С ним будет весело! Он же как ураганнепредсказуем. Может объявить ей очередную войну, а может измучить страстью или разозлить равнодушием. В последнем случае уже она объявит ему войну, и снова жить станет интересно.
Жаль, что эти земли уже не спасти от холода. Все смертные погибнут, если не успеют перебраться в другие края. Придется ей и Ворону тоже уходить. На какое-то время они скрасят друг другу одиночество, но потом без людишек станет скучно. С кем играть бедной Ишке, если не с ними?
Она наконец выбралась из воды, села на камни и закрыла глаза, уходя не в сон, а к себе настоящей.
Ишка уступила место Шаазар.
Блуждая по рекам времени, по рекам сущего, Шаазар старалась пробиться к сознанию Ворона, затронуть хотя бы его уголок. Она звала вечного врага и любовника, но не могла дозваться, он словно воздвиг вокруг себя стену из пустоты, соткал ее из бесконечного ничто.
Значит, ничего не изменилось. По-прежнему оставалась только одна возможность: разбудить его кровью смерти, враждебной бессмертным. Хотя она не знала, желает ли Ворон пробудиться и, тем более, быть разбуженным.
Шаазар закрыла взори вернулась Ишка. Неугомонная девчонка принялась бегать вдоль моря и кричать:
Ворон-ворон, в небе лети, меня забери!
Остановившись, закусила губу, сплюнула себе под ноги и пробормотала:
Вот еще что нужно сделать
Она раскинула руки, заверещала на птичьем языке. Спустя краткое время в небе появились черные точки. Приблизились. И вот уже над ней кружили десяток воронов, невзирая на дождь.
Летите-летите, приговаривала она. К Виэльди летите, его умом и сердцем завладейте!
Вороны замахали крыльями, будто в знак согласия, и стаей понеслись на юг.
Вороныптицы-одиночки, они не летают стаей. Если им того не велит кто-то из Древних.
* * *
Мужчины перегоняли овец, коз и быков в южную Талмериду, где трава еще была сочной, а солнце ласковым. Туда же ехали женщины и маленькие дети, перевозя шатры, в которых будут жить до лета.
Туда следовал и Виэльди с телом друга.
Вдали уже показались и стада, и некоторые из воздвигнутых жилищ. Оставалось надеяться, что родичи Имидио уже здесь, а не в пути. Надеятьсяи бояться этого. Потому что придется видеть горе на лице его отца, слышать плач его матери. Имидио был единственным их сыном, все остальные детидочери.
Он подъехал к ближайшему шатру. Две талмеридки, при помощи рабов обустраивающие его окрестности, оставили свои занятия и вышли навстречу. Бусины в их волосах говорили, что они из клана Марреха. Жаль, что не Каммейра, но, возможно, они все-таки знали, здесь родичи Имидио или нет.
Только он хотел представиться и спросить об этом, как в лицо ударил ветер. Точнее, так показалось сначала. Потом перед глазами мелькнуло что-то черное, и стало ясно: движение воздуха вызвали птицы. Они кружились вокруг Виэльди и над его головой. Черные птицы Вороны? Нет. Вороны. Слетелись на тело друга? Им его не получить!
Одна из женщинта, что постарше, прижала к щекам ладони и воскликнула:
Да тебе благоволит Спящий ворон, рин-каудихо! Это его посланники!
Ага. Так же он благоволит и незахороненным мертвецам. На тело Имидио они слетелись, не иначе. Но неясно, почему кружат не над ним, а над Виэльди. Неясно и то, как женщины поняли, что видят перед собой рин-каудихо. Или
Ну да, он же перед отъездом сам вплел нужные бусины. Хоть один вопрос прояснился.
Уважаемые, может, вы знаете, здесь ли уже Рильди из клана Каммейра, сын Эндро, внук Синхио, отец Имидио Каммейры?
Здесь, но далеко отсюда. Ваш род ныне встал восточнее.
Благодарю, достойные, Виэльди кивнул и пришпорил коня.
Следом тронулись и два воина, а возничий подстегнул лошадь, везущую небольшую узкую телегу, в которой, закутанный в белое полотно, лежал Имидио.
Вороны сопровождали их на протяжении всего пути.
Может, их перестрелять, а? спросил извозчик.
Не, ответил один из воинов. Стрелять в вороновдурной знак.
* * *
В горах, подпирающих небо, сидел, скрестив ноги Ворон. Он спал. Снег лежал на его смоляных волосах, что были чернее самой тьмы, а сейчас казались поседевшими. Ледяная корка покрывала смуглое лицо. Она облепила ресницы и сковала тело.
Ворон ничего этого не чувствовал. Ему снился сон, в котором он видел себя согбенным старцем у жаркого очага, в окружении детей, внуков и правнуков.
Он хотел его видеть: и сегодня, и завтра, и всегда.
У Ворона было трое детей: вспыльчивый Иандро, рассудительный Венли и озорная Ауткамладшенькая, любимица. Она оставалась озорной даже когда у нее самой появились дети, а потом внуки.
Все они рано или поздно умирали, но продолжались в своих сыновьях и дочерях.
Дети Воронаа он и правнуков, и праправнуков считал своими детьми, жили отдельным родом, хотя время от времени приводили жен из чужого или сами отдавали своих женщин соседям.
Как же много потомков должно было быть у него! Они и были. И жили. До тех пор, пока он не отправился на другой край этого мира. Всего-то несколько десятилетий странствовал вдали, но именно тогда на земли его рода вторглись воинственные чужаки. Почти всех истребили, а оставшихся сделали рабами. Наверное, дети взывали о помощи, пытались до него докричатьсяи не докричались. Он находился далеко, а силы были не так велики, как сейчас. Сейчас он услышал бы детей отовсюдуно не тогда.
Лишь вернувшись на родину, Ворон узнал, что потомок вспыльчивого Иандро умер в рабстве, что далекая правнучка Аутки изнасилована и убита, что Много горестей претерпели его потомки.
Боль, зародившаяся в сердце, выплеснулась в ярость, а яростьв огонь. Пламя почти подчистую испепелило захватчиков, чувствовавших себя хозяевами этого края, но не тронуло детей Ворона.
Уцелевшие чужакив основном, женщины и дети, пали на колени и взмолились. Они называли Ворона богом и гадали, за что он гневается. Тогда он сказал:
Не трогайте моих детей, и я вас не трону. Берегите моих детей. Иначе я вернусь и принесу уже не огонь, а вечный лед. Клянусь, что сделаю это. Разрезав свою ладонь, он окропил кровью камень. И клятва эта нерушима.
С тех пор незваные гости стали беречь его потомков, даже приносить им подношения, а своих отпрысков начали называть именами, созвучными именам священныхтак отныне говорили о детях Ворона.
Еще несколько столетий он следил за своими потомками, но с каждым новым поколением они все меньше и меньше его узнавали. И вот настало время, когда в нем видели случайного странника, а не предка. Попытки рассказать о прошлом встречали смехом и недоверием. Ворон не хотел пользоваться чарами, говоря со своими детьми, теперь уже потерянными, и в конце концов просто ушел. Так далеко ушел, что забрался в северные горы и уснул, чтобы видеть себя согбенным старцем в окружении родных.
Он хотел бы, чтобы снова родились и вспыльчивый Иандро, и рассудительный Венли, и озорная Аутка. Но никогда этого не будет. Оборотная сторона дарапроклятие. Бессмертие сделало его семя мертвым, оно больше не могло сеять жизнь.
А недавно Ворон почуял, как погиб последний из его потомков. Ни в ком из ныне живущих больше не текла его кровь
Он все равно не пробудился. Он знал: клятва начнет исполняться сама, без его участия.
И он по-прежнему спал, видя сны о любящих детях. Он не хотел просыпаться.
Да помогут Непознаваемые тому, кто посмеет его разбудить!