Тыкоролева! Пользуйся Жезлом! крикнул я. Обернувшись, я оказался лицом к лицу с вопящей бандой людей-рыб. Дети Ллира сами бросались на мой меч, затем прижали его и свалили меня на землю, крича и ругаясь. Они знали, что я убил их короля и хотели, чтобы я последовал за ним.
Жезл! Жезл! орал я, барахтаясь под грудой тел.
Нож ударил меня в горло, защищенное кольчугой, копье пригвоздило руку к земле, а дюжина мечей принялась рубить меня на куски. Внезапно послышался звук, тонкий, еле слышный. Он лишал разума и, казалось, мог перевернуть землю, такой обладал он силой.
Волшебный Жезл действует!
Я приказываю! звенел голос Морриган. Я приказываю во имя Волшебного Жезла! Морские Ворота, закройтесь!
Зажав уши руками и визжа, будто они лишались разума, Дети Ллира бежали из Долины Обожания. Из Долины исходил яркий свет, и под действием этого света огромные Морские Ворота медленно закрывались, преодолевая силу моря.
Мы победили! сказал я Аннис.
Но я не королева, печально сказала она, королеваМорриган. Но ты же сказал, что королева я?
Ллир обманул меня, ответил я. А ты действительно жалеешь, что ты не королева?
Она посмотрела на меня и покачала своей темной головкой.
Да нет, мне больше хотелось спасти Лохлэнн, чем править им. Но теперь он в безопасности.
К нам подошла Морриган. С Жезлом в руках она вся светилась от счастья, и ее светлые волосы развевались вокруг головы.
Лорд Дюффус! Леди Аннис! торжественно сказала она. Королева Лохлэнна приветствует своих друзей!
Мы поклонились и нагнулись, чтобы поцеловать ей руку, и я почувствовал, как напряглись ее пальцы, когда к ним прикоснулись мои губы.
Леди Аннис сестра ты останешься при дворе и будешь мне другом, так как нам нет необходимости быть врагами.
С радостью! улыбнулась Аннис.
Лорд Дюффус, ты останешься здесь, в Лохлэнне, с нами?
Я должен быть здесь! Не знаю, как это получилось, но я родился не в том мире. Я люблю этот мир и хочу жить в нем!
Обе девушки смотрели на меня сверкающими глазами, Я увидел перед собой великое будущее первого вельможи Лохлэннадве роскошные женщины будут служить мне для наслаждений. Я сам этого добился. Впервые в жизни я добился чего-то сам!
Да, продолжал я, улыбаясь, это мой мир, и я должен быть здесь!
Тебе в аду надо быть, переросший слизняк! раздался голос Муилертах. Ты вернешься назад в тот глупый мир, где тебя подобрали!
А, ведьмочка, детка! воскликнул я. знаешь, я завоевал бронзовое кольцо и воздвигну для тебя мраморный дворец! Передо мной появилась Муилертах, глаза ее были красными от ярости.
Слушай, тупица! Если ты еще раз назовешь меня ведьмочкой или деткой, я проглочу тебя!
Лорд Дюффус согласился остаться с нами в Лохлэнне, со счастьем в голосе сказала Морриган. Мы обе его очень любим!
Дюффус Дженюэр не останется здесьэто окончательно! Он вернется туда, откуда пришел. Мне на тысячу лет хватит расхлебывать то, что он тут натворил!
Подожди, сказал я, чувствуя, как рушатся мои воздушные замки.
В этом мире нет места для тебя. Линии судеб начертаны, и ни одна твоя не ведет сюда!
Ты не можешь сделать этого после того, что я сделал для тебя! завопил я.
Не могу? Ну, что ж, смотри, и ты увидишь! сказала Муилертах, подняв свою когтистую лапу.
Аннис закричала, Морриган попыталась схватить эту лапу, но было поздно. Молния ударила мне в лицо, и реальность стала спиралью уходить от меня.
Муилертах, я отомщу тебе за это, старый мешок! Когда-нибудь я еще вернусь и отомщу тебе! кричал я, удаляясь от Долины Обожания, и, пока летел между мирами, в моих ушах звенел хохот Муилертах.
Я летел в темноте, чувствуя вокруг себя опасное присутствие Охранников. Затем тьма растаяла и превратилась в свет. Я стоял посреди своей библиотеки. На моем плече висел меч, с него капала голубая кровь. Помятая кольчуга и изуродованный шлем выглядели более чем нелепо.
От ярости я выругался и начал рубить на куски мебель, попадающуюся под руки. Я давал себе тысячи обещаний насчет того, что сделаю с Ведьмой, пославшей меня обратно в мир, который я всю жизнь ненавидел, этот ужасный мир атомных бомб, смога, жестоких автомобилей и девушек типа Пегги ОШи.
Наконец, я успокоился настолько, что смог повесить меч, кольчугу и шлем на свои места. Потом смешал себе крепчайший мартини в пропорции восемь к одному и проглотил парочку стаканов чтобы прийти в себя и прогнать усталость после битвы, в которой я дрался, и выиграл только для того, чтобы у меня украли плоды победы. А затем я сделал еще кое-что.
Я пошел к шкафу, достал том старинных заклинаний, и начал листать страницы. Если не найду здесь, посмотрю следующие тома. Это может занять годы, даже если работать днями и ночами, как я и намеревался, но где-нибудь, когда-нибудь, я найду заклинание, которое мне нужно.
А затем я найду путь между мирами и вернусь в Лохлэнн. В Лохлэнн, к моей королеве и ее прекрасной сестре.
Э.ГамильтонМОЛОТ ВАЛЬКАРОВ
Глава 1.
Выобычный человек, нормальный индивидуум. Вы живете обычной жизнью в обычном мире. И вдруг за один день, за несколько часов одного дня вокруг вас все рушится, расползается, как промокашка под дождем, и вы обнаруживаете, что шагнули отсюда прямо в бездонные черные глубины космоса, не имеющего ни начала, ни конца, ни одной привычной истины-соломинки, за которую можно было бы ухватиться.
Это и произошло с Нейлом Беннингом. Ему исполнился тридцать один год, он работал коммивояжером Нью-Йоркского издателя, был здоров, хорошо сложен и доволен своей службой. Он ел три раза в день, беспокоился из-за налогов и временами подумывал о женитьбе. Но все это было до его поездки в Гринвиль.
Все вышло совершенно случайно. Коммерческое путешествие по западному побережью, понимание того, что поезд всего в сотне миль от места, где прошло его детство, и внезапное сентиментальное решение. Три часа спустя нежным солнечным днем Нейл Беннинг вышел из вагона в маленьком городке штата Небраска.
Взглянув на голубую равнину неба с пятнышками облаков, он перевел взгляд на широкую сонную главную улицу и улыбнулся. Ничего не изменилось. Такие городки, как Гринвиль, неподвластны времени.
Возле вокзала стояло такси. Водитель, скуластый молодой человек с неописуемой кепкой на затылке, положил багаж Беннинга в машину и спросил:
В отель «Эксельсиор», мистер? Он лучший.
Отвезите туда багаж. Я пройдусь пешком, ответил Беннинг.
Молодой человек посмотрел на него.
В любом случае платите пятьдесят центов. Прогулка у вас выйдет длительная.
Беннинг заплатил водителю.
И все-таки я пойду пешком.
Деньги ваши, мистер, пожал плечами водитель, и машина отъехала.
Беннинг зашагал по улице, а свежий ветер прерий трепал полы его пальто.
Бакалейная лавка, здание лесозаготовительной кампании, железо-скобяные изделия старого Хортона, парикмахерская Бела Паркера. Тяжеловесный параллелепипед мэрии. На молочной закусочной появилась новая рекламаколоссальное изображение конусообразного стаканчика мороженого, а Хивейгараж стал больше, добавился участок, заполненный сельскохозяйственной техникой.
Беннинг шел медленно, растягивая время, встречные смотрели на него с открытым дружелюбным любопытством жителей среднего запада, а сам он вглядывался в их лица, но ни одно не казалось знакомым. Да, десять лет отсутствияэто много. Однако, должен же встретиться хоть один знакомый, должен же хоть кто-то поприветствовать его в родном городе! Десять летэто все-таки не так уж и много!
Он повернул направо у здания старого банка и пошел по Коллин-стрит. Два больших, редко застроенных квартала. Дом-то в любом случае должен по-прежнему стоять!
Но дома не было.
Беннинг остановился, огляделся по сторонам. Все верно. То же самое место и дома по обеим сторонам улицы точно такие, какими он их запомнил, но там, где должен был стоять дом его дяди, не было ничего, только заросший сорняком пустырь.
«Сгорел, подумал он. Или перенесен на другое место».
Но он с беспокойством почувствовал, что здесь что-то не так. Дом не так-то просто стереть с лица земли. Всегда что-нибудь остаетсягруда булыжников в том месте, где засыпан подвал, контуры фундамента, следы старых дорожек, деревья и цветочные клумбы.
Здесь же ничеголишь заросший сорняками пустырь. Казалось, тут и не было ничего другого. Беннинг огорчилсядом, в котором ты вырос, как бы становится частью тебя самого, это центр мира твоего детства. Слишком много воспоминаний связано с ним, чтобы можно было легко смириться с потерей. Но, кроме огорчения, он чувствовал и недоумение, смешанное со странным беспокойством.
«Грегги должен знать, думал он, направляясь к соседнему дому и поднимаясь по ступенькам крыльца. Если только они все еще живут здесь».
На стук из-за угла, с заднего дворика, вышел незнакомый старикрозовощекий, веселый маленький гном, держащий в руках садовую мотыгу. Он был не прочь поговорить, но, похоже, совершенно не понимал вопросов Беннинга. Продолжая качать головой, он, наконец, сказал:
Ты ошибся улицей, парень. Здесь поблизости никогда не жил никакой Джесс Беннинг.
Это было десять лет назад, объяснил Беннинг. Наверное, до вашего приезда сюда
Старик перестал улыбаться.
Послушай, яМартин Уоллейс. Я живу в этом доме сорок два года, спроси кого хочешь. И я слыхом не слыхивал ни о каком Беннинге. К тому же на этом пустыре никогда не было дома. Я-то уж знаю, этот участок принадлежит мне.
Холодок неподдельного страха коснулся Беннинга.
Но я жил в доме, который там стоял! Я провел в нем свои мальчишеские годы, он принадлежал моему дяде. Вас тогда здесь не было, а тут жили Грегги, у них была дочь с двумя соломенного цвета «поросячьими хвостиками» на голове, и мальчик по имени Сом. Я играл
Слушай, прервал его старик. Вся его дружелюбность исчезла, теперь он выглядел наполовину рассерженным, наполовину встревоженным. Если это шуткато она не смешная, а если ты не шутишь, значит, ты или пьяный, или сумасшедший. Убирайся!
Беннинг смотрел на старика и не двигался.
Как же так, вот и яблоня на краю вашего участка, сказал он, я упал с нее, когда мне было восемь лет, и сломал запястье. Такие вещи не забываются.
Старик выронил мотыгу и попятился в дом.
Если ты не уберешься отсюда через две секунды, я вызову полицию, с этими словами он захлопнул дверь и запер ее изнутри.
Беннинг свирепо смотрел на дверь, злясь на себя из-за того, что холодные иглы страха стали острее и вонзались в него все глубже.
Тот старый маразматик просто свихнулся, пробормотал он и снова взглянул на пустырь, а потом на большой кирпичный дом через улицу, и направился к нему. Он помнил, что дом был очень хороший, под стать людям, жившим в нем. Там жили Лькисы, и у них тоже была дочь, с которой он ходил на танцы, ездил на пикники, работал на сенокосе. Если они по-прежнему здесь живут, то должны знать, что же случилось.
Лькисы? переспросила крупная краснолицая женщина, отворившая на его звонок дверь. Нет, Лькисы здесь не живут.
Десять лет назад! с отчаянием произнес Беннинг. Здесь тогда жили они, а там, где пустырьБеннинги.
Женщина удивленно посмотрела на него.
Я сама тут живу шестнадцать лет, а до этого жила в том сером домевон, третий от нас отсюда. Я в нем родилась. Я никогда не слышала ни про Лькисов, ни про Беннингов.
Она больше ничего не сказала. Молчал и Беннинг. Тогда она пожала плечами и закрыла дверь. Беннинг еще некоторое время смотрел на эту дверь, готовый грохнуть в нее кулаками, разнести в щепки, схватить краснолицую женщину и потребовать объяснений, что это значитложь, безумие или еще что-нибудь.
Потом он подумал, что нелепо выходить из себя. Должно же быть объяснение, должна же быть причина всему этому! Может, дело в дядюшкином участке, может, они боятся, что я имею на него какие-нибудь права. Возможно, поэтому мне и лгали, пытаясь убедить в том, что я ошибся.
Беннинг быстро пошел обратно, к главной улице и по нейк мэрии.
Там он объяснил служащей, чего хочет, и стал ждать, пока просмотрят записи. Девушка не слишком торопилась и Беннинг нервно закурил. Его лоб был в испарине, а руки слегка дрожали.
Девушка вернулась с узкой полоской бумаги. Казалось, она раздражена.
Дома рядом с номером триста тридцать четвертым никогда не было по Холлин-стрит, сказала она. Вот выписка о владении
Беннинг выхватил из ее рук бумажную полоску. Там говорилось, что в 1912 году Мартин У.Уоллес приобрел дом и участок 346 по Холлин-стрит вместе с прилегающим пустырем у Уолтера Бергстрандера, тогда же и была юридически оформлена сделка. Пустырь так никогда и не застраивался.
Беннинг перестал потеть. Теперь его бил озноб.
Послушайте, обратился он к девушке. Посмотрите, пожалуйста, эти имена в архиве. Он нацарапал на бумажке имена. В списках умерших. Джесс Беннинг и Илей Роберте Беннинг. Рядом с каждым именем он указал год рождения и смерти.
Девушка взяла листок и, резко повернувшись, вышла. Она долго отсутствовала, а когда вернулась, то уже казалась не раздраженной, а рассерженной.
Вы что, смеетесь? спросила она. Только время отнимаете! Ни об одном из этих людей сведений нет.
Девушка швырнула листок перед Беннингом и отвернулась.
Дверца в барьере была рядом. Беннинг толкнул ее и прошел вовнутрь.
Посмотрите снова, сказал он. Пожалуйста Они должны быть там.
Вам сюда нельзя, пятясь от него, сказала девушка. Что за дела у вас? Я же сказала вам, что там нет
Беннинг схватил ее за руку.
Тогда покажите мне книги. Я буду искать сам.
Девушка с криком вырвалась. Беннинг не пытался ее удержать и она выбежала в холл, вопя:
Мистер Харкнес! Мистер Харкнес!
Беннинг, стоявший в архиве, беспомощно глядел на высокие стеллажи, забитые тяжелыми книгами. Не понимая значения маркировки на них, он решил свалить все книги с полок и искать в них доказательства, которые должны быть там, доказательства, что он не безумец и не лжец. Но с чего начать?
Начать он не успел. Послышались тяжелые шаги и на его плечо легла рука. Рука принадлежала невозмутимому крупному мужчине, сжимавшему в губах сигарету. Вынув сигарету изо рта, мужчина сказал:
Эй, парень, что ты здесь вытворяешь?
Беннинг сердито начал:
Слушайте, кто бы вы ни были
Харкнес, прервал его невозмутимый мужчина.
Меня зовут Рой Харкнес и яшериф округа. Вам лучше пройти со мной.
Ни шериф, ни его помощники, ни фоторепортер из городской газеты открыто не засмеялись. Но Беннинг видел усмешки, которые они не слишком скрывали.
Вы обвиняете, сказал шериф, всех жителей Гринвилля в том, что они собрались и умышленно фальсифицируют записи в архиве. Это серьезное обвинение. И какая же у нас есть для этого причина?
Беннинг почувствовал тошноту. Он знал, что находится в здравом рассудке, но тем не менее мир внезапно показался ему бессмысленным кошмаром.
Не представляю причины. Но почему, почему вы все хотите лишить меня прошлого? Он потряс головой. Не знаю. Но я знаю, что этот старый маразматик Уоллейс лгал. Может быть, за всем этим стоит именно он.
Только учтите одно, произнес шериф. Дело в том, что я знаю старика всю свою жизнь. И могу совершенно определенно сказать, что он владеет этим пустырем вот уже сорок два года, и что там никогда не было сооружения крупнее куриной клетки.
Выходит, я вру? Но зачем мне это?
Шериф пожал плечами.
Может, вы разработали какой-то план вымогательства. Может, вам по какой-то причине нужна известность. Может быть, вы просто тронутый.
Кипевший от ярости Беннинг вскочил на ноги.
Значит, такподтасовать факты и объявить меня сумасшедшим! Ну что ж, посмотрим! И он кинулся к двери.
Шериф подал знак и фотограф получил прекрасную возможность запечатлеть, как помощник шерифа схватил Беннинга и сноровисто затащил его сначала в тюремную пристройку, примыкавшую к офису, а потом и в камеру.
Псих, сказал репортер, глядя на Беннинга через прутья решетки. Ты сам не можешь придумать ничего правдоподобного, верно?
В каком-то оцепенении смотрел Беннинг на людей по ту сторону решетки, не будучи в состоянии поверить в случившееся.
Обман, хрипло сказал он.
Здесь нет обмана, сынок, сказал шериф. Вы явились сюда и наделали шума, вы объявили многих людей в заговоре против васпускай, но тогда вам придется остаться здесь, пока мы не проверим, кто вы такой. Он повернулся к помощнику. Телеграфируйте этому Нью-Йоркскому издателю, у которого, по его словам, он работает. Дайте общее описаниерост шесть футов, волосы черные, ну и так далее, как всегда в таких случаях.
Он вышел, а за ним все остальные. Беннинг остался один в камере.
Он сел и сжал голову руками. Яркий солнечный свет лился сквозь зарешеченное окно, но Беннингу все вокруг казалось мрачнее, чем в самую темную ночь.
Если бы у него не появилась мысль посетить родной город
Но она появилась. И вот перед ним стоит вопрос: кто же лжет? Кто сошел с ума? И он не может ответить.
Когда стемнело, ему принесли ужин. Беннинг спросил, нет ли возможности освободиться под залог, но не получил определенного ответашериф не приходил. Беннинг спросил об адвокате, ему ответили, чтобы он не беспокоился. Он снова сел и продолжал ждать. И беспокоиться.
Не имея других занятий, он перебирал в памяти годы своей жизни, начиная с самых первых воспоминаний. Они никуда не делись. Конечно, были провалы и смутные, неопределенные воспоминания, но они есть у каждого. Кто запомнит все будничные дни своей жизни, в которые ничего существенного не случалось. Его зовут Нейл Беннинг и он провел большую часть жизни в Гринвилле, в доме, о котором теперь говорят, что он никогда не существовал.
Утром появился Харкнес.
Я получил ответ из Нью-Йорка, сказал он. Здесь с вами все ясно. Он внимательно рассматривал Беннинга через решетку. Знаете, вы выглядите вполне приличным молодым человеком. Почему бы вам не рассказать, что все это значит?
Если бы я сам знал хмуро отозвался Беннинг.
Харкнес вздохнул.
Вижу, вы не можете придумать ничего правдоподобного. Боюсь, что нам придется задержать вас до психиатрической экспертизы.
До чего?
Послушайте, я перевернул весь город и весь городской архив. Здесь никогда не жили никакие Беннинги. Не было и Греггов. А единственные Лькисы, которых я смог найти, живут на ферме в двадцати милях отсюда и никогда не слышали о вас. Шериф развел руками. Что же я должен думать?
Беннинг повернулся к нему спиной.
Вы лжете, сказал он. Убирайтесь.
Окей. Харкнес сунул что-то сквозь прутья. В любом случае это должно вас заинтересовать. И он вышел в коридор.
Прошло некоторое время, прежде чем Беннинг решил поднять брошенное Харкнесом. Это была местная газета за вчерашний день, вечерний выпуск. Там видное место занимал веселенький рассказ о чокнутом нью-йоркце, обвиняющем маленький городок в краже его прошлого. История была так забавна, что Беннинг зналможно быть уверенным, что ее перепечатают и другие газеты.
Трижды перечитав рассказ, Беннинг начал думать, что скоро ему действительно понадобится психиатр, а, может быть, и смирительная рубашка.
Перед заходом солнца к камере подошел шериф и сказал:
К вам посетитель.
Беннинг вскочил на ноги. Кто-то его помнит и докажет, что все, рассказанное им, правда!
Но человека, вошедшего в коридор, он не знал. Это был смуглый, крепко сложенный, массивный мужчина средних лет; одежда плохо сидела на нем и, казалось, он чувствует себя в ней неловко. Мужчина шагнул через порог камеры, двигаясь удивительно легко для обладателя такого большого тела. Его очень темные глаза напряженно всматривались в Беннинга.
Хмурое, почти прямоугольное лицо мужчины не меняло своего выражения, но, тем не менее, ч го-то неуловимое менялось во всей его массивной фигуре по мере того, как он изучал Беннинга. У него был вид угрюмого человека, ожидавшего чего-то долгие годы, а теперь, наконец, увидевшего то, что он так долго ждал.
Валькар, тихо сказал он скорее не Беннингу, а себе. Его голос звучал резко, словно медная труба. Кайл Валькар. Ушло много времени, но я нашел тебя.
Беннинг удивленно смотрел на незнакомца
Как вы назвали? Кто вы? Я никогда раньше не встречал вас.
Не встречал меня? Но ты меня знаешь. ЯРольф, а тыВалькар. И горькие годы миновали.
Совершенно неожиданно он протянул руки через решетку и, взяв правую руку Беннинга, положил ее на свой склоненный лоб жестом глубокого почтения.
Глава 2.
Несколько секунд Беннинг, слишком изумленный чтобы двигаться, смотрел на незнакомца. Потом он вырвал руку.
Что вы делаете? спросил он, отскочив в сторону. В чем дело? Я вас не знаю. И я не тоткак там вы меня назвали? Меня зовут Нейл Беннинг.
Незнакомец улыбнулся. На его смуглом мрачном лице, словно высеченном из камня, появилось выражение, испугавшее Беннинга больше, чем если бы это было проявлением явной враждебности. Его лицо выражало любовь, такую, какую мог бы испытывать отец к сыну или старший брат к младшему. Глубокую любовь, странно смешанную с почтением.
Нейл Беннинг, сказал человек, назвавший себя Рольфом. Да, рассказ о Нейле Беннинге и привел меня сюда. Ты сейчас маленькая сенсациячеловек, у которого украли прошлое. Он тихо засмеялся. Жаль, что они не знают правды.
У Беннинга появилась дикая надежда.
Вы знаете правду? Скажите мне, скажите им, зачем это сделано?
Я могу сказать тебе, Рольф подчеркнул местоимение, но не здесь и не теперь. Потерпи несколько часов. Я вызволю тебя сегодня вечером.
Если вы сможете добиться моего освобождения под залог, я буду очень благодарен. Но я не понимаю, почему вы это делаете? Беннинг испытывающе посмотрел на Рольфа. Может быть, я смогу вспомнить вас. Вы знали меня ребенком?
Да, ответил Рольф, я знал тебя ребенком и взрослым мужчиной. Но ты не сможешь меня вспомнить. Выражение мрачного гнева появилось на его лице, и с дикой яростью он воскликнул:Твари! Из всех зол, что они смогли причинить тебе, лишение памяти Он прервал себя. Нет, они могли сделать и худшее. Они могли убить тебя.
Беннинг от удивления раскрыл рот. Лица людей вихрем закружились в его мысляхстарый Уоллейс, Харкнес, краснолицая женщина
Кто мог убить меня?
Рольф произнес два имени, очень тихо. Это были очень странные имена:
Тэрэния. Джоммо. Рольф внимательно наблюдал за Беннингом.
Внезапно Беннинг понял и отскочил от двери.
Вы, сказал он, радуясь тому, что их разделяет решетка, вы безумны, как Шляпник.
Рольф усмехнулся.
Естественно, что ты думаешь так. Так же думает о тебе наш добрый шериф. Не слишком на него обижайся, Кайл, он не виноват. Видишь ли, в одном он правНейл Беннинг не существует. Он склонил голову в удивительно гордом поклоне и повернулся. Ты будешь свободен сегодня вечером. Верь мне, даже если ты чего-то не понимаешь.
Он вышел прежде, чем Беннинг успел подумать о том, что надо бы позвать на помощь.
После ухода незнакомца Беннинг, совершенно подавленный, опустился на скамью. Несколько минут у него была надежда, что этот смуглый гигант знает правду и сможет помочь ему. Тем больнее было убедиться в собственной ошибке.
«Пожалуй, саркастически подумал он, теперь все лунатики страны будут набиваться мне в братья».
Вечером ничего не было слышно о том, чтобы кто-нибудь собирался внести за него залог. Впрочем, Беннинг на это и не рассчитывал.
После ужина, к которому он едва притронулся, Беннинг вытянулся на койке. Он устал, настроение было ужасное. Теперь он мрачно думал о всей этой дьявольской подтасовке и о том, с каким удовольствием он возбудит дело против виновных в его аресте. Наконец, Беннинг забылся беспокойным сном.
Его разбудило металлическое лязганье открывающейся двери камеры. Уже наступила ночь и только коридор был освещен. В дверях, улыбаясь, стоял темнолицый гигант.
Идем, сказал он. Путь свободен.
Как вы сюда попали? И где взяли ключи? спросил Беннинг и посмотрел через плечо мужчины в конец коридора. Помощник шерифа лежал, навалившись на стол и уткнувшись головой в стопку бумаг. Одна рука безжизненно свисала вниз.
Охваченный внезапным ужасом, Беннинг закричал:
Боже, что вы делаете?! Зачем я вам нужен? он бросился к двери, пытаясь вытолкать незнакомца и закрыть ее снова. Убирайтесь, я не хочу связываться с вами! Беннинг начал звать на помощь.
С сожалением на лице Рольф разжал левую ладонь, показав маленький яйцеобразный предмет с линзой на конце.
Прости меня, Кайл, сказал он, но на объяснения нет времени.
Линза засветилась тусклым мерцающим светом. Беннинг не ощутил боли, лишь легкий толчок и начал растворяться во мраке и покое, подобно смерти. Он даже не почувствовал, как Рольф подхватил его, удерживая от падения.
Беннинг пришел в себя в автомобиле. Он полулежал на сидении, а рядом смотрел на него Рольф. Автомобиль мчался по степной дороге и вокруг была ночь. Фигура водителя едва виднелась в тусклом свете приборного щитка, а снаружи была лишь безграничная тьма, которую не только не рассеивал, а наоборот, казалось, еще больше сгущал свет далеких звезд.
На заднем сидении тоже было темно и Беннинг лежал не шевелясь. Он подумал, что, возможно, Рольф не заметил, как он очнулся. Беннинг решил, что если нападет внезапно, то сумеет справиться с этим гигантом.
Мне бы не хотелось это делать снова, Кайл, сказал вдруг Рольф. Не вынуждай меня.
Беннинг заколебался. Он успел заметить, что Рольф держит в руке какой-то предмет. Вспомнив металлическое яйцо, он решил подождать, пока появится другая возможность. Беннинг почувствовал разочарование: с каким удовольствием он стиснул бы на горле Рольфа руки.
Вы убили помощника шерифа, а, может быть, и других, сказал он. Вы не только безумец, но и убийца.
С раздражающим терпением Рольф спросил:
Ты ведь не умер?
Да, но
Никто из тех людей не умер. Они не имеют отношения к нашим делам и было бы бесчестно убивать их. Рольф усмехнулся. Тэрэния удивилась бы, услышав от меня такое. Она считает меня бездушным.
Беннинг сел прямо.
Кто такая эта Тэрэния? Что за дела, в которые вы меня впутываете? Куда вы меня везетеи вообще, черт возьми, что все это значит? Он почти кричал от страха и ярости.
Беннинг не больше обычного боялся физической боли и смерти, но на нем сказывалось нервное напряжение последних дней. Трудно оставаться невозмутимым, когда тебя везут с бешенной скоростью по ночной прерии похититель-лунатик и его сообщник.
Пожалуй, сказал Рольф, ты не поверишь, если я скажу, что я твой друг, твой самый давний и лучший друг, и что тебе нечего бояться,
Нет, не поверю.
Так я и думал, вздохнул Рольф. И боюсь, что ответы на твои вопросы едва ли помогут. Проклятый Джеммо поработал над тобой слишком хорошоон сделал даже больше, чем я считал возможным.
Беннинг вцепился в край сидения, пытаясь взять себя в руки.
А кто такой Джеммо?
Правая рука Тэрэнии. А Тэрэнияверховная и единственная правительница Новой Империи А тыКайл Валькар, а яРольф, который вытирал тебе нос, когда ты был Рольф прервал себя и выругался на языке, совершенно не известном Беннингу. Что толку?
Новая Империя, повторил Беннинг. Ясно. Мания величия. Вы еще не сказали, что это за приспособление у вас.
Цереброшокер, произнес Рольф так, как ребенку говорят «погремушка».
Не сводя глаз с Беннинга, он заговорил с водителем на непонятном иностранном языке. Скоро вновь воцарилась тишина.
Дорога стала хуже. Автомобиль замедлил ход, но этого было недостаточно для планов Беннинга. Прошло некоторое время, прежде чем он понял, что теперь дороги не было вовсе. Он снова прикинул расстояние между собой и Рольфом. Беннинг сомневался в действенности металлического яйца. Цереброшокер, как же. Скорее всего, в камере его ударили сзади чем-нибудь, вроде ружейного приклада или кастета. Сообщникводительлегко мог войти вовнутрь и встать за спиной Беннинга, готовый оглушить его по знаку Рольфа.
Впереди, примерно в миле от них, мелькнула яркая вспышка света, машину качнул сильный порыв ветра.
Водитель что-то сказал, Рольф ответил. В его голосе звучало облегчение.
Беннинг чутко улавливал движение машины и, когда она помчалась по прямой, резко бросился на смуглого великана.
Но он ошибся насчет яйца. Оно действовало.
Но на этот раз Беннинг не полностью потерял сознание. Очевидно, степень шока можно было регулировать, и Рольф не хотел, чтобы Беннинг совсем лишился чувств Беннинг по-прежнему мог видеть, слышать и двигаться, хотя и не так, как обычно. Все, что он видел и слышал, было словно за кадрами кинофильма, никак не связанного с ним.