Я направил свой прожектор на крышу. Свет выхватил немую фигуру, которая могла принадлежать только зомби. Значит и там небезопасно. Похоже, что нашему лагерю приходил конец. Беспорядочная стрельба больше походила не на сопротивление, а на панику.
В луче моего прожектора мелькнула тень. Я уловил ее боковым зрением. Почти сразу на входе возникла фигура человека. Выяснять у нее, кому она принадлежит, человеку или зомби времени не было. Я дал очередь в упор. Фигуру откинуло на пару шагов назад. Она тут же вскочила и бросилась на меня. Слава богу ею оказался зомби. Я схватил свою железку и приложился по голове нападавшего. Одного раза было недостаточно. Зомби схватил меня стальными пальцами за одежду. Я рванулся и снова огрел его по голове, затем еще и еще. Он держался за меня руками, как бойцовская собака своими челюстями после смерти. С трудом, при помощи своей железки, мне удалось отцепить от себя зараженного.
Я вышел с блок-поста и увидел, что два зомби тут же проявили ко мне интерес. Чтоб тебя! Я не представлял, как можно справиться с двумя одновременно. Пришлось принять назад, чтобы нападавшие на входе в блок-пост встали друг за другом. Я приподнял автомат на уровень своей головы. Не прошло и секунды, как безмолвные убийцы попытались заскочить внутрь. Автомат затрясся в моих руках от выстрелов и замолк. Первый заскочивший зомби упал на землю. Вторым оказалась маленькая женщина, которой не досталось ни одной пули. Она прыгнула на меня без лишних предисловий. Я попытался ударить, но моя железка зацепилась о стену и удара не получилось. Женщина схватилась за мою одежду и попыталась укусить. Не помню, как у меня получилось, но я оторвал ее от себя и выбежал наружу. Она последовала за мной. На просторе я смог вложить в удар всю инерцию своего тела. Зараженная женщина упала и больше не делала попыток подняться.
Вокруг творилась самая настоящая вакханалия. Наша слабая защита не смогла уберечь лагерь от вторжения зараженных. В лучах прожекторов носились люди и зомби. В светящихся окнах лагеря мелькали стремительные силуэты. Спасения не было нигде.
Я принял решение, которое до сих пор не знаю чем считатьтрусостью, малодушием или инстинктом самосохранения. Ноги сами понесли меня к воротам. Я распахнул их и бросился бежать, не имея никакого представления куда мне нужно. Хотелось просто убежать прочь из этого опасного места.
Народ понял что за забором шансов спастись гораздо больше и побежал следом за мной. Как рыба за приманкой, следом за ними ринулись и зомби. Я бежал не оборачиваясь, ничего не видя и не слыша, кроме своего тяжелого дыхания. Пару раз я сбегал в кювет, спотыкался, падал, но страх гнал меня дальше.
Впереди показалась цепочка огней. «Солдаты»подумал я и прибавил скорости. По мере того как я подбегал к огням, до меня начали доноситься звуки работающих моторов. Я был уже рядом. Прожектор выхватил меня из темноты и осветил пространство рядом со мной. Я завертел головой, пытаясь увидеть бегущих следом за мной, и первое, что я увидел, были несколько зомби, настигающих меня.
Гулко застучали крупнокалиберные пулеметы. Мимо меня пролетели трассеры и вонзились в зомби, вырывая из плоти огромные куски. Меня что-то сильно ударило по голове. Я почувствовал, как перекувыркнулся, упал, и бессознательная тьма окутала меня.
Глава 3
Сопротивляясь сильному приступу агорафобии, я все-таки взобрался на вершину холма и огляделся. Мне не принципиально было в какую сторону идти, но хотелось просто увидеть ближайший ориентир, к которому предстоит проложить путь. За два с половиной года с начала катастрофы я так привык прятаться и бояться, что минута на открытом пространстве, лишила меня сил, как после многокилометровой пробежки. Наметив в качестве ориентира следующий холм, я поспешил спуститься в неглубокий овраг. Снег там был рыхлый, идти по нему было тяжело, но мне казалось, что там я в большей безопасности.
Солнце опускалось за горизонт. На темнеющем небе появились первые звезды. Примораживало. Я решил идти еще часа два, а потом озаботиться поиском удобного ночлега. Признаться, я уже порядком вымотался. Вынужденная диета, на которой сейчас пребывало большинство людей нашей планеты, не обеспечивала организм достаточным количеством энергии. Каждый шаг давался с усилием. Я знал, что если я оступлюсь, то сил подняться уже не будет.
На два часа меня не хватило. На глаза мне попались кусты, пригнутые к земле большой шапкой снега. Под ними должна была образоваться уютная пещерка, вполне подходящая для ночлега. Я осторожно очистил от снега вход и забрался внутрь. Под руками зашуршали сухие листья и мелкие ветки. Очень хорошо, хоть какая-то изоляция от промерзшей земли. Вход закупорил снегом, оставив отверстие для воздуха.
Временное пристанище показалось мне уютным и безопасным и под мерное урчание голодного желудка, к которому я уже привык, меня стало клонить в сон. Перед тем, как отойти в царство Морфея вспомнились события недавнего прошлого.
В сознание меня привел женский плач. Где-то рядом уже на протяжении долгого времени, не меняя тональности, раздавался плач. Голова болела неимоверно и этот заунывный плач отдавался в ней вибрациями камертона, готовыми расколоть мой несчастный череп.
Я открыл глаза. Вернее, только один. Второй залила запекшаяся кровь. Приподнялся, чтобы оглядеться. В голове забили колокола, и непроизвольно раздался стон. Светало. От земли шел туман. Военной техники не было видно и слышно. Когда я смог немного сфокусировать зрение мне предстала печальная картина. Все пространство вокруг меня было усеяно трупами. Выходит, военные не разбирали в кого стрелять. Да и как их в темноте разобрать, где человек, а где зомби? Тотальная зачистка.
Я сел. Голова кружилась и болела. Вспомнились события непосредственно перед тем как потерять сознание. Что-то сильно стукнуло меня по голове. Я осторожно притронулся к больному месту. Такое ощущение, что в голове у меня была дырка. Рваные края раны топорщились в разные стороны. Мне не было видно, но я живо представил, как это выглядит со стороны.
Не меньше получаса я сидел в исступлении, не зная что делать дальше. Рука непроизвольно трогала рану. Я смотрел на ладонь, каждый раз, как прикасался к голове. На ней была кровь. Рядом не прекращался женский плач. Он то и вывел меня из сомнамбулического состояния. Пошатываясь, как пьяный я пошел на звуки плача.
Чего орешь? Я хотел сказать строго и с раздражением, но голос меня подвел и выдал тихий шепот.
На земле лежала девушка в светлом платье, которе успело порядком замараться. Она закрыла лицо руками и в такт своему рыданию, трясла плечами.
Хватит орать! У меня голова болит от твоего плача! Наконец мой голос обрел некоторую громкость.
Девушка подняла на меня свои красные, припухшие глаза. Разум в них не читался совсем. Мне показалось, что меня она не увидела. Девушка снова закрыла лицо ладонями и продолжила плакать.
Прекрати! Заткнись уже! Я присел и отнял ладони от ее лица.
Девушка вздрогнула и посмотрела на меня немного осмысленнее.
Живая, и радуйся. Посмотри кому не повезло больше чем тебе. Я показал рукой на лежащие вокруг нас трупы.
Девушка замерла и долго смотрела на меня. Слава богу, ее взгляд не принадлежал мертвому взгляду зомби. Я никак не мог понять, в своем она уме или витает где-то. Наконец она протянула руку и показала на мою голову пальцем. Она попыталась что-то сказать, но не смогла.
Меня Сергей зовут. Я попытался установить с ней контакт.
Голова. Произнесла она первое слово.
Тут до меня дошло, что рана, жутким цветком распустившаяся на моей голове привлекла ее внимание.
Ах, это! Я думаю, что мне повезло, и пуля только скользнула по моей крепкой башке. Выглядит ужасно, да?
Девушка закачала головой, подтверждая мои слова.
Я бы посмотрел на нее. А с тобой что? Ты ранена?
Девушка снова замерла, как будто мой вопрос подвесил ее операционку. Видимых следов крови и ранения я не увидел. Наверняка, психологическая травма. У меня не было никаких планов, что делать дальше. Я нащупал респиратор, болтавшийся на шее и попытался натянуть его себе на лицо. Резинка касалась кожи головы рядом с раной. Это было больно. В итоге я просто прижал его левой рукой к носу и отправился осматривать трупы, втайне надеясь не увидеть среди них отца.
Трупы зараженных выделялись сразу. Из них обязательно торчали одно или несколько плодовых тел. А вблизи, они уже все были разложившимися и наружу торчали череп и кости конечностей. Тогда я впервые догадался, что гриб, лишившись способности передвигаться вместе с человеческим телом, попросту сжирает его, выращивая привычный нам гриб, с ножкой и шляпкой.
Почти вся первая линия трупов состояла из зомби. Мне представилось как они нагнали толпу паникующих людей, бегущих неизвестно куда. Военные не стали разбираться кто из них кто и стали косить всех подряд. Люди гибли сразу, а безумные зараженные, получив несколько пуль в тело, продолжали двигаться дальше. Найти отца среди зомби было проблематично. Если только по одежде, да и не мог он так быстро обратиться в них.
Мое состояние напоминало глубокий похмельный синдром. Мне приходилось постоянно одергивать себя, потому что я терял концентрацию и просто бродил среди погибших. Я обошел всех, и не по разу. Отца среди них не было.
Солнце начало припекать и к моей ране стали подлетать мухи. Я испугался, что они смогут отложить в мою рану яйца. Необходимо было разжиться бинтами и перевязать рану. Ближайший известный мне запас медикаментов находился в лагере, который мы покинули накануне. Возвращаться туда было страшно, но другого выхода я не видел.
Что дальше? Внезапно раздавшийся за спиной голос заставил меня резко обернуться. В голове потемнело и я чуть не потерял сознание. Снова забили колокола.
Девушка с распухшим лицом, взлохмаченными волосами и грязном платье вопросительно смотрела на меня. Я подождал когда немного утихнет боль.
Мне нужно назад в лагерь. Видишь, на рану мухи пытаются сесть, нужно срочно перебинтоваться.
Я боюсь туда идти.
Я тоже, но куда деваться. Не хочу чтобы у меня в голове завелись черви. Полегчало?
Немного. Ничего не помню. Как началось в лагере, помню и всё. Мама, папа, братик, все заразились. Наверно от той старушки с котом. Девушка прижала ладони к лицу и тело ее снова заходило в плаче.
Послушай, как тебя зовут?
Лена. Не отнимая ладоней от лица ответила девушка.
Лен, у меня тоже вся семья пропала. Мать заразилась, и ее застрелили у меня на глазах, а отец пропал сегодняшней ночью в этой кутерьме. Успокойся. Нам всем тяжело. Мне казалось, что общая беда немного ослабит личное горе каждого.
Хорошо. Не переставая всхлипывать согласилась Лена.
Молодец, а то совсем распухла от рева.
Ты на себя посмотри. Лохматы с головы свисают. Глаз не открывается. Поддела она меня.
Хорошо, значит идет на поправку.
Тогда нам с тобой одна дорога, в лагерь. Ты со мной?
Да. Не оставаться же мне одной среди этого? Она обвела поле усеянное трупами.
Пошли тогда и посматривай, чтобы мухи не садились мне на рану.
Не так далеко удалось нам убежать от лагеря. Минут через десять мы стояли у открытых ворот. Я зашел на блок-пост и взял свой автомат. Рядом нашел свою железку, со следами запекшейся крови и пучков волос на ней. На территории лагеря стояла гробовая тишина. Тела людей и иссохшие скелеты зараженных валялись то тут то там.
Держись меня и не отходи. Приказал я Лене. Та безропотно подчинилась.
Первым делом я обошел вокруг здания и забрался на крышу. Ни отца, ни следов его пребывания мне обнаружить не удалось. С высоты крыши лагеря можно было увидеть самые высокие здания в нашем городе. Отсюда они выглядели довольно мирно. Я спустился вниз и первым делом увидел своего товарища Артема. Его тело, съеденное наполовину, топорщилось кровавыми ребрами наружу. Мухи облепили его и сновали по разлагающимся внутренностям.
Мой желудок дернулся в спазме, но из-за того что в нем было пусто, меня не вырвало. Мухи напомнили мне о том, что пора бы забинтовать свою рану. Медикаменты лежали в комнате персонала, доступ к которой был у военных. Мне пришлось немного постучать прикладом автомата, чтобы в нее попасть. Дверь поддалась под моей настойчивостью. Мы зашли внутрь и закрыли дверь изнутри. В небольшой тумбочке находился весь набор необходимых компонентов.
Бинтовать умеешь? Спросил я девушку.
Пару раз приходилось. Но тебе не красоваться, как перевяжу так и перевяжу.
Отлично! Тогда бери перекись и полей там хорошенько на мои лохмотья.
Бррр! Лену передернуло. Тебе неслабо досталось.
Неслабо тем, кто уже не встанет, а у меня царапина. Я храбрился. На самом деле я мог бы упасть в обморок, если бы увидел свою рану.
Лена полила сверху на рану. Перекись зашипела, пожирая мертвую ткань. Осторожно, ваткой смыла присохшую к лицу кровь. Мой глаз наконец-то открылся в полную силу.
Твои лохмотья нужно отстричь или приложить к ране, может прирастут? Предложила девушка.
Я за то, чтобы прирастить. Не хочу плешивиной сверкать.
Лена начала манипулировать рваными краями моей раны. Было почти не больно. Она посыпала рану сверху стрептоцидной присыпкой.
У тебя черепок проломлен. Прогибается, когда я прижимаю.
Лучше не говори мне об этом, я могу и замертво упасть.
Терпи казак, атаманом будешь.
Девушка достала бинты. Сделала тампон, приложила к моей ране и заглянула мне в лицо с улыбкой.
Что? Удивился я её реакции.
А тебя придется бинтовать под челюсть, иначе повязка не удержится. Я просто представила тебя с этой повязкой. Красавчик!
Меньше всего мне сейчас хочется пленять женщин своей красотой. Делай как считаешь нужным, я стерплю.
Она кропотливо, стараясь не сделать мне больно, наложила повязку. Я был похож на человека страдающего зубной болью. Впрочем, после того, что нам пришлось пережить, мне было глубоко наплевать на то, как я выгляжу.
В тумбочке были таблетки болеутоляющего. Я выпил две штуки и пару пачек сунул себе в карман. Затем присел на кровать и зажал ствол автомата между ног. Немного отпустившая боль позволила задуматься о ситуации в которой мы находились.
Куда нам надо было теперь идти? В город? Вряд ли. Наверняка он полон зомби. Люди если и есть, то попрятались по домам. Зачем им пускать к себе лишние рты. Если идти к военным, то это не меньше пятидесяти километров по полям. Но они мне ясно дали понять, что им никто не нужен. Да и рана на голове очень отчетливо напомнила о их приветствии. Что остается. Лагерь. Почему бы и нет? Здесь есть еда. На двоих ее должно хватить не на один месяц. Патронов и автоматов тоже в избытке. Не мешало бы обработать помещения внутри каким-нибудь фунгицидом и можно жить спокойно.
Что надумал, Сергей? Вид у тебя был очень сосредоточенный. Это было сказано с сарказмом. Явный намек на мою перевязанную несерьезную физиономию.
Я думаю, что нам с тобой пока отсюда уходить не надо. Здесь есть стены, оружие и еда. Пока мы не знаем, что происходит вокруг, рисковать и лезть на рожон не следует. Не знаешь, как нам можно обеззаразить помещение?
Лена озадаченно осмотрела комнату.
Вообще, я слышала что шашки бывают, которыми погреба обрабатывают. В принципе, всё.
А как насчет задержаться здесь?
В принципе, я согласна с тобой. Мне здесь спокойнее, чем снаружи.
Вот и хорошо. Давай стащим в эту комнату оружие, еду, укрепим ее и будем жить.
Мне хотелось думать, что мой отец выжил, и подчиняясь той же логике, что и я вернется в лагерь.
Первым делом, я занес все ящики с патронами в нашу комнату. Получилось три целых ящика и пара начатых цинков. Забил магазин патронами, сунул за ремень железяку и вместе с Леной вышли во двор.
На улице щебетали птицы, спокойный ветерок обдувал тело, испаряя с него выступивший от напряжения пот. Вполне мирно, если бы не трупы людей, и проросшие грибами зомби.
Лен, чтобы не случилось, при первых же признаках опасности, беги в здание.
Девушка кивнула головой.
За первую неделю жизни в лагере моя рана успела немного поджить. Теперь она начинала понемногу свербить, заставляя трогать ее руками. Мы с Леной немного обустроили территорию лагеря, стащив все трупы людей в высохший бассейн. Запах вокруг него стоял тошнотворный. К трупам зомби, на всякий случай прикасаться не стали.
Затем, в старом подвале, служившем овощехранилещем в те времена, когда пионерлагерь функционировал по назначению, нашли несколько фунгицидных шашек. Все здание лагеря на сутки было пропитано их дезинфицирующим дымом. После этой обработки мы спокойно разгуливали внутри помещения без респираторов.