Найл пожал плечами, прикидывая очевидную выгоду от возникшей легенды: горожане будут уверены в его способности держать данное слово и другим обещаниям тоже поверят. А при взаимном доверии найти общий язык с новыми подданными будет намного проще. Посланник Богини намеревался сохранить власть над Приозерьем навсегда.
* * *
Вопреки надеждам Найла, крупных баркасов в городе оказалось не более десятка, да и те по сравнению с кораблями смертоносцев казались карликамибольше десятка человек или пауков не вмещали. В результате переправка через озеро добычи и пленных растянулась почти на пятнадцать дней. Однако всему приходит конец. Вытоптанная поляна под стенами селения опустелатрава начала подниматься под зовущими лучами солнца, местные жители перестали обходить место лагеря далеко кругом. Большинство пауков разбрелось по окрестным лесам на охоту, однако не меньше сотни из них таилось на стенах ущелья, охраняя паутину, перегораживающую единственную дорогу через горы Северного Хайбада, да еще около сотни неподвижно замерли на стенах крепости.
Уткнувшись носами в берег реки, покачивались под весом забирающихся девушек три пузатых баркаса.
Всех парней я оставлю здесь, а девушек нужно взять с собой, сообщил правитель, усевшись на траве рядом с Нефтис. Дравиг останется командовать армией. Он опытный воин, и полторы тысячи пауков ему хватит, чтобы остановить любую попытку прорыва через ущелье.
Найл немного помолчал, потом продолжил:
Кто-то должен руководить городом. Помнишь, что Навул тут устроил? Не вернись мы вовремя, уморил бы всех жителей до смерти. Нужен кто-то более опытный, умный. Имеющий опыт руководства. Кто смог бы удержать жителей в повиновении, не допустить в них всякой мысли о бунтено и не мешал бы их обычной жизни. Они должны стать нам не врагами, а честными подданными. Пусть не лучше прочих, но и без злобы в душе
Найл опять смолк. Нефтис тоже молчала, не желая понимать откровенных намеков. После нескольких минут угрюмой тишины Посланник тяжело вздохнул и сказал прямо:
Ты должна остаться и принять на себя правление Приозерьем.
Я надоела вам, мой господин, тихо прошептала стражница.
Все как раз наоборот, Найл положил ей руку на плечо. Я не могу без тебя обойтись. Я не могу обойтись без тебя ни дня. Мне постоянно нужны твоя отвага, твоя сила, твоя преданность, твоя любовь, твой опыт. Просто все эти годы ты была нужна мне рядом. Теперь ты нужна мне здесь. Наш мир становится все больше, и я не могу находиться сразу везде. Тымоя правая рука. Моя правая рука должна находиться здесь, в Приозерье, на границе с империей северного князя. Ты понимаешь меня, Нефтис?
Да, мой господин. Однако мой долг, в котором я поклялась Смертоносцу-Повелителю, защищать вашу жизнь так, как я хранила бы его самого от любой беды.
Вспомни тогда и о своем звании, Нефтис, покачал головой правитель. Ты не просто телохранительница, ты начальница стражи. Твой долг не стоять рядом со мной, а добиваться того, чтобы мне нигде не угрожала опасность. Сейчас опасность может угрожать только из-за гор или от местных жителей, которые так и не решили пока, смириться им с новой властью, или считать себя временно захваченными подданными князя, ждущими освобождения.
Вы оставляете меня навсегда? похоже, Нефтис смирилась со своей участью.
Нет, покачал головою Найл. Мне будет тебя не хватать. Приглядывайся к нашим мальчишкам, давай им поручения, учи. Надеюсь, через некоторое время кто-нибудь из них сможет тебя заменить. А покая буду к тебе приезжать. Лично к тебе, поняла?
Да, мой господин.
Посланник поднялся. С городской стены сбежал вниз Дравиг, тактично выжидавший, пока правитель распрощается со своей стражницей.
Через ущелье не пройдет ни одна армия, будь это сам хоть сам Айвар Жестокий, пообещал смертоносец.
Я верю тебе, Дравиг, кивнул Найл. Вышли на перешеек между озером и горами паука. Магиня обещала сохранить в Дире почтового смертоносца, пусть твой воин вступит с ним в мысленный контакт. А я вышлю паука на границу между крестьянскими полями и пустыней, и тоже прикажу установить контакт с оазисом. Так мы сможем обмениваться сообщениями.
Он выйдет сегодня же, Посланник.
Наверное, это все
Правитель бросил прощальный взгляд на своих верных соратниковредких друзей, уцелевших рядом еще с тех времен, когда безраздельным властителем города пауков и окрестных земель считался Смертоносец-Повелитель. Потом Найл быстро спустился к реке и запрыгнул в лодку.
Рыбак, не дожидаясь дальнейших указаний, навалился на высоко задранный нос, столкнул баркас на воду, привычно перевалился через борт, схватил весло и стал торопливо выгребать на стремнину. Следом отчалили оба других баркаса. Широкий гладкий плес внезапно сузился до пяти метров, течение стремительно промчало баркас между двух скальных уступов. Река снова разлилась, хотя и не так раздольно, повернула, и темные стены города скрылись за стеной леса.
Берега сплошь состояли из повалившихся в воду деревьев, местами уже полностью сгнивших, местами еще сохранивших на ветвях зеленые листья. Кое-где этакие завалы перегораживали русло почти до середины, собирая на себе тину, плавучий мусор, тухлые водоросли.
Расчистить, что ли, некому? удивился Найл.
Шериф говорил: «Пусть лежат. Дабы к берегу пристать негде было», ответил рыбак. Боялся, вороги высадятся, да подкрадутся незаметно.
Помогло?
Вроде не помогло, согласился рыбак.
О себе думать надо в первую очередь, а не о врагах, наставительно произнес Посланник, зачерпывая ладонью прохладную воду и поднося к губам. Сделав пару глотков, он внезапно вскинул голову, осознав очевидную вещь:Ты что, знаешь наш язык?
Знаю, согласился рыбак. Бабка у меня из песков в город вышла. Отец тоже оттуда.
Как его звали?
Хамна.
Да, кивнул Найл. Знал я одного такого паренька в городе Дира.
Это не он, господин. Отец куда как старше вас был, да принесет ему Счастливый Край радость. Но про Диру мне рассказывал. Пещеры это, рядом с соленым озером в пустыне. Правда?
Найл кивнул, с интересом вглядываясь в лицо рыбака, словно надеялся угадать в нем черты кого-то из своих родственников или друзей.
Много в Приозерье переселенцев из пустыни?
Нет, двух десятков не наберется.
А по пустыне не скучаешь?
Что вы, господин! Я ужо здесь родился, у гор.
С помощью весла рыбак не столько греб, сколько направлял баркас, удерживая его на самой стремнине.
Как тебя зовут, сын Хамна?
Махнум.
А почему ты не переселился в город пауков, Махнум? Ведь князь туда всех желающих звал.
Мне отец с колыбели внушил пауков сторонится, усмехнулся рыбак. Лучше я в лесу тройные налоги платить буду, чем среди смертоносцев деньги лопатой грести.
Не везет тебе, сын Хамна. Махнум не пошел к смертоносцам, так смертоносцы пришли к Махнуму. Что теперь делать станешь?
Рыбак несколько минут размышлял, потом честно признался:Не знаю, господин. Пограбили быточно ушел. А такхозяйство бросать жалко. Баркас, дом, скотину. Поживем, увидим.
Поживем, согласился правитель и с удивлением заметил, что русло реки впереди раздваивается, словно дорога между двумя селениями. Баркас повернул налево. А правая река куда ведет?
То протока. Она скоро сужается, забилась совсем последние годы. А вообще, тут весь лес в ручьях, реках да протоках. Причалишь где, и никогда не угадаешь, то ли на берег вышел, то ли на остров. Но лучше не выходить. Зверья всякого много. Какое хищное, какое просто дурное. Жужелицы есть, многоножки. Мужики говорят, даже сколопендру видели. Хорошо, с лодки. А то бы, сами понимаете, рассказывать было некому.
А про черных скорпионов твой отец не вспоминал? поинтересовался Найл.
А как же, вспоминал, обрадовался рыбак. Как столкнется в лесу с какой-нибудь тварью, обязательно вспомнит. «Хорошо хоть, говорит, черных скорпионов тут не водится»!
Правитель рассмеялся, пересел со скамьи на дно баркаса и откинулся на борт. Он попытался вспомнить, сколько раз ему приходилось встречаться с ядовитым и длиннохвостым повелителем пустыни. Получалось, что раз пять. Последние три не в счеттогда у него уже был меч, а рядом находились или жуки-бомбардиры, или братья по плоти. Но вот в первыйон имел только короткое кривоватое охотничье копье с наконечником из шакальей кости. И было ему тогда всего двенадцать лет Впрочем второй раз он оказался один на один со скорпионом и вовсе с голыми руками. Единственного своего оружиядвух кремневых булыжниковон лишился в схватке со сколопендрой. Разумеется, ему не удалось убить этих хищников. В одиночку человек не способен справиться со сколопендрой, и ни при каких обстоятельствахсо скорпионом. Но он остался жив! А значитпобедил.
За бортом баркаса тихонько журчала вода, покачивая пузатую, как бочонок, лодку с боку на бок. Где-то в безопасном удалении стрекотал кузнечик, пригревало высоко поднявшееся солнце, и правитель сам не заметил, как глубоко и спокойно заснул.
* * *
Мы причаливаем, Посланник, тронула Калла правителя за плечо.
Уже? Найл тряхнул головой, разгоняя дремоту, с удивлением увидел в небе над собой подкрашенные розовым цветом предзакатные облака. Сколько же мы плыли?
Почти весь день, Посланник, Калла пожала плечами. Идти по дну ненамного медленнее, но зато не тошнит.
Если спишь, то и в лодке не тошнит, усмехнулся правитель. Пора, облизнув пересохшие губы, сказал Махнум.
Нос баркаса обо что-то ударился. Найл выпрямился во весь рост и увидел впереди, насколько хватает глаз, каменные россыпи.
Скорее! взмолился рыбак после очередного удара о береговые скалы. Девушки, зачем-то подняв копья над головой, стали выпрыгивать на мокрые камни.
Только ступив на твердую землю и оглядевшись, Посланник понял, почему князь Граничный вел свою армию по пустыне, отказавшись от идеи построить в Приозерье флот и организовать у порогов волок. Беспорядочное нагромождение гигантских, в рост человека, валунов, между которыми стремилась, пенясь и вздымая мириады мелких капелек, вода, даже рекой можно было назвать с большой натяжкой. Пробиваться сквозь облака водяной пыли даже без груза оказалось непростой задачей: прыгая с валуна на валун, люди рисковали поскользнуться на мокром, покрытом скользким зеленым мхом камне; а пытаясь идти внизу, между скалами, по колено в воде, запросто могли вывихнуть ноги, то и дело застревавшие в узких щелях, промытых потоком.
Может, посуху обойти? предложила какая-то из воительниц.
А где тут «сухо»? тотчас поинтересовалась другая. Эти пороги, может, на половину дневного перехода в ширину.
Пару раз грохнувшись после очередного прыжка о прочный гранит и свалившись между валуновесли бы не доспехи, ребра бы переломалправитель склонился в пользу движения «низом», и стал пробираться через скальный лабиринт топая по воде. Он тщательно прощупывал ногой дно, прежде чем ступить, однако пару раз все-таки провалился в глубокие промоины. Глубина этих холодные ловушек оказывалась примерно по пояс, однако от неожиданности каждый раз казалось, что тонешь с головой. Плавать за свою жизнь Посланник так и не научился, а потому эти сюрпризы приозерных порогов становились неприятными вдвойне.
Представляете, девочки, если нам тут еще и ночевать придется? Калла оглянулась на опускающееся за горизонт солнце.
Нужно нам было в баркасе до утра оставаться, вздохнула девушка слева от правителя.
Найл выбрал относительно пологий камень, на четвереньках выбрался на его макушку, расчистил ее ото мха и выпрямился во весь рост. На фоне светло-голубого неба отчетливо выделялись темные вертикальные черточки.
Никаких ночлегов! предупредил спутниц Посланник. Мачты уже видно. Часа за три дойдем.
После столь обнадеживающего известия воительницы прекратили разговоры и устремились вперед. Вскоре валуны начали тонуть. А может, уровень воды повышаться. Что так, что этакно вскоре братья по плоти пробирались уже по пояс в воде, потом по грудь. Теперь в промоины люди ухались с головой и торопливо выбирались на холодные мокрые камни, под темное холодное небо. Как назло, в эту ночь звезды и Луна решили не загораться на затянутом тучами небе.
Чего нам сейчас не хватает, так это дождика, в кромешном мраке шутка прозвучала особенно мрачно.
Хватит ломиться напрямик, решил Найл. Потонем все. Поворачиваем направо. Раз река стала глубже, должна тогда и сузиться. Берег где-то недалеко.
Правитель сам не очень доверял своему умозрительному заключению, но идти на глубину было бы еще большей глупостью, чем пытаться найти берег среди ночного мрака и камней. Однако, уже метров через сто глубина пошла на убыль, а еще через десяток метров под ногами явственно ощутился песок. Теперь с каждым шагом воды становилось все меньше, пескавсе больше, и валуны начинали утопать именно в нем.
Великая Богиня! Никогда не думала, что буду так радоваться пустыне!
Дерево хочу. А лучшесразу костер. В мире песка с приходом ночи на землю сразу опускается холод. Обычно барханы удерживают дневное тепло по крайней мере несколько часовно возле порогов вода убила щедрый дар солнца в считанные минуты.
Двигаться нужно, а то замерзнем, напомнил правитель и направился, как он надеялся, в сторону города пауков. В сложившихся обстоятельствах людям лучше заблудиться, чем застыть. Раскаленная днем, ночью пустыня способна превратить воду в лед.
Я костры вижу, или мне мерещится? Правитель узнал голос Каллы. Вот там, слева.
По левую руку от путников и правда дрожали похожие на огонь алые светлячки. Найл повернул к нимне все ли равно, куда идти? Только метров через пятьдесят стало ясно, что это лишь подвешенные на шестах фонари.
Кто идет? послышался грозный окрик, стоило первым из воительниц вступить в круги света.
Свои!
Тут же из мрака побежали навстречу люди, забирая у мокрых, замерзших и усталых путников оружие, щиты, котомки.
В лодки всех! Немедленно! командовал уверенный женский голос. Пусть на ходу раздеваются. И сразу в трюмы, раздеть, укрыть выворотками, дать вина.
Найла тоже заботливо обезоружили, подхватили под руки.
Панцирь сразу снимай, не мерзни, посоветовал лопоухий моряк. От него половина холода. Сюда иди, лодка здесь.
Все в порядке, Ухлик, проявился в дрожащем свете фонаря неясный силуэт. Иди, снимай огни.
Слушаюсь, госпожа, поклонился мужчина и торопливо побежал выполнять приказ.
Назия? скорее угадал, чем узнал правитель.
Да, Посланник Богини, со своей обычной дерзостью, кланяться надсмотрщица не стала. Идите сюда.
Женщина помогла ему забраться в лодку и коротко приказала:
Отчаливай.
Опытные гребцы за считанные минуты подогнали свою посудинку к кораблю. Сильная Назия чуть ли не перекинула правителя на палубу, запрыгнула следом и, не давая Найлу опомниться, потянула его к кормовой надстройке.
Подождите, не садитесь.
На этот раз морячка «забыла» произнести его титул или обращение «господин». Руки ее быстро и ловко расшнуровали кожаную воинскую тунику, бесцеремонно содрали ее с правителя и отшвырнули в сторону. Откуда-то появился большой кусок жесткой ткани, которым женщина торопливо то ли растерла, то ли высушила его тело.
Вот, выпейте, морячка поднесла к его губам большую чашу вина. Все сразу.
Найл в несколько глотков осушил деревянную пиалу. Женщина тут же отобрала ее, откинула широкую, распоротую вдоль выворотку, подхватила правителя на руки и уложила в густой мех постели, укрыв сверху другим. Потом она вскинула руки к плечам. Послышался двойной щелчок, туника опала на пол, а морячка бесцеремонно забралась к Посланнику в постель.
Вам нужно согреться, мой господин. Это не дерзость. Я всего лишь лекарство. Только лекарство и больше ничего.
Найл подумал, что надсмотрщица собирается согреть его своим телом, но морячка сразу запустила руку ему в пах, и стала выжидательно поглаживать маленький и сморщенный от холода член.
Удостоившись такого пристального внимания, малыш встрепенулся и начал быстро расти, стремясь продемонстрировать всю свою мощь «нефритового стержня», как называли этот источник сладострастия древние китайцы.
Ощутив крепость пениса, женщина переместилась наверх, оседлав своего господина, ввела «нефритовый стержень» в себя и только после этого наклонилась вперед, укрыв Найла раскаленным телом.
Не думайте, еще раз выдохнула она. Я всего лишь лекарство. Просто лекарство.
Назия совершенно забыла, что Посланник Богини умеет читать чужие мысли. А мысли у морячки были весьма прямолинейны, хотя и естественны. Она слегка сдвигалась вперед-назад, обдавая лицо Найла горячим дыханием, потом выпрямилась, откинув одеяло назад. Однако холод уже исчез, растопленный неподвластной любым морозам страстью. Морячка, закинув голову и закрыв глаза, играла бедрамито мелко дрожа, то вскидывая их вверх, то качаясь из стороны в сторону, словно исполняя некий неизвестный всем прочим танец. Она совершенно забыла о продекларированной цели и думала только о себе. Впрочем, Найл не возражал. Промерзший до костей и теперь согревшийся, ошеломленный властным напором, замешанном на почтении, сейчас он находился в сладостной истоме, наблюдая за вдохновенной страстностью женщины, за переполняющим ее, перехлестывающим через край наслаждением, сам купаясь в накатывающих волнах чужого блаженства.