Богиня и все ее проклятые создания, как же я дурею от твоего аромата, Эдна, проурчал Грегордиан, снова развернувшись ко мне всем телом и потершись носом и губами о мой висок, как только я захватила с его пальцев очередной кусочек. Я бы мог всю ночь вдыхать его здесь, лизнул он мою скулу, здесь, его пальцы переместились к основанию шеи и нащупали мой пульс, что бился хоть и равномерно, но неизбежно ускорялся, м-м-м-м-м здесь, чуть надавив, он провел между грудей, ниже и, достигнув низа живота, деспот со стоном резко и требовательно выдохнул мне в кожу: Эдна, во имя Богини, скажи, что ты уже сыта!
В голове вовсю шумело, тело стало расслабленным и онемевшим в одних местах и необыкновенно чувствительным в других одновременно, а зрение уже было откровенно тоннельным. Меня уже абсо-блин-лютно перестало волновать что-либо кроме прикосновений, слов, дыхания Грегордиана, и видела я только его, все остальное слилось в белый шум на периферии сознания. Вопрос: какого черта кто-то подменил сволочного и вечно рычащего грубияна-архонта на откровенно флиртующего и ластящегося, словно кот, милахудавно уже задвинут на второй а-а-а, не-е-ет, скорее, на десятый план. Собственно, какая разница, почему сейчас он такой, когда открыто демонстрирует, что яединственное существо, представляющее для него интерес. Это какая-то игра? Это из-за их хитрого вина? Как это надолго? Вернется ли завтра прежняя версия Грегордиана? Или через неделю, месяц, год? Чем закончится уже сегодняшняя ночь? «Первая фаворитка» означает, что будут и другие, или это что-то из нашего табеля о рангах, и они уже есть? И главный вопрос дня. Меня все это и правда сейчас волнует? Да ни-че-рта! Если какие-то местные инопланетяне сперли и подкорректировали мозги архонта Грегордиана, пусть даже на время, я только «за»! Если это некий местный аналог демона в него вселился и так выглядит одержимость здесь, я стану приносить ему чертовы кровавые жертвы! У меня и кандидатка есть для первой. Но даже если это закончится после полуночи, как в глупой сказке, то я была намерена воспользоваться каждой минутой до ее наступления! И, кстати, да, я была более чем сыта. По крайней мере, совсем не пища сейчас была тем, в чем я нуждалась, но черта с два я побегу с Грегордианом в темный угол, как только ему приспичило. Даже если сама уже была заведена до взрывоопасного состояния! Схватив со стола кубок, я сделала несколько больших глотков, опустошая его.
Эдна! «Вот кто-то уже и порыкивать начал», внутренне усмехнулась я, чувствуя себя воспарившей, необыкновенно отважной и чувственно-всевластной. Какая же все-таки замечательная штука это их вино!
Повернувшись опять к Грегордиану, я встретила его тяжелый, пожирающий заживо взгляд и улыбнулась, купаясь в нем, как в теплом молоке. Серые глаза деспота тут же приклеились к моим губам, и он больше подался вперед, уничтожая остаток расстояния.
Побудем еще чуть-чуть, прошептала я у самого его рта, не отстраняясь, и прикусила его нижнюю губу, нахально дразня.
Это будет тебе ой как дорогоЯ протолкнула между его губ язык, агрессивно захватывая рот в дерзком поцелуе, и деспот тут же встретил меня кратким ответным напором, но углубить контакт не дал и перехватил мою руку, которой я пыталась обхватить его затылок, удерживая.
Продолжишьи окажешься на этом столе с раздвинутыми ногами вместо следующего блюда! пригрозил он. Ой, как страшно!
Мои истошные вопли испортят всем аппетит! Я же не хихикала, это ведь глупо, и я так никогда не делаю? Или уже делаю? Я рассеянно мазнула взглядом по присутствующим и зависла. О-о-ох, ты, черт возьми-и-и! Да мы с деспотом со своими ласками и публичными заигрываниями здесь чертовы детсадовцы. То есть, конечно, к главному все еще не перешли, но похоже, что до этого немного осталось.
И, между прочим, синие девчонки с крыльями давно закончили, и теперь в центре зала танцевали мужчины. Красивые. Голые. Совсем. Даже без побрякушек в стратегически важных местах. Нечто вроде местного аналога танца с кинжалами.
Ничего себе! непроизвольно вырвалось у меня, и в следующий момент Грегордиан запустил пятерню в мои волосы и бесцеремонно развернул к себе.
Еще раз пристально посмотришь на член хоть одного из них, и я оттрахаю тебя до потери сознания прямо на этом столе! Ну вот и архонт во всей красе с его неизменными угрозами.
Вообще-то, искусство для того и существует, чтобы им любоваться! возразила я.
Да неужели? Обещаю трахать тебя с таким искусством, что все залюбуются! Гад деспотичный! Ладно.
Я смотрела так, потому что тревожусь!
М-м-м?
С их стороны это как-то оченьмой уже изрядно опьяненный мозг забуксовал, вспоминая нужное слово, беспечно!
Что ты имеешь в виду? приподнял бровь деспот.
Махать всеми этими острющими лезвиями возле самого дорогого! пояснила я непонятливому мужчине и скосила глаза на танцующих, но заработала тут же за это легкий укус в подбородок.
Этот танец призван демонстрировать красоту тела, ловкость и умение воинов, Эдна. Каждый должен уметь его исполнять!
И ты тоже умеешь? Мои губы так и расползались сами собой в улыбке.
Лучше чем кто-либо, как и многое другое! Заносчивая самовлюбленная задница! Сомневаешься? Мне выйти туда и доказать тебе обратное?
Было бы неплохо. Я только что не облизнулась, представляя это зрелище, но едва Грегордиан поднялся и задрал свою рубашку, намереваясь ее стянуть, тут же вцепилась в его руку: Нет-нет-нет! Стоп! Стриптиз отменяется. По крайней мере прилюдный!
Постояв секунду неподвижно, он медленно наклонился ко мне и выглядел ни капли не дружелюбным.
Ты только что запретила мне раздеться, женщина?
Ой. Похоже, кто-то много выпил и зарвался!
ЯДа пошло оно! Я не хочу, чтобы другие женщины пялились на тебя, когда ты станешь трясти тут своими всем, короче!
Вот, значит, как? ехидно прищурился деспот. Тогда выбирай: или я иду и танцую проклятый танец, или ты поднимаешь свою задницу с этого стула и мы идем трахаться всю ночь.
Вот же наглая манипулирующая озабоченная скотина! Но всю ночь? Звучит, однако
Второй вариант! Я поднялась и тут же поняла, что мои ноги живут слегка своей жизнью. Только тебе придется меня тащить!
Грегордиан вопросительно поднял темную бровь, окидывая меня быстрым изучающим взглядом.
Не может быть, что все так плохо, усмехнулся он.
Потому что все наобороточень хорошо! и, поймав волну у себя в голове, я сделала несколько уверенных шагов. А может, мне так казалось.
Понятно, только и пробурчал деспот, перед тем как молниеносно перекинуть меня через плечо и зашагать к выходу. Плохая-плохая-плохая идея!
Поставь на ноги! Но или он меня не слышал, или игнорировал. Тогда, ощутив, что весь мой ужин в полушаге от того, чтобы меня покинуть, я сильно ущипнула Грегордиана за ягодицу, не забыв ее, само собой, нахально облапать.
Эдна! рыкнул предупреждающе мужчина, и к тому времени мы оказались в одном из коридоров.
Переверни меня обратно и желательно где-то на свежем воздухе! взмолилась я и, как ни странно, в следующую секунду стояла у стены, придерживаемая Грегордианом.
Свежий, говоришь, мужчина на секунду задумался. Тогда нам в другую сторону. Насколько хорошо ты способна передвигаться?
Я прекрасно передвигаюсь! Я бодро потопала по коридору.
Я понял уже это, хмыкнул деспот, ловя меня у противоположной стены и разворачивая в другую сторону.
Какое-то время мы брели по коридорам, которые стали совсем пустынными под конец пути. Кроме того что Грегордиан крепко держал меня за плечи, больше нигде не прикасался, и вообще его совсем недавний похотливый режим будто выключился. И я бы соврала, если бы сказала, что меня это слегка не разочаровывало. Уж мое-то опьяненное воображение нарисовало мне дикий и необузданный секс прямо у стены в первом же относительно тихом местечке. Но с другой стороны, идти вот так, плотно прижавшись к его теплому боку и ощущая затылком мощное плечо, было настолько комфортно, что я, пожалуй, готова была так бродить по этому замку хоть всю ночь. И даже не спросила бы, есть ли у нашей прогулки конечная цель. Пока шли, меня, кажется, слегка попустило, но, когда оказались перед обычной тут крутой лестницей, я невольно застонала. Это же какое-то издевательство. Грегордиан все так же молча подхватил меня на руки уже нормальным образом и взбежал несколько пролетов без остановки. Поставив меня перед высокой полукруглой сверху дверью, он проделал эту местную штуку с прикладыванием руки. Засветившиеся знаки были цвета сочной молодой зелени, и замок пару секунд «раздумывал», нужно ли нас пускать, и только потом мягко щелкнул.
Ты хотела свежий воздух, негромко сказал Грегордиан, чуть подталкивая меня в какое-то темное загадочное пространство, заполненное ритмичным мерцанием. Мне же все равно, где я тебя получу. Здесь или в моей постели, главное быстрее.
Вот если опустить две последние фразы, то ты прозвучал почти романтично, пробормотала, в восхищении рассматривая небольшой, но совершенно потрясающий сад, в котором мы очутились. Не говоря уже о том, что вообще привел меня сюда. Боже-е-е!
Этот сад разительно отличался от райских золоченых кущей бывшего Фир Болга. Не знаю почему, но от этого места исходила аура интимности, чего-то, бывшего очень личным. Деревья, что росли здесь, были невысокими, но очень раскидистыми. Их густые кроны смыкались практически над самыми нашими головами и сплошь были усеяны огромными цветами, напоминающими сложной формой полупрозрачные орхидеи. Они светились, но не равномерно, а как бы волнами, становясь то очень яркими, то почти исчезали в темноте и, свешиваясь вниз под собственной тяжестью, казались просто парящими в воздухе. Когда свечение достигало минимума, сквозь густой купол ветвей и листьев отчетливо просвечивало небо, усыпанное яркими звездами и царящей над ними луной. И эта смена потрясающей красоты, порожденной землей, которой можно коснуться, всего лишь протянув руку, была завораживающей, почти сказочной.
Тебе нравится, пусть в голосе Грегордиана не прозвучало вопросастоль обычное для него утверждение, но мне почудилась за ним не самоуверенность, типа, ну кто бы сомневался, что так и будет. Нет. Ему было важно, чтобы моя реакция была именно такой. И даже если это какой-то глюк моего опьяненного мозга, я собиралась верить в него хотя бы сегодня. Развернувшись, я просто кивнула, чувствуя себя непонятно почему смущенной от неподвижности Грегордиана. Он стоял и смотрел на меня в этом окатывающем волнами свечении, которого было явно недостаточно для меня, чтобы прочесть выражение его лица и взгляда. А я терялась все больше, как если бы передо мной был незнакомец, а не мужчина, каждый сантиметр тела которого знаю лучше своего.
Как бы я хотела увидеть сейчас тот танец, голос предал меня, отказавшись изображать веселье, за которым я попыталась спрятать неожиданную уязвимость.
Наш договор был не таким, покачал головой Грегордиан, усмехаясь и подступая ближе, будто подкрадываясь, становясь прежним и знакомым.
У нас не было договора. Ты нагло меня шантажировал! ответила я в тон ему, отступая на шаг.
Как говорит Алево, не важно, какими методами добиваться нужного результата. Ну или что-то вроде того. Теперь деспот двинулся в сторону, обходя меня и вынуждая следить за ним, делая меня настороженной и возбужденной одновременно.
Предлагаешь мне тоже тебя шантажировать, чтобы получать желаемое? не выдержав, я все же развернулась к нему.
Со мной это не сработает. Но всегда можешь поторговаться, Эдна.
Например? Что я могу сделать для тебя, чтобы увидеть голым и танцующим?
Ну если просто голым, то можешь ничего не делать. Просто продолжай смотреть на меня и дышать. А вот танцующим даже не знаю. Свечение в этот момент сошло на нет, и его усмешка выглядела мрачной и будоражащей. Скажем, я никогда не видел, как ты ласкаешь себя. Поэтому я раздеваюсь и танцую, а ты тоже снимаешь одежду и прикасаешься к своему телу, пока смотришь на меня. Честная сделка?
Нет, конечно.
Откажешься? И он медленно стянул рубашку и взялся за пояс штанов.
Да ни за что! Если уж на то пошло, выигрываю-то я. Так же не спеша, как и деспот, стянула платье по плечам до талии, с удовольствием наблюдая, как мускулы на руках мужчины вздулись сильнее, а любая тень веселья исчезла с лица. Столкнула ткань ниже, ловя звук его резкого вдоха. Вопросительно посмотрела на деспота.
Играем в «покажи мне свое, если хочешь увидеть мое»?
Не так, Эдна. Покажи мне все, что мое. Он полностью разделся буквально в несколько секунд, выуживая из мягких голенищ своих невысоких сапог два кинжала.
Его напряженный член пару раз дернулся, будто подначивающе кивая мне, и прижался к животу. Тому самому мускулистому твердому животу, от желания исцеловать который у меня резко пересохло во рту.
Если ты и правда хочешь видеть танец, тебе не стоит так сосредотачиваться на чем-то одном, Эдна. Вот сволочь, он еще и дразнил меня.
А ты уверен, что регенерация фейри настолько хороша? решила не оставаться я в долгу, и Грегордиан угрожающе прищурился. Ну еще бы, как это я посмела поставить под сомнение его мастерство! Таких шуток архонт Грегордиан не понимает!
Тряпку прочь, Эдна, властно сказал архонт, начиная медленно и почти небрежно вращать клинки между пальцами. На землю и раздвинь ноги! Я хочу видеть все!
Я опустилась на собственное платье, понимая, что ему уже однозначно конец на этой густой сочной траве, и оперлась спиной о ствол, бесстыдно расставляя ноги.
Моментально стало жарко от того, как задергались ноздри деспота, словно он настойчиво старался уловить запах моего возбуждения даже на расстоянии.
Шире! приказал Грегордиан, начиная двигаться в только ему слышном ритме и вращая кинжалы быстрее. Прикоснись к себе так, как это делаю я!
Лишь на долю секунды вспыхнул извечный мой протест против его давления и тут же исчез, начисто сметенный преображением мужчины передо мной. Мгновение назад его огромное мощное тело было угрожающим монументом, кричащим о силе, притаившейся внутри, а в следующее стало практически жидкостью. И не просто жидкостью, а стихией. И вот ее мощь виделась просто безбрежной. Я застыла, ошарашенная и абсолютно сраженная подобной метаморфозой. Мое собственное тело прямо-таки завибрировало, отзываясь на каждое тягучее и при этом неуловимо стремительное движение Грегордиана, и я обхватила свою разом потяжелевшую и безумно чувствительную грудь, скользя второй рукой вниз по животу.
Сожми сильнее! рыкнул Грегордиан, не останавливаясь ни на секунду, не отводя тяжелого взгляда, от которого я была как в огне.
Сжала сосок и дернулась от болезненного удовольствия, а потом снова, когда мои пальцы нашли ту самую точку крайней уязвимости. Глаза невольно закрылись, но тут же их распахнула, услышав новую команду Грегордиана.
Быстрее, Эдна! Сделай себя мокрой для меня! Как будто для этого нужно было еще что-то делать! Наверное, стать еще более влажной было просто невозможно.
Лезвия в его руках уже обратились в серебряные диски от скорости вращения. Они то взмывали в воздух к самым ветвям, то падали вниз, заставляя меня вскрикнуть. Скользили жуткими остриями по мускулам деспота, не оставляя ни единого следа, словно были его ласковыми ручными зверьками, и при этом он даже краем глаза не смотрел на оружие, потому что откровенно трахал меня глазами. И меня трясло и скручивало именно от этого его взгляда, собственные прикосновения были лишь приправой к невыносимо острому кайфу, который приносило каждое его движение в этом диком танце. Между нами не было сейчас расстояния, я ощущала своей кожей каждое сокращение или расслабление его мышц, каждое скольжение смертоносного холодного металла.
Раскрой себя! Я хочу видеть, какая ты мокрая! приказал Грегордиан, когда мои бедра задрожали, и я со стоном подчинилась. Балансируя слишком близко к оргазму, я жаждала его вторжения, его обладания. Движения Грегордиана стали настолько быстрыми, что мое зрение уже за ним не поспевало, и мне вдруг захотелось заплакать от этогокак от потери, как и от бессилия достичь дрязнящего меня в эту секунду удовольствия, что так и пульсировало, обещая скорый взрыв и облегчение, но никак не достигало критической массы.
Я не могу больше! выкрикнула, почти сдаваясь.
Можешь! Жестче, Эдна! не сжалился надо мной Грегордиан, продолжая терзать без единого прикосновения. Богиня, этот звук! Еще! Я хочу его еще!
А я не находила в себе сил просто зажмурить глаза и не смотреть на него. Господи, если мужчины, танцевавшие на ужине, делали это ловко, красиво и с необыкновенным мастерством, то Грегордиан был просто натуральным совершенством! Совершенством, к которому я могла прикоснуться прямо сейчас, вместо того чтобы гнаться за долбаным суррогатом кайфа. Я раскинула руки, сдаваясь и признавая поражение. Я не хотела свои руки, мне необходимы были его. Я не хотела касаться себя, потому что невыносимо желала любить касаниями его тело. Мне был нужен он, этот невыносимый жестокий властный мерзавец Грегордиан. Нужен был внутри, снаружи, пропитывающий меня насквозь, пронзающий до боли, до моих истошных задыхающихся криков, до темноты в глазах.