Тут Томас услышал голоса в прихожей: кто-то из солдат отвечал на вопрос. Он посмотрел на мрачного Авилера и вспомнил, что Дензиль желал, чтобы Верховный министр подписал какой-то поддельный документ об отречении.
Спустя мгновение в дверях появился Донтан; остановившись, он холодно улыбнулся, и Томас с облегчением припал к стенезначит, пришел не Грандье. Томас не мог заставить себя отнестись к Донтану с пренебрежением, пусть он и был волшебником. Рядом с Грандье, показавшим, насколько далеко может зайти человек в своей мести, Донтан выглядел докучливым юным дворянчиком, которых Дензиль часто использовал в своих черных делах как пушечное мясо.
У герцога Альсенского накопилось много вопросов к вам, проговорил Донтан, отослав провожавших его солдат; двое из них вошли в комнату: один стоял с обнаженным клинком, другой снимал с Томаса колодки.
Томас даже не попытался встать, дожидаясь, пока солдат рывком поднимет его. Ничего другого не оставалось: нога снова одеревенела.
Его сразу повели из импровизированной тюрьмы вниз по лестнице, охраняемой изрядным количеством альсенцев. Они толпились посреди общего беспорядка, все свечи и лампы горели, чтобы отогнать тьму и фейри. Страх можно было буквально ощутить на ощупь.
Донтан внезапно спросил:
А что сказал вам Грандье?
Томас вспомнил, что во время его первого пленения Донтан настаивал на том, что он нужен Грандье живым. Он подозревал, что молодой чародей считает свое положение ненадежным. Нормальная реакция, если учесть количество человек, от которых Грандье избавился, продвигаясь к своей цели.
Он поведал нам о своих великих планах. Ты хочешь выяснить, включают ли они тебя? ответил Томас.
Донтан не стал оборачиваться к нему, но Томас ощутил, что тот пытается обуздать гнев, направленный столь же на Грандье, сколь и на него самого. Спустя мгновение молодой чародей выпалил:
Если Дензиль не избавит меня от вас, придется самому позаботиться об этом, как по-вашему?
Донтан вел капитана через апартаменты, заваленные всяческими припасами, к двойным дверям, у которых ожидали слуги с альсенским значком.
За дверями оказался украшенный золотом и лазурью узкий и невысокий зал заседаний с длинным столом у задней стены. Возле него спиной к вошедшим стояли двое мужчин, занятых разложенной на столе картой. Донтан отошел в сторону и прислонился к стене, скрестив на груди руки, но солдаты остались караулить Томаса. Тяжелый, расшитый золотом бархат, подобающий знати, облегал плечи светловолосых мужчин. «Альсенские лорды!» подумал Томас. У другой двери замерли двое слуг и чернявенький мальчишка-паж. Тут Томас увидел, что левая рука одного из мужчин, стоявшего спиной к нему, покоится в лубке, и сразу забыл о Донтане и всех остальных.
Дензиль обернулся, и Томас пробормотал:
Как жаль, что я промахнулся.
Жалейте себя, оборвал герцог Альсенский, с улыбкой подойдя к нему. Выстрел был отменным, он раздробил кость, но наш добрый волшебник Грандье исцелил рану. К моему удовольствию.
Действительно. Если бы не Грандье, Дензиль умер бы или потерял руку. Один из благородных господ, наблюдавших за происходящим с другой стороны комнаты, ухмыльнулся и промолвил:
Так вот кто доставил вам столько хлопот, милорд, что же вы не сказали нам
Дензиль повернулся на месте и рявкнул:
Заткнись!
Молчание сделалось абсолютным. Томас отметил, что во всей комнате лишь он один не вздрогнул во время внезапного перехода от светского спокойствия к почти слепой ярости. Он всегда знал, что Дензиль способен на подобное проявление гнева, и то, что молодой герцог скрывал эту черту от своих сподвижников, не удивило его.
Дензиль вновь повернулся к нему уже с прохладцей истинно утонченного знатного дворянина и произнес с улыбкой:
Родственникиэто неизбежное зло.
До поры до времени, согласился Томас. Он видел фамильное сходство с Дензилем в чертах обоих мужчин, стоявших у стола, холодную синеву их голубых глаз. Заговоривший, казалось, сожалел о том, что получил столь грубый отпор; второй же наблюдал не без удовольствия. «Если Дензиль преуспеет, я не поставил бы и медяка за то, что хотя бы один из них доживет до конца года». Он спросил:
А Роланда вы тоже захватили?
Нет. Глаза молодого герцога сверкали, лицо чуть раскраснелось от волнения, от упоения собственной властью. Внимательно глядя на Томаса, он решил сразить его наповал. Равенна мертва.
Я знаю, ответил Томас вполне ровным голосом, про себя гадая, не сообщил ли ему Грандье эту новость только затем, чтобы испортить настроение своему союзнику.
Дензиль проявил достаточную выдержку и не выдал даже легкого раздражения; он только с прискорбием покачал головой и сказал:
Опять этот Грандье. А я так хотел вас порадовать.
В этот самый момент Томас понялДензиль велел привести его сюда, чтобы убить. Он сразу заподозрил это, но теперь намерение было просто написано на лице молодого герцога, проступило во всем его поведении. Томас съязвил:
А вы неплохо скрываете разочарование.
Вы так думаете? Дензиль достал из боковых ножен кинжал для левой руки и задумчиво прикоснулся к острию. Это было не то смертоносное оружие с зубастым лезвием и дополнительными выступами, предназначенными, чтобы ломать клинок врага, но элегантный инструмент смерти с удобным длинным клинком и украшенной золотом рукоятью. Томас взглянул в остекленевшие глаза Дензиля и постарался прогнать все мысли из головы. Со словами:Едва ли вы будете удивлены этим, герцог нанес ему удар в живот.
В первый момент Томас ощутил лишь силу удара, перегнувшего его пополам. Боль началась потом, когда клинок вышел из раны, открыв разрезанную плоть. Томаса охватила волна ледяного холода, и ноги его подогнулись. Он заметил, что солдаты отпустили его, лишь когда он пал на колени. Горячая кровь потекла по ледяной коже, и сначала ее было на удивление мало. Он еще воспринимал шум в комнате, громкие голоса, но потом отказала рука, и на этом все кончилось.
Откуда-то из теплой тьмы лихорадочного сна до него донеслись голоса.
Гален Дубелл нет, Грандье сказал:
Я не обязан объяснять вам собственные поступки.
Разве? Вы возводите меня на трон, я же обещал вам выполнить ваше сокровенное желание, и вы считаете, что не обязаны удостоить меня объяснением хотя бы в несколько слов! произнес Дензиль голосом негромким и рассудительным.
Именно так.
Наступило молчание. Томас умудрился открыть глаза. Скрючившись на боку, он лежал на кушетке; на новом цветном дамасском покрывале осталось пятно крови. Он знал это потому, что левая рука его как раз лежала на этом пятне. Дублет его был расстегнут, рубашка завернута. Было холодно, хотя и не так, как в той комнате, где он находился в заточении. Конечности не хотели даже шевелиться, а отсутствие боли просто потрясало.
Грандье стоял спиной к нему, Дензиль оставался на противоположной стороне комнаты.
Молодой герцог вопросительно поднял брови, но, поскольку Грандье сохранил выжидательную и вежливую позу, продолжил:
Этот человекмой враг.
Меня это не волнует.
Дензиль на мгновение погрузился в зловещее молчание, хотя Грандье отвечал ему столь же кротким голосом. Герцог настаивал:
Учтите, для вас выгоднее не вступать со мной в противоречия.
Наверное. Но мы, кажется, уже вступили в них, и посему я не вижу причин отказываться от выбранного мной курса.
Очень хорошо. Итак, будем считать происшедшее недоразумением. Герцог изящно повел плечами, его ярость выдавала только легкая дрожь. Советую в будущем быть осторожнее.
Томас закрыл глаза, ощущая, как тьма головокружением прокатывается над ним; но прозвучали шаги Дензиля, и дверь закрылась за герцогом.
Снова открыв глаза, он увидел Грандье: качая головой, старик повернулся к нему. Заметив, что Томас очнулся, чародей улыбнулся ему:
Этот человек, похоже, одержим ненавистью ко всякому, кто не подчиняется его обаянию. Но вам это, впрочем, давно известно.
Самым интимным образом, неторопливо проскрежетал Томас. Сарказм вышел автоматически.
Услышав самого себя, он вздрогнул.
Грандье отвернулся, и Томас чуть приподнялся на локте. На одно мгновение боль охватила его внутренности, перегнула, отпустила и оставила бездыханным. Пальцы его нащупали плотный белый шрам в пяти дюймах под сердцем, только и оставшийся от колотой раны. Однако тело еще не забыло ее.
Когда он посмотрел вверх, Грандье сказал ему с удивленной улыбкой:
А вы везучий человек. Дензиль мог нанести вам более трудную для исцеления рану.
Томас глубоко вздохнул, но боль не возвращалась. Перестала ныть и колотая рана на руке.
А вы не думаете, что он сознательно сделал это?
Грандье помотал головой:
Он рассердился потому, что я не позволил вам умереть.
Нет, потому, что вы реагировали настолько спокойно. Перед тем как нанести удар, он позаботился поведать мне, как вы исцелили его руку после моего выстрела.
Старик на мгновение задумался.
Полезная мысль.
Он посылал Донтана договориться с Дензилем, подумал Томас. Повезло герцогу; с тем же успехом можно было бы послать овцу торговаться с волками. Грандье направился через всю комнату к круглому столу с горшочками и бутылочками, должно быть, полными аптечных порошков. И, закрывая поплотнее пробки, начал укладывать их в кожаный чемоданчик. Томас хотел было спросить, зачем понадобился чародею живьем, однако решил, что и без того выяснит это через пару мгновений. Он пожалел, что поганый бишранский священник, в тюрьме выслушивавший признания Грандье, не записал никаких подробностей об этом преобразовании обликов. Например, о том, как может избежать такой участи намеченная жертва. Но вне зависимости от своей дальнейшей судьбы Томас хотел узнать одну вещь и спросил:
А как умерла Равенна?
Грандье ответил не сразу и не поворачивая головы:
Эвадн вместе с шайкой фейри захватил ее в плен в башне Бель-Гарде и попытался выменять на Роланда. Она взорвала пороховой склад, который устроил там Дензиль, убила Эвадна и всех остальных. Уцелело лишь несколько фейри, державшихся снаружи. От них я и услыхал всю историю.
Взорвала пороховой склад Боже мой, подумала ли ты о том, что будет с тобой? Нет, конечно же, нет, даже если видела в своем поступке лишь способ покончить с жизнью. Свою собственную жизнь Равенна ценила не дороже чужих и сделала свое дело как подобает королеве. О, как удивились, должно быть, эти ублюдки!
Когда Томас обернулся, оказалось, что волшебник внимательно смотрит на него. Спустя мгновение Грандье спросил:
Вы хотели знать, почему я решил показать вам воинство Мрака?
Да.
Я не намеревался угрожать, честное слово. Это было испытание.
«Которого я не прошел», внезапно подумал Томас.
В том подземелье не было света, продолжал Грандье. Во всяком случае, видимого очами смертных. Люди, сопровождавшие нас, только слышали страшные крики и смех и лишь иногда замечали мерзкую нечисть, выныривающую из стены мрака. Как и Донтан, я мог видеть воинство, потому что их сила прикоснулась к нам. Ну а почему видели их вы?
Выныривая из волны мрака подобно черным фейри во время схватки в Большой Галерее, Томас ответил:
Раз вы достаточно знаете, чтобы проводить эксперименты, значит, у вас уже есть теория.
Она брала вас в Нокму?
Томас молча разглядывал чародея. Королевство Каде в Фейре напоминало ему островок мирной реальности посреди кошмарного сна. Нетрудно и забыть, что заключенный там с нею пакт повлияет и на бурный вихрь настоящего
Грандье сам же и ответил:
Перемена эта заметна для тех, кто знает, что искать. А быть может, и для тех, кто не знает. Она открыла для вас потусторонний мир.
Ну а вам-то не все ли равно?
Нет, я могу воспользоваться вашей помощью.
В чем?
Скажем, в отношении герцога Альсенского. Как вы справедливо заметили, мое понимание образа его мыслей страдает прискорбной неполнотой. Грандье закрыл кожаный чемоданчик и выпрямился над столом. Равенна погибла, и Роланд остался один. Даже если вы сумеете бежать отсюда, он не станет вас слушатьхотя бы по поводу предательства Дензиля. Те, кто мог бы возглавить отпор стремлению герцога к власти, либо мертвы, либо рассеяны, либо просто не узнают о случившемся в нужное время. Я согласен с вами. Дензиль опасен, он не поддается моему воздействию и к тому же слишком умен. Мне придется воевать с ним, чтобы заставить выполнять мои желания, во всяком случае, до тех пор, пока он будет еще необходим мне. И вы поможете мне победить в этой войне.
Томас сразу решил потянуть время. Он понимал, к чему может привести прямой отказ, однако сдаваться было еще рано. Он спросил:
А как насчет Каде?
Она более не может входить во дворец. Я обратил обереги против нее. Однако недавно мы с ней переговорили возле кольца в Большой Галерее Похоже, она сердится на меня.
Вы пытались ее убить по меньшей мере два раза.
Безуспешно. Вы помогли ей в Старом Дворце, а с моим големом она управилась без особого труда. Чародей чуть улыбнулся, едва ли не с гордостью, словно бы это он, а не Дубелл был учителем Каде.
Томас подумал: «Интересно, а не кажется ли он иногда самому себе Галеном Дубеллом»
Но улыбка скоро померкла, когда Грандье неторопливо произнес:
Он никогда не рассказывал мне о ней. И о том, чему научил ее, и о том, какие из сил фейри передались ей, и где искать ее Ее секреты он хранил до самого конца, даже когда впал в совершенное смятение и рассказал мне все необходимое о дворцовых оберегах.
Томасу представился Гален Дубелл, человек, в общем, скорее доверчивый, несмотря на его едкие шутки. Он знал старика лишь в кривой подделке Грандье, который, однако, сумел обмануть Каде, знавшую Дубелла лучше, чем кто бы то ни бы было, тем самым подтвердив точность копии. Томас спросил:
Значит, вы делаете именно так? Втираетесь в доверие к нужным людям, разнюхиваете их секреты вплоть до мельчайших, пока ничего полезного уже не остается
Да, а потом в известном смысле моя личность становится доминирующей.
Послушать, так прямо Дензиль.
Возможно.
Не пытайтесь ввести в заблуждение! отрубил Томас; гнев мешал ему оборвать эти слова, излишние, если ставить целью сохранение собственной жизни. Вы не похожи на герцога. Вас не ослепляет ни самолюбие, ни то, что сделали с вами в Бишре тамошние священники, как бы вы ни старались заставить нас поверить в противоположное. Вы с холодной головой приняли решение совершить свою месть именно таким образом и в точности отсчитать всю величину причиненной вам боли.
Быть может, в этом грехе повинны мы все. Разумные люди также предаются безумствам по собственным причинам. Помолчав мгновение, Грандье продолжил:Вы ошибаетесь в отношении моих намерений. Я не собираюсь использовать вас, как Дубелла. Ваше сотрудничество для меня полезнее, чем ваше телов данный момент. Впрочем, едва ли вы уже готовы дать мне ответ. Но я предлагаю вам все же не медлить с решением.
Уже другие солдаты вернули Томаса во временную тюрьму и навесили оковы. Авилер по-прежнему находился там. За это время Верховный министр не претерпел значительного телесного ущербатолько морщины в свете свечи еще глубже избороздили его утомленное лицо.
Когда конвоиры ушли, Авилер спросил:
Ну, что с вами было?
Томас припал к стене. На обратном пути он уже обнаружил, что непрошеному исцелению не поддалась только одна ранаоставленная в его ноге ведьминой пулькой.
Мне предложили поучаствовать в славной революции Грандье.
Подумав, Авилер показал кивком:
А откуда же тогда кровь?
Дензиль проколол меня, а Грандье исправил повреждение. Дензиль намеревается еще раз повторить это представление. Это было буквально написано на его физиономии.
Томас отвернулся, радуясь тому, что в холодной комнатушке было темно. Он не желал открывать Авилеру все.
Верховный министр надолго ушел в себя. Возможно, размышляет о том документе, который предложат ему подписать, подумал Томас. Он сидел уже в полудреме, когда вдруг неожиданно во тьме раздался голос Авилера:
Интересная демонстрация последствий отказа. И что вы ответили Грандье?
Я не стал отвечать ему. Это называется затяжкой времени, позевывая, сказал Томас.
Понимаю.
Каде плюхнулась на густую траву Нокмы, надеясь, что за ней в кольцо не влетело все воинство, однако это было маловероятно. Она успела подсоединить друг к другу две точки кольца, так что всякий увязавшийся за ней фейри оказался бы затянутым в вихрь, который будет кружить его в себе, пока не лопнет созданная ею связь, что, впрочем, случится достаточно скоро. С кольцами вообще сложно манипулировать: они всегда стремятся восстановить исходные очертания.