Ты выбьешь из нее дурь! вопил Папа пронзительным дискантом, ускоряя шаг. Как пыль из ковра! Наука? Прогресс? Ха! Раздвигать ногивот женская наука!
Шарахались в стороны случайные прохожие.
Рожатьвот бабий прогресс! Ндоли родит тебе уйму детей! Девочек, одних девочек! Все будут похожи на дедушку! Красавицы
Где-то сработала сигнализация.
Ты научишься пить, как мужчина! Жди меня в гости по вечерам. Мы будем пить и драться, драться и пить! В тюрьме у меня отдельная камера, с баром и холодильником. Там хватит места двоим
У Тумидуса заболела голова. Висок словно шилом проткнули. Который день полковник жил на нервах: страдал бессонницей, мучился дурными предчувствиями. Вестей от брюнета с блондином не было. Родина не спешила откликнуться на призыв изгнанников. Юлия, Лентулл, Антонийвсе ждали с равнодушием мраморных статуй, соревнуясь друг с другом в бесчувственности. Говорили: куда спешить? Улыбались: всему свое время. Тумидус усмехался в ответ, выдавливая улыбку, как зубную пасту из тюбика. Он совершенно не умел ждать.
Фитиль, подумал полковник. Фитиль, вставленный в мою задницу, сгорает быстрей быстрого. Нет, не фитильзапальный шнур бомбы. Взрыв, и осколки секут все вокруг. Или, сумей я сдержаться, превращают мою печень в паштет.
Куда ты меня ведешь, Папа?
Жениться!
Папа, оставь свои глупости. Мы давно прошли мимо дома твоей дочери. Ты хочешь выпить? Хочешь, чтобы я составил тебе компанию? Я же вижу, что ты трезв
Карлик остановился. Над головой антиса с веток дерева, неизвестного Тумидусу, свисали гроздья цветов, похожих на мелкие тигровые лилии. Шесть лепестков темно-кирпичного цвета, испещренных черными крапинками. Упругий глянец тычинок. От волн аромата головная боль усилилась, стала невыносимойи вдруг исчезла. Папа Лусэро взмахнул тростью, желая сшибить ближайшую гроздь, и промахнулся. Еще один взмах; еще один промах.
Коснись цветка! властно потребовал слепец.
Тумидус протянул руку. На ощупь цветы были неприятнывлажные, скользкие. Он едва успел отдернуть пальцы: третий удар тросточки, и благоухающая гроздь упала под ноги полковнику. Тумидус не удивился. Он привык к странностям Папы Лусэро.
Ты идешь в гости, сказал Папа.
К тебе?
Ко мне. Ты еще не забыл, где я живу?
Полковник вздохнул: из огня да в полымя.
Я сделаю тебе татуировку, предложил Папа. Красивую.
Нет!
Почему?
Я не люблю татуировки.
Ну и дурак. У тебя столько пустого места, карлик хлопнул себя по макушке, намекая то ли на голову Тумидуса, бритую наголо, то ли на беспросветную тупость полковника. Идем, чего встал!
* * *
Бвана! Белый бвана!
Он даст нам денег!
Кучу денег!
Он откроет нам счет в банке!
Нет, он принес наличные!
Наличные!
Давай, бвана! Скорее давай!
У Папы Лусэро было много жен. У жен были луженые глотки. У Папы Лусэро было много детей. Дети визжали, как недорезанные поросята. Этот хор слышали на небесах.
Деньги!
Бвана принес их нам!
К Тумидусу тянулись руки: в браслетах, в цыпках. Младшие жены целовали пыль у ног полковника. Старшие без церемоний лезли в карманы. Дети копировали поведение матерей.
Цыц! скомандовал Папа Лусэро. Назад, дерьма кусок!
Бвана даст нам денег!
Ты не даешь, а бвана добрый!
Карлик хмыкнул:
Бвана не даст вам ни гроша. Слышали, толстозадые?
Почему?!
Бвана жадный.
Добрый!
Жадный, говорю. Хуже меня.
Не бывает!
Бвана за грош удавится. Кыш с дороги
Щедро одаряя семью зуботычинами и оплеухами, Папа Лусэро зашагал к дому. Тумидус шел следом. Он уже имел честь видеть это представление. В прошлый раз женщины предлагали ему секс: с молодками, старухами, с детьми, с дойной козой. В позапрошлый раз его умоляли сводить Папиных жен на танцывернее, раздобыть дюжину пригласительных билетов на выпускной бал Имперской военно-космической школы, размещенной на Китте. Однажды Тумидуса встретил град проклятийего сочли дурным вестником. Полковник не знал, почему, и знать не хотел.
Бвана жадный, с уважением шептались за спиной.
Бвана очень жадный!
Жаднее Папы
О, великий белый бвана
В доме царила прохлада. Полковник ощутил, как липнет к телу мокрая рубашка. Он разулся, не дожидаясь, пока карлик сбросит сандалии, и все равно не успелбосой, Папа Лусэро обогнал его и зашлепал по лестнице вверх. Если по улице слепец шел с уверенностью зрячего, скорее поигрывая тростью, нежели проверяя ей дорогу, то в доме Папа утратил легкость походки. Карлик двигался медленно, с осторожностью путника в ночи. Трость стучала по резным балясинам, по ступенькам впереди; свободной рукой Папа держался за перила.
Иди за мной, велел он.
Тумидус кивнул. «А что? внезапно подумал он с бесшабашностью, изумившей самого полковника. Возьму и напьюсь. До чертиков, в хлам. Хоть высплюсь по-человечески» Цена попойкинеобходимость терпеть странные игры Папы Лусэропоказалась Тумидусу сносной.
Он поднялся на второй этаж, зашел в просторную комнату, которую Папа звал своим похмельным кабинетом, и понял, что сегодня напиться не удастся.
В кабинете ждали трое. Смуглый, атлетически сложенный блондин чистил ногти кривым ножичком. В отличие от памятного Тумидусу блондина-контра, едва не задушенного Антонием Гракхом, волосы атлета были не льняные, а скорее цвета слоновой кости. Рядом с ним, барабаня пальцами по столу, сидела женщинаочень полная, с обвисшей грудью. Ритм, который выбивала толстуха, не имел ничего общего с нервозностью или раздражением. Так постукивают шестеренки отлаженного механизма, свидетельствуя: все в норме, работа движется. За женщиной, прямо на полу, разлегся тощий, как узник лагеря смерти, великан. Голый, в одной набедренной повязке, он время от времени приподнимался и мотал головой, словно что-то отрицая.
Мы рады вас видеть, легат, приятным баритоном сказал великан.
Я не легат, возразил Тумидус.
Он сделал шаг вперед:
Если хотите, зовите меня полковником. Я привык.
Великан сел, улыбаясь:
Мы рады вас видеть, полковник.
Я пропустил сегодняшний выпуск новостей? спросил Тумидус. Правительственное сообщение? Почему у дома не крутится орда репортеров?!
Репортеры? атлет пожал плечами. Ненавижу репортеров.
Мы частным порядком, разъяснила женщина. Голос ее был скучным и блеклым, словно небо поздней осенью. Без лишней шумихи. Вас это огорчает, полковник? Садитесь, вот стул.
Тумидус остался на месте. Он знал, кто собрался в доме Папы Лусэро. Смуглый блондинНейрам Саманган, лидер-антис расы Вехден. ТолстухаРахиль Коэн, лидер-антис расы Гематр, сестра-близнец антиса Самсона Коэна. Великан в набедренной повязкеКешаб Чайтанья, лидер-антис расы Брамайн, известный как Злюка Кешаб. И хозяин дома, слепой карликЛусэро Шанвури, с весны прошлого года лидер-антис расы Вудун. Каждый из четверки мог «горячим стартом» сжечь город и в одиночку выйти на военный флот.
Сокол, ангел, восьмирукий танцор, паук.
Полковник не знал главного: зачем здесь он, Гай Октавиан Тумидус?
Вам неловко? с сочувствием поинтересовался великан. Вы смущены? Что бы вы хотели выяснить? Спрашивайте, мы ответим.
Вы чего-то хотите от меня, Тумидус нахмурился. Чего?
Улыбка великана стала шире:
Это слишком очевидный вопрос, полковник. И ответ на него будет самый простой.
Нам нужен командир, сказала гематрийка. Вы подходите.
Атлет кивнул.
Садитесь, напомнил великан, широким жестом подкрепляя свои слова. Боюсь, полковник, вы нетвердо держитесь на ногах. Хотите чаю?
* * *
Принесли чай.
На этот раз Папины жены вели себя тише мыши. Словно по волшебству, на столе возник чайник в виде горы со снежной вершиной, пять вместительных чашек, сахарница с тростниковым, светло-коричневым сахаром, стайка розеток с вареньем из айвы, блюдце с тонко порезанным лимоном
Командир? Тумидус дождался, когда жены сгинут, и взял лимон. Кинул блестящий ломтик в рот, прожевал, не морщась. Это шутка? К сожалению, у меня плохо с чувством юмора.
У меня тоже, согласилась Рахиль. Как у всех гематров.
Вы собираетесь воевать? Единым отрядом?
В определенной степени, согласился великан.
С кем?
«С Помпилией, подсказал Тумидусу внутренний голос. С кем еще? С единственной расой, у которой нет своих антисов. Сначала киттяне ищут способ заменить помпилианца в составе колланта. Неудачаестественный этап экспериментов. За ней последуют удачи, и наконецрешение проблемы. Параллельно готовится война на уничтожение. С привлечением антисов, вернее, лидер-антисов. Иначе война затянется Радуйся, изгнаннник! Если все это не глупый розыгрыш, у тебя появится шанс отомстить неблагодарному отечеству. Лишенный расового статуса лишает всю расу права на существование. За такую месть кое-кто отдал бы правую руку»
Вы их не знаете, вздохнул Кешаб. Скажу прямо, мы их тоже не знаем. Мы только предполагаем, что война неизбежна.
Врет, уверился Тумидус. Я не знаю собственных соотечественников? Он врет, хочет поглубже втянуть меня в их замыселтак, чтобы не выбраться. Гард-легат десанта, штурмовик, малый триумфаторда я для них просто кладезь знаний о помпилианской армии и флоте
Полковник сделал глоток чаю. Слишком крепкий, слишком горький. У чая был вкус измены. Тумидус поднял голову и встретился взглядом с гематрийкой. Рахиль смотрела на него с равнодушием, которое у гематров можно было бы назвать сочувствием.
Он не верит, сказала Рахиль антисам. Он полагает, что мы вербуем его для войны с Помпилией. С такими, как он, нельзя начинать разговор с конца. Даже с середины нельзя. Если мы хотим, чтобы он понял, надо начинать с начала. Или еще раньше.
Что может быть раньше начала? спросил Тумидус.
Великан наклонился вперед:
Антисы не участвуют в ваших войнах, полковник. Верите?
Полковник рассмеялся. Он хохотал так, что в горле забегали щекотные мурашки, а из глаз потекли слезы. Все молча ждали, пока он закончит смеяться.
Верите? повторил Кешаб.
Не участвуют? прохрипел Тумидус. Господин Саманган, напомните мне: не вы ли жгли наши эскадры у Хордада? Шестой Квинтилианский галерный флот под командованием военного трибуна Марцелла!
Нейрам Саманган вертел ножичек в пальцах. Судя по лицу атлета, напоминание о Хордадской баталии было ему неприятно.
Ну конечно же, я верю! Тумидус чувствовал, что близок к истерике. Верю! Хордада не было! Шестой флотвыдумка! Мираж, сплетня
Нейрам взмахнул рукой. Пролетев над столом, нож вонзился в стену.
Я жег ваши корабли у Хордада, сказал антис вехденов. Кешаб сказал правду: мы не участвуем в ваших войнах. Вы видите в этом противоречие? Парадокс? Хорошо, сформулирую иначе. Мы не участвуем в ваших войнах, за одним-единственным исключением: если война влечет за собой геноцид или грозит целостности государства. Тогда наше участиене война, а сохранение равновесия Ойкумены. Если выколлантарий, полковник, вы поймете.
Это шизофрения, подумал Тумидус. Двое сцепились в его сознании не на жизнь, а на смерть. «Нейрам Саманган уничтожал наши эскадры, надрываясь, кричал гард-легат Тумидус, кавалер ордена Цепи. Живая звезда, он бесновался в строю галер, а за его спиной в боевой готовности ждал 2-й Гвардейский флот Хозяев Огня! Вехдены готовились добивать раненых» «Это правда, хладнокровно отвечал коллантарий Тумидус, с недавних поризменник родины. Оккупировав Хордад, мы бы превратили планету в большую грядку ботвы. Богатства Хордада? Территория? Нет, мы шли за рабами. За миллиардами рабов, способных обеспечить экономический прорыв Империи»
Заткнитесь, велел полковник обоим крикунам. Разговорчики в строю!
Вы способны контролировать антисов? спросил он. Всех антисов? Вы, четвероимеете ли вы такую власть?! Допустим, кому-то из ваших
Из наших, поправил Папа Лусэро.
Тумидус ударил кулаком по столу. Задребезжала посуда, подпрыгнули чашки. Из сахарницы вывалился бурый кубик. Тумидус ударил еще раз, сильнее:
Допустим, кому-то из наших захотелось развлечься. Отомстить, поддержать соплеменников в трудную минуту Великий Космос! Да просто испытать себя! Вы сможете удержать его, не позволить вступить в бой?
Сможем, кивнул Нейрам. Светлые волосы упали вехдену на лицо, смягчив пронзительный блеск глаз. В противном случае мы уничтожим его после первого же инцидента. А если удастсядо инцидента. Без суда и следствия, полковник. Решением Совета антисов.
Совета? Еще есть и Совет?
Он здесь, Злюка Кешаб развел длинными руками, словно желая обнять комнату. Да, не весь, но у нас есть право говорить от имени всех. Добро пожаловать в славную компанию! Мы предлагаем вам стать одним из нас, членом Совета. Если вы согласитесь, дополнительного голосования не понадобится. Вопрос обсужден, решение принято.
Вам не хватает председателя? Если не ошибаюсь, вы нуждались в командире.
Рахиль взяла ложечку варенья:
В Совете вы будете одним из девяти. Равным среди равных, лидером коллантов. Что же до командира, то в нем мы нуждаемся лично, как одиночки. Антисывсегда одиночки, полковник. Такова наша природа. Не знали?
Я коллантарий, хрипло ответил Тумидус. Природа коллантовсотрудничество. Не знали, госпожа Коэн?
Рахиль пожала плечами:
Знала. Конечно же, знала. Просто не учла.
В устах гематрийки это звучало потрясением основ.
* * *
Рахиль нашла Кровь первой.
В эти дни у нееразумеется, в малом телебыли месячные. Критический период проходил болезненно для Рахиль Коэн, болезненно и муторно, еще с самого первого раза, когда девочка превратилась в девушку. Чуя приближение крови, она старалась уйти в волну, избавив себя от проблем уязвимой плоти. Впрочем, преимущества климакса не манили Рахиль. Она родила мужу шестерых детей, всемальчики, и задумывалась над тем, что седьмой будет кстати. СедьмаяРахиль хотела девочку. Кровь женщины, Кровь космоса: это было бы смешно, обладай гематры чувством юмора.
Рахиль еще не знала, что это не смешно для кого угодно.
Здешний край Ойкумены из-под шелухи виделся ей пустыней. Барханы песка, колючие шары перекати-поля, редкая зелень оазисов. Ангел, сотканный из чисел, которые свет, Рахиль шла дальше и дальшеслушая разговоры песчинок, минуя редкие ручьи, колонны пальм, вставшие на берегах рукотворных озер. Овечьи стада блеяли вслед удивительной гостье. Пастухи падали ниц при виде Рахили, а она шла, держа ветер на ладони. Вскоре ручьи остались за спиной, и стада, и люди. Только ветер да песок, песок да ветер.
И время: вечность, нарезанная ломтями.
Она уже собиралась возвращаться, когда вступила в Кровь. Взгляд Рахили был прикован к пылающему горизонту, под ноги она не смотрела. Там, за небокраем, рождая смутную тревогу, вставало зарево: пурпур с золотом. Антисы время от временичаще, чем подсказывал здравый смыслзабирались за границы Ойкумены, приглядываясь к необжитому, полному грозных знамений пространству. Даже им, исполинам из лучей и волн, здесь могла грозить опасностьхотя бы потому, что местные опасности еще никто не успел назвать по имени.
Зачем антисы это делали? Расширяли фронтир своих рас? Служили разведчиками? Защитниками рубежей? Искали силу, к которой сумели бы приложить свою?!
Пожалуй, все сразу.
В пескеРахиль увидела это так ясно, что удивилась, почему не заметила ничего раньшесквозили темно-красные струйки. Редкие, тонкие, они разрастались гуще и обильнее за десять шагов от женщины-антиса. За сто шагов пустыня превращалась в кровавую кашу, за тысячу песок был пропитан кровью настолько, что напоминал рдеющие угли. Казалось, отсюда к горизонту текут мириады багряных ручейков, чтобы слиться в море. Рахиль видела его: золотое море, пурпурное моредрагоценный металл, сок вишни, взметнувшийся огромной волной.
Ангел, сотканный из формул, которые истина, присел на корточки. Ладонь стряхнула ветер, и тот в испуге убрался назад, в знакомые пределы. Длинные, мерцающие голубым пальцы коснулись песка. Красная струйка потекла к Рахили: робко, смелее, неудержимо. Молчаливый ангел смотрел, как кровь впитываетсявсасываетсяв поры света, служившего телом Рахили Коэн. Свет дрогнул, изменил оттенок. От кончика ногтя до первой фаланги указательного пальца в голубизне мелькнули нотки пурпура.
Рахиль сосредоточилась, и пурпур исчез.