Выносить дракона было сложно, ребенок высасывал из матери жизнь и только драконицы могли произвести на свет дитя и остаться при этом в живых.
В таких условиях каждый ребенок был ценностью всего драконьего народа и любой взрослый готов был жизнь отдать, если бы малышу грозила любая опасность.
Девочек всегда рождалось меньше, чем мальчиков, их особенно береги, лелеяли и именно о дочери больше всего мечтали взрослые.
Драконы, еще не обретшие свою пару или утратившие на это надежду отправлялись в другие государства, нанимались воинами и сопровождающими. Все правители, короли и князья, у кого было чем заплатить, старались нанять себе в телохранители именно драконов. Подкупить такого воина было невозможно, ведь если дракон давал клятву, то никогда ее не нарушал, а сравниться с ними в воинском искусстве никто не мог.
Жить в целибате сотни лет до встречи с истинной мужчины не собирались, у каждого был обширный выбор наложниц из рабынь. Просто человеческие женщины могли утолить только острый голод, но не доставить удовлетворение и не могли родить ребенка.
Мужчина-дракон мог контролировать состав своего семени и допускать или не допускать зачатие. Но в случае с рабынями смысла в зачатии не былокроме того, что не все человеческие женщины могли пережить сам момент зачатия из-за особых свойств спермы, выносить ребенка и выжить не удалось бы ни одной.
За последнюю сотню лет в драконьем государстве не родилось ни одного ребенка, потому что не осталось ни одной драконицы детородного возраста. Все молодые драконы были мужского пола.
И отчаявшиеся мужчины обратили внимание на человеческих женщин. Рабство всегда процветало в Нибелгране, поэтому недостатка в самках не было, но попытка за попыткой неизбежно заканчивались гибелью рабынь. Рангху повезло, если можно так сказать, больше всехАлейка не только смогла пережить наступление беременности, но и проходить целых четыре месяца, прежде чем плод ее убил.
И теперь несостоявшийся отец впал в отчаяние.
Лиер, обратился к нему раб. Нужны ваши распоряжения о погребении Алейки.
Пусть Веал сделает все, что положено, отрывисто приказал Рангх, и раб растворился за дверями.
Дракон вернулся к размышлениям. Алейка нравилась ему, и он искренне горевал о ней, но вопрос с рождением ребенка оставался открытым. Скрывать и молчать больше было нельзядраконы вымирали, и были обречены исчезнуть, если не найдут способ размножаться.
Надо было лететь к Наместнику и рассказывать об очередном неудавшемся случае. Что особенно печально, всего несколько дней назад Рангх ощутил шевеление малыша и почувствовал прикосновение его сущности к сущности своего дракона. Каким счастливым он жил эти несколько дней и вот, всем планам и надеждам пришел конец.
Дракон вышел на верхнюю террасу, обернулся и отправился к Наместнику.
Внизу пролетали поля, человеческие поселения, загоны для скота, сам скот, реки. Рангх вспомнил, что давно не проверял состояние дальнего стада, где содержалась особая порода, обладающая изысканно вкусным мясом и решил сделать крюк на пути в столицу.
Через несколько часов лету показались обширные загоны, строения и Угррангх, заложив вираж между двух холмов, опустился на одном из ближайших к поселению лугов.
Навстречу уже бежал управляющий.
Лиер! почтительно склонился он, отдуваясь и вытирая рукой пот со лба. Что же Вы не предупредили, мы бы приготовились, забили бы быка или Вы желаете покушать вм-гм естественном виде?
Нет, ничего не нужно, ответил Рангх. Все ли благополучно в стаде?
Да, все благополучно. В этом году ни одной яловой самки, все отелились, а некоторые и двойнями. Трава очень хорошая, дождей в меру, волкогры не беспокоят.
Рабы?
Все здоровы, падежа не было.
Хорошо, Рангх вспомнил, как оправил несколько месяцев назад сюда свою неудачную покупку. А последняя партия рабов, где сейчас?
Это самка и два самца? Все при деле! Самку я к кухне приставил, правда, поначалу от нее толка мало было, но теперь окрепла, отъелась и кое-чему научилась, даже вполне сносно готовит. Естественно, на черной кухне. А самцы за скотом смотрят, хорошие рабы, старательные, управляющий еще раз стер пот.
Господин был справедлив, но строг и Ширам пытался разгадать цель посещения и настроение.
Он тоже человек, всего лишь раб, сумевший выбиться на ступеньку выше, чем другие и зубами держался за свое место. Господин мог пожаловать, мог наказать, здесь все ходили в его воле.
Пошли, посмотрю, что здесь у вас, решительно зашагал мужчина к строениям.
Ширам рысью еле поспевал за хозяином, потом поднапрягся, обогнал и, ускоряясь, закричал:
Господин! Нас почтил посещением наш господин!
Рабы бросали работу, выглядывали из дверей и загонов и опускались в пыль, низко склонив головы.
Дракон шел, зорко подмечая детали: относительный порядок, но навоз вывозится медленновон, какие горы уже скопились!
Увидев под навесом молодого бычка, спросил:
Почему не в стаде?
Ногу подвернул, целитель смотрел, сказал, скоро поправится, опустив голову, ответил управляющий.
Почему не следишь за пастбищами? В нору крота попал ногой? Сегодня же сам, лично начнешь обходить луга и закапывать все кротовины!
Да, господин, еще ниже склонился Ширан, еле переводя дух.
Рангх шел дальше.
Смотрю, крышу обновили? указал он на свежие доски на одном из строений.
Да, господин! Старые доски все прогнили, и в дождь даже огонь в очаге заливало, это черная кухня.
Г-м, черная кухня с желтой крышей, пробормотал дракон. Ну, пошли, посмотрим, что там внутри.
Внутри было темновато и жарко, гудела печь, потрескивали дрова, в большом котле булькало какое-то варево, трое рабов стояли на коленях, уткнувшись носом в грязный пол.
Рангх равнодушно скользнул по ним взглядом и вдруг заметил, что одна из женщин немного повернула голову и смотрит на него одним глазом.
Иди сюда, велел он ей.
Женщина встала, подошла и упала на колени, низко склонившись.
Встань и посмотри на меня! приказал Рангх. Ему почему-то захотелось увидеть ее лицо.
Рабыня медленно выпрямилась и подняла голову.
«А красива!»отметил про себя дракон. «Молодая, ладная».
Ты кто?
Кухонная работница, ответила рабыня, не отводя взгляд.
Дракон еще раз окинул взглядом самку и вышел из помещения, управляющий семенил следом.
С кем она спит? спросил Рангх.
Кто? растерялся Ширан.
Эта рабыня, которую я купил последней.
Ни с кем, ответил управляющий. Вы не давали разрешения на случку и самки у меня ночуют отдельно от самцов, а как полгода назад я приказал высечь раба и рабыню за встречи по ночам, так никто больше и не пытается.
Хорошо. Позови целителя, и не спеша пошлел дальше, разглядывая строения и коленопреклоненных рабов. Заглянул в бараки, где жили рабы, осмотрел сараи, где ночевал скот, и тут его догнал целитель.
Да, господин?
Иди и хорошенько осмотри рабыню на черной кухне, Ширан покажет, какую. Проверь здоровье и особенно, состояние ее женских органов.
Целитель, немолодой абар, поклонился и поспешил выполнить поручение.
А дракон прилег на траву, ожидая результата и лениво наблюдая за плывущими по небу облаками.
Еще одна попытка? Почему бы нет, люди многочисленны и плодовиты, на место одного умершего рождается трое или четверо детей. Как же несправедливы боги к драконам, обрекая их на такое сложное воспроизводство!
Через некоторое время целитель вернулся вместе с управляющим и оба замерли, ожидая, когда хозяин изволит их заметить.
Говори, коротко приказал Рангх.
Женщина полностью здорова, поклонился абар.
Сможет зачать и выносить?
От раба, безусловно, целитель помялся. От драконане знаю.
Ширан, обратил внимание на управляющего господин. Вы когда отправляете партию бычков к моему столу?
Через неделю, господин! Уже отбираем самых упитанных.
Вместе со скотом пригонишь эту рабыню. С сегодняшнего дня освободить от работы, поселить отдельно в чистом доме, кормить будешь со своего стола, беречь, что бы ни царапины!
Слушаюсь, господин!
Сейчас выведи того хромого бычка на луг, я решил закусить прежде чем лететь дальше, с этими словами Рангх встал, немного отошел и обернулся.
Еще через полчаса Ширан проводил взглядом удаляющийся силуэт и перевел глаза на то, что осталось от бычканемного крови и примятой травы.
Пошли, обратился он к абару. Вот еще блажь на господина нашлазачем ему рабыня с черной кухни? Неужели, все наложницы закончились?
Наше дело небольшое, ответил ему целитель. Велятвыполнять. А для чего господину самкане нашего ума дело.
И то верно, легко согласился управляющий. Пошли, тоже перекусим.
И еще одни глаза провожали силуэт улетающего господинавсем невзгодам вопреки не только живой, но и здоровой Полетт.
Глава 3
Жизнь, порой, преподносит довольно жестокие уроки, но именно такие уроки лучше всего усваиваются.
Полетт потеряла счет дням, неделям, месяцам, время для нее растворилось, и пришли новые точки отсчета.
Встало солнце, значит, новый день, село солнцедень закончился. Если ведут на речку купаться, значит, прошло шесть дней. Если купаться ведут в небольшую пристройку, значит, зимнее время.
Женщин в этом поселке при стадах было меньше, чем мужчин и они спали в отдельном сарае или, лучше сказатьбараке. Вместо кроватей в ряд стояли низкие деревянные топчаны с набитыми сухой травой тюфяками. Сено быстро перетиралось в труху, сбивалось на какой-нибудь один край, и Полетт первый месяц очень мучилась на таком твердом ложе. Конечно, переход через Горячие пески, а также темница у повелителя и рабский базар значительно закалили ее тело, но все равно в первые пару месяцев при стадах ей было очень трудно. Возможно, сказалось и то, что она попала сюда в очень плохом состоянии, как физическом, так и психическом.
Ширан посмотрел на новых рабов и только крякнул.
О чем думал господин, когда отправил сюда этих доходяг? Что он должен с ними делать, если их ветром шатает, а женщина еще и трясется при любом его движении?
Немного понаблюдав за рабами, управляющий подметил, что рабыня опасается всех мужчин, но особенно боится прибывших с ней вместе самцов. Они сидели в одном загоне и эти двое ее пользовали? Гм, похоже на это. Придется отослать парочку подальше к стадам, а рабыню он определит на черную кухню.
Только сначала надо, чтобы их всех осмотрел целитель, мало ли какие болячки они могли подхватить в рабских загонах? Ему тут зараза не требуется, господин с него первого спросит, если рабы начнут болеть или, не дай Великий Дракон, случится падеж.
Так бывшая графиня очутилась на черной кухне. Готовить она не умела от слова «совсем», чистить овощи худо-бедно научилась за время путешествия по Пескам, но так, что лучше бы не бралась и ее приставили мыть плошки и другую посуду, выносить помои и чистить печь.
Разносолов рабам не полагалось. Утром была простая каша из дробленых зерен пшеницы или кукурузы, вечером вареные овощи. Мясо за все время перепало раза четыре: однажды неосторожного теленка задрал волкогр, и рабам досталось то, что хищник не доел. Потом объелись зеленой травы две старые коровы и рабы пировали две декады. А через месяц бычка ужалила в горло оска, и он задохнулся, позволив целую неделю рабам есть кашу с запахом мяса.
Больше всего Полетт порадовало, что оба ее мучителя отправились к дальнему стаду, и она их практически не видела.
Дни шли, бывшая графиня потихоньку отъелась, зажили раны от браслетов, никто не посягал на нее и женщина начала оживать. Нет, работы было много, и к заходу она падала от усталости, а по ночам спала, как младенец, не замечая ни тощего тюфяка, ни впивающиеся в тело сучки от неструганых досок топчана. Но никто не наказывал зря, а выучить правила поведения труда не составляло.
Правила были просты: господину нельзя смотреть в глаза, при его появлении надо встать на колени и не поднимать головы. Рабыня обязана молча выполнять всю работу, не заводить драк и ссор, не ходить в бараки к мужчинам. Свободного времени, в общем-то, не было, а если вдруг случайно выпадала минутка, то Полетт старалась провести ее во сне.
И вот принесла нелегкая господина, а ееугораздило на него посмотреть и обратить на себя внимание. Ну, куда ее теперь отправляют? Вернее, кудапонятно: в поместье господина. Вопросзачем? Или у него мало рабынь? В наложницы она не очень подходитне так молода, как любят мужчины и совсем не ухожена. Кожа пахнет дымом и коровьим навозом, волосы, когда-то роскошный шелк, теперь кое-как обрезаны и свисают невнятными прядками, руки с обломанными ногтями, заскорузли и покрылись цыпками от постоянной чистки песком кастрюль, фигура потеряла мягкую округлость форм, стала сухой и жилистой. Для чего господину такая, непонятно.
Полетт свыклась с новой жизнью и почти перестала вспоминать прежнюю, когда она еще чувствовала себя красивой и могла целыми днями ничего не делать. За три недели перехода по Горячим Пескам братья выбили из нее любое сопротивление и научили ценить то, что есть, а не мечтать о далеком и несбыточном. В роли кухонной чернорабочей бывшая графиня начала потихоньку оттаивать: жизнь текла неспешно, без потрясений и терзаний. Можно сказать, что Полетт смирилась.
Однажды, сидя без дела в одну из немногих минут затишья, когда ее никто не трогал, женщина неожиданно вспомнила герцогиню дель Риво. Вспомнила впервые за несколько месяцев и впервыебез злости и желания отомстить. За что мстить-то? Ее никто не спрашивал, хочет ли она замуж за Тамильеса, как сейчас никто не спрашивает Полетт, хочет ли она выносить помои. Ей говорятона делает. Вина лежит на Тамиле и его друге, Анрионе. Кстати, а что с ее вязью?
Женщина вытянула руку, покрутила, пытаясь разглядеть что-нибудь под слоем пыли и грязи и, когда ничего не получилось. Поплевала на запястье и протерла подолом. Ничего! Это что жепрошел год или ее супруг отбыл в мир иной? Нет, вряд ли отбыл, скорее, прошел год.
Из дальнейших размышлений ее выдернула кухарка, отправив провеивать и пропускать через крупорушку зерно для утренней каши.
Бычков для стола господина своим ходом отправляли каждые три месяца. Сначала Ширан с помощниками отбирали самых гладких и упитанных из стоящего на откорме стада, потом их перегоняли в отдельный загон, и через день три раба отправлялись с ними в переход. Чтобы бычки не потеряли вес, гнали их не спеша, делая дневки в жаркое время, позволяя утром и вечером свободно пастись. На ночь вставали у водоемов и рабы дежурили по очереди. Полетт ехала в повозке с кухонными и спальными принадлежностями. Пока мужчины возились со стадом, она собирала дрова, разжигала огонь, готовила неизменную кашу. Потом мыла посуду и расстилала подстилки, на которых они спали. Вставать ей приходилось еще затемно, а ложиться заполночь, но у нее была возможность доспать днем в повозке. Через рабские ошейники, настроенные особым образом, Ширан бдительно следил за поведением рабов и поблажки от него не было бы, поэтому никто не отлынивал, и никто к Полетт даже близко не подходил.
Через декаду стадо дошло до владений господина, быков пересчитали, осмотрели и загнали на скотный двор. Рабы переночевали и с утра налегке отправились обратно.
Полетт отвели на женскую половину и заставили хорошенько отмыться. Когда она, уже искупанная в десяти водах, впервые за несколько месяцев увидела себя в зеркало, Полетт расплакалась.
После бани женщину проводили в комнату и заперли. Потекли дни, ежедневно к ней наведывался целитель, осматривал и давал указания насчет питания и общеукрепляющих отваров. Бывшая графиня первые несколько дней только спала и ела, в дальнейшем, когда организм отдохнул, и ее уже не клонило в сон каждые два часа, она принялась изучать свою комнату. Впрочем, особенно изучать было нечего: большая, с тремя окнами, выходящими в сад. Из мебели только широкая низкая кровать, два кресла, диванчик, стол и зеркало. Вместо отхожего местагоршок, умываться следовало в тазу из кувшина, воду в который наливали рабыни рангом пониже. Целитель заметил, что подопечная стала проявлять интерес не только к еде и сну и Полетт разрешили выходить из комнаты, гулять по саду и общаться с другими женщинами. Она узнала, что все ониналожницы господина и напрягласьв качестве кого здесь она? Господин все это время на глаза ей не показывался, хотя его незримое присутствие она регулярно ощущала.