Вижу. Равнинный беглец вспомнил дорогу в горы?
Голос сухой и ровный. Ни одной интонации, будто специально.
Никогда не забывал, мастер, начинает Наилий с почтением в голосе, но хозяин интерната жестом его останавливает.
Рядом с тобой. Кто?
Съеживаюсь под внимательным взглядом. Пронзает насквозь. Угадывает ли грудь под белой материей? Видят несуществующие богиона невелика и впервые я искренне этому рада.
Наш спутник, отвечает Наилий, мы пришли просить крова и пищи
Это женщина, рычит мастер, преображаясь за мгновение. Расслабленная поза перетекает в боевую стойку. Генералы реагируют по-разному. Марк выходит вперед и тоже встает в стойку, поднимая руки, а Наилий пятится назад, пряча меня за спиной.
Сейчас будет бой? Серьезно? Сколь угодно холодного приема ждала, но дракаэто слишком.
Мастер срывается с места и перепрыгивает через голову, описывая телом круг. Набрасывается на Марка с градом мелких и быстрых ударов. Генерал защищается, наклоняясь и уворачиваясь так ловко, что я открываю рот от удивления. Кулак мастера не достигает цели, раз за разом скользя мимо или попадая в пустоту. Почему Марк не бьет в ответ? Ничего не разобрать в хаосе стремительных движений. Они напоминают то тигров, готовых растерзать друг друга, то кобр, стелющихся по земле, чтобы снова подняться и угрожающе зашипеть. Ни одного слова, только резкие выдохи и шорох подошв тапочек по камню.
Я выглядываю из-за плеча Наилия и переживаю, что Марк вот-вот устанет и пропустит удар. Почему-то уверена, что боль будет невыносимой. Воины кружат по залу, и я понимаю, чего добивается Марк. Оттеснить мастера от нас ближе к стене, где стоят посохи. Деревянные, выстроенные в ряд от короткого к самому длинному.
Наилий заводит руки назад, чтобы я не убежала из-за его спины. Разворачивается каждый раз так, чтобы стоять между мной и дерущимися. Они одновременно добираются до посохов, и зал наполняется шумом яростных ударов.
Останови это, испуганно шепчу я.
Ни разу не видела поединок? улыбается Наилий, обернувшись ко мне. Не переживай. Калечить друг друга не будут.
Утешил. Так успокоил, что теперь я забываю дышать, смотря на то, как свиваются в узоры деревянные посохи. Описывают дуги и с громким треском приземляются на каменный пол. Хорошо хоть не на голову или спину Марка. Мастера я как-то сразу перестаю любить и записываю во враги. Невозможно так долго держать высокий темп. Когда-нибудь это прекратится?
Приемы становятся все более изощрёнными. Теперь Марк отталкивается посохом от пола, подгибая ноги и зависая в воздухе, чтобы рухнуть на противника. Пропускает два удара и оказывается прижатым к полу. Вывернут в захвате так, что мне от страха слышится треск костей.
Он проиграл? спрашиваю Наилия.
Мастера невозможно одолеть, кивает генерал и делает несколько шагов вперед.
Достаточно, неожиданно спокойно объявляет начальник интерната и отпускает Марка. Неплохо для выпускника. А что за стиль ты практиковал тремя последними ударами?
Генеральский, отвечает Марк, усаживаясь на пол и разминая шею, имени Его Превосходства Наилия Орхитуса Лара.
Мастер обжигает генерала пятой армии ледяным взглядом и цедит сквозь стиснутые зубы.
Настоящий воин скромен в словах и поступках.
Умерен в пище и равнодушен к зову плоти, продолжает Наилий, только величием духа постигает он свою силу.
А ты привел женщину в интернат, заканчивает мастер.
Наверное, мне должно быть стыдно, но вместо этого вскипаю злостью. Какой ужасный проступок. Нет ему прощения и достоин Наилий самой суровой кары. Оскверняю своим присутствием обитель силы и храм настоящих воинов, да? Чудесно. Лучше спать на камнях под открытым небом, чем выслушивать нечто подобное! Собираюсь развернуться и уйти, но генерал не дает. Берет за руку и спрашивает мастера:
Достойно ли воина отказать в убежище и защите женщине?
Начальник интерната морщит длинный крючковатый нос и еще раз оглядывает непрошеную гостью с ног до головы.
Ваша жизнь в опасности?
Проглатываю десяток ядовитых слов и отвечаю.
Не более чем жизни Их Превосходств.
Мастер резко оборачивается к Наилию, а потом переводит взгляд на Марка.
Вы можете остаться. Все вместе. Я хочу знать, что происходит. Женщина пусть ждет здесь.
Почему нельзя начать общение с вопросов? Зачем махать посохом? Не дано мне постичь мужскую логику. Наилий ободряюще кивает, отпускает мою руку и уходит вслед за мастером и Марком.
Не знаю, как долго придется ждать. Стульев здесь нет, только возвышение, на котором сидел мастер и вдыхал дым от горящих палочек из сандалового дерева. Догадываюсь, что если сяду тудацелой и невредимой из интерната не уйду. Придется стоять и от скуки пересчитывать посохи у стены. Интересно, они подбираются по росту или по возрасту? А может быть по заслугам? Кто сильнееу того посох самый длинный?
Надо будет расспросить Наилия, когда вернется.
Глава 11. Интервью Создателя
От скуки меряю шагами зал для тренировок. Вечерние лучи светила гаснут и молчаливый мальчик включает освещение. Он же чуть позже приносит мне подушку и отдает с поклоном. Дежурный? Совсем юный и худой. Такого обнять и приласкать, а не гонять с посохом. Только я устраиваюсь сидя и складываю под себя ноги, как боковая дверь распахивается, выпуская Наилия.
Создателя по телевизору показывают, без предисловий заявляет генерал. Вскакиваю с подушки и бегу к нему в открытую дверь. Внутри крошечная комната так же без мебели, на полу сидят мастер и Марк, а с телевизионной панели на стене смотрит Создатель. Живой, здоровый и очень серьезный. Я переживала, где он. Сам сбежал или похитили его? Думала, что он в браслетах и в клетке или в комнате с мягкими стенами. Но даже представить не могла, что услышу его голос так скоро.
Реальные, видимые нами факты говорят о том, что наше общество состоит из четырех слоев. Ремесленников, звезд, правителей и мудрецов.
Значит, я пропустила только вступление про генетически приобретенный опыт и перерождение души. Тезисы своей теории излагает мудрец со всех экранов на трех материках. Раскрывает военную тайну. Оба генерала злы и молчаливы, а мастер не отрывается от телевизионной панели. Ноги не держат меня, ощущение надвигающейся беды противно крутит живот. Опускаюсь на пол и скукоживаюсь под синим взглядом Создателя. Сколько раз я слушала его теорию? На стуле в общем комнате центра, через перегородку в боксе для буйных, ночью в карцере по рации. Знаю наизусть и могу повторить по словам, развернуть любую мысль и свернуть до короткого тезиса. Теория рождалась и формулировалась при мне. Ячасть её и она навсегда часть меня.
Ремесленники работают с природой, своими руками делают продукты прямого потребления, услуги, ровно и четко говорит Создатель, делая паузы для зрителей на осмысление услышанного. Звезды создают дискурс, что в общем смысле можно назвать процессом общения. Продуктом правителей является власть. Они структурируют все нижележащие слои, создают правила и законы. Мудрецычетвертый слой, который пока, к сожалению, не сформирован.
Всех сдаст, качает головой Марк, а Наилий согласно кивает. Не могу решить для себя, рада или нет такой известности. Правители по своей природе консерваторы, приверженцы систем и адепты порядка. Любые кардинальные изменения выводят их из себя. С генералов станется объявить нас опасными и уничтожить так, что никто об этом не узнает. Убили уже один раз на бумаге.
У каждого слоя есть системные требования, продолжает Создатель. То, что цзыдарийцы хотят. То, что им помогает реализоваться. У мудрецов они простыедумать. У правителей задачанаучиться управлять, строить системы, у звезд интересы заключаются в возможности общаться, в свободе. Ремесленнику важно работать. Но законы общества пишут правители, подстраивая под свои нужды. Невозможно достойно жить, просто делая свою работу, у нас не существует свободы и равенства, а тех, кто думает иначе, объявляют сумасшедшими.
Почти слышу, как взрываются маленькие бомбы, сотрясая глобальную систему. Отклика пока нет, ропот слишком тих, но Создатель только начал. Теперь он рассказывает о психбольницах, карцере и психотропных препаратах. О фиктивной смерти десятков мудрецов и двух центрах на территориях пятой и девятой армий. Камера берет общий план, и я вижу в кресле рядом с Создателем второго пропавшего мудрецаМаятника. Он отстраненно смотрит в пустоту и абсолютно равнодушен к происходящему. Зато каждое слово чутко ловит и отыгрывает мимикой жалости и сочувствия ведущий выпуска новостей. Задает вопросы, старательно изображая, как он раздавлен ужасной истиной.
И кто же отдавал приказы? Кто лишил вас работы и семьи, а потом и жизни?
Генералы Наилий Орхитус Лар и Марк Сципион Мор, отвечает Создатель.
Оба синхронно кивают и молчат. Марк беззвучно шевелит губами, произнося ругательства, а Наилий погружен в раздумья. Мастер хмыкает, слушая, как ведущий произносит длинную обличительную речь, рассуждая о недопустимости подобного обращения с цзыдарийцами, не имеющими психических заболеваний и виновными только в том, что не такие, как все. Сообщает, что из-за ограниченности эфирного времени не может показать запись всего разговора с мудрецами. Прощается с Создателем и Маятником, с аудиторией в зале, телезрителями и на экране вспыхивает заставка.
Мастер выключает телевизионную панель с пульта и в абсолютной, почти звенящей тишине громко хлопает в ладоши. Я подбираюсь, ожидая реакции на теорию, на Создателя, но в комнате всего лишь появляется дежурный.
Ужин на четверых. Сюда, коротко распоряжается мастер. Мальчишка кланяется и убегает, закрыв за собой дверь.
Свободная пресса, значит, хмыкает Наилий, тяжело быть беспристрастными, если передающий центр на территории четвертой армии, а половина сотрудниковрядовые и лейтенанты.
У Агриппы все-таки оба мудреца, произносит Марк, смотря в пустоту, обошлось без сюрпризов.
Теперь у меня в голове взрывается маленькая бомба. Миф о независимости прессы самый любимый у нас. Конспиролог верил, что среди лжи официальной позиции только с экрана телевизионной панели можно уловить крупицы правды. Но оказалось, что это всего лишь еще один инструмент в руках правителей.
И что теперь будет с мудрецами? хмуро спрашиваю я. За генералов можно не беспокоиться. Они аккуратно прикрыты нашими историями болезней, медицинскими статусами центров и показаниями персонала о том, что ничего противозаконного с нами не делали. А что до этической составляющейтак общественное порицание по голове не бьет.
Не знаю пока, отвечает Наилий, соберут Совет из двенадцати генералов и обсудят. День или два на планирование ответных действий у нас есть.
Генерал сильно переживает. Я вижу это по опущенным плечам и глубокой морщине на переносице. Но сама ничего не чувствую. Столько раз думала, как будет, если про нас все узнают? Колебалась в предсказаниях от настороженности до откровенной ненависти. Единственное, чего не хотелосьжалости. А именно так всех нас выставил Создательжалкими, обиженными психами.
Это игра, первой нарушаю молчание, сделка, обмен. Создатель сказал, что мудрецы хотят думать и этого достаточно для реализации. Единицам и двойкам да, но не тройке. Мало родить новую Великую Идею, её надо распространить. А для этого нужен свой правитель. Карманный, ручной, исполняющий все указания. Но он не будет трудиться за спасибо. Обязательно потребует поставить его во главе новой системы. Сделать императором. Помазать на царство.
Диктатураваша Великая Идея? спрашивает Наилий.
Вздрагиваю и пытаюсь поймать его взгляд. Понять, что чувствует. Закрыт наглухо.
Звучит отвратительно, знаю, отвечаю как можно осторожнее. Но если старый мир рухнет, а новая Идея не появится, то либо диктатура, либо анархия. Третьего варианта просто не будет.
Я ничего не понимаю, но вы продолжайте, говорит мастер и расправляет длинные полы рубашки на коленях. Бесшумно отворяется дверь, и дежурный по очереди заносит низкие столики с едой и ставит перед нами на пол. В тарелке пшено и отварные овощи с мясом. Вместо напитка стакан воды. Не смотря на то, что за весь день я проглотила только кусочек пирога с мясом у матушки, даже притронуться к еде не могу.
Я не помню таких выводов в тезисах теории Создателя, включается в разговор Марк.
Потому что их там нет, отвечаю я. Он всерьез опасался, что если изложит все под запись, то живой будет просто не нужен.
Еще один параноик, усмехается генерал девятой армии и берет со столика ложку.
Чем его мог купить Агриппа? спрашивает Наилий. Ужин так же игнорирует.
Не спешу с ответом. Размышляю, на что могла согласиться я, окажись на месте Создателя. За статус будущего императора правитель может пообещать все, что угодно и даже выдать авансом. Жилье, штат личных слуг, неограниченные материальные блага? Не наш уровень потребностей. Что тогда?
Должность главного над всеми мудрецами, предполагаю я, это соответствует статусу тройки.
Мудрецы рассеяны по двум материкам, говорит мастер. Замечаю, как презрение в его взгляде сменяется любопытством. Много успели рассказать генералы. В подробностях вряд ли, но в общих чертах посветили. И про меня в том числе.
Значит, Друз Агриппа Гор знает способ, как собрать нас всех вместе.
Оборачиваюсь к генералам. Мотивы и уловки правителей по их части.
Через Совет будет действовать, задумчиво говорит Наилий.
И покушений на нас больше не будет, добавляет Марк.
Первая хорошая новость за несколько дней. Едва в разговоре появляется определенность, генералы расслабляются и вспоминают про ужин. Меня же потряхивает от нервного напряжения и голова плывет. Давно не думала так быстро и настолько интенсивно.
Дэлия, ешь, пожалуйста, тихо говорит Наилий, тебя скоро ветром будет качать.
Если еда не кажется вкусной, то есть сладости. Ты любишь конфеты? спрашивает мастер, а я теряю дар речи. Вспоминаю холодный и агрессивный прием, презрение, почти ненависть и теперь не знаю, как реагировать.
Начальник интерната молча встает и уходит к ширме у дальней стены. Минуту чем-то шуршит, а я недоуменно смотрю, как улыбаются оба генерала. Возвращается мастер с бумажным пакетом и кладет его ко мне на колени.
Ка-ра-мель, произносит он по слогам, может быть высохла немного, кусай осторожно.
Открываю пакет и вижу ровные бруски мягкого золотистого оттенка. Не фабричное изделие. Явно варили и резали в интернате или где-то поблизости.
Спасибо, замолкаю, пытаясь сообразить, как обратиться. Звания не знаю, имени тоже, потом решаюсь и выдыхаю, мастер.
Ешь, сухо отвечает он.
Конфеты действительно вкусные, хотя другими они просто не бывают. На сладкое аппетит у меня есть всегда и настроение поднимается. Столики убирает все тот же мальчик-дежурный, желает мастеру вещих сновидений и уходит.
Женщина, ты спишь здесь, громко заявляет начальник интерната.
Марк прячет смешок в кулаке, а я давлюсь карамелью и задаю два глупых вопроса.
Почему? А где здесь?
Потому. За ширмой.
Генерал девятой армии хохочет в голос, а Наилий мрачно интересуется.
А где же будете спать вы, мастер?
Тоже здесь.
Лицо Наилия вытягивается, а глаза становятся круглыми. Марк давится смехом, но умолкает, стоит только мастеру строго на него посмотреть. Превосходно. Моим мнением как обычно забыли поинтересоваться.
Не хочу беспокоить вас своим присутствием, начинаю сочинять отговорку.
А я не хочу блуда и разврата в интернате.
Буднично и спокойно, не обращая внимания на фыркнувшего Наилия. Бывшего наставника двух генералов сложно вывести из равновесия, я это уже поняла. Но теперь каждый желающий будет решать, куда мне идти и что делать? Я уважаю чужие правила и порядки, но всему есть предел.
С меня достаточно статуса любовницы генерала, тихо отвечаю, убрав мешок с карамелью в сторону, не желаю слухов о том, что провела ночь с начальником интерната.
Раньше надо было думать о репутации.
Репутация Дэлии вне подозрений, жестко обрывает Наилий.
Наставник являет миру слабое подобие улыбки. Уголки губ чуть вздрагивают и тут же возвращаются в прежнее положение.
О, если её чистота кристальна, то к ней, как к снегу на вершине горы не пристает грязь. Не желает делить комнату с одним мужчиной, будет спать в общей с выпускниками.
Оборачивается ко мне и добавляет, склонив голову на бок.
Не зря же одела форму.
Резко поднимаюсь на ноги и отвечаю чуть дрогнувшим голосом.
Благодарю за кров и пищу, мастер, но
Мы идем в общую комнату все вместе, вмешивается Наилий, не дав мне попрощаться. Он тоже встает и подходит вплотную, наклоняется ко мне, вздрагивающей от негодования, и шепчет.