Да-да, конечно! Молодец.
Микал склонил голову, рассматривая тело. Кровь все еще сочилась из развороченной шеи, из ягодиц, из правого бедра, проеденного до кости. Плоть трепетала, подвяливаясь в жарких лучах солнца. Что-то странное чудилось ему в этом человеке. Странно уже то, что житель дальних деревень оказался в черном лесу. Такое раньше случалось лишь однажды. Но не только в этом заключалась странность. Он чувствовал зловонное дыхание этого человекатак воняет выдох черных шатаек.
Что ж, надо что-то делать. Вода с собой?
Привет! раздался новый голос. Оба обернулись. На поляну вышла молодая женщина и остановилась, широко распахнув глаза.
Рашель.
Рашель замерла в ужасе, не в силах оторвать глаз от окровавленного тела. Ни разу в жизни не довелось ей видеть такого. Опомнившись, она рванулась вперед, ее красная туника обвилась вокруг коленей.
Что это? Мужчина, конечно. Видно по мышцам спины и ног. Лежит на животе, лицо повернуто в ее сторону. Кто он?
Оба руша, Микал и Габил, переглянулись.
Не знаем, ответил Микал.
Нет, сударь, нет, не знаем, закивал Габил. Нет, сударь, не из ближних деревень он родом.
Приблизившись, Рашель остановилась и рассмотрела распростертое тело. Одна рука неестественно свернута, явно сломана ниже локтя. Жалость охватила ее. Она опустилась рядом с телом на колени.
Ах, что делается Как это случилось?
Черные шатайки. Я вывел его из черного леса, сообщил Габил.
Шатайки? Он был в черном лесу?
Да, но воду не пил, сказал Микал.
Они замолчали.
Шатайки! Она никогда их не видела, незнакома с их когтями. Но вот перед ней на траве доказательство жестокости этих тварей. Столько крови! Почему руши не исцелили его сразу? Они ведь знают, что кровь оскверняет человека. Она загрязняет мужчину, женщину, ребенка, траву, водувсе, чего касается. Кровь не должна выплескиваться наружу. Кроме тех случаев, когда это неизбежно, но на эти случаи есть соответствующие правила.
К жалости примешалась злость. Что же это за твари и что творится у них в голове, если они могут причинить такое зло!
Вот почему Танис говорил об экспедиции, об уничтожении этих выродков! воскликнула она. Это ужасно!
Не глупи, буркнул Микал. Любая экспедиция закончится для Таниса вот этим. Он указал крылом на истерзанное тело.
Рашель всмотрелась в лежащего, вслушалась в его прерывистое дыхание. Бедная измученная душа! Невинная, разумеется.
Однако таинственная. Он проник в черный лес, но воды не пил, не соблазнился. Только сильный духом способен на такое.
Вода, Габил, произнес Микал.
Габил вытащил из-под крыла тыквочку с водой. Рашель захотелось протянуть руку, прикоснуться к мужчине. Ее озарила странная мысль.
А вдруг это тот самый? Посмеет ли она выбрать для себя мужчину, которого не знает?
Микал принял у Габила сосуд, вытащил пробку из горлышка.
Неуместной сочла она свою мысль. Человек умирает, он нуждается в срочной помощи, в воде, в любви Элиона. Но побороть эту мысль Рашель не смогла, тянулась к ней, как кровь к сердцу. Где это видано, чтобы мужчины и женщины оценивали, взвешивали тех, кого выбирают? Все мужчины хороши, все женщины тоже, все браки совершенны. Почему тогда не этот, к которому она почувствовала сострадание? Никого она еще не видела в таком состоянии, столь нуждающимся в воде Элиона.
Микал подошел, наклонил фляжку-тыкву.
Рашель подняла руку.
Подожди.
Чего? удивился Микал.
Она и сама еще не понимала, что за чувства на нее нахлынули. Такого она еще никогда не испытывала.
Как ты думаешь, он он отмечен?
Руши снова переглянулись.
Ты о чем? недоуменно спросил Микал.
Лоб мужчины мог нести на себе знак союза, но лоб окровавлен, измазан, ничего на нем не разобрать. Ей отчаянно захотелось стереть кровь, увидеть, нет ли на лбу незнакомца дюймового кружка, кольца, знаменующего союз с женщиной. С другой женщиной. Или полукруг, означающий, что он обещан другой. Но она колебалась. Пролитая кровьпроклятие творений Элиона, и нельзя терять ни минуты!
Микал опустил тыквочку.
Ты что, серьезно?
Чудесно, чудесно! запрыгал от восторга Габил. Как романтично!
А почему нет? спросила Рашель Микала.
Ты его даже не знаешь, никогда не встречала!
Какая разница? Разве Элион требует чего-то подобного? Главноея его нашла, я вышла на него.
Ты просто жалеешь его.
Откуда ты знаешь, что творится в моей голове? Меня тянет к этому мужчине. Бедняжка такое выстрадал, вообразить невозможно. Мне кажется, что мы с ним предназначены друг для друга. Неужели это кажется неразумным?
Разумно, разумно, еще как разумно! трепыхался меньший руш. Романтично, а значит, разумно! Микал, отбрось сомнения, отбрось. Это прекрасная мысль!
Ну, не знаю я, меченый он или не меченый, фыркнул Микал, смягчаясь.
Рашели уже двадцать один, но она еще никогда не ощущала сильного желания выбрать мужчину. Большинство женщин ее возраста уже избралиили их избрали. И ей давно уже пора. А кого избратьсовершенно все равно, так издавна повелось. Обычай не накладывает ограничений.
Она сорвала пригоршню травы, поднесла пучок ко лбу мужчины. Осторожно, чтобы не коснуться рукой его кожи, стерла кровь.
Нет отметки!
Сердце забилось. Обычай предусматривал и эту редкую ситуацию. Любая созревшая женщина, исцелившая мужчину, автоматически приглашала его, выбирала его. Мужчине следовало принять приглашение, последовать ему. Последовать за ней. Преследовать ее.
Рашель медленно поднялась.
Нет отметки.
Габил снова запрыгал.
Прекрасно, прекрасно!
Микал посмотрел на нее, перевел взгляд на лежащего.
В высшей степени необычно. Не зная даже, из какой он деревни. Но, предположим, ты права. Твой выбор. Значит, ты готова принести ему исцеление?
По телу ее прошла дрожь. Не слишком ли она отважна? Не слишком ли рискует? Но она понимала, глядя на лежащего мужчину, что если до сих пор не сделала свой выбор, то лишь потому, что дух приключений в ней сильнее, чем в остальных женщинах. Добрый ли он человек? Конечно. Все люди добрые. Будет ли он ее преследовать? А какой мужчина сможет устоять перед избравшей его женщиной? И какая женщина не покорится мужчине, избравшему ее В этом природа Любви. Все это знают. Все живут этим, наслаждаются этим.
В такой в высшей степени нетипичной ситуации она решилась избрать этого мужчину. Она ощутила необъяснимую решимость, которую трудно объяснить даже самой себе, не говоря уж о рушах, даже самых мудрых, даже о Микале. Как они поймут, ведь они не люди.
Да-да, я готова. Я готова! Она вытянула вперед дрожащую руку. Дай мне воду.
Микал улыбнулся, выгнул левую бровь.
Уверена?
Уверена. Давай воду!
Прошу. Он вручил ей сосуд.
Рашель приняла тыкву, поднесла ее ко рту, пригубила. Сладкая зеленая вода полилась в горло, волна энергии всколыхнула ее тело.
Что ж, Габил, переверни его.
Габил прекратил свои танцы, схватил мужчину за руку и не слишком бережно перевалил на спину.
Вот так, сударь мой, так вот, приговаривал он. Славненько тебя отделали. Да снизойдет на тебя милость Элиона!
Бесчувственное тело лежало теперь на спине. Сломанная рука от поворота сложилась вдвое.
Переполненная эмоциями Рашель торопила мгновения. Она опустилась на колени, наклонила сосуд над лицом незнакомца, и светящаяся зеленая вода тонкой струйкой полилась на его губы.
Струйка растекалась по лицу, от нее полетели в стороны крохотные брызги, казалось, выбиравшие места в этом кровавом месиве, с которых надо начать исцеление. И тут же началось восстановление. Кровавая смесь преобразовывалась в здоровую ткань. Появилась кожа, заново формировались объеденные мухами нос, веки и губы.
Вода растекалась по телу, ткани регенерировали, разорванные мышцы срастались, свежая розовая кожица крепла на глазах. Исчезли нездоровые фиолетовые и багровые пятна. Сломанная рука задергалась, Габил вскрикнул и отскочил от нее подальше. Рука щелкнула и замерла в позиции здоровой человеческой конечности.
Трансформация завершилась. Рашель не могла оторвать глаз от возникшего вместо груды недожеванных отходов молодого красавца. Золотистая кожа, выразительное лицо, мощные мышцы, темные прожилки вен на руках Вода Элиона полностью преобразила умирающего, воскресила его.
Она выбрала этого человека в качестве спутника жизни. Теперь эта мысль казалась ей непостижимой. Она в самом деле выбрала, наконец, мужчину! Конечно, теперь его черед выбрать ее, но
Мужчина вздохнул так глубоко и мощно, что Габил вскрикнул. Крик белого руша испугал Рашель больше, чем неожиданное резкое движение ожившего мужчины. Она быстро вскочила на ноги.
Мужчина открыл глаза.
Яркий свет ударил Тому в глаза и пробудил его сознание. Разум зашевелился, определяясь в пространстве. Вверху лазурное небо. Над ним зелень деревьев, листья шелестят на свежем ветерке.
Нет, это не Денвер.
И не кушетка под ним, не димедрол циркулирует по венам. Денвер ему, благодарение небесам, приснился. Что означает Черную летучую сволочь! Спасибо большое
Том рывком сменил позицию на сидячую и увидел перед собою множество древесных стволов разных цветов и оттенков, преимущественно желтых и красных. Он повернул голову влевослева за ним следили две пары любопытных изумрудных глаз. Неподвижно стояли два белых пушистых существа, формой весьма схожих с черными летучими гадами.
Белая, та, что поменьше, глядела куда-то мимо Томаса. Он проследил за направлением взгляда. В десяти футах от него застыла женщина с длинными каштановыми волосами, в красном атласном платье. Женщина тоже смотрела на него, на Тома.
Он резво вскочил, уже поняв, что с телом все в порядке, что от страшных ран не осталось и следа, что на нем ни царапины, ни пятнышка крови. Неподалеку журчит вода. Где он? Кто эта женщина? А эти существа?
Ты чего-то не понимаешь? участливо спросил более крупный белый.
Том выпучил глаза. Он только что услышал слова, произнесенные животным. Впрочем, что в этом необычного? Да ничего. Он помотал головой, чтобы прояснить мысли.
Ты вышел из черного леса, продолжил белый. Но воду ты не пил, не беспокойся. Меня зовут Микал, егоГабил, а ее, он указал крылом на женщину, Рашель. Имя женщины он произнес так, будто оно должно означать нечто особенное. Как ты себя чувствуешь?
Да, как ты чувствуешь себя, государь мой? повторил второй белый, Габил.
В сознании Тома всплыли детали его бега по черному лесу. Все казалось знакомым, но каким-то смутным. В памяти оживали и более ранние происшествия, после того как он очнулся, ударившись головой о камень. Он схватился рукой за рану на черепеникакой раны. Ни следа.
Опустил взгляд на грудь и ниже, провел рукой по груди и животуни царапины, ни синячка.
Том повернулся к женщине.
Я чувствую себя отлично.
Она подняла брови и улыбнулась.
Отлично? Она шагнула ближе, переступая босыми ногами. Остановилась в шаге от него. Как звать тебя?
Он чуть помедлил.
Томас Хантер.
Рада познакомиться с тобой, Томас Хантер.
Она протянула ему руку, и он попытался принять ее ладонь в свою, но пальцы ее лишь скользнули по его руке. Он даже приветствие забыл.
Ты нравишься мне, Томас Хантер, сказала она мягко, глядя на него сияющими глазами. Я избрала тебя.
Сказанное, судя по интонации, означало нечто очень важное, но Том, как ни напрягал извилины, ничего не сообразил. Как следствие, ничего на это и не ответил.
Она слегка склонила голову, отступила на шаг, резанула его взглядом, что-то, без сомнения, внушающим, даже воспламеняющим. Как будто поделилась каким-то восхитительным секретом, сладкой тайной. Не сказав более ни слова, она развернулась и понеслась в лес.
7
В три часа ночи Кара проснулась от страшной головной боли. Она попыталась усилием воли подавить боль и снова заснуть, но тут вспомнила о несчастье, свалившемся на ее дом по милости Тома, и сон пропал окончательно.
Она вылезла из-под одеяла, направилась в ванную и проглотила две таблетки адвила, запив их холодной водой. В очередной раз горько пожалела, что в квартире нет кондиционера.
Кара вышла в общую комнату, подошла к шезлонгу. Том лежал под узорным стеганым одеялом. Она укрыла его этим одеялом, как только он заснул, и, похоже, с тех пор он даже не пошевелился. Лежал неподвижно, даже голову не повернул.
Спутанные каштановые волосы прикрыли брови. Рот закрыт, дыхание ровное, глубокое. Квадратная чисто выбритая челюсть. Тело сильное, подтянутое, мускулистое. И разумом брат ее не обижен.
Конечно же, несправедливо с ее стороны обвинять его в том, что он привлек бандитов в Денвер. Ведь он прибыл сюда ради нее. Дитя семьи, он стал ее хранителем. И в Гарвард не поступил только из-за того, что мать нуждалась в нем после развода. А после того, как устроил мать, потребовала поддержки сестра. И снова учеба отодвинулась на второй план. Он устраивал их жизнь за счет своей. Она могла, конечно, орать на него сколько угодно, но никогда бы не посмела всерьез обвинять брата ни в небрежении, ни в авантюризме.
А занять сто тысяч долларов у нью-йоркского нелегального ростовщика, конечно же, чистейшей воды авантюризм. Со временем Том надеялся расплатиться, но время играет против них.
Итак, теперь этот вопрос повис на них обоих. Что же делать?
Может быть, разбудить его, проверить рану? Но куда больше, чем рана, беспокоили Кару его странные сны. Том отличался скорее рассудительностью и основательностью, чем склонностью к фантазированию. Иной раз он, правда, принимал решения быстро, творчески, можно сказать, спонтанно, но всегда сохранял трезвость ума. Удар по голове, очевидно, как-то повлиял на мозг.
Что ему снилось?
Ей вспомнился переезд в Штаты, когда она была в десятом классе, а он в восьмом. Первые две недели он бродил по школе как потерянный, пытался приткнуться к кому-нибудь, ища общения и не находя его. Он отличался от всех, и всем это сразу бросалось в глаза. Однажды его одноклассник, футбольный защитник с бицепсами обхватом с бедро Тома, после уроков в школьном дворе обозвал его пидором полукитайским, и Том не выдержал. Одним ударом он отправил парня на больничную койку. После этого его оставили в покое: ни врагов, ни друзей, все время один.
Силу тела и силу духа воплощал Том Хантер в те днино только днем. По ночам же из его комнаты доносились жалобные вскрикивания, и она спешила на помощь. Впоследствии ей казалось, что именно в те дни появилась в ней неприязнь к «стопроцентным американцам». Она ставила своего брата выше любого накачанного фунтами мышц кретина, будь то хоть самый известный боксер или футболист.
Кара подошла к Томасу, нагнулась над ним, поцеловала в лоб.
Не бойся. Справимся. Выстоим! Не впервой
Стоя на полянке, Том глядел на белых. Странные создания. Белые пушистые тела, тоненькие ножки. Крылья не птичьи, без перьев, как и положено летучим мышам, только белые, и тела тоже белые. Все знакомо, и все очень странно.
Черные летучие твари, произнес он, наконец. Мне снились черные летучие твари. Они гнались за мной по черному лесу.
Нет, нет, государь мой! возбужденно залопотал Габил. Не снились они тебе. Тебе повезло, что я оказался рядом.
Извините, но я Я толком не могу припомнить
Оба белых пристально вгляделись в него.
Ничего не помнишь? спросил Микал.
Нет-нет, как они меня травили, помню. Но прошлой ночью я ударился головой о камень, и все как отшибло. Он помолчал, собираясь с мыслями, раздумывая, как бы лучше это объяснить. Я не помню ничего до того, как ушиб голову.
Память потерял, сказал Микал, приближаясь к Тому. Где ты находишься, понимаешь?
Том инстинктивно шагнул назад, и белый остановился. Том потер лоб.
Ну Не то чтобы совсем Как-то с провалами. Здорово я треснулся, стало быть.
Ладно. А что ты помнишь?
Помню, что я Том Хантер. Что каким-то образом оказался в черном лесу с парнем по имени Билл, но упал и разбил голову о валун. Билл напился воды и ушел.
Ты видел, как он пил воду?
Да, это я точно помню.
Гм
Он заинтересованно уставился на белого, ожидая разъяснений, но тот только пошевелил крылом:
Еще что?
Потом я увидел его, он показал на Габила, и побежал.
И все? Больше ничего?
Нет, больше ничего. Кроме снов. Сны помню.
Оба белых глядели выжидающе.
Рассказать сны?
Расскажи сны.
Ну, в них толку мало. Там все совсем другое. Сумасшедшее какое-то.