Одиночество, рожденное не огромными расстояниями, а страхом.
Одиночество людей, которые остаются наедине с самими собой в прекрасно меблированных квартирах, в многолюдных городах, потому что им некуда пойти и не с кем поговорить. Одиночество людей, которые идут в бар, чтобы познакомиться там с кем-нибудь, и вдруг обнаруживают, что не знают, как начать разговор, и им не хватит мужества сделать это, даже если бы они знали как.
В таком одиночестве нет ничего величественного, ни поэзии, ни смысла. Это печальное, жалкое, мерзкое одиночество, и от него просто разит жалостью к самому себе.
Да, иногда одиночество среди звезд причиняет боль.
Но гораздо тяжелее чувствовать себя одиноким в веселящейся компании, поверьте мне.
30 июня. Прочитал вчерашнюю запись. Разговоры про жалость к себе
1 июля. Прочитал вчерашнюю запись. Даже после четырех лет, проведенных здесь в полном одиночестве, я пытаюсь сражаться с самим собой всякий раз, когда стараюсь быть честным. Плохо. Если я хочу, чтобы теперь все изменилось, мне необходимо понимать себя.
В таком случае почему я пытаюсь высмеивать себя, когда прекрасно понимаю, что одинок и уязвим? Почему я не признаюсь в том, что боюсь жизни? Ведь никто никогда не прочитает моих записей. Я разговариваю о себе с самим собой. Почему же многое не решаюсь сказать?
4 июля. Сегодня не было никаких кораблей. Скверно. Ни один земной фейерверк не сравнится с великолепием красок, танцующих в вихревой воронке, а мне так хочется устроить себе праздник.
Но почему я придерживаюсь земного календаря здесь, где годы превращаются в века, а времена годавсего лишь смутное воспоминание о чем-то далеком? Июль ничем не отличается от декабрятак какая во всем этом польза?
10 июля. Ночью мне приснилась Карен. И теперь я никак не могу прогнать воспоминания о ней, хотя мне казалось, я давно похоронил их. Да и в любом случае это все были мои фантазии. Может быть, даже она меня любила. Нет, конечно, я ей нравился, но не больше чем дюжина других парней. Я не стал для нее особенным, и она так и не узнала, насколько была мне дорога.
И не узнала, как отчаянно мне хотелось быть для нее единственным и самым главным, ну хоть для кого-нибудь. Вот почему я выбрал ее. Но я не должен был испытывать такую боль, потому что не имел на нее никаких прав.
Мне казалось, что я имею. И я страдал. Впрочем, мне некого винить, кроме самого себя. Она тут совершенно ни при чем.
Карен никогда и никому сознательно не причинила вреда. Просто она не понимала моей слабости.
Даже здесь, в самом начале этого четырехлетнего срока, я продолжал видеть ее во сне. Мне снилось, что она изменила свое решение. Что она будет меня ждать
Но это были мечты. А потом мне удалось договориться с самим собой. Теперь я знаюона меня не ждет. Я ей не нужен и никогда не был нужен. Всего лишь друг.
Вот почему я не люблю видеть ее во сне. Это плохо. Когда я вернусь, то не должен интересоваться, что произошло с Карен за время моего отсутствия. Я обязан начать все сначала.
Мне придется найти кого-нибудь, кому я буду действительно нужен. Но ничего не получится, если я стану постоянно возвращаться в прошлое.
18 июля. Прошел месяц с тех пор, как мой сменщик покинул Землю. «Харон» наверняка уже находится в поясе астероидов. Осталось два месяца.
23 июля. Кошмары. Боже помоги мне!
Мне снова снится Земля. И Карен. И я ничего не могу с этим поделать. Каждую ночь одно и то же.
Забавно, что я называю Карен кошмаром, ведь раньше она была сном, прекрасным сном: длинные мягкие волосы, звонкий смех, сияющая улыбка. И в этих снах Карен нуждалась во мне, желала и любила меня.
Кошмары преподносят мне горькую правду. Они всегда одинаковы: я вижу наш последний вечер.
Он был прекрасным, как и все вечера. Мы ужинали в моем любимом ресторане, а потом отправились на шоу. Мы беззаботно болтали о самых разных вещах и много смеялись.
Только позже, уже у нее дома, когда я попытался сказать ей, как много она для меня значит, я помню, что почувствовал себя глупым и бездарным, когда пытался сформулировать свои мысли, помню, как спотыкался о собственные слова. Все пошло не так.
Я помню, как она тогда на меня посмотрела. С выражением страннее некуда. А потом она попыталась лишить меня надежды и иллюзий. Мягко. Она всегда была очень мягкой и доброй. А я смотрел в ее глаза и слушал голос. Но я не увидел любви, только только жалость, наверное.
Жалость к косноязычному придурку, мимо которого проходит жизнь, а он даже не может ее ухватить. И не потому, что не хочет. Он боится и не знает, как это сделать. Она любила его по-своему, эта девушка любила всех. Она пыталась ему помочь, подарить хотя бы немного своей уверенности, немного смелости и отваги, с которой относилась к жизни. И до определенной степени ей это удалось.
Однако придурок мечтал о том дне, когда больше не будет одинок. И не понял, что Карен просто попыталась ему помочь, он решил, что онаего мечта, претворившаяся в жизнь. Естественно, придурок с самого начала подозревал, как обстоят дела в действительности, но лгал самому себе. А когда больше не смог себя обманывать, то испытал боль. Он не был из той породы людей, у которых раны быстро заживают. Ему не хватило смелости попытаться начать все снова с кем-нибудь другим. И он сбежал.
Надеюсь, что кошмары прекратятся. Я не могу их больше выносить, ведь они приходят каждую ночь, снова и снова мне приходится переживать тот разговор в квартире Карен.
Я провел здесь четыре года, очень внимательно себя изучил и изменил то, что мне не нравилось, точнее, постарался это сделать. Я изо всех сил пытался набраться уверенности в себе, чтобы справиться с болью от новых отказов, прежде чем признание придет ко мне. Но теперь я знаю себя очень хорошо и понимаю, что мне удалось лишь частично добиться успеха. Некоторые вещи всегда будут причинять боль, и я не смогу с ней справляться так, как мне хотелось бы.
Воспоминания о нашем последнем вечере с Карен всегда будут со мной. Боже, сделай так, чтобы кошмары оставили меня в покое!
26 июля. Снова кошмары. Пожалуйста, Карен, я любил тебя. Оставь меня. Прошу тебя.
29 июля. Благодарение Богу, вчера прилетел корабль. Как же он мне был нужен! Его появление помогло мне на время забыть о Карен. А сегодня ночью, впервые за целую неделю, она мне не приснилась. Вместо нее я увидел воронку нуль-пространства и бушующий безмолвный ураган.
1 августа. Кошмары вернулись. Это старые воспоминанияменее значительные, но не менее болезненные. Глупости, которые я говорил, девушки, с которыми так и не встретился, вещи, которые не сделал.
Плохо. Очень плохо. Мне постоянно приходится напоминать себе, что я изменился. Теперь я новый человек, которого создал собственными руками здесь, в шести миллионах миль от Плутона. Я сотворен из стали, и звезд, и нуль-пространства жесткий, уверенный в себе. И я не боюсь жизни.
Мое прошлое осталось у меня за спиной. Но оно продолжает причинять боль.
2 августа. Корабль прилетел. Кошмары продолжаются. Проклятье!
13 августа. Несколько ночей назад появился еще один корабль. Посленикаких снов. Намечается четкая схема.
Я изо всех сил сражаюсь с воспоминаниями. Стараюсь думать просто о Земле. У меня было много хорошего, и ждет еще больше, когда я вернусь. Я сделаю все, чтобы это было именно так. Я больше не позволю дурацким кошмарам меня преследовать. Ведь с Карен связано столько прекрасного, о чем я готов с удовольствием вспоминать. Почему же я не могу?
18 августа. До прибытия «Харона» остался месяц. Интересно, каков он, мой сменщик? И что загнало его сюда?
Сны о Земле продолжаются. Нет. Их следует назвать снами о Карен. Неужели я уже боюсь даже писать ее имя?
20 августа. Еще один корабль. Когда он скрылся из виду, я остался смотреть на звезды и провел в диспетчерской, наверное, несколько часов. Тогда мне казалось, что время пролетело мгновенно.
Здесь очень красиво. Одиноко? Да. Но какое это одиночество! Тыодин в космосе, звезды россыпью сияют у твоих ног, венчают голову.
И каждая из нихсолнце! Однако они все равно кажутся мне холодными. Я начинаю дрожать, чувствуя себя крошечной бездомной пылинкой в огромном пространстве Вселенной, пытающейся понять, откуда она взялась и что она означает.
Надеюсь, мой сменщик, кем бы он ни был, сумеет по достоинству оценить эту красоту и величие. Ведь на свете так много людей, которые на такое не способны или просто не хотят сделать над собой усилие. Они ведут ночной образ жизни и никогда не смотрят на звездное небо у них над головой. Надеюсь, мой сменщик не из их числа.
24 августа. Когда я вернусь на Землю, я обязательно постараюсь узнать, как живет Карен. Как же иначе я могу делать вид, что все будет по-другому, если не в состоянии набраться храбрости, чтобы с ней встретиться? Все действительно будет по-другому. Вот почему я должен поговорить с Каренчтобы доказать себе, что я изменился.
25 августа. Какую чушь я написал вчера! Разве я смогу встретиться с Карен? Что я ей скажу? Я снова начну себя обманывать и в конце концов сгорю дотла. Нет, я не должен видеть Карен. Проклятье, я даже сны о ней переношу с трудом.
30 августа. Последнее время я часто отправляюсь в диспетчерскую и «выхожу» наружу. Кораблей нет. Но я обнаружил, что мои прогулки заставляют тускнеть воспоминания о Земле. Я все больше и больше понимаю, что стану скучать по Церберу. Через год на Земле я буду смотреть в звездное небо и вспоминать сияние звездного кольца.
А еще я никогда не забуду, как смешивались и резвились цвета в воронке, образовавшейся в ткани Вселенной.
Жаль, что я никогда не занимался голограммами. На Земле можно сколотить целое состояние, сняв на пленку эту восхитительную картину. Танцующая пустота! Поразительно, что никому в голову не пришла подобная идея.
Может быть, предложить сделать это своему сменщику? Отличное занятие, чтобы скоротать время, если ему, конечно, будет интересно. Земля станет богаче, если кто-нибудь привезет туда такую запись.
Я бы и сам ее сделал, будь у меня необходимое оборудование, а времени, чтобы кое-что переделать, уже нет.
4 сентября. Я выхожу наружу каждый день вот уже целую неделю. И больше никаких кошмаров. Только сны о бездонном мраке, расцвеченном яркими красками нуль-пространства.
9 сентября. Продолжаю выходить и наслаждаться красотой Вселенной. Скоро, очень скоро я всего этого лишусь. Навсегда. У меня такое ощущение, что я должен использовать каждую секунду. Мне необходимо запомнить, как здесь все устроено, чтобы сохранить в душе красоту, величие и могущество Цербера и унести их с собой на Землю.
10 сентября. Довольно долго нет кораблей. Неужели все закончилось и я видел последний?
12 сентября. Сегодня корабля не было, но я «вышел» наружу и разбудил генератор, чтобы еще раз послушать рев вихря. Почему я пишу, что он ревет и воет? В космосе нет звуков. Ничего не слышно. Но я смотрюи он ревет.
Звуки тишины. Но не такие, которые воспевают поэты.
13 сентября. Сегодня я снова наблюдал за воронкой, хотя не было никакого корабля.
Я никогда не делал ничего подобного раньше. Это запрещено, потому что баснословно дорого с точки зрения затрат энергии, а Цербер существует за счет энергии. Так почему?
Я не хочу расставаться с космическим водоворотом. Но мне придется. Скоро.
14 сентября. Идиот, идиот, идиот! Что я делаю? «Харон» прибудет меньше чем через неделю, а я пялюсь на звезды, будто никогда их не видел. Я даже не начал собирать вещи, а я еще должен подчистить все записи для моего сменщика и привести в порядок станцию.
Идиот! Почему я трачу зря время, делая эти записи?
15 сентября. Собираясь, я нашел кое-какие диковинкивещи, которые пытался спрятать от себя. Например, роман, который написал в первые полгода и считал, что он замечательный. Мне не терпелось поскорее вернуться на Землю, чтобы продать его и стать писателем. Да-да.
Прочитал его через год. Настоящая дрянь.
А еще я нашел фотографию Карен.
16 сентября. Сегодня я взял бутылку виски и стакан с собой в диспетчерскую. Выпил за космический мрак и звезды, и за мою воронку. Я буду по ним скучать.
17 сентября. По моим расчетам, остался один день. Один! А потом я отправлюсь домой, чтобы заново начать жизнь. Если мне хватит смелости ее прожить.
18 сентября. Почти полночь. Никаких признаков «Харо-на». Что случилось?
Скорее всего, ничего. Расписание движения кораблей никогда не было абсолютно точным. Иногда расхождения составляют целую неделю. Так почему я волнуюсь? Проклятье, я и сам опоздал сюда. Интересно, что думал тот несчастный парень, которого я сменил?
20 сентября. Вчера «Харон» тоже не прилетел. Я устал ждать, взял бутылку виски и снова отправился в диспетчерскую. Чтобы выпить еще раз за звезды. И за воронку. Я разбудил ее, заставил полыхать разноцветным пламенем и снова выпил.
У меня набралось много тостов. И бутылка опустела. А сегодня у меня такое ужасное похмелье, что мне кажется, я ни за что не доберусь до Земли живым.
Я вел себя неразумно. Команда «Харона» могла увидеть сияние воронки. Если они на меня настучат, я получу только очень маленькую часть денег из тех, что ждут меня на Земле.
21 сентября. Где «Харон»? Неужели с ним что-то случилось?
Может быть, он не прилетит?
22 сентября. Я снова «вышел» наружу.
Боже, какая красота! Какое одиночество и безграничное пространство: тревожноевот слово, которое я наконец нашел. Тревожная и не дающая покоя красота. Иногда мне кажется, что я совершу глупость, если улечу отсюда. Я добровольно отказываюсь от вечности ради куска пиццы, постельных утех и ласковых слов.
Нет! Что, черт подери, я пишу! Нет. Я вернусь, конечно же, я вернусь. Мне нужна Земля, я скучаю по Земле, я хочу туда вернуться. И на этот раз все будет иначе.
Я найду другую Карен, и у нас все получится.
23 сентября. Я болен. Господи, я болено чем я думаю! Мне казалось, что я изменился, но теперь у меня есть сомнения по этому поводу. Я вдруг понял, что действительно думаю о том, чтобы остаться еще на четыре года. Я не хочу. Нет. Но, похоже, я по-прежнему боюсь жизни, Земли, всего.
Поторопись, «Харон». Поспеши, пока я не передумал.
24 сентября. Карен или космическая воронка? Земля или вечность?
Проклятье, как я могу даже думать такое? Карен! Земля! Я должен набраться смелости, должен приготовиться к боли, я должен понять, что такое жизнь.
25 сентября. «Харон» не прилетел. Он опаздывает на целую неделю. Иногда такое случается, но не слишком часто. Он скоро будет здесь. Я знаю.
30 сентября. Ничего. Каждый день я наблюдаю и жду. Я слушаю мои сканеры и «выхожу» наружу, чтобы взглянуть. Так еще никто не опаздывал. Что произошло?
3 октября. Сегодня прилетел корабль. Не «Харон». Сначала, когда его появление уловили сканеры, я решил, что это он. И так громко заорал, что мог легко разбудить воронку. Но потом я вгляделся и понял, что корабль мчится вперед, даже не собираясь сбрасывать скорость.
Я «вышел» наружу и пропустил его. А потом еще долго оставался среди звезд.
4 октября. Я хочу домой. Где они? Я не понимаю. Не понимаю.
Они не могут оставить меня здесь. Не могут. Они не оставят меня.
5 октября. Корабль, снова не «Харон». Раньше я с нетерпением ждал их появления. Теперь я их ненавижу, потому что они не «Харон». Но я все равно пропустил его.
7 октября. Я распаковал вещи. Глупо жить на чемоданах, если я даже не знаю, когда прилетит «Харон» и случится ли это вообще.
Но я продолжаю его ждать. Я знаю, что он прилетит. Просто он где-то задержался. Объяснений можно найти множество.
Надо заняться кольцом. Ведь я так и не привел его в порядок для своего сменщика, поскольку наблюдал за звездами вместо того, чтобы делать что-нибудь полезное.
8 октября (или около того). Мрак и отчаяние.
Я знаю, почему не прилетел «Харон». Еще не время. В календарь закралась ошибка. Сейчас январь, а не октябрь. И я много дней жил, считая, что сейчас другой месяц. Даже отпраздновал 4 июля не в тот день.
Я обнаружил это вчера, когда занимался делами. Мне хотелось убедиться, что все в полном порядке. Для моего сменщика.
Только сменщика не будет.
«Харон» прибыл три месяца назад. А я его уничтожил.
Как только это произошло, я понял, что натворил. Боже, я выл несколько часов подряд. А затем передвинул назад настенный календарь. И забылможет быть, сознательно. Наверное, я был не в силах снова пережить те воспоминания. Не знаю. Знаю только, что я забыл.
А вот теперь вспомнил. Я помню все.
Сканеры предупредили меня о том, что появился «Харон». Я ждал, наблюдал. Пытался впитать как можно больше звездного света и окружающего их мрака, чтобы мне хватило до конца жизни.
И вот, разрезая этот мрак, возник «Харон». По сравнению с кольцевыми кораблями казалось, что он двигается ужасно медленно. Он был таким маленьким. Мое спасение, моя смена. Я смотрел на него и думал, какой он хрупкий и дурацкий и ужасно уродливый. Убогий. Он напомнил мне о Земле.
Он направлялся в док, свалившись на кольцо прямо сверху, искал убежище в обитаемом секторе Цербера. Как же медленно он летел! А я наблюдал за его приближением. Неожиданно я спросил себя, а что я скажу команде и своему сменщику. И что они подумают обо мне. И вдруг внутри у меня все сжалось.
Я понял, что не вынесу этого. И возненавидел «Харон».
Вот почему я разбудил космическую воронку.
Красная вспышка, желтые языки пламени, посылающие во все стороны зеленоватые молнии. Одна пронеслась совсем рядом с «Хароном», и он содрогнулся.
Теперь я говорю себе, что не отдавал себе отчета в собственных действиях. Однако я знал, что «Харон» не в состоянии выдержать такого мощного удара энергии. Я знал.
«Харон» двигался медленно, а воронка увеличивалась в размерах с головокружительной скоростью. В единую долю секунды ураган налетел на корабль и в следующее мгновение поглотил его.
Он исчез так быстро! Я не знаю, что произошло с кораблемможет быть, он расплавился, или взорвался, или развалился на части. Но мне точно известно, что спастись ему не удалось. Обломки остались по другую сторону нуль-пространства. Если остались.
Кольцо и мрак выглядят так же, как всегда. Ничего не изменилось.
Это помогло мне забытья ведь так хотел этого.
А теперь? Что делать теперь? Узнают ли на Земле, что произошло? Прибудет ли сюда новый сменщик? Я так хочу домой.
Карен, я
18 июня. Мой сменщик сегодня стартовал с Земли.
По крайней мере, я так думаю. Настенный календарь почему-то был неисправен, и я не знаю наверняка, какое сегодня число. Но мне удалось его починить, календарь не работал всего несколько часов, иначе я бы заметил. Так что мой сменщик уже в пути. Разумеется, пройдет не меньше трех месяцев, прежде чем он сюда доберется.
Но он прилетит.
Мистфаль приходит утром© Перевод А. Корженевского
В то утро первого дня после посадки я вышел к завтраку довольно рано, однако Сандерс уже ждал на балконе, где были накрыты столы.
Он стоял в одиночестве у самого края, вглядываясь в укрывший горы туман.
Я подошел и негромко поздоровался. Он не ответил на приветствие и, не оборачиваясь, произнес:
Красиво, да?
Красиво было невероятно.
Всего в нескольких футах под балконом перекатывался туман, и его призрачные волны разбивались о замок Сандерса. Плотное белое одеяло протянулось от горизонта до горизонта, полностью скрывая от взгляда поверхность планеты. Лишь к северу виднелся пик Красного Призракапроткнувший небо шипастый кинжал красного камня. И все. Остальные горы по-прежнему прятались под разлившимся туманом.
Но мы стояли выше уровня тумана. Сандерс построил свой отель на самой высокой скале этого горного кряжа. Мы словно плыли в беспокойном белом океанеодни на летающем острове в окружении облаков.
«Облачный замок». Именно так Сандерс и назвал свой отель. Нетрудно догадаться почему.
Здесь всегда такая красота? спросил я Сандерса, вдоволь насмотревшись.
Каждый мистфаль, ответил он, поворачиваясь: толстяк с добродушным румяным лицом и мечтательной полуулыбкой на губах, какую нечасто увидишь у людей его склада.
Он махнул рукой на восток, где поднимающееся над туманом солнце Призрачного мира разливалось по утреннему небу алым с полосами оранжевого заревом.
Солнце, сказал он. Когда встает солнце, жар загоняет туман обратно в долины, отбирает у него захваченные ночью горы. Туман садится, и пики один за другим появляются на свет. К полудню весь этот кряж будет виден на многие мили вокруг. Ничего подобного на Земле нет, да и нигде нет. Он снова улыбнулся и подвел меня к одному из столиков, беспорядочно расставленных по балкону, А на закате все повторяется, только наоборот. Обязательно посмотрите сегодня мистрайз.
Мы сели, и, когда кресла подали сигнал о присутствии людей, к столику подкатил сверкающий робот-официант.
Это война, понимаете, продолжал Сандерс, не обращая на робота внимания, Вечная война между солнцем и туманом. И туману всегда достается все лучшее. Долины, равнины, побережья. У солнцалишь горные пики, да и то только днем.
Он повернулся к роботу и заказал для нас кофе, чтобы было чем заняться до прибытия остальных. Разумеется, свежеза-варенный, из только что помолотых зерен. Сандерс из принципа не держал у себя в отеле ни синтетических продуктов, ни суррогатов.
Вы, похоже, любите эти места, сказал я, пока мы ждали кофе.
Отчего же их не любить? засмеялся Сандерс. В «Облачном замке» есть все. Хорошая пища, развлечения, азартные игры и прочие удовольствия родного мира. Но тут есть еще и эта планета. Таким образом, у меня все лучшее от двух миров.
Пожалуй. Но большинство людей этого не понимает. Никто не прилетает на Призрачный мир ради азартных игр или хорошей пищи.
Сандерс кивнул.
Здесь иногда бывают охотники. Гоняются за скальными кошками и луговыми дьяволами. И время от времени кто-нибудь прилетает полазить по руинам.
Может быть, сказал я, Но это все исключения из правила. В основном ваши гости прилетают сюда по одной-единственной причине.
Верно, согласился Сандерс, ухмыляясь. Призраки.
Призраки, откликнулся я, словно эхо. Здесь красиво, хорошая охота, рыбалка, отличные горы для скалолазов. Но совсем не это привлекает людей. Они летят сюда ради призраков.
Робот доставил кофе, две большие чашки, от которых поднимался ароматный пар, и кувшинчик густых сливок. Очень крепкий, очень горячий и очень хороший кофе. После нескольких недель той синтетической бурды, которой нас поили в космолете, я словно впервые проснулся.
Сандерс пил кофе маленькими глотками и изучающе поглядывал на меня над краем чашки. Затем медленно поставил ее на стол.
И вы тоже прибыли сюда ради призраков?
Я пожал плечами.
Разумеется. Моих читателей не особенно интересуют красоты природы, пусть даже такие редкостные. Дубовски и его люди прилетели, чтобы поймать призраков, а я должен буду написать об их работе.
Сандерс хотел было что-то сказать, но ему помешали. Совсем рядом прозвучал жесткий, сильный голос:
Если тут вообще есть призраки.
Мы повернулись к входу. В дверях, щурясь от света, стоял доктор Чарлз Дубовски, руководитель научной экспедиции на Призрачный мир. Каким-то образом ему удалось на этот раз избавиться от свиты ассистентов, которые обычно сопровождали его повсюду.
Дубовски постоял еще несколько секунд, затем подошел к нашему столику, отодвинул кресло и сел. Из своей ниши тут же выкатился робот.
Сандерс глядел на ученого с нескрываемой неприязнью.
А почему вы думаете, что их здесь нет? спросил он.
Дубовски пожал плечами и улыбнулся.
Просто мне кажется, что доказательств их существования недостаточно. Однако пусть вас это не беспокоит. Я никогда не позволяю чувствам влиять на результаты работы. Как и другим, мне прежде всего нужна истина, и моя экспедиция проведет самое объективное расследование. Если ваши призраки существуют, я их найду.
Или они сами вас найдут, сказал Сандерс с мрачным выражением лица. Что, может быть, окажется не очень приятным сюрпризом.
Дубовски рассмеялся.
Право же, Сандерс, хоть вы и живете в замке, но зачем столько мелодраматизма?
Вы напрасно смеетесь, доктор. Вам ведь известно, что они уже убивали людей.
Доказательств этому нет, сказал Дубовски. Совсем нет. Так же как нет доказательств существования самих призраков. Но затем мы сюда и прилетели. Чтобы доказать. Или опровергнуть Однако я здорово проголодался. Он повернулся к роботу-официанту, который по-прежнему стоял рядом и нетерпеливо гудел.
Мы с Дубовски заказали бифштексы из скальной кошки и корзиночку горячего, только изготовленного печенья. Сандерс, отдавая должное земным продуктам, что доставил наш корабль предыдущей ночью, заказал на завтрак огромный кусок ветчины и яичницу из полудюжины яиц.
Мясо скальной кошки имеет какой-то особый привкус, которого у земного мяса нет уже многие века. Мне бифштекс очень понравился, но Дубовски оставил свою порцию почти нетронутой: он был слишком занят разговором.
Не следует воспринимать призраков столь легкомысленно, сказал Сандерс, когда робот отправился выполнять заказы. Доказательства есть. Много доказательств. Двадцать две смерти с тех пор, как открыли эту планету. И более десятка показаний очевидцев.
Верно, согласился Дубовски. Но я бы не назвал это настоящими доказательствами. Гибель людей? Да. Однако в большинстве случаев это просто исчезновения. Кто-то мог сорваться в пропасть, кого-то еще сожрали скальные кошки и так далее. В тумане почти невозможно найти тела. На Земле за один день людей пропадает даже больше, но никто не выдумывает ничего лишнего. Здесь же каждый раз, когда кто-то исчезает, сразу начинаются разговоры, что это, мол, опять виноваты призраки. Нет уж, извините. Для меня это не доказательства.
Однако тела все же находили, доктор, спокойно замети Сандерс. Разорванными в клочья. Ни роковые ошибки при восхождении, ни скальные кошки в данном случае ни при чем.
Тут я решил, что пришла и моя очередь сказать что-нибудь.
Насколько я знаю, было найдено только четыре тела.
Готовясь к экспедиции, я довольно тщательно изучил все имеющиеся о призраках сведения.
Сандерс нахмурился.
Допустим. Но эти-то четыре случая, на мой взгляд, вполне убедительное доказательство.
Робот расставил тарелки с завтраком, но, пока мы ели, Сандерс продолжал гнуть свое:
Например, самый первый случай. Ему до сих пор нет убедительного объяснения. Экспедиция Грегора
Я кивнул. Действительно, Грегор был капитаном космолета, что открыл Призрачный мир почти семьдесят пять лет назад. Он проверил туман сенсорами и посадил корабль на прибрежной равнине. Затем отправил несколько групп осмотреть окрестности.
В каждую группу входило по два человека, все хорошо вооружены. Но одна из групп вернулась лишь в половинном составе, причем вернувшийся был на грани истерики. Они с напарником случайно разошлись в тумане, и вдруг он услышал душераздирающий крик, а когда наконец нашел своего товарища, тот был уже мертв. И над телом убитого стояло какое-то существо.
По словам этого участника экспедиции, убийца походил на человека футов восьми ростом, но выглядел как-то зыбко, призрачно. Когда землянин выстрелил, заряд бластера прошел сквозь него, не принеся странному существу никакого вреда, а затем оно задрожало и растаяло в тумане.
Грегор послал на поиски еще несколько групп, но они лишь вернули на корабль тело. Без специальной аппаратуры даже найти в тумане то самое место дважды было нелегко. Не говоря уже об описанном существе.
Короче, этот случай так и не получил подтверждения. Но когда Грегор вернулся на Землю, сообщение о происшедшем вызвало сенсацию. На планету послали еще одну экспедицию для более тщательной проверки, но и она не дала результатов. Однако один из участников экспедиции бесследно исчез.
Так родилась легенда о живущих в тумане призраках. С годами она лишь обрастала подробностями. Посещали Призрачный мир и другие корабли, прилетали колонистысовсем немного, причем значительная часть их спустя какое-то время покинула планету. Прилетел Пал Сандерс и воздвиг свой «Облачный замок», чтобы публика, желающая увидеть планету призраков, могла жить в безопасности и комфорте.