Карина ДеминаЛеди и некромант 2
Глава 1. Некромант и жизненные обстоятельства
В человеке должно быть прекрасно все, задумчиво заметил Альер, глядя, как тело мертвеца исчезает в зарослях терновника. Особенно мозги
Я лишь икнула, прикрывая рот кружевным платочком.
Светило солнце.
Терновник отцветал. Гудели пчелы. И лишь реденький белесый дымок, поднимавшийся над октоколесером выдавал, что еще недавно местная пастораль не была столь уж пасторальной.
Эй, болезный, Альер поднял обломанную ветку и отмахнулся ею от призрачной мошкары. Вспомни, что ты некромант
и на этих словах меня все-таки вывернуло.
В терновник, из-под которого пробивалась крапива и пара-тройка крупных ромашек.
А ведь день начался так хорошо
почти хорошо.
Рассвет над безымянною речушкой. И Тихон, задумчиво уставившийся на солнечный шар. Он забрел на середину этой реки, благо, вода не доставала и до колен, и просто стоял. А потом опустил руки и вытащил пару солидных форелей.
завтрак.
беседа почти мирная, и даже присутствие Альера раздражало меньше обычного. То ли жара летняя так подействовала, то ли привыкать к нему начали, а потому не огрызались. Карта, маленький городок Большие Выти, куда мы должны были добраться к вечеру, и кладбище близ оного городка
В общем, ничего-то нового.
За прошлый месяц мы уже побывали на трех таких вот кладбищах, тихих, провинциальных и столь древних, что вместо должного трепета, они навевали глухую тоску. Пожалуй, именно эта рутинность последних дней, да что там дней недель, распаренно-солнечных, наполненных исключительно мелкими заботами, и сыграла с нами злую шутку.
Отстань, Ричард вынырнул из зарослей и потер расцарапанную щеку. Нельзя использовать силу
я сглотнула вязкую слюну.
Леди падают в обморок, а не бабушка наверняка нашла бы, что сказать. Или и говорить не стала бы? Просто глянула, как она умела смотреть, с холодком, сквозь который пробивалось разочарование. Как же леди положено стоически переносить трудности.
И не блевать при виде посторонних трупов.
нас ждали после поворота на Верхние Выти. От широкой ленты имперского тракта отходила дорога, пусть и мощеная камнем, но все одно выглядевшая какой-то не такой. И дело отнюдь не в том, что камень этот был щербат, а сама дорога за годы жизни своей обзавелась многими ухабами и яминами. И не в щетке неряшливого кустарничка, что протянулся этакой лохматою стеной, из которой время от времени выпирали столбы кривоватых деревец.
Нет, просто
Ощущение заброшенности.
И какой-то пустоты?
Постепенно дорога становилась более узкой, а придорожная колея, напротив, расширялась, превращаясь из канавы в глубокий овраг с рыжими стенками. Сам поворот был крут. А пара огромных валунов с другой стороны его и вовсе заставляли задуматься, надо ли нам туда лезть.
И Тихон сбросил ход.
А Грен, вздохнув, зачерпнул бисера из широкой миски
октоколесер вздрогнул всем своим массивным телом, и бисер посыпался сквозь пальцы, а миска перевернулась. Крутанулся гамак, сбрасывая сонного Ричарда на пол
А вас ведь предупреждали, Альер держал в руках клок чего-то черного и явно живого. Оно шевелилось, выпуская тончайшие щупальца, пытаясь ими вцепиться в призрачные руки духа.
снова громыхнуло.
И тряхнуло.
И черноты стало больше. И Альер, которому явно надоело щупальца обрывать, просто-напросто скатал из нее шарик, который сдавил между ладонями.
Сунул в рот.
Проглотил.
Облизнулся.
И заправил выбравшееся было изо рта щупальце.
Хорошее проклятие, заметил дух, икнув. Смертельное
Он прикрыл глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям.
Широкого спектра
Что я хотела спросить, что происходит, но оказалось, что спрашивать не у кого. Ричард исчез.
И Грен сгинул.
И вообще вообще было бы разумно остаться внутри, это я в данный момент понимала распрекрасно, а вот тогда тогда я вдруг осознала, что заперта внутри железной туши октоколесера.
И что бежать здесь некуда.
Прятаться
а солнышко припекало.
И над почерневшим телом роились мухи, они садились на кожаные потертые штаны, камзол из темно-зеленой блестящей ткани, ползали по ремню и сапогам. И я старалась смотреть на этот самый камзол, а лучше на сапоги и шпоры
на мушкет с широким раструбом дула.
на чью-то шляпу багряного цвета перо на ней
тогда-то я мало что успела понять.
Увидеть.
Человека, стоявшего на камне. Он казался невероятно высоким. А плащ и вовсе заслонял солнце и небо. В руке человека был то ли посох, то ли труба, главное, что от него исходило сияние. И сияние это разлилось по камню, расползлось, поднялось волной, грозя затопить и октоколесер, и меня
Ложись! меня ударили в спину, опрокидывая в пропыленную жухлую траву. Дура
Ричард навалился сверху.
Сам ты я успела просипеть прежде, чем едкий ядовитый свет добрался до нас.
На мгновенье стало тихо.
Очень тихо.
Исчезло все. Небо.
Земля.
Воздух.
И я, оказавшись одна в этой необъятной пустоте, растерялась. Как такое возможно? И главное, что мне делать? Сознание словно раздвоилось. Одна часть его застыла в камне, которым стало тело, а другая наблюдала со стороны.
Вот октоколесер застыл, уткнувшись носовой решеткой в ствол сосны, что перегородила дорогу. Вот Тихон уткнулся лбом в стекло. Он жив? Та, моя другая часть, прислушалась и со странным удовлетворением отметила, что да, жив. И Грен, свернувшийся калачиком меж передних колес. Из пальцев его выкатился каменный шар, испещренный рунами
Ричард.
И Альер.
Идиоты, произнес он с невыразимой тоской в голосе. Вас же предупреждали
Что это?
Та, другая, свободная моя часть, была способна говорить. И видеть и то, что она видела, ей было не по вкусу. Собственное тело, нелепое в домашнем сером наряде. Юбка задралась, ноги раскинулись, туфля потерялась, а на чулке дырка появилась.
На пятке.
Когда успела?
Я смотрела на себя с неудовольствием, все же леди и в подобных обстоятельствах должна была оставаться собой
а тут еще Ричард.
Разлегся на мне, как на диване и какая разница, что я ничего-то сейчас не ощущаю, все одно обидно.
Это, моя дорогая родственница, ненавижу, когда Альер начинает говорить подобным покровительственным тоном, «Белый сон» теоретически и если так, то готов признать, что вас высоко оценили. И в мои времена подобное заклятье было из числа редких и дорогих
Сон, значит.
Белый.
Хотелось бы знать, что именно снилось Ричарду, если выражение лица его стало столь глуповато-счастливым? Разве что пузыри не пускает. И это, называется, грозный некромант, спаситель мира
Альер потер переносицу и задумчиво произнес.
Знаешь, не хочу тебя огорчать, но кажется, вас сейчас будут убивать
Человек в плаще ловко спрыгнул наземь. Отряхнулся. Покрутил железяку, сияние которой несколько поблекло, и, отшвырнув ее, бесполезную, в сторону, коротко свистнул. Тут же из зарослей терновника появились трое весьма характерного вида. Подходили они медленно, с опаской, но с каждым шагом уверялись, что заклятье подействовало.
А ты говорил, зазря потратились смуглый бородач пнул неподвижного Грена. Ишь лежат как живые
Он хохотнул и, подняв рунный шар, подбросил на ладони.
Знатная штучка
Не трогай, велел человек в плаще.
Теперь было видно, что сам он не столь уж высок, как мне показалось. Роста скорее среднего, худощавый и нездорово бледный.
А ты мне не указывай, бородач сунул шар в кошель.
А кошелей на широком поясе его висело с дюжину. Одни тощие, затасканные, другие вида солидного, третьи и вовсе роскошные, явно знавшие иных, куда более приличных хозяев.
Я не указываю, маг присел у тела и положил пальцы на шею. Я предупреждаю. Схватишь сторожевое проклятье, ко мне не приходи
Да я
Тихо, бросил третий, и стало и вправду тихо, хотя этот человек был вовсе уж невыразителен.
Не высокий.
Не низкий.
Не полный, но и не худой. Какой-то настолько никакой, что я и лица-то разглядеть не могла.
Полог, пояснил Альер, проводя над типом ладонью. И тот, словно почувствовав что-то этакое, обернулся свистнул клинок, рассекая воздух, и ушел куда-то в переплетение колючих ветвей.
Что за
Нервишки шалят, Халым? заржал бородач, но как-то тоненько, и отступил на всякий случай. Готовы все
И чутье неплохое, Альер покрутил в руках призрачный нож. И оружие интересно, зачем он с этой швалью связался-то?
Нож развеялся по мановению пальцев духа, и тот подмигнул мне, чтобы в следующее мгновенье оказаться за спиной Халыма.
Почто путников мирных обижаете? спросил Альер.
И захрипел.
Упал на землю, хватаясь за рукоять второго ножа и застыл в позе столь картинной, что даже я не поверила. А уж наемники тем паче.
Что за хрень? поинтересовался бородач.
Я не хрень, милейший, Альер сел и от ножа избавился. Я, если позволено будет заметить, дух воплощенный
он поймал черный ком, который сунул в рот.
Премного благодарю, он изобразил насмешливый поклон. Если у вас еще найдется проклятье-другое
Не траться, глаза у Халыма тоже были бесцветными. Духи безвредны
это они, конечно, зря. Может, обычные и безвредны, но вот Альер глаза у него нехорошо так блеснули. Правда, кажется, это лишь я заметила.
Если привязку найти, то можно подчинить маг втянул очередной ком в пальцы.
Заканчивайте, Халым будто разом утратил интерес и к октоколесеру, и к Альеру. Он подошел к нам с Ричардом и наклонился.
Уставился немигающим взглядом.
И смотрел смотрел Чего увидеть пытался? Нимб в моих волосах? Тайный знак? Или просто забавляло это зрелище? Извращенец несчастный.
Присев на корточки, он коснулся шеи.
Хмыкнул.
И сказал:
Здравствуй, красавица
И тебе доброго дня, пробормотал Ричард, вгоняя сложенные щепотью пальцы в смуглую шею. И Халым дернулся было, захрипел, а потом
потом глаза его вскипели, а на щеках проступили черные пятна. Они стремительно расползались, и кожа живого мертвеца а Халым стал мертв в тот миг, когда Ричард к нему прикоснулась слезала лохмотьями
Ох, не стоило вспоминать о подобном.
В горле ком застрял. И меня снова вывернуло.
бородач закричал, так протяжно, жалобно, а потом захлебнулся кровью, но почему-то не умирал долго. Или мне показалось, что долго? Катаясь по земле, хрипя, раздирая пальцами распухшее горло.
Над магом вспыхнула белая пелена.
И пошла язвами.
Он сражался молча. Выставил руки, будто упираясь в стену. И я даже видела эту самую стену, из мутного стекла, как и трещины, по ней поползшие. Они то вспыхивали, то таяли, чтобы появиться в другом месте, и это противостояние длилось и длилось, чтобы закончиться в один момент.
Маг покачнулся.
И упал.
И не поднялся. И лежал, когда Ричард подошел. Присел.
прикрыл его глаза. Пожалуй, он единственный из троих выглядел почти нормально
Ливи, деточка, Грен подал мне руку. Не надо тебе смотреть на такое
когда я вернулась в тело, пожалуй, именно этот момент прошел мимо. Вот я стою над собою же, и вот уже со стоном пытаюсь подняться, а руки увязают в иссушенной земле. Она, мелкая и черная, липнет к вспотевшей коже, и руки выглядят черными.
Красными.
Куда поперла, дура? вежливо осведомился Ричард, сплевывая.
Только плюнуть не получилось, розовая слюна прилипла к подбородку, и он раздраженно стер ее.
Я
Я хотела кричать.
И плакать.
И если бы он полез спрашивать, как я, не ранена ли, не испугана ли, я бы расклеилась и разрыдалась. Но он не стал. И руки не подал. И просто стоял, глядя, как я пытаюсь подняться и уже за это я была ему благодарна.
Жива. Не ранена. Все в порядке. Спасибо, сказала я, вытирая грязь о юбку, которая и без того была безнадежно испорчена.
В следующий раз сиди там, Ричард махнул в сторону октоколесера.
Я хотела сказать, что надеюсь, что следующего раза не будет, но промолчала. Будет. И мы оба это понимаем. И наверное, нам действительно повезло несказанно, что он
Как ты я сглотнула и отвернулась, стараясь не думать о мертвецах, которые меня окружали.
Альтернативные техники, Ричард вцепился в гроздь подвесок. Иногда оказываются очень полезными
Я кивнула.
И именно тогда, на кивке, меня и вырвало в первый же раз.
А
Скоро очнуться, Ричард протянул платок. Это недолго
Он сглотнул и отвернулся, пытаясь выглядеть невозмутимым. Но почему-то я в эту невозмутимость не поверила.
Глава 2. Некромант и обстоятельства
убивать ему не приходилось.
Людей.
Нежить дело иное, ее упокоить святой долг порядочного некроманта, а еще его единственный заработок. Да и нет в нежити, пусть порой весьма человекообразной по виду, ничего действительно человеческого. А сейчас на траве лежали люди.
Трое.
и тот снайпер, чье тело, Ричард надеялся, уже убрали и упокоили на городском кладбище.
И ведь эти не последние. Слухи расходятся, что круги по воде. Ульрих поспособствует, чтобы круги эти были велики, Оливия стиснула кулачки. Выглядела она бледной, но в истерику ударяться явно не собиралась, что само по себе радовало: сил на чужие истерики у него не было.
Сил вообще не было.
Он и стоял-то исключительно на упрямстве
а хуже всего, что ему пришлось использовать «Серый тлен», забытый, но, несомненно, запрещенный. И действенный
Я тут просто посижу, ладно? поинтересовалась Оливия, отползая от мертвеца. Вид тот, к слову, имел преомерзительный. Да и воняло
Посиди, разрешил Ричард, сам присаживаясь рядом.
Ненадолго.
В конце концов, он ведь не железный
Сиделось хорошо. Припекало солнце. Чирикали какие-то птахи. Ричард, к сожалению, понятия не имел, какие. Он разбирался исключительно в падальщиках. Эти подтянутся ближе к вечеру
пахло тленом.
И еще розами.
Почему, Оливия вытерла губы платком и поморщилась. Ну да, не особо чистый, но какой уж был Почему оно подействовало то заклинание ведь защита Тихон говорил, что
Она икнула и поспешно зажала рот рукой.
А ведь хороший вопрос, если подумать. Октоколесер и вправду был защищен. Тихон на эту защиту не один месяц потратил. Он лично вытравливал каждый завиток эльфийской вязи, а иные и кровью подпитывал. А в голове от слабости шумит. Ведь задело же и обездвижило заклятье, и в первое мгновенье Ричард даже испугался.
Это ложь, что некроманты не знают страха.
Еще как знают. И он не исключение. Он еще успел подумать, что глупо будет просто взять и умереть, не добравшись до кладбища, и не рассказав о своей догадке никому
глупо и удобно.
для Ульриха. Вот уж кто горевать не станет и злость накатила такая, что он забыл, как дышать. А потом вспомнил и не только о дыхании.
Вдох.
Выдох.
И закрытые глаза сон? Пусть сны бывают разными, ему ли не знать и те полгода, которые Ричард потратил, пытаясь постичь путь шаманов Севера, не прошли даром. В этом полусне-полуяви, когда разум отделяется от тела, с телом можно сделать многое
главное, не спешить.
У них, этих троих, что пришли по душу Ричарда, наверняка в запасе есть еще что-то, и стоит магу заподозрить, что жертва более подвижна, чем ему представлялось
серое колечко, сплетенное из волос утопленницы, сдобренное каплей крови горного хрэса. Заемная сила, дурная, тяжелая, с которой не всякий совладать способен. Но выхода нет. Если, конечно, Ричард хочет выжить.
пустяковина, если разобраться
с виду
это хорошо, что с виду пустяковина, да приглядись кто к плетению, и не миновать беды от кольца прокатилась теплая волна, сметая остатки заклятья. И благо, что маг оказался слишком самоуверен, а может, недостаточно умел, чтобы почуять неладное.
Ждать.
Хуже нет, чем просто лежать и ждать. Нервно вслушиваясь в то, что происходит вокруг, гадая, не будет ли это ожидание само по себе ошибкой: вдруг да не станут подходить, а пристрелят издали
он и дышать старался через раз, надеясь, что стук сердца не выдаст.
тень на лице.
Запах чужака, который кажется резким, отвратительным. И он сам, наклонившийся, такой поразительно беспечный.