:Спокойной ночи, Кеша.
Пожелание было достаточно бессмысленным, если учесть то, какая ожидалась ночь. До покоя ли будет?!
Кеша молниеносно натянул джинсы со слоником (такие же, как у братьев), ковбойку и кеды, оставил на столе записку родителямна всякий случай! с туманной надписью: «Сейчас приду»и выскочил за дверь.
В половине одиннадцатого двор уже покинули чинно гуляющие пенсионеры, вернулись к своим субботним телепрограммам, к своим пасьянсам, к своим вечерним газетам, к вязанью и внукам. Внуков, в свою очередь, прогнала домой спустившаяся темнота, прервавшая игру в «чижика» на асфальте, в классики, в штандер, в пристеночку, в «третий лишний». А среднее поколение ещё не возвращалось из театров, кино или тёплых компаний, ещё гуляло по улицам и площадям летней столицы, ещё тянуло вверх рюмки и бокалы, произносило красивые тосты, ещё наслаждалось игрой великих актёров на сценах и экранах. Словом, двор был относительно пуст в этот час. Достаточно пуст для того, чтобы не вызвал удивления странный отъезд слесаря Витьки за рулём казённого «пикапчика». Чтобы не вызвал удивления ещё более странный отъезд «сопливых мальчишек» на мощном мотоцикле «Ява».
Мотоцикл стоял за школой, у выезда на набережную Москвы-реки. Рядом с ним на тёплом бордюрном камне тротуара сидели двое. Одного Кеша узнал сразу: это был Рыжий. Рыжий вскочил, подбежал к Кеше, заторопился:
Он ещё не выходил. Ждём с минуты на минуту. Водяной передал, чтобы готовились
Они подошли к мотоциклу, около которого уже стоял напарник Рыжего. Вид он имел импозантный и броский: чёрная лоснящаяся кожанка, перечёркнутая стрелками застёжек-молний, кожаные джинсы, вправленные в высокие шнурованные сапоги, огромные очки, висящие, впрочем, на шее, в рукахчемпионский шлем.
Кожаный дух медленно стянул перчатку, протянул Кеше руку.
Кеша поначалу даже оробел, увидев это кожаное блестящее создание, невысокое, правда, как и все духи, но солидное и уверенное. Наверняка имеющее за плечами сотни километров гонок по сложным трассам, десятки аварий и десятки побед. С таким просто познакомиться лестно было, не то чтобы на операцию идти. Оробел Кеша, пожал протянутую руку, сказал вежливо:
Меня Кешей зовут
Меня Колесом Голосок у кожаного был ломким, мальчишеским, и Кеша понял мгновенно, что парень старается изо всех сил, хочет произвести впечатление и что, в сущности, он такой же мальчишка, как Рыжий и Красный, да и как сам Кеша, и не стоит всерьёз принимать его супербравый вид.
Здорово, Колесо, сказал Кеша, враз успокоившись. А хозяин твой где?
На дачу укатил. Ещё вчера. С компанией. Колесо старался говорить коротко и резко, как мотоциклетный выхлоп: ему, видно, казалось, что так солиднее.
Как же мы втроём на мотоцикле уместимся? поинтересовался Кеша.
Рыжий под сиденье спрячется.
Он же там не поместится.
Я уменьшусь, сказал Рыжий, ты не волнуйся.
А водительские права у тебя есть? всё ещё волновался Кеша.
Зачем они мне? презрительно сказал Колесо. Ятак.
А если милиция остановит?
Меня? И столько изумления было в его голосе, и презрения к Кеше, и превосходства, что Кеша промолчал и больше ни о каких профессиональных моментах Колеса не спрашивал: его дело привезти-увезти, от Витьки не отстать, а Кешино делообщее руководство.
Он огляделся по сторонам и нашёл, что место для наблюдения выбрано превосходно. Отсюда одинаково хорошо просматривался и Витькин подъезд, и домоуправленческий «пикапчик», стоящий в другом конце двора.
Послушай-ка, Рыжий Кеше вдруг пришла в голову гениальная на первый взгляд мысль. Из-за чего сыр-бор устраиваем? Разве дух в «пикапе» не сможет проследить за Витькой?
Колесо хмыкнул презрительно, отвернулся, а Рыжий потупился, сказал смущённо:
Нету в «пикапе» духа
Как нету?
Очень просто. Сначала машину кое-как собрали на заводе: торопились, видать, в конце квартала дело было или в конце года. А попала она к Витьке в лапытак с ним никакой дух не уживается, с таким работничком
Вообще удивляюсь, как она ездит, с презрением сказал Колесо и поглядел на свой мотоцикл, любовно так поглядел, будто погладил.
Одно словобез души вещь, подвёл итог Рыжий.
А Кеша впервые со злостью подумал о тех, кто относится к делу равнодушно: тяп-ляпи снимай пенки. Подумал так и застыдился, вспомнил, что сам не раз грешен был. Да что далеко за примерами ходить? Не далее как позавчера мама в поликлинику ушла, а Кеше наказала почистить картошку и в борщ бросить. Но Кеше некогда было. Кеша читал мировую книгу про пиратов Мексиканского залива. Кеша картошку чистить не стал, сполоснул её под краном с мылом и утопил в кастрюлевсё равно, решил, при кипячении бактерии погибают. И сам впоследствии пострадал: весь вечер животом маялся.