О, да, вы ведь, должно быть, в курсе. Так что я могу сказать вам, что тоже знаю их план.
Отдать алеронам Новую Европу? Хорошо, мы можем говорить открыто.
Естественно, для меняэто вопрос чести, не разглашать обсуждение вопроса и решения до тех пор, пока мои коллеги по комитету не будут в полном единодушии относительно этого вопроса, и если бы я нарушил данную мною клятву, это было бы с моей стороны весьма легкомысленным поступком с гибельными политическими последствиями, поэтому я бесконечно раз заполучить в качестве собеседника по данному вопросу человека со стороны, Кокелин провел рукой по глазам. Но мы не так уж много можем сказать друг другу, нет?
Ну почему же! воскликнул Хейм. Во время очередного официального заседания вы можете представить эти материалы Парламенту вместе с научными подтверждениями их подлинности. Вы можете спросить их, можно ли им рассчитывать на избрание после продажи стольких человеческих существ.
Да, да, Кокелин смотрел на свою трубку, в которой огонь то разгорался, то угасал, то разгорался, то угасал. Кое-кто скажет, что я лгу. Что мои доказательства подделаны, а мои ученые подкуплены. остальные скажут: «Увы, это ужасно, нополмиллиона людей? Ведь несколько ракет, если бы они ударили по наиболее густонаселенным центральным частям Земли, могли бы уничтожить в двадцать раз, в сотню раз больше; к тому же мы не имеем права на территорию Феникса; и ничего не останется делать, как только подружиться с алеронами, иначе нам придется ожидать войны, которая продлится десятилетия; так что мы можем лишь сожалеть о наших людях, оставшихся там, но помочь им мы не в силах». Он криво усмехнулся. Полагаю, в их честь воздвигнут монумент. Принесенные в жертву миру.
Но это же нелепо! Земля не может быть атакована. А если даже и может, значит, то же самое относится и к Алерону, и они не станут провоцировать это нападение зная, что мы вдвое сильнее их. Одна единственная флотилия, хоть сейчас выживет их из системы Авроры.
Половина Военного флота была отозвана для защиты внутренних территорий. Другая половина рассредоточена вдоль спорной полосы и ведет наблюдение за флотом алеронов, который тоже курсирует в этом районе. Даже некоторые из адмиралов, с которыми я советовался, не желают выделять флотилию для Авроры. Поскольку вам, должно быть, известно, месье, каждой из сторон совсем не обязательно иметь большое количество кораблей, когда одно-единственное судно с ядерным вооружением обладает такой разрушительной способностью.
Стало быть, мы сидим сложа руки? проскрипел Хейм. Да в данный момент даже один корабль мог бы мог бы нанести серьезный урон противнику. Пока что у них наверняка нет больших сил в районе Авроры. Но дайте им год или дваи они сделают Новую Европу такой же неприступной, какой является Земля.
Я знаю, Кокелин обернулся вокруг на своем вращающемся кресле, положил руки на стол и втянул голову в плечи. Я буду спорить. Но сегодня я чувствую себя стариком, мистер Хейм.
Бог мой, сэр! Если Федерация ни в какую не желает действовать, то как насчет самой Франции?
Невозможно. Согласно Конституции, мы в качестве отдельной страны не вправе даже вести переговоры с какой-либо внеземной цивилизацией. Нам не разрешается иметь никакой вооруженной силы, никакой военной машины, кроме той, что не превышает уровня полиции. Это находится в компетенции только Властей Мирового Контроля.
Да, да, да
ФактическиКокелин взглянул на Хейма. На одной щеке у него дергался мускул. Теперь, когда я думаю о том, что вы мне принесли, об этих документах, я не знаю, стоит ли мне придавать их гласности.
Что?!
Подумайте сами. Франция и так достаточно разъярена. Стоит только допустить чтобы стала известна вся правда, включая предательствои я не беру на себя смелость предсказывать, каковы могут быть последствия. И да, самой Федерации это повредит еще больше, чем Франции. Лояльность по отношению к Федерации следует ставить превыше всего. Земля слишком мала для национального суверенитета. А ядерное оружие слишком могущественно.
Хейм смотрел на склоненную голову, и бушевавшая в нем ярость казалось, готова была разорвать его в клочья.
Я сам полетел бы туда! крикнул он.
Это было пиратство, вздохнул Кокелин.
Нет постойте, постойте, Хейм вдруг все понял. Он вскочил. Каперство! Когда-то давным-давно существовали военные корабли, принадлежавшие частным владельцам.
Э, да вы, я вижу, кое-что читали по истории. Кокелин немного ожил. Он сел прямее и вмиг насторожившимся взглядом оглядел огромную фигуру напротив. Но я читал больше. Каперство было объявлено вне закона еще в девятнадцатом веке. И даже страны, не подписавшие этот пакет, соблюдали запрет, пока он не стал частью интернационального закона.
Допустим, в Федеральной Конституции не упоминается столь архаический вопрос. И все же
То-то и оно! взревел Хейм или это кричал демон, возникший в его голове.
Нет, нет, стоит только пренебречь закономи тут же появится стража Мирного Контроля. Я слишком старый и уставший человеклично я чтобы предстать перед Всемирным Судом. Не говоря уже о трудностях практического характера. Франция сама по себе не может объявить войну.
Франция не в состоянии производить ядерное оружие, Кокелин печально усмехнулся. В прошлом я юрист. Если бы в данном деле была как это называется хоть какая-нибудь лазейка, я, быть может, еще и попытался бы пролезть сквозь нее. Но увы
Не дав ему закончить, Хейм сказал:
Я могу достать оружие.
Кокелин подскочил на своем кресле.
Где вы его возьмете? от волнения он заговорил по-французски.
Не на Земле. Я знаю одно такое место. Разве вы не понимаете алеронам придется держать космическую защиту на орбите вокруг Новой Европы, иначе она не выдержит даже самой маленькой преднамеренной атаки. Хейм теперь сидел не в кресле, а, навалившись на стол, придвинулся к самому носу собеседника и тараторил, словно пулемет. Новая Европа имеет лишь ограниченно развитую промышленность, поэтому алеронам придется большую часть оборудования доставлять со своей планеты. длинная линия снабжения. Один космический пират, грабящий коммерческое суднокакое он будет иметь отношение к занимаемой ими сейчас торгашеской позиции? Какое он будет иметь отношение к нашим бедным, загнанным в ловушку людям? Один корабль!
Но я уже говорил вам
Вы мне сказали, что это фактически и легально невозможно. Я могу доказать физическую возможность. А вы говорили, что когда-то были юристом.
Но я уже говорил вам
Кокелин поднялся, подошел к окну и посмотрел куда-то вдаль через Сену. Хейм принялся мерить шагами комнату, сотрясая пол. Мозг его бурлил от избытка планов, фактов, злости и надежды; давно уже он не испытывал такого прилива сил и энергиис тех пор, как стоял, широко расставив ноги, на своем капитанском мостике у Альфа Эридана.
Потом Кокелин повернулся. В тишине раздался его шепот:
Была-не-была, произнес он по-французски, вернулся к своему письменному столу и принялся барабанить по ключам на инфотриве.
Что еще вам там понадобилось? требовательно спросил Хейм.
Все детали того времени, когда еще не все страны вступили в Федерацию. Мусульманская Лига не сочла себя вправе иметь с ней дело. поэтому во время каких-либо беспорядков властям вменялось в обязанность защищать интересы Федерации в Африке.
Кокелин целиком погрузился в свою работу. Один раз, правда, он встретился взглядом с Хеймом. И тот увидел в глазах министра новое энтузиазм, задор, жажду жизни.
Приношу вам сердечную благодарность, мой друг, сказал Кокелин по-французски. Быть может, всего лишь на одну ночь, но вы вернули мне молодость.
Глава 5
Андре Вадаж снял крышку с котелка, вдохнул великолепный аромат, встряхнул содержимое и опустил крышку на место.
Почти готово, сказал он. Надо было мне лучше сделать салат.
Компоненты готовы?
Лиза Хейм покраснела.
Я боюсь, я не особенно хорошо умею резать огурцы и прочее, ответила она.
Плевать. Вадаж вывалил хаотическую кучу зелени в большую чашу. Для курсанта ты справилась нормально Найди мне еще приправы, идет? Надо быть просто инженером, чтобы управляться с этой чертовой механизированной преисподней под названием «кухня». Бывало, я говорил, когда был маленьким и меня заставляли делать что-то на кухне: «Видно, мне все же хотят присвоить звание повара и мойщика бутылок младшего разряда. Контрольное задание: голова кролика с красными яблоками во рту и полевыми ягодами, желтыми и зелеными, вместо глаз. Все это с капустой и заварным кремом».
Лиза хихикнула, вспорхнула на стол и уселась там, болтая ногами и глядя на Вадажа со смущающей симпатией. У него и в мыслях не было добиваться расположения девушки, он просто пытался составить хорошую компанию дочери своего гостеприимного хозяина, пока тот отсутствовал.
Вадаж уделил травам и специям больше внимания, чем это было необходимо.
Моя мамаша научила меня испанской пословице, заметил он. Для приготовления салата нужны четыре человека: мот для масла, философ для приправ, скряга для уксуса и сумасшедший для встряхивания.
Лиза снова хихикнула.
А вы остроумный.
Ну, начнем, пожалуй, Вадаж принялся не спеша перемешивать салат, напевая:
Жил-был в Иерусалиме один богач,
Глория, аллилуйя, хи-ро-де рунг!
Он носил цилиндр, одевался очень элегантно.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де рунг!
Скинна-ма-ринки дудлду.
Скинна-ма-ринки дудлду.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де рунг!
Это тоже настоящая старинная песня? спросила Лиза, когда Вадаж сделал паузу, чтобы передохнуть. Он кивнул. Я просто обожаю ваши песни, сказала она.
Однажды у ворот его дома
Уселся один бродяга, -
Поспешно продолжал Вадаж,
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
На нем был надет котелок,
От которого остался один ободок,
И он болтался у него на шее.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
Схватив сковородку и ложку, Лиза принялась отбивать ритм, подпевая Вадажу:
Хи-ро-де-рунг! Хи-ро-де-рунг!
Скинна-ма-ринки дудлду,
Скинна-ма-ринки дудлду.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
И вот бедняк попросил кусочек хлеба
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
Богач сказал: я пошлю за полицией,
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
Хи-ро-де-рунг! Хи-ро-де-рунг! присоединился к их дуэту бас, подобный реву быка, и Гуннар Хейм ворвался в кухню.
Скинна-ма-ринки, дудлду,
(Папа! Гуннар!)
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
Хейм стащил Лизу со стола, подбросил к самому потолку, так что она чуть не пробила его головой, снова поймал и принялся кружить ее по комнате. Вадаж весело скакал вокруг них. Хейм еще раз пропел куплет, не выпуская из рук вконец обессилевшую Лизу, которая теперь пронзительно визжала.
Теперь бедняк умер,
И его душа отправилась на небеса.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
Теперь его душа в хороводе вместе с ангелами,
Пока часы не пробьют четверть двенадцатого.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
О, папа! Лиза корчилась в приступе смеха.
Добро пожаловать домой, сказал Вадаж. Вы выбрали весьма удачное время для возвращения.
Однако, что здесь происходит? осведомился Хейм. Для чего в прекрасно оборудованной кухне этот походный котелок? Вам чтоавтоматов мало?
Видите ли, машинывесьма компетентные повара, но стать шеф-поваром ни одна из них никогда не сможет, ответил Вадаж. Я обещал вашей дочери гуляш, и притом не ту лишенную вкуса и запаха липкую тушенку, а настоящий, приготовленный вручную гуляш, чтобы раз нюхнешьи сутки чихаешь в свое удовольствиестолько там всяких специй.
О, прекрасно! Только я, пожалуй, лучше
Ерунда. На всех хватит. Венгр, накрывая на стол, всегда умножает количество едоков на два. Если хотите, можете еще добавить к этому немного красного вина. Итак, еще раз, добро пожаловать домой, и рад видеть вас с таком хорошем настроении.
На то есть причина, Хейм потер свои огромные ручищи и улыбнулся улыбкой счастливого тигра. Да, кажется, я действительно счастлив.
А что случилось, папа? спросила Лиза.
Боюсь, я не могу этого сказать. Пока, заметив первые симптомы мятежа, он взял Лизу за подбородок и сказал:
Это для твоего блага.
Она топнула ногой.
Я не ребенок, ты это знаешь!
А ну-ка, а ну-ка, вмешался Вадаж. Давайте не будем портить настроение. Лиза, надеюсь, ты не откажешь в любезности приготовить приборы? Мы будем ужинать по высшему разряду. Гуннар, в вашей солнечной комнате.
Разумеется, вздохнула она. Если вы мне включите общий интеркоми звук, и изображение. Ну, пожалуйста, папа!
Хейм издал короткий смешок, прошел из кухни к центральной контрольной панели и разблокировал систему включения, автоматически задействовав в работу интерком. Теперь Лиза могла видеть и слышать все, что происходит здесь, из любой другой комнаты дома. Вслед ему донесся голос Вадажа:
Богач умер тоже.
Но ему повезло немного меньше.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
Он не мог попасть на небеса,
А потому отправился в ад.
Глория, аллилуйя
Вернувшись, Хейм спросил вполголоса, поскольку Лиза, должно быть, была начеку:
Она не желает даже на секунду расстаться с тобой, а?
Прекрасно вылепленное лицо Вадажа стало печальным.
Гуннар, я не собирался
О, что ты еще городишь! Хейм хлопнул Вадажа по спине. Ты представить себе не можешь, как я был бы рад, если б она стала увиваться вокруг тебя, чем вокруг какой-то желторотой дряни. Кажется, фортуна, наконец-то, повернулась ко мне лицом.
Лицо венгра посветлело.
Надеюсь, сказал он. это означает, что вам удалось придумать какой-нибудь особенно предательский способ вырвать наших друзей из лап алеронов.
Шш! выгнув большой палец, Хейм указал в сторону экрана интеркома.
Давай посмотрим какое вино мне выбрать для твоего коронного блюда.
Ха-ха, да тут целый список! Вы что содержите отель?
Нет, сказать по правде, моя жена пыталась сделать из меня знатока по части вин, но продвинулась в этом не слишком далеко. Я всегда не прочь выпить, но не обладаю особым вкусом. Так что если не в компании, я обхожусь пивом и виски.
На экране появилось лицо Лизы, оно смотрело и пело:
Дьявол ему сказал:
Это тебе не отель.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
Это всего лишь простой и обычны ад,
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
Вадаж нажал большим пальцем на кончик носа, а остальные растопырил и пошевелил ими. Лиза высунула язык. Они оба улыбались, но шире всех улыбался Хейм.
И ужин прошел в атмосфере такого веселья и ощущения домашнего очага, какого Хейм не помнил с тех пор, как мерла Конни. Впоследствии он мог бы сказать, о чем они говорили за столомбольшей частью добродушно подтрунивали друг над другом и пели песни.
Лиза собрала приборы в кубик обслуживания и скромно удалилась к себе в спальню. Она даже поцеловала отца на прощание, Хейм и Вадаж спустились по антресоли вниз, в кабинет. Хейм закрыл двери, достал из ящика стола шотландское виски, а из холодильника лед и соду, наполнил бокалы своей и Вадажа.
Вадаж тоже взял бокал и чокнулся с Хеймом.
И напутственный гласпроизнес тост менестрель. Кто за Победу? Кто за Свободу? Кто за возвращение домой?
Я выпью за это, сказал Хейм и сделал большой глоток. Откуда эти строчки?
Они принадлежат некоему Г. К. Честертону, жившему пару веков назад.
Вы не слышали о нем? А впрочем, конечно, на Земле больше не интересуются такими наивными вещами. лишь в колониях люди настолько простодушны, что считают, будто победы возможны.
Быть может, нам удастся и здесь изменить мнение по данному вопросу.
Хейм сел и достал трубку.
Итак, произнес Вадаж бесстрастным голосом, но по его тонким чертам прошел легкий трепет, теперь приступим к делу. Что же все-таки произошло за те несколько дней, что я мучаюсь бездельем?
Начну с самого начала, сказал Хейм. Он не чувствовал ни малейшего угрызения совести, рассказывая о своем диалоге с Твайменом, поскольку собеседнику вполне можно было доверять. Его знакомство с Вадажем, хоть и короткое, было тем не менее весьма плодотворным.
Однако, венгр не был удивлен.
Я знал, что они не намерены возвращать Новую Европу, уж никто не желал меня слушать.
А мне удалось найти такого парня, который все же пожелал выслушать меня, сказал Хейм и продолжал свой отчет. По его окончании у Вадажа отвалилась челюсть и, раздавшийся при этом звук был достаточно громким, чтобы даже Хейм смог его расслышать.
Капр, Гуннар? Вы это серьезно?
Абсолютно, черт побери. Так же настроен и Кокелин, и еще несколько человек, с которыми мы имели беседу. Веселье Хейма исчезло. Он глубоко затянулся, выпустил мощные потоки дыма сквозь раздувшиеся ноздри и сказал:
Ситуация такова. Один торговый пират в районе Финикса может натворить столько разных дел, что это не войдет ни в какое сравнение с его возможностями. Кроме срыва планов и расписаний, он свяжет немалое количество боевых кораблей, которым либо придется охотиться за ним, либо осуществлять конвой своих кораблей. В результате силы алеронов, противостоящие нашим вдоль спорной полосы, уменьшатся, и равновесие нарушится в нашу пользу. Поэтому если тогда Земля проявит твердость, как в космосе, так и за столом переговоровпричем нам не придется быть особенно жестокими, не будет никаких крутых мер по поводу которых могли бы поднять шум торговцы миромвсего лишь один хороший нажим военного флота, пока пират будет дразнить корабль алеронови мы сможем заставить их вернуть нам Новую Европу. А также сделать, для разнообразия, несколько уступок нам.