На седьмой день сын Гшарха сжалится над своим скорбящим народом, вернется на землю, и люди будут ликовать, смеяться, петь и плясать.
Главное, чтобы полубог вернулся в теле Ашезира, а не в теле Хинзара или одного из ли-нессеров. Для этого придется постараться
Совет пройдет накануне «возвращения», тогда все и решится. Нужно успеть переговорить с преемником верховного жреца, склонить его на свою сторону и пройти обряд коронации до срока. Конечно, такая коронация будет спорной, но это лучше, чем ничего.
Через несколько дней после похорон отца в столицу друг за другом въехали матушка с воинами и Виэльди Каммейра с ли-нессером Шираемтоже с воинами. Слава Гшарху! Правда, и некоторые из влиятельных вельмож призвали свои отряды И ведь не откажешь, у всех одна причина: отдать почести ушедшему и молить его, чтобы вернулся. А еще есть императорское войско, во главе которого стоит ближайший друг отца, военачальник Рашиз В дворцовые дела он вмешиваться не станет, зато потом, если хоть на миг поверит в вину Ашезира, может объявить его предателем, самозванцем и попытаться свергнуть. С поддержкой войска это ему, вероятно, удастся.
До чего же все непросто!
Брат прав: нужно срочно найти «убийцу» отца и казнить Кого бы сделать этим убийцей?
* * *
Ашезир распахнул двери и вошел в советную залу. При его появлении ли-нессеры умолкли, затем многие повскакивали со скамей и в воздухе пронесся изумленный ропот. Ясно, увидели венец императора на голове принца.
Ашезир вздернул подбородок и, не смотря по сторонам, прошествовал к трону. За ним в двух шагах следовал служитель Гшархаон станет верховным жрецом, как только прежний умрет. Разум подсказывал, что это случится скоро.
Краем глаза Ашезир увидел Оссара, еще двух верных вельмож, а также Виэльди, ли-нессера Ширая и, что казалось настоящим чудом, военачальника Рашиза.
Отцовский друг явился вчера. Когда доложили, что военачальник просит его принять, все внутри сжалось от недоброго предчувствия. Оно усилилось при взгляде на сосредоточенное, настороженное лицо Рашиза. Начало беседы тоже не добавило спокойствия. После приветствий мужчина сказал:
Мой принц, среди вельмож ходят тревожные и недобрые разговоры и замер в ожидании.
Да, я знаю, бросил Ашезир. Предпочитаю называть эту болтовню изменнической.
Военачальник вздохнул и без приглашения уселся на табурет.
Я бы тоже предпочел, чтобы она была происками предателей
А чем еще она может быть? Ашезир, наоборот, поднялся с места. Если бы я хотел убить императора, то не сделал бы этого настолько явно. Или ты держишь меня за дурака?
Ни в коем случае, мой принц, иначе не пришел бы. Сам удивлен этой странностью: последним, говорившим с ним, был ты, а потом божественного нашли мертвым Такое чувство, будто кто-то намеренно выбрал именно это время А если вспомнить, что не так давно пытались убить твою жену Не для того ли, чтобы лишить тебя поддержки Каммейры? он встал и снова уставился выжидающим взглядом.
Ашезир кивнул.
У меня похожие мысли.
Военачальник помедлил, на миг отвел глаза, потом выпалил:
А если даже не так, все равно! Грызня между ли-нессерами ни к чему, а она начнется, даже если один из них коронуется или станет регентом при Хинзаре. Как тогда мы сможем удерживать завоеванные земли? Нами, он ткнул себя в грудь, завоеванные? Талмериды уже не помогут Их главный отдавал свою дочь с расчетом, что она станет императрицей.
Ты все правильно говоришь, я с тобой согласен. Но что именно хочешь сказать?
Что мне приятнее не верить в твою вину, поэтому я в нее не верю. Война внутри Шахензи до добра не доведет. И еще я рассчитываю остаться военачальником при новом правителе. Императорское войско меня любит и преданно мне и Империи. Не хотелось бы его огорчать
Ага, это сделка. Хорошая сделка. Вряд ли Рашиз так уж уверен в невиновности Ашезира, но готов притвориться.
Вот тебе и близкий друг, отец. Ему не так уж важно, кто твой убийца, главное, остаться при своем. Похоже, друзей у правителей не бывает
Ропот в советной зале оборвался, когда Ашезир уселся на трон. Никто такого не ожидал: принцу-наследнику полагалось сидеть на верхней ступеньке, ведущей к трону. Правда, он уже не принц, а император, но сейчас все начнут с этим спорить
Ашезир угадал.
Мой принц! воскликнул рябой Тхир, верный приспешник ли-нессера Цаура Саанхиса. Время еще не пришло! Ты надел венец и занял трон вопреки закону!
Ему поддакнули, по зале снова пролетел ропот. На этот раз со скамей повскакивали все. Ашезиру пришлось воздеть руку и прикрикнуть:
Молчать! Я больше не принц, а ваш император! Я не думал нарушать закон, но боги решили за меня.
Он кивнул служителю Гшарха. Тот выступил вперед, вытянул руки в стороны и зычным голосом провозгласил:
Люди, перед вами божественный! Вчера верховному жрецу Тирушу было видение. К нему явился сам Гшарх и сказал, что дух его сына неспокоен и желает скорее войти в новое тело, ибо народу Шахензи угрожает братоубийственная война. Только божественный сумеет ее предотвратить. Когда мой господин и наставник проснулся, на его груди лежал императорский венец Верховный жрец поведал мне о видении, рассказал, что нужно делать, а потом впал в забытье: мощь бога, увы, слишком тяжела для его смертных служителей Я взял венец, но до последнего не знал, как быть дальше И тут у изваяния Гшарха увидел принца Он оплакивал отца, и это стало для меня знаком
Кто в это поверил? Никто, разумеется. Но выступать против жреца ли-нессерам придется с осторожностью, иначе служитель Гшарха повторит свои слова перед народом. Тогда не миновать волнений. Еще бы! Злобные богатеи-вельможи хотят лишить людей возвращения полубога! Так уж испокон веков повелось, что и мелкая знать, и купцы, и чернь во всех своих невзгодах винили вельмож, а не императора. Тотблагородный и добрый, а беды людей от него просто скрывают.
Единственная возможность для ли-нессеров повлиять на народ, это выставить все так, будто престол занял самозванец, а жреца обвинить в предательстве. Сделать это сложно, потому они попытаются доказать все здесь, на совете. Если им удастся, то к людям просто выйдет иной божественный, не Ашезир.
Откуда нам знать, что ты не ошибся, жрец? Может, ты не так понял верховного? Ведь мы не слышим его самого! воскликнул один из младших советников отца.
Интересно, ради кого он старается, кто его подкупил и чем? Золотом или более высокой должностью? Или он говорит от чистого сердца?
Разве тебе судить, верно ли я понял слова и знаки? спросил служитель. Только верховный жрец может подтвердить или опровергнуть мои слова. Увы, пока он
В забытьи, хмыкнул Цаур Саанхис. Очень вовремя. Однако у него есть и другие преемники. Еще двое, если не ошибаюсь.
Не ошибаешься, досточтимый. Но, жрец обвел руками и взглядом зал, где они? Не потому ли их нет, что они доверили мне донести слова верховного?
Или потому, что ни о чем не знали! выкрикнул Тхир, и снова ему поддакнули, снова собрание зашумело, заголосило.
Довольно! Ашезиру пришлось повысить голос. Я думал, мы собрались, чтобы поговорить о моем отце и найти того, кто его убил! Я ошибался?
Нет, мой принц, но
Божественный, прервал Ашезир Цаура. Так ты должен меня называть, если не предатель.
Но мы не знаем, вклинился Тхир, правда ли ты божественный? Ходили слухи, что ты последним видел императора. А что если ты его и
Он не договорил, зато многозначительно оглянулся на остальных вельмож. Кто-то одобрительно закивал и выкрикнул «да», кто-то промолчал и отвел взгляд, а кто-то уставился на Ашезира в ожидании нужного знака. Пожалуй, для него и впрямь пришло время. Уже ясно, что на место регента, а может, императора метит Цаурсамый богатый ли-нессер и один из самых влиятельных.
Это измена! во все горло рявкнул Ашезир: так, чтобы услышали за стенами.
Если Данеска не обманывала, то сейчас там стоят талмериды и воины Ширая: она должна была провести их к потайному ходу. Жаль, что после всего случившегося из четырех скрытых ходов останутся только два: те, что в его покоях, и те, что в бывших покоях матери-императрицы. Но престол того стоит.
Несколько мгновений ничего не происходило, затем Тхир крикнул:
Твоя измена! Ты убил императора!
А потайная дверь все не открывалась Неужели жена предала? Если даже она, то, может, и другие, на кого рассчитывал, тоже лишь притворялись союзниками? Если так, он обречен, несмотря на императорский венец на голове.
Тхир осмелел, а вместе с ним и остальные.
Долой! Ты самозванец! бушевали они.
Ашезир не надеялся перекричать гомон и ждал, пока он утихнет сам собой. Хотя может и не утихнутьлибо утихнет со смертью или пленением принца-императора. Что же делать?
Придумать он не успел. Виэльди вдруг подлетел к Тхиру, рубанул его мечом по груди и отскочил к стене, готовый защищаться. Рядом с ним встали Ширай, Оссар, Рашиз и еще трое ли-нессеров. На несколько мгновений воцарилось желанное безмолвие. Затем залязгали клинки: вельможи-недруги, чувствуя численное превосходство, двинулись на Виэльди и остальных. Казалось, смельчаки обречены, но
Дверь за спиной Ашезира заскрежетала и открылась неожиданно даже для него. В залу высыпали воины, встали вдоль обеих стен и у выхода: несколько из них натянули луки, другие обнажили мечи. Данеска не предала!
Клинки вельмож залязгали громче, да только луков у них не было.
Преклоните колено перед божественным! торжественно возгласил жрец.
Никто не послушался, а Цаур прорычал:
Это не по закону! На совете нет места простым воинам!
Как нет места и предателям! воскликнул Ашезир. Схватить изменника-Цаура!
Завязалась короткая схватка, особо ретивые вельможи пали, пронзенные стрелами. Остальные растерялись и, похоже, не знали, против кого сражаться и сражаться ли. Четверо мечников обезоружили и скрутили Цаура Саанхиса.
В темницу его! велел Ашезир.
Таких, как Цаур, нельзя прилюдно убитьтолько казнить, если вина доказана. Ну да придумать, а после доказать вину легче легкого.
Кое-кто из вельмож еще пытался возмущаться и сопротивляться. Их быстро угомонили и, вынудив бросить оружие, заставили преклонить колено перед императором.
Раздались возгласы:
С возвращением, божественный!
Мы счастливы, что ты вернулся, божественный!
Отец нередко повторял: важнее всего лишить дворцовых заговорщиков главарейи они превратятся в льстецов. Что ж, в этом он был прав.
Обнаружив неподалеку от себя Виэльди, Ашезир пробормотал:
Не думал, что ты такое сотворишь, Каммейра
Виэльди шагнул к нему, встал на нижней ступеньке трона и преклонил колено.
Я всего лишь покарал предателя, божественный.
Благодарю, рин-каудихо, никогда не забуду твоей верности, он улыбнулся и протянул руку.
Виэльди коснулся ее губами, затем поднял голову.
Несколько мгновений.
Глаза в глаза.
Без слов.
«Я за тебя. Пока что».
«Я тоже тебе помогу, если понадобится. Пока ты на моей стороне».
В коридоре ждали воины матери, на подворьевоины Оссара. Они должны были ввязаться в схватку, если вдруг Ашезира поволокли бы в темницу. Этого, слава богам, не понадобилось.
Он шел в свои покои, а за ним шествовали до поры смирившиеся ли-нессеры. Однако ни к чему себя обманывать: выиграна только первая схватка, но в следующие месяцы дворец превратится в змеиный клубок.
* * *
Виэльди до последнего сомневался в успехе, но в итоге все удалось. Он все сделал правильно.
Пока ехали к столице, Ширай говорил:
В первую очередь нужно избавиться от самого говорливого из тех, кто выступит против принца. Тогда остальные на время растеряются, и нашим воинам будет проще застать их врасплох. Лучше, если говоруна убьешь ты.
Решил сделать грязную работу моими руками?
Ага! ничуть не смутившись, хохотнул ли-нессер. Ты в глазах большинства полудикарь. Никого не удивит, если именно ты вместо болтовни сразу всадишь клинок в кого-нибудь. И вряд ли кто-то попытается тебя убить, ведь за твоей спиной каудихо. Заодно благодарность будущего императора заслужишь.
Да он и так передо мной в долгу
Правда? Поясни?
Ну Виэльди замялся. Я и каудихо отдали ему Данеску.
Пф-ф! Чушь какая! Этот брак и вам был выгоден.
Да, чушь. Просто Виэльди сначала сболтнул лишнее, а потом решил, что Шираю незачем знать о горном лагере.
Рыжик. Принц. Император Рыжик Император
В голове не укладывается!
Ты знаешь, снова заговорил Ширай, дурного я не посоветую, мне самому это невыгодно. Тем более по морю, наверное, уже едет твой отец, и воинов у него куда больше, чем моих и твоих вместе взятых.
Почему ты так считаешь?
Ширай осклабился.
Не держи меня за дурня, степнячок! А то я не понимаю, что ты сразу отправил посланца к Андио. А он после таких вестей точно на месте не усидит и далеко не с дюжиной воинов в Шахензи явится. Может, даже на нескольких кораблях
У талмеридов нет кораблей, старая ты башка.
Зато в Адальгаре их полно. Твоя жена, думаю, не откажет свекру? А если и откажет: у вас, степняков, серебра навалом.
Все это верно, если мой посланец нашел каудихо. А то, может, и не нашел. Или нашел слишком поздно. Но ладно: я убью говоруна, если буду под защитой своих воинов.
Ну конечно будешь! Неспроста же принц просил явиться не в одиночку, а с отрядом.
Ширай ошибся. Убить болтуна пришлось до того, как появились воины. Видать, в потайном ходе что-то не так пошло, вот они и запоздали. А ждать дальше было невозможноеще чуть-чуть, и ли-нессеры растерзали бы принца.
Виэльди рискнули пережил несколько ужасных мгновений, когда он и пятеро соратников оказались против толпы. Спасло то, что вельможи-недруги хоть и выхватили оружие, но не спешили им воспользоваться. Да в Талмериде в подобном случае давно завязалась бы кровавая схватка! Но шепелявые то ли то ли боялись, то ли раздумывали, что выгоднее. И эти трусы владеют почти всеми равнинными землями?! Немыслимо!
Когда все наконец закончилось, Виэльди подошел к трону, преклонил колено и сказал нужные слова, но все казалось нереальным, как болезненное видение.
Он. Преклоняет колено. Целует руку. Рыжику. Бывшему Заморышу, которого постоянно избивали, которого Виэльди защищал
Теперь Рыжикимператор. Властитель Шахензи и равнинных земель! Пока он оставался принцем, было как-то легче все осмыслить и принять.
А Данеска? Она теперь императрица
Совет, больше похожий на дворцовый переворот, закончился, и новый император двинулся к своим покоям. За ним шли все, кто был на совете и кого не убили или не уволокли в темницы. Конечно, новоявленный император не всем позволил войти к себе: этой чести удостоились только некоторые ли-нессеры и Виэльди.
Из-за спин вельмож он видел вдовствующую императрицу и Данеску. Обе сидели за вышивкой, обе отбросили ее, как только в покои вошли люди.
Ашезир припал к руке матери и сказал:
Благослови, отныне я император.
Мать положила руку на голову сына, затем коснулась губами его лба.
Правь мудро, божественный.
Ашезир поднялся, отошел от императрицы, и тут Данеска подскочила к нему, обняла за плечи, засмеялась и воскликнула:
Тыимператор! затем будто опомнилась, отступила на шаг и поцеловала его руку. Для меня великое счастье быть супругой божественного.
За спинами вельмож Данеска вряд ли видела Виэльди, но все-таки
Ясно, что происходящее лишь обряд, обычай, ничего не значащий А все равно в груди так и крутит, так и жжет! Разнести бы все вокруг! Рыжика избить, Данеску отхлестать по щекам, а потом А потом ничего
Запретная любовь, проклятая любовь! Найти бы избавление!
* * *
Завтра Ашезиру нужно выйти к народу Потом «найти» убийцу отца и побеседовать с Рашизом: может, военачальник что-то знает о тех, кто пытался отравить Данеску. Затем надо казнить изменников ли-нессеров, отправленных в темницу Надо переговорить и с главным советником отца. А еще
Да много чего еще!
Завтра, все завтра. Сейчас из-за усталости ноги едва держат, голова тяжелая, а в душе опустошение, безразличие ко всему. Вроде ничего сложного он не делал, а тело ослабло так, будто всю ночь махал мечом. Ясно, что из-за напряжения и волнения, да только от понимания этого не легче.
Как назло, вместе с ним в покои вошли и некоторые из вельмож: чествовали, уверяли в преданности, предлагали помощь в делах И всем надо что-то отвечать Нет, это невозможно, только не сейчас!
Ашезир окинул взглядом подданных и улыбнулся.
Я ценю вашу верность и не забуду ее. Завтра соберу совет, и мы поговорим о делах. А сейчас оставьте меня с вдовствующей императрицей и с моей царственной супругой.
Когда все удалились, Ашезир шумно вздохнул и плюхнулся на диван. Матьв белых траурных одеждах, с покрытыми волосамиподошла, положила руку ему на лоб и, приятно надавливая, несколько раз провела кончиками пальцев по коже головы. Ашезир застонал от удовольствия.
Устал, милый? она скорее утверждала, чем спрашивала.
Он кивнул.
Да. Но ничего, до завтра еще есть время. Отдохну. Я вот о чем хотел тебя попросить он помолчал, затем покосился на Данеску: ее первая радость, похоже, схлынула, теперь жена выглядела безучастной. Раз моя супруга стала императрицей, она должна знать, как ей теперь себя вести ну и все такое. Расскажешь?
Конечно, а как иначе? Я и сама собиралась, мать повернулась к невестке. Милая, ты не против, если я посещу тебя на закате?
Я буду рада.
Чудесно! А теперь деточка, ты не обидишься, если я попрошу тебя нас оставить? Я хотела бы поговорить с сы с божественным.
Данеска без слов поднялась со скамьи и ушла в свои покои.
Как только дверь за ней закрылась, мать присела рядом с Ашезиром.
Хочу кое о чем спросить, божественный. Меня
Матушка! прервал он. Если и ты будешь называть меня божественным, я скоро собственное имя забуду!
Вообще-то именно это и полагается: забыть свое имя, она по-доброму усмехнулась. Но я понимаю Конечно, если ты желаешь, то останешься для меня Ашезиром.
Желаю. Так о чем ты хотела спросить?
Меня удивили намеки в твоем письме Словно ты опасался, что не станешь императором И еще ты заточил в темницу самого Цаура Саанхиса! Невзирая на силы, которые за ним стоят! За что? Повод должен быть очень серьезным, улыбка с ее лица исчезла, оно стало сосредоточенным.
Он изменник, этого достаточно.
В чем же его измена? Я неплохо знаю Цаура Он властолюбив, но неглуп, он не посмел бы в открытую выступить против тебя если бы ты сам не дал повод.
Что ты хочешь от меня услышать? Ашезир вскочил с дивана и прошелся по комнате. Мать осталась сидеть, теребя в руках кончик головной накидки. Я ну Я думаю, что он убил императора.
А чтохорошая мысль! Ведь убийца нужен, а опальный ли-нессер как раз годится на эту роль. А уж доказательства Ашезир и придумает, и найдет.
Но ведь это не так?.. прошептала мать и поднялась. Скажи мне все, не скрывай, умоляю! Скажи: это ты? Ты сделал?
Ашезир растерялся на несколько мгновений. Видимо, матушке этого оказалось достаточно, чтобы понять. Она прижала ладони к побледневшим щекам, ее губы задрожали.
Как ты мог?.. Ты мой сын. Как ты мог убить собственного отца?
Сердце сковала холодная злость и растаяла, переплавившись в жгучую ярость. Удивительно: император мертв, а ненависть жива Будет ли у нее своя могила? Или, сжившись с душой Ашезира, сплетясь с ней, она и погибнет только с ним вместе?
Я жалею, прохрипел он, что не убил его раньше.
Что такое ты говоришь? Он же твой отец!
С таким отцом и врагов не надо! Если бы я от него не избавился, он бы избавился от меня. Хорошо, что я успел прежде.
Нет, мать замотала головой. Нет-нет-нет! Он не желал тебе зла. Он ты не поверишь, но он тебя любил!
Ашезир едва не расхохотался и едва не накричал на императрицу. Сдержаться все-таки удалось: хоть он и в своих покоях, но говорить на такую тему надо тихо, осторожно.
Ты издеваешься? прошипел он. Любил? Интересно, моих братьев он тоже «любил» так? Кулаками?
Нет Только за серьезные проступки мог ударить Не как тебя Но ведь в то время он и тебя не трогал.
Конечно, потому что не замечал.
У него было слишком мало времени Однако он старался, я это видела Я знаю.
Да почему ты его защищаешь?
Не кричать, не кричать Нельзя кричать, нужно говорить тихо.
Потому что он не всегда был таким. Вспомни, ну же! Разве он никогда не был с тобой ласков, когда ты был ребенком? она опустила голову, затем подняла, ее глаза блестели от слез. Но умерли наши сыновья один за другим И с ним что-то случилось. Будто он намеренно ожесточил сердце, чтобы выдержать Моя вина в этом тоже есть. Я была в таком отчаянии, что вместо того, чтобы горевать с ним вместе, начала обвинять, что не уберег моих мальчиков Мы постоянно ссорились, а потом я отправилась в старую столицу. Добровольно. Бросила и тебя, и Хинзара до сих пор казню себя за это. Слезы стекали по ее щекам, она все яростнее теребила накидку. Когда я одумалась, было уже поздно: император не позволил вернуться. Это понятно, в его глазах я была предательницей. Да я и впрямь ею была
Ну и зачем она все это рассказывает? Хочет вызвать сочувствие к императору? Чтобы в сердце Ашезира зашевелилась вина? Нет ее и не будет! Или же мать просто решила собственную душу облегчить? Жестоко, однако.
Зачем ты это говоришь? он сам удивился льду, прозвучавшему в голосе.
Ты злишься, я понимаю, мать приблизилась, хотела коснуться его плеча, но Ашезир отшатнулся. Она вздохнула и потупилась. Прости, но ты должен был это услышать. Раз убил, то должен знать, кого. Должен понимать, что иногда все не так, как кажется
О нет, все именно так, как кажется! он все же повысил голос, но сразу спохватился. Плевать, каким отец был раньше, важно только, каким стал. Я видел от него только унижения и побои. Он отправил меня в горный лагерь, не зная, выживу ли я. Не пытайся убедить меня в его хм любви. Не поверю и не пожалею о том, что сделал.
И все-таки в памяти всколыхнулись изгладившиеся, казалось бы, картинки из детства. Да что-то такое было Отец улыбался и гладил по спине, вручая первый меч. Утешал, когда Ашезира сбросила лошадь, и он сломал руку. Но до чего же давно это было! До чего расплывчаты воспоминания!
Мать почти добилась своего. «Почти», потому что чувство вины лишь кольнуло душу, но не задержалось в ней.
Что ж, ты сказала, что посчитала нужным, я тебя услышал. Но теперь сомневаюсь: могу ли я доверять тебе по-прежнему? Ты не предашь?
Императрица расширила глаза, обхватила лицо руками и расплакалась.
Ну как ты можешь такое спрашивать?! Ты мой сын! У меня никого не осталось, кроме тебя и Хинзара! Ты имеешь право злиться, но не смей думать, будто я могу тебя предать!
Ашезир молчал и не двигался с места, но скоро не выдержал.
Матушка! он обнял ее и пробормотал:Ну ладно, не плачь. Я тебе верю. Я всегда тебе верю, я же твой сын
Она уткнулась лицом в его плечо и скоро успокоилась.
* * *
Площадь гудела так, что едва уши не закладывало. Ашезир даже поморщился: благо, под золотой маской этого не было видно, а то народ не понял бы. В конце концов, эти люди явились ко дворцу, чтобы чествовать вернувшегося полубога, отсюда и ликующие крики, и барабанный бой, и грохот медной посуды, принесенной с собой.
Ашезир воздел руки, и шум стал громче, хотя, казалось, громче некуда.
А ведь в глазах людей новый император, наверное, и впрямь выглядел полубогом. Позолоченная маска, золотой венец, сверкающие одежды. Как они, должно быть, переливались под ярким солнцем и густой небесной синевой, на фоне ослепляющего белизной снега. Тем более что такая погода еще и добрый знак.
В начале зимы давненько не было таких морозов, чтобы аж небо очистилось, а снег скрипел под ногами. Может, их вовсе не былопо крайней мере, Ашезир не припоминал. В середине зимыда, но не в самом начале.
Холод проникал под одежду несмотря на то, что под длинным шелковым кафтаном было несколько слоев теплой шерсти. Благо, что маска не прилегала к лицу, а то, чего доброго, обожгла бы кожу.
Каково же сейчас Данеске? Она к таким холодам совсем непривычна, а церемония завершится нескоро
Ашезир прошел через площадь к золоченой колеснице, запряженной белыми жеребцами, за которой следовала открытая повозкав нее уселись супруга-императрица и мать-императрица. Дальше, верхом, двигались принц Хинзар и вельможи.
Сопровождаемые народом, они подъехали к храму Гшарха, где их встретили жрецы с подношениями и священным огнем.
Только к вечеру все участники церемонии вернулись во дворец или разбрелись по домам.
Как Ашезир и думал, у Данески зуб на зуб не попадал. Даже оказавшись под защитой стен, она продолжала дрожать. Дрожали ее губы и руки, а нос и щеки оставались красными, пощипанными морозом, хоть она уже была в тепле.
Ступай к себе и как следует отогрейся, шепнул Ашезир, наклонившись к ее уху, и наконец стянул маску. Вели служанкам приготовить купальню. До пира еще есть время.
С-спасибо, б-божественный, пробормотала она и передернула плечами. А м-мне обязательно т-тебя так называть?
Только при людях. Хотя, он усмехнулся, по имени ты меня все равно ни разу не называла. Вообще никак не называла
Кажется, она слегка смутилась. Отвела взгляд и, так и не посмотрев на Ашезира, двинулась вверх по лестнице, к своим покоям.
* * *
К вечеру Данеска пришла в себя, воспоминания о жгучем морозе теперь казались дурным сном.
На пиру она была рядом с Ашезиром, вроде бы говорила нужные речи в нужное времявсе, как учила вдовствующая императрица, и старалась не смотреть на Виэльди. Он сидел неподалеку, по левую руку от нее. Видеть его, любоваться им и знать, что он вот-вот снова уедет, было так мучительно, что даже захотелось, чтобы его никогда не было в ее жизни. Пусть бы она росла без брата, пусть бы никогда не познала любовника, пусть бы никогда не полюбила! Лучше неведение Это лучше, чем тупик, в котором они оказались. Тупик под названием «не удержать и не вернуть»
Виэльди, кажется, тоже избегал на нее смотреть, но все равно нет-нет, а они сталкивались взглядами.
Скоро, очень скоро Данеска опять останется без негобез родного, нежного! Останется с нелюбимым мужемс мужем, который не любит ее. Пусть Ашезир уже не кажется таким отвратительным, пусть она уже не презирает его, а даже восхищается некоторыми чертами его натуры, а все же Нелюбимыйон и есть нелюбимый.
* * *
К ночи разыгралась вьюга. А может, она и раньше разыгралась, просто в зале с толстыми стенами и без окон, за гомоном пира ее не было слышно.
Зато стоило Данеске вернуться в свои покои, и ветер за окном разъярился и напугал. Он шумел не так, как при степных буряхтам, на равнинах, ветер свистел и шуршал, а здесь завывал и скулил, будто раненый зверь или мальчик-смерть. В окна билась метель, словно кто-то бросался горошинами, стекла подрагивали и дребезжали. Такое чувство, что вот-вот вылетят, а вьюга ворвется в покои, завращается, задует свечи и огонь камина, седым покрывалом ляжет на пол, кровать, скамейки, а Данеску превратит в ледяную статую.
Ерунда, конечно, а все равно не по себе Даже обычно уютный свет ламп и свечей кажется каким-то потусторонним, пляшущие на полу и стенах тени напоминают сказочных чудищ. Они тянутся, тянутся к Данеске костлявыми лапами
Бр-р-р
Не раздеваясь, она забралась под одеяло, укуталась с головой, но все равно вздрагивала, стоило ветру завыть чуть громче или стеклу чуть сильнее дернуться.
Нет, сегодняшней ночью она точно не заснет, но и трястись до утра от глупого непонятного страха тоже не хочется.
Почти не думая, она выскочила из кровати, бросилась к двери смежной комнаты и заколотила в нее кулаками. На стук открыл Ашезир, в недоумении изогнул брови и спросил:
Что случилось?
Только тут Данеска поняла, как нелепо, наверное, выглядит со стороны.
Ну и пусть!
Эта вьюга меня пугает. Ты будешь смеяться, но мне страшно
Нет, не буду, он покачал головой и пожал плечами. Признаться, мне самому как-то не по себе, хотя, казалось бы, ну что такого? Ветер гудит в щелях, в каминных трубах, такое случается. Правда, во второй половине зимы Входи же, будто опомнившись, он отступил в сторону, пропуская Данеску, затем закрыл за ней дверь и усмехнулся. Вдвоем, наверное, не так жутко будет.
Она оглянулась на вход, потом снова посмотрела на мужа и с недоверием произнесла:
Но я же просто просто посижу у тебя, да? Без ничего Просто посижу?
О, проклятье! Ашезир воздел глаза к потолку. Если бы я тебя сегодня хотел, то сам бы пришел, ты бы не помешала. Но сегодня я желаю всего лишь почитать старую легенду, отвлечься он приподнял руку, и только тут Данеска заметила, что он сжимает какую-то книгу.