Первое, что он услышал, вынырнув из Имиджикона, было дикое завывание ветра; первое, что он ощутилледенящий холод. Затем до его слуха донесся раздраженный крик жены.
Наконец-то ты изволил появиться, негодный мозгляк! пронзительно завопила Нона. Самое время, недомерок: тебе придется потрудиться!
Итак, он был на Нестронде; он снова вернулся в ледяной ад колониального мира на краю вселенной. Он часто думал, что никогда не сможет вернуться Но вот он опять здесь опять на Нестронде и опять с Ноной.
Ты отсутствовал достаточно долго, заявила Нона. Она была рослой костлявой женщиной со свалявшимися черными волосами и широким плоским лицом с тонкими губами. Неровные желтоватые зубы тоже не украшали ее физиономию.
«Боже, как она уродлива!» подумал он. По сравнению с ней Сесили и все прочие выглядели богинями.
Неплохо, что ты наконец заявился, потому что тут бродят ледяные волки и нам нужен торф, чтобы поддерживать огонь, и еще
Дэндор стоял и слушал, как она оглашает длиннейший список необходимых дел. Почему бы ей, думал он, не нагрузить чем-нибудь полезным одного из своих приятелей из поселка у горных разработок? Он знал, что ее любовники постоянно крутились тут, когда он отсутствовал. Нона была так же вероломна, как и уродлива. А на планете, где на двадцать мужчин приходится одна женщина, даже для нее представлялось немало удобных случаев.
и еще надо починить крышу на сарае для скота, наконец закончила она. Так как он ничего не ответил, она придвинулась ближе и заглянула ему в лицо. Ты слышишь меня? Я говорю, что все это нужно сделать!
Да, я слышу, кивнул он.
Тогда не стой тут, как идиот. Садись завтракать, а затем выметайся и берись за работу!
На завтрак был толстый жирный ломоть прогорклой свинины и миска тепловатой овсянки. Задерживая дыхание, Дэндор справился с едой. Затем он натянул свой теплозащитный костюм, набросил меховую накидку и двинулся к двери.
Подожди, болван! крикнула Нона, выуживая из кучи хлама на столе лицевую маску. Ты хочешь отморозить свой нос?
Он быстро напялил маску, чтобы она не заметила его сердитой гримасы, открыл дверь и шагнул наружу. Ветер ударил ему в лицо, швыряя в маску зазубренные кристаллики льда. Это был Нестронд!
Боже мой, почему именно Нестронд? Обозревая унылый ландшафт, он со страстной тоской подумал об относительном тепле только что покинутой хижины. Он подумал о черном ящике, который стоял в углу его убогого жилища. Это был Имиджикон; и стоило сделать только несколько шагов, чтобы
Но нет, он еще не мог вернуться обратно. Слишком много дел надо было тут выполнить. Итак, вскинув топор на плечо, он двинулся через кучи замерзших отбросов и мусора к древнему торфяному болоту, где жители поселка добывали топливо.
Все долгое утро он резал промерзший торф и складывал его в кучи. Вокруг него ярился ветер; жестокий холод превращал каждый вдох в смертную муку. Наконец, когда на мгновение выглянуло бледное желтое солнце и Дэндор увидел, что оно стоит прямо над его головой, он собрал большую вязанку полуокаменевших веток, тяжелых, как кирпичи. Взвалив хворост на спину, он двинулся обратно к убогим хижинам Нестронда.
Нона грохнула на стол миску с жидким супом и сунула ему кусок черствого хлеба; это называлось обедом. Он молчаливо выхлебал суп и отправился на задний двор копать новую выгребную яму. По сравнению с этим занятием его утренняя работа была легким отдыхом. Казалось, что земля, которую он долбил, замерзла еще в те времена, когда Нестронд сделал первый виток по орбите вокруг своего скупо греющего солнца. К вечеру его спина и ноги мучительно ныли от боли. Яма была выкопана на один фут, когда наступила ночь и он прекратил работу. Пошатываясь, Дэндор отправился в хижину; в голове у него была только одна мысльспать.
Жуткий вой, который вырвал его из беспокойного забытья, пришел, казалось, из глубочайших бездн ада.
Что что это? спросил он.
Ледяные волки, кретин! с ужасом завизжала Нона. Они на скотном дворе! Выметайся, живо, и прогони их!
Дэндор поднялся на дрожащих ногах, нащупывая свою одежду; в этот момент новое завывание разорвало ночь. Он потянулся за лазерным пистолетом, когда Нона опять завизжала:
Поторопись! Эти твари могут разнести хлев в щепки!
Он был уже за дверью, сжимая в одной руке пистолет, а в другойфонарь. Теперь он увидел их, шестиногих громадных зверей, воплощение ужаса. Один, приподнявшись на четырех лапах, рвал клыками балку сарая. Дэндор услышал жалобное мычание обезумевших от страха коров.
Он с трудом двинулся через снежные сугробы к хлеву. По-видимому, тварь заметила его; пылающие яростью красные глаза уставились на Дэндора. На мгновение зверь задержался около растерзанного бревна; затем повернулся и стремительным прыжком бросился на него.
Нападение было неожиданным, и он не успел вскинуть оружие. Он выстрелил прямо от бедра, и луч лазера поразил чудовище в плечо.
Не слишком удачный выстрел. Он шагнул в сторону, когда огромное тело пролетело над ним, и послал разряд в голову монстра. А затем смерть почти настигла егопока обезглавленная тварь издыхала в снегу, орошая все вокруг кровью. Смерть почти настигла его потому, что он на долю секунды забыл о втором чудовище.
Зверь ударил его сзади и бросил на мерзлую землю. Огромная туша возвышалась над ним; он закричал, когда когти чудовища вырвали клок плоти у него из бедра и страшные челюсти метнулись к его горлу.
Фонарь выпал из его руки, но пистолет был прочно закреплен на ремне, перекинутом через плечо. Он нашарил спуск и ударил лучом максимальной мощности. Сверкающая нить рассекла ноги ледяного волка; зверь свалился на бок, и Дэндор почувствовал себя свободным. Следующим выстрелом он прикончил зверя; затем тьма беспамятства сомкнулась над ним.
Он пришел в себя в хижине. Он лежал на столе; Нона и какой-то незнакомый человек склонились над ним.
Ну, на этот раз ты влип в хорошенькую историю, заявила Нона, когда он открыл глаза.
Ногу придется отрезать, сказал незнакомец.
Выдоктор? прохрипел Дэндор.
Единственный по эту сторону от Альфы Центавра, подтвердил человек.
Больно можете вы дать мне что-нибудь?
Я сделаю вам укол морфия это последний морфий, что у меня остался. На Земле мы могли бы спасти вам ногу но здесь Он беспомощно развел руками.
Дэндор чувствовал, как яростное пламя боли разливается в его растерзанной ноге. Его лицо исказила гримаса; затем он увидел легкую усмешку, скользнувшую по губам Ноны. Она сказала:
Когда вы приметесь резать эту ногус морфием или без него, боль, наверное, будет адская, не так ли, док?
У меня есть немного виски в машине, пробормотал доктор. Схожу-ка за ним.
Он вышел. Нона склонилась над Дэндором и посмотрела ему в глаза.
Это будет действительно больно, голубчик. Так же больно, как мнекаждый раз, когда ты уходил и оставлял меня. Когда ты уходил в свой проклятый черный ящик.
Нет, Нона, нет! Я не хотел причинять тебе боли. Ты не Он почти проговорился, что она не может ощущать боли. Но остановился: он не был уверен, что этоправда.
Теперь ты не сможешь спрятаться в этой штукетолько с одной ногой, уверенно заявила она. Ты останешься здесь, со мной. И ты будешь ласковым и нежным.
Нона! Нет, ты не поймешь, никогда не поймешь! Он хотел сказать ей что-то умоляющее, но в это время вошел доктор, держа в руках кварту виски и свой черный саквояж.
Вот, глотните-ка побыстрее, сказал он и поднес бутылку к губам Дэндора.
Виски обжигало горло и туманило голову. Но это не слишком помогало.
Доктор резал и пилил. Дэндору казалось, что от пронзительных воплей у него разорвется череп. Почему ремни, которыми его привязали к столу, не лопаются от этих криков? Почему его проклятья не испепеляют двух мучителей, что склонились над ним?
Ну, похоже, теперьвсе, услышал он слова доктора, когда боль в очередной раз вырвала его из тумана беспамятства. Мы должны еще прижечь культю, иначе он истечет кровью. У меня нет ничего под руками, но эта кочерга, пожалуй, подойдет. Идите сюда и помогите мне ее нагреть.
Дэндор полностью пришел в себя. Он поймал взгляд, брошенный на него Ноной; затем она искоса посмотрела на черный ящик Имиджикона. Как будто бы сказала вслух: «Теперь ты принадлежишь мне только мне. Я не дам тебе снова уйти»
Но она не может!.. Неужели она сделает это? Сквозь охватившую его сознание пелену, вызванную болью, морфием и алкоголем, он попытался ответить на этот вопрос неужели она попытается излечить его таким способом? Ответа он не знал.
И пока они калили железо, чтобы прижечь кровоточащий обрубок его ноги, черный, похожий на гроб силуэт Имиджикона наполнил его взгляд и его разум.
Если бы не боль, сводившая его с ума, он вряд ли нашел в себе силы, чтобы скатиться со стола и двинуться ползком к черному ящику. Кровавый след тянулся за ним. Черный ящик. В затуманенном сознании билась одна мысльтам, в ящике, избавление от боли, спасение, безопасность.
Он добрался; его никто не заметил. Сделав сверхчеловеческое усилие, он подтянулся вверх и коснулся пальцем кнопки сенсорного замкаединственного устройства и в этой, и в другой вселенной, которое могло открыть Имиджикон.
Сенсор идентифицировал его; крышка откинулась, и он рухнул внутрьскорее мертвый, чем живой. Имиджикон бесшумно сомкнулся вокруг него.
Затем яркий, солнечный мир возник из небытия, юные прекрасные лица склонились над ним.
О, Дэндор, милый! вскричала Сесили, обнимая его нежными, теплыми руками.
Сердце мое, ты вернулся! прошептала Дафна.
Мы так счастливы снова увидеть тебя! промурлыкала рыжекудрая Терри.
Счастливы увидеть! повторила Джерри, ее двойняшка.
И я очень, очень рад! уверял Дэндор, внимательно изучая свою ногу свою превосходную, совершенно целую ногу, которая теперь совсем не болела. Слава богу! Слава богу! Я вернулся!
Имиджикон сработал! Он сработал снова! Он вырвал его из воображаемого мира и вернул обратно в действительность чудесную, замечательную действительность!
Дэндор сел и бросил взгляд на свой изумительный, теплый мир мир Земли двадцать две тысячи трехсотого года. Миновали сотни лет после Морастрашного бедствия, поразившего мужские гены. Число мужчин уменьшилось до нескольких тысяч, и теперь каждый из них был центром преданного и боготворящего его гарема.
Многие мужчины не были способны вынести такое напряжение. Долгие годы обожания, удовлетворения всех желаний, возможности иметь любую женщину, на которую упал взгляд, это было так утомительно!
И тогда появился Имиджиконизобретение, с помощью которого любой сотворенный человеческим воображением мир казался реальным. Некоторые мужчины использовали его, чтобы создавать еще более экзотические и чудесные миры, чем тот, в котором они жили. Но избыток прекрасного только порождал в них еще большую неудовлетворенность.
Дэндор был мудрее. С помощью своего Имиджикона он создал совершенно отличный мир мир холода и ужасаНестронд. Дэндор знал великую правду жизни.
Что хорошего может предложить рай, если его чудеса не с чем сравнивать? Как можно ценить небесное блаженство, если время от времени не вкушать ужасы ада?
Алан НорсТяжелая сделкаПеревод М. Нахмансона
Во вторник, заканчивая бриться, Прейсингер увидел в зеркале физиономию Дьявола.
Странное зрелищено Прейсингер давно привык к подобным визитам. Каждый вторник, утром, с неотвратимостью наступающего дня появлялось оно. На этот раз Прейсингер бросил на возникшее перед ним лицо весьма холодный взгляд.
Пора бы тебе прекратить болтовню, заявил он.
В самом деле? спросил Дьявол.
В самом деле. Мы заключили с тобой сделку, не так ли? Однако ты не выполняешь до конца всех своих обязательств. Пора бы это прекратитьиначе, боюсь, нам придется расстаться.
Он покончил с бритьем и направился в солярий, где был накрыт завтрак. «Прошло только три года, размышлял он по пути, осталось еще семь. Семь летчертова уйма времени!»
Он допил апельсиновый сок и принялся за кофе, когда Дьявол шагнул из стены в комнату. От Повелителя Обманщиков слабо пахло серой и паленой шерстью. Он был высок, строен и выглядел превосходно в блестящем черном «гамбурге» и черном, обтягивающем грудь «честерфилде», с тонкой тростью эбенового дерева в руках.
Что это за глупостинасчет расторжения сделки? поинтересовался он. Прошло только три года, а ты уже выражаешь недовольство?
У меня есть веские основания для недовольства, холодно произнес Прейсингер. Что-то ты начал частенько промахиваться. Это ущемляет мои права. Ты выполняешь не все свои обязательства. Далеко не все.
Дьявол обвел комнату критическим взглядом.
Ну что ж, протянул он, дела твои, пожалуй, идут неплохо. Превосходная квартиркаиз лучших в этом городе. Достаточные средства, чтобы ее содержать. Мебелировка, пожалуй, не в моем вкусе; но этотвое дело. Тут он внимательно посмотрел на Прейсингера. Что-то ты слегка осунулся. Трудная ночка была, не так ли?
Не самая лучшая из тех, что можно вообразить.
Действительно? Что-нибудь не в порядке с обслуживанием?
О, нет, покачал головой Прейсингер, как раз наоборот. Они за мной табунами ходят. Куда ни повернисьженщины, женщины, толпы женщин.
А, так! Дьявол слегка нахмурился. И что жеони не желают тебя знать? Пренебрегают твоим вниманием? Или, скорее, они слишком навязчивы?
Нет, нет, снова покачал головой Прейсингер, ничего подобного.
Ну, что же тогда? Тебя не удовлетворяет меню? Или блюда неаппетитно выглядят? Нет? Дьявол пожал плечами. Тогда твое заявление несостоятельно. Чего тебе еще надо? У тебя осталось целых семь летнаслаждайся! Я свою часть соглашения выполняю.
По букве, но не по духу, возразил Прейсингер. В твои обязательства по сделке входило доставить мне полное удовлетворениеа я никогда его не испытывал. Что-то было упущено с самого начала.
Если ты говоришь о любви, я не смогу тебе помочь, заявил Дьявол. Это, знаешь ли, не мой профиль.
Страдания и восторги чистой любви меня совсем не привлекают, резко произнес Прейсингер. Нет, мне нужно кое-что другое. Он поднялся на ноги и обратил глаза к потолку, подыскивая нужные слова. Все твои женщины, пожалуй как бы это объяснить слишком много знают и умеют. Учить их уже нечему. Да, именно так! Они такиеслишком опытные!
Я полагал, что это является их достоинством, сухо сказал Враг Рода Человеческого.
Ну как ты не можешь понять! пылко воскликнул Прейсингер. Они знают все правила игры! Оникак марионетки на ниточках! Они не пробуждают настоящих чувств, экстаза познавания
В глазах Дьявола внезапно блеснула искра понимания.
Ты хочешь невинности! Он гулко захохотал. И ты пришел в поисках невинности ко мне! Очаровательная наивность! Премного благодарен за это! Десять земных лет я должен выполнять твои желаниябез всяких ограниченийвключая поставку самых прелестных женщин для удовлетворения всех твоих экстравагантных прихотей. В качестве законного возмещения я получаю от тебя некую безделицу, в существование которой ты даже не веришь, твою душу! Дьявол снова зашелся в хохоте. И теперь тебе еще и невинности захотелось! Он внезапно прекратил смех и задумчиво произнес:Заманчивая идея, но нелепая. Совершенно нелепая.
Ты имеешь в виду, что не способен этого сделать? быстро спросил Прейсингер.
Ничего подобного, огрызнулся Дьявол. Совершенно невинная девушка, которой не касались руки мужчины Он задумчиво доглаживал подбородок. Трудно. Невероятно трудно.
Но ты можешь? требовательно произнес Прейсингер. Если бы ты представил себе, как скучны все эти Он безнадежно махнул рукой и с надеждой уставился на Дьявола. Итак, сумеешь ли ты сделать это?
Тяжело, заявил Дьявол, особенно в условиях настоящего контракта. Пойми, это потребует дополнительной работы, времени и величайшей деликатности Оплату необходимо повысить. Он оценивающе посмотрел на Прейсингера. Ты готов отдать мне оставшиеся семь лет?
Лицо Прейсингера покрылось бледностью, но он медленно кивнул головой.
Все, что угодно, сказал он.
Дьявол просиял:
Тогдапо рукам! Ты, конечно, проведешь с ней только одну ночь. Большее было бы непозволительной роскошью.
Пальцы Прейсингера дрожали.
Она должна быть чудом совершенства. Пусть эта ночь превзойдет тысячи любых других ночей!
Мое слово! подтвердил Дьявол.
Я должен стать первым человеком, который коснется ее, первым во всех отношениях, даже в мыслях
Понятно!
А если ты провалишь делоконтракт расторгается полностью! Дьявол ухмыльнулся.
Согласен. Но если я добьюсь успеха Он коснулся кофейной чашки кончиком своей эбеновой трости, и фарфор вспыхнул огнем. Одна ночь, повторил он и шагнул сквозь стену.
Прейсингер ждал пять дней.
Еще недавно он чувствовал пресыщение и вялость; теперь же дрожал от нетерпения. Но проходил день за днем, и он становился все более нервозным и раздражительным. На улицах он нетерпеливо вглядывался в каждое новое лицо (разумеется, подходящего пола и возраста), затем разочарованно отворачивался. Нервы его напряглись до предела; тело и разум наполняло какое-то неясное томление.
Он встретил ее на шестой день, после полудня, в картинной галерее маленького музейчика.
Она была высокой, гибкой и грациозной. Пепельные волосы обрамляли прелестное, безмятежное лицо с пухлыми, красиво очерченными губами. Казалось, она была полностью погружена в какой-то свой внутренний мирэтакий обособленный островок в бушующем вокруг человеческом море. От нее веяло прохладой и свежестью весеннего ветерка, нежной теплотой ласкового смеха.
Одним словом, она была восхитительна.
Он догнал ее и заговорил с ней; она улыбнулась, но в этой улыбке не было откровенного предложения, столь привычного ему. Дальше по галерее они двинулись вместе. Она весело смеялась; ее взгляд наполнялся теплотой, когда она смотрела на него.
Он узнал, что ее зовут Мойрой и что ей девятнадцать лет. Попутно он получил множество других сведений, которые его, откровенно говоря, не слишком интересовали. Они покинули галерею и, весело болтая, направились в парк.
Прейсингер предложил выпить по коктейлю.
Чудесно, согласилась девушка, но я еще никогда не пробовала коктейль.
Невероятно! изумился Прейсингер.
Но это правда, подтвердила она.
Они выпили по паре коктейлей, не больше. Они говорили об искусстве, книгах, музыкетут ее познания были впечатляющими. Но когда разговор зашел о любви и плотской страсти, ее неосведомленность в этих вопросах буквально обезоруживала.
Они пообедали вместе и долго танцевали в саду на крыше небоскреба, вознесенном высоко над городом. Она двигалась в танце с непринужденной простотой и грацией. Прейсингер еле сдержался, когда их щеки случайно соприкоснулись и девушка доверчиво прижалась к нему. «Сдержанность, уговаривал он себя, сдержанность и терпение». Это была оната, которую он искал так долгоно еще рано, слишком рано
Она любовалась раскинувшимися внизу разноцветными городскими огнями, глубоко вдыхая свежий ночной воздух; ее близость пьянила Прейсингера.
Из моих окон вид еще лучше, вкрадчиво шепнул он. Мы включим музыку, выпьем немного вина
Да, сказала она, улыбаясь ему, это, должно быть, чудесно. Мне понравится, я уверена.
Из окон его квартиры действительно открывалось изумительное зрелище. От блеска и переливов огней внизу захватывало дыхание; музыка, казалось, приобретала новый смысл; виноиз его лучших запасовпоражало своим восхитительным цветом и превосходным ароматом. Они беседовали и негромко смеялись; затем молчание окутало их. Огни потускнели, и только пламя камина отбрасывало слабый свет.
Она была великолепна.
И только потом он понял, что кто-то его опередил.
Итак, Дьявол потерпел фиаско, и теперь онсвободен. Эта мысль ласкала и баюкала его, когда он засыпал на ее груди.
Утром она исчезла. Дьявол уже стоял у окна, с нетерпением поигрывая своей эбеновой тростью.
Увидев его, Прейсингер рассмеялся.
Глупец! вскричал он. Ну и маху ты дал, могу тебя уверить! Условия сделки, конечно, не выполненыи, однако же, я получил то, что хотел.
Дьявол пристально взглянул на него. Смех застрял у Прейсингера в горле.
Ну? Чего ты ждешь? Все кончено, убирайся! Сделка недействительна!
Не совсем так, произнес Дьявол. Я дал тебе то, что требовалось.
Но формально условие не выполнено! вскричал Прейсингер. Я не был первым. Другой человек до меня
И тогда Князь Лжецов расхохотался так, что дымящиеся слезы брызнули у него из глаз.
И ты еще называл глупцом меня, просипел он. Неужели ты думаешь, что я способен подчинить невинность, если она без изъяна? Нелепость! Я никогда не смог бы этого сделать. Конечно, до тебя был другойно дьявол есть дьявол, а не человек!
И со взрывом смеха он потащил Прейсингера сквозь стену прямо в преисподнюю.
Айзек АзимовЗвездный узорПеревод А. Бранского
Приемник продолжал выплевывать слова полицейского. Артур Трент отчетливо слышал его злой, возбужденный голос:
Трент, тебе не удастся скрыться! Через пару часов мы доберемся до твоей орбиты, а вздумаешь сопротивлятьсяв порошок сотрем!
Трент лишь усмехнулся в ответ. Он и не думал сопротивлятьсяоружия на борту не было. Пройдет час с небольшим, и корабль совершит Скачок через гиперпространство. Тогда попробуй, найди его! Он увозил с собой около килограмма криллиязапас, которого хватит для создания электронного мозга тысячам роботов; под него можно получить десятимиллионный кредит на любой из планет галактики. А откуда у Трента криллийникто интересоваться не станет
А все спланировал старик Бреннмейер. Он посвятил этому всю свою жизнь и больше тридцати лет вел тщательную подготовку.
Главное, молодой человек, вырваться отсюда, убеждал он Трента. Тут мне без вас не обойтись: вы выведете корабль в космос. Яне могу.
Соваться в космос нет смысла, лениво возражал Трент. И суток не пройдет, как нас накроют.
Накроют, если мы не совершим Скачок, хитро улыбался Бреннмейер. А если мы его совершим, то молнией пронзим пространство и окажемся за сотни световых лет отсюда.
На подготовку Скачка уйдет полдня. И даже если мы уложимся в срок, все равно полиция успеет оповестить все звездные системы.
Нет, Трент, нет! Дрожавшей от возбуждения рукой старик хватал Трента за рукав. Не все звездные системы, а лишь дюжину по соседству. Галактика велика, и за последние пятьдесят тысяч лет колонисты потеряли связь друг с другом.
Он увлекся, речь его стала красочной и яркой.
Галактику, говорил Бреннмейер, сейчас можно сравнить с нашей родной планетойее называли Земля, какой она была в доисторические времена. Люди были разбросаны по континентам, жили замкнутыми сообществами, и мир для них ограничивался местностью, где они обитали. Если совершить Скачок наугад, продолжал Бреннмейер, мы окажемся где угодно, даже за пятьдесят тысяч световых лет, и обнаружить нас будет не больше шансов, чем найти камень в метеоритном дожде.
Трент покачал головой.
Жаль только, что и сами себя мы не обнаружим. И не будем иметь ни малейшего представления, как добраться до какой-нибудь обитаемой планеты.
Бреннмейер огляделся, и хотя поблизости никого не было, снизил голос до шепота:
Тридцать лет я собирал сведения о каждой из обитаемых планет галактики; я изучил все старые отчеты; проделал по ним путь в десятки тысяч световых лет, забирался дальше, чем любой из аэронавтов. И теперь координаты всех обитаемых планет занесены в блоки памяти лучшего в мире компьютера.
Приличия ради Трент удивился. А Бреннмейер продолжал:
Я много лет занимался разработкой новых типов компьютеров и создал самый совершенный. Я также установил координаты всех светящихся звезд спектрального класса F, В, А, О и заложил их в память машины. Как только мы совершим Скачок, компьютер на основе принятых изображений произведет спектральный анализ и сравнит полученные результаты с введенной в его память картой галактики. Как только обнаружится подходящий объект для координации и определенияа рано или поздно он найдется, корабль будет сориентирован в пространстве и автоматически совершит второй Скачокна сей раз в район одной из обитаемых планет.
Звучит шибко мудрено.
Осечки быть не может. Все последние годы я отдал разработке проекта, так что осечки быть не может. Мне останется лет десять пожить миллионером. Но вы молоды, вы будете миллионером гораздо дольше.
Но ведь, совершая Скачок наугад, рискуешь угодить прямо в звезду.
Ни единого шанса из ста миллионов, Трент. Возможно, мы окажемся так далеко от светящихся звезд, что компьютер не сможет обнаружить в своей памяти нужного рисунка созвездий; допустим, мы перенесемся всего через один-два световых года и полиция все еще будет висеть у нас на хвосте, но такая вероятность тем более ничтожна. Если уж о чем и волноваться, так о том, что сердце во время старта не выдержит. Тут степень вероятности значительно выше.
Для вас она выше, мистер Бреннмейер. Вы-то старше.
Старик вздрогнул.
Я не в счет. Компьютер сработает автоматически. Трент кивнул и принял его слова к сведению.
И вот однажды, в полночь, когда корабль был готов к отлету, появился Бреннмейер с маленьким чемоданчиком, наполненным криллием. Старик беспрепятственно миновал охранников, так как был в высшей степени доверенным лицом. Трент, взяв левой рукой ношу старика, правой быстро и уверенно нанес удар.
Все-таки ножзамечательная штука. Бьет наповалкак молекулярный деполяризатор; и все шито-крыто. Трент даже не стал вытаскивать нож и стирать отпечатки пальцев. Да и к чему? Скоро он окажется вне пределов досягаемости.
И теперь, далеко в космосе, преследуемый полицией, он весь внутренне собрался, как всегда перед Скачком. Ни одному физиологу пока не под силу объяснить это состояние, так хорошо знакомое каждому космопилоту; это мгновенное чувство, когда тебя словно выворачивают наизнанку, когда корабль и ты сам, на миг выключенные из пространства и времени, уже ничтони энергия, ни материя А приходишь в себяи ты где-то в другой части галактики.
Трент улыбнулся. Он еще жив! Рядомтысячи звезд, но в опасной близостини одной. И рисунок созвездий был совершенно иным. Он понял, что совершил дальний Скачок. Некоторые из звезд принадлежали, должно быть, к спектральному классу F и ярче. У компьютера будет прекрасный, четкий ориентир для сравнения с рисунком созвездий в его памяти, много времени это не займет.
Он устроился поудобнее в кресле и стал наблюдать звездный свет, который менял свою интенсивность по мере вращения корабля. В поле зрения появилась яркая звездавоистину очень яркая. Расстояние до нее составляло, пожалуй, не больше пары световых лет. Интуиция подсказывала ему, что звезда была горячейдобротной и горячей. Компьютер возьмет ее за основу и сравнит с рисунком созвездий, сконцентрированных вокруг. Опять подумалось: «Много времени это занять не должно».
Трент ошибся. Время шло, вот уже минул час, а компьютер продолжал деловито пощелкивать, огоньки на панелях мигали и мигали. Он нахмурился. Почему не находится звездный узор, внесенный в память этой чертовой машины? Ведь Бреннмейер демонстрировал ему результаты многолетних работ Он не мог пропустить эту звезду или ошибиться.
Конечно, звезды рождаются и умирают; но пока существуют, они движутся в космическом пространстве. Однако изменения их координат происходит медленно, очень медленно. За миллионы лет звездный узор, внесенный Бреннмейером в память компьютера, не мог бы
Вдруг Трента охватила паника. Нет! Не может быть! Ведь такая случайность еще менее вероятна, чем, к примеру, совершить Скачок и врезаться в звезду. Он подождал, пока яркая звезда снова оказалась в поле зрения, и трясущимися руками стал регулировать объектив телескопа. Он довел увеличение до предела и обнаружил вокруг сгустка яркого света подозрительное облако вихрящихся газов чуть ли не в момент их появления после взрыва.
Это была сверхновая!
Звезда возникла из туманного мрака и достигла максимальной яркости свечения примерно месяц назад. Она перешла из специального класса слишком тусклого свечения, который не учитывался компьютером, в класс, не принимать в расчет который было нельзя. Но сверхновая, уже возникшая в космосе, еще не существовала в компьютерной памяти. Бреннмейер не внес ее в блоки памяти, потому что она не существовалапо крайней мере как светящаяся звездаво время сбора данных.
Не принимай ее в расчет! Плевать тебе на нее! завопил Трент.
Но кричал-то он, обращаясь к бездушной машине, которая все снова и снова будет сравнивать расположение звезд со звездным узором в ее памяти и не находить соответствий и тем не менее будет пытаться вновь и вновь, покуда не иссякнет запас энергии.