Ее взгляд, ее злость, ее неземная красота и грация окончательно сбили меня с толку. Чего ждать от этой встречи мне, если ТАКАЯ женщина выходит из кабинета, ругаясь последними словами, злая, как тысяча чертей. На какую-то долю секунды я была уверена, что со словами «Да к едреней матери все это!», я сейчас же развернусь и пойду из этого замка куда глаза глядят. Лишенная звания красивейшей девушки сегодняшнего вечера, свергнутая с трона и морально раздавленная, я хотела только одногобыть как можно дальше отсюда.
Я в самых ярких красках представила себе этого Графапреклонного возраста, взрослый, во всех смыслах этого слова, мужчина, для которого нет границ собственного величия и для которого красивая (да что уж там, головокружительная!) женщина, вроде той, что пулей вылетела отсюда, не имеет поблажек и снисхождения. На что же рассчитывать мне? Только на твою милость, Господи. Я повернулась, и со словами "десять рублей в спортлото, Ваш выход", зажмурилась и шагнула в квадрат света.
Первое, что бросалось в глазаэто огромный камин, в котором шептались поленья. Прямо напротив камина, в нескольких шагах, стояла очень красивая, длинная софа с высокой, резной спинкой и боковыми ручками. Справа был огромный шкаф, доверху набитый книгами. Некоторые стояли ровно, некоторые небрежно брошены на полке, одни раскрыты, другие заставлены кружками и прочим бытовым хламом. Слева стоял огромный, тяжелый письменный стол из дерева, за нимогромное окно, в которое задумчиво смотрел высокий, стройный, широкоплечий мужчина. Он стоял в пол-оборота ко мне и задумчиво потирал подбородок. Все, что я виделаэто гладко выбритую щеку и волны крупных локонов темных волос, длинной до плеч, убранных назад. А еще совершенно очевидно, что до преклонного возраста ему еще очень далеко.
Не знаю, сколько мы стояли в полной тишине, может, минуты две, а может, и целую вечность. Он полностью погрузился в свои раздумья, поэтому моего присутствия не замечал. Я позволила себе рассмотреть, более чем скромный наряд Графапростая белая рубашка и темно-синие брюки, великолепно сшитые, но покрой настолько прост и непритязателен, что я усомнилась, Граф ли это. Он был в одних носках, и почему-то мне это показалось забавным. Наверное, сказались нервы, но я не смогла сдержать короткий смешок, чем и выдала свое присутствие.
Он повернулся и посмотрел на меня, а в следующую секунду, я забыла, как дышать. И если женщина, которая встретилась мне в коридоре, вызывала желание во всеуслышание кричать от восторга, то он вызывал благоговейный трепет и полный ступор. Господи, как же он был красив! Удивительно правильные черты лицапрямой, классической формы, нос, слегка полноватые губы, чей четко очерченный контур и чувственная форма приковывали взгляд. А глаза Смотрящие из под черных, густых ресниц и бровей, они были завораживающими. Не просто синий, а удивительно глубокий, словно море, цвет, насыщенный и кристально чистый, пронзительный и пленительный. Глаза цвета сапфира были настолько синими, насколько это вообще было возможно. Яркий, темный и чистый цвет и такой спокойный, полный власти взгляд. Желудок мой ухнул вниз, когда его холодный, острый взор вонзился в меня. Лед пробежал по позвоночнику, внутри меня зазвенела, завибрировала звонко натянутая струна, и ее звон отозвался мурашками по коже. Выдохнула. Вдохнула. Вот это да... Словно завороженная я смотрела на сапфировые глаза, в которых было столько силы, что она казалась осязаемой. И вдруг в его взгляде мелькнуло секундное замешательство. Словно бы, он вспомнил что-то, и красивое, сосредоточенное лицо смягчилось, разгладились морщинки на лбу, сжатые губы раскрылись, словно собираясь сказать что-то, обнажив идеально ровные, белые зубы. Все это длилось считанные доли секунды. Одно мгновеньепламя вспыхнуло, осветив его изнутри, и снова погасло. Губы сомкнулись, окончательно заперев несказанное, в глазах острыми копьями сверкнул лед, а лицо стало непроницаемым.
Он повернулся и медленно прошел к своему столу. Движения его напоминали льваприродная грациозность и непринужденность, легкость, но собранность. Четкость, плавность каждого движения была отточенной, но в то же время совершенно естественной. Никакой наигранности, неловкости и скованности. Ни одного лишнего движения. В одно мгновение я почувствовала себя неуклюжей, некрасивой и какой-то ничтожной.
Садись. сказал он, и голос его, тихий, ледяной и спокойный, прошелся вибрацией по моей коже. Низкий, бархатный, он словно резонировал, заставляя воздух дрожать в такт каждому слову. Эта вибрация была похожа на прикосновение, от которого я окончательно потеряла всякую ориентацию в том, что происходит.
Он рукой указал мне на стул слева от меня, Деревянный, с красивой резной спинкой. Я с удовольствием опустилась в него. Само собой, я попыталась сделать это максимально грациозно, насколько это вообще позволяла ситуация, но выглядело это так, словно меня уже давно мучает радикулит.
Как ты оказалась в лесу?
И снова волна мурашек, а руки стали холодными и мокрыми, как лягушачьи лапки. Нужно сказать хоть что-нибудь. Хоть словечко. Ну же! Не молчи. Говори. Говори же...
Чего ты молчишь? внезапно взорвался он. Оглохла?
И вот тут мое оцепенение, как рукой сняло. Что-то внутри перевернулось, и Граф, еще секунду назад казавшийся мне небожителем, самым прекрасным существом на земле, превратился в самого обычного хама, который только что прикрикнул на меня, словно я дворняга, прибившаяся к его ногам. Это отрезвило меня и сразу же пришли нужные слова.
Это мне хотелось бы спросить, почему я здесь и с какой стати вы не выпускаете меня из замка?
Значит, не глухая. сказал он и голос его вновь стал тихим и отстраненно холодным. Так как ты оказалась в лесу?
Я не собираюсь отвечать на Ваши вопросы, пока Вы не ответитена мои.
Я могу наслать на тебя заклятье, и ты будешь болтать, пока не сотрешь язык.
Значит, насылайте. сказала я, с напускной гордостью, делая вид, что мне ничуточки не страшно, хотя внутри все сжалось в холодный комочек. Уж больно не хотелось испытывать на себе заклинание, слишком свежо было впечатление от ягод. Я видела, что он злится, но никак не могла взять в толк, чем именно я его разозлила. Я же еще ничего не успела сделать? Или успела? Что же такого я... Ах, точно! Собака! Ну конечно. Я же каким-то образом растворила в воздухе его пса. Он злится, потому что я убила его любимца.
Послушайте, я не хотела этого делать. Я до сих пор сомневаюсь, что это сделала я, но раз уж все сложилось, таким образом, то, видимо, я действительно виновата. Я сама до сих пор не понимаю, как это вышло, но поверьте, я не нарочно. Это вышло случайно.
Лицо Графа волшебным образом преображалось прямо на моих глазах. Вместо откровенной и с трудом сдерживаемой злобы, на лице проступало искреннее недоумение.
О чем ты?
Ну как же? Ваш пес. Он подбежал ко мне, и, сначала все было хорошо, но потом ему стало плохо. Он начал чахнуть прямо на глазах, пока, наконец, не...
Господи, да перестань ты тарахтеть!
Я замолчала, глядя на него глазами величиной с обеденную тарелку. Он смотрел на меня. Недоумение сменилось спокойной, усталой физиономией. Видимо, Граф понял, о чем я болтаю. Он потер переносицу, и я краем глаза обратила внимание на красивые руки, глядя на которые, я ни за что не сказала бы, что передо мной сколько-нибудь важная персона. Руки его были грубыми, в мозолях и мелких порезах. Это были руки рабочего. Это были руки, не понаслышке знавшие, что такое ручной труд. Это было удивительно и довольно странно.
Это была не собака.
Не поняла?
Это была не собака. повторил он громче, вероятно думая, что у меня проблемы со слухом. Но проблема была не во мне, а в этом странном месте, где у одного волкне волк, у другого собакане собака.
Ладно... А кто же это?
Не кто, а что.
Я окончательно запуталась, и видимо по моему лицу это было очень хорошо видно. Он вздохнул.
Это вообще было не животное. Это заклинание. Просто для удобства я сделал его похожим на собаку.
Довольно трудно слышать от взрослого, чертовски красивого мужчины, слово "заклинание", звучащее на полном серьезе. Абсолютно обыденно и непринужденно. Наверное, поэтому, мне понадобилось время, чтобы осознать сказанное, и заставить себя поверить, что мы сейчас говорим «без дураков». Я протянула очень глубокомысленное "А...", помолчала еще чуть-чуть, а затем добавила.
Ну... Так или иначе, я испортила Ваше заклинание. Он или оно растворилось в воздухе.
Ты его не испортила. Так и должно было быть.
Не понимаю.
Оно выполнило свою работу и разрушилось само, как только сделало то, для чего предназначалось.
Оно было сделано для того, чтобы потявкать, повилять хвостом и пару раз лизнуть меня в нос?
Нет. Оно предназначалось для того, чтобы искать людей в лесу. Это было заклятье поиска. Оно тебя нашло, привело к тебе охрану и на этом его дело сделано.
Вы ищете в лесу людей?
Ты не сказала, откуда пришла. Как ты появилась в лесу?
Я была там с другом. И, кстати, я хотела бы вернуться обратно. Он очень волнуется и переживает за меня.
Брови Графа резко взлетели вверх:Вот как? И что же это за друг?
Глядя на реакцию Графа, я очень четко представила себе, как объясняю ему, где живет Влад. Он отправляет туда своих человекообразных болванов. Те, со свойственной им вежливостью, хватают парня и тащат его во дворец, и уж тут одному Богу известно, что они намерены с ним сделать.
Вас это не касается. сказала я.
Граф метнул на меня злобный взгляд. Он пристально смотрел, и я почувствовала, как становлюсь очаровательного, пунцового цвета. Но натиск я выдержала, несмотря на то, что молчание неприятно затянулось. Затем Граф отвел глаза и стал рассматривать танцующий в камине огонь.
Куда же ты пойдешь?
Я Вам не скажу.
Да нет, я не в этом смысле. Направление. Север, юг, запад... Я не собираюсь следить за тобой. Даже охрану не отправлю. Мне просто любопытно, куда ты собираешься?
Я задумалась, но решила, что быстрый, решительный ответ должен выглядеть убедительно, и выпалила совершенно наугад, что пойду на север. Граф вскинул брови и ухмыльнулся.
Это довольно странно, учитывая, что охрана привела тебя с запада.
Значит, пойду на запад.
Извини, но я не могу тебя отпустить. сказал он, бросив на меня беглый взгляд.
Почему?
Очевидно потому, что ты не знаешь куда идти. он откинулся на спинку огромного мягкого кресла и снова мечтательно уставился на пламя. Я же снова поймала себя на том, что любуюсь красотой и величественным спокойствием этого мужчины. Я, конечно, тот еще филантроп, но отправлять молодую девушку на смерть даже мне не по душе.
О чем Вы?
До ближайшего поселения не меньше трех дней пути. А Фос доберется до тебя в первую же ночь.
Мой друг живет намного ближе. Еще до заката я буду в безопасности.
Он удивленно посмотрел на меня, а я снова залюбовалась тем, как непринужденно, как естественно красиво и плавно движется каждый мускул его тела. Словно он танцует, а не двигается, но при этом совершенно свободно, абсолютно естественно.
Становиться все интереснее. он немного подался вперед. Он не может жить так близко.
Да, да... Я знаю про ваше заклятье. И, тем не менее, это так.
Говорят тебе, это невозможно. Заклинание работает безотказно и надежно.
Значит не так уж безотказно и не настолько надежно. Я же как-то оказалась здесь.
Вернопротянул он, сверля меня синими глазами. Хочешь сказать, из меня паршивый маг?
А почему бы и нет!? сказала я с вызовом, но тут же осыпала себя всевозможными проклятьями, прекрасно понимая, что получу сейчас, как говорится, по первое число. И тут я слышу, как он смеется. Тихий, бархатный, низкий смех звучал настолько искренне, что я на какое-то мгновенье подумала, что все обойдется. Но нет.
Ну что же, сказал он, поднимаясь из-за стола. Давай посмотрим, насколько плохо я разбираюсь в колдовстве.
Он обошел огромный стол и подошел ко мне. Я неуверенно поднялась, сделав крошечный шаг назад. Но даже так он был настолько близко ко мне, что я чувствовала его дыхание и тонкий, еле уловимый аромат, исходящий от него. Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Синие, как морская бездна, глаза смотрели на меня с насмешкой, но было в них что-то еще. Что-то, что я никак не могла понять. Словно слово, которое вертится на языке. Было что-то еле заметное, прозрачное и неуловимое, словно рябь на воде. Удивительно странно было стоять рядом с ним вот так, близко, смотреть ему в глаза и видеть подтекст, понимать, что что-то есть между строк, но не суметь прочесть. Сердце мое стучало так громко, что мне казалосьон прекрасно его слышит. Я легко могла прикоснуться к нему, но от одной мысли об этом у меня начинала кружиться голова. Зато у него, по-видимому, нет. Он взял меня за руку, и я едва не подавилась воздухом.
Держись крепко. сказал он, а дальше все случилось так быстро, что я не успела даже испугаться. Коротко произнеся непонятное слово на неведомом мне языке, он крепко прижал меня к себе, а дальше все случилось за сотые доли секунды. Мощный поток ветра обрушился на нас и с легкостью оторвал от земли. Что происходило вокруг, я не видела, потому что инстинктивно зажмурилась, но жутко было то, что я не смогла вздохнуть. Воздуха вокруг меня словно не стало. Испугавшись до смерти, я мертвой хваткой вцепилась в Графа, чувствуя под руками тепло его тела. А в следующую секунду все закончилось. Ноги снова твердо стояли на земле, в легкие ворвался воздух, а вокруг царило блаженное безветрие.
В панике я оттолкнула Графа от себя, тяжело дыша.
Что Вы себе позволяете? выкрикнула я. Что за выкрутасы?
Понравилось? спросил он легкой ухмылкой. Позер! Он-то даже не запыхался, а лишь стоял, улыбаясь, поправляя отворот рубашки, который я чуть не оторвала.
Нет!
Сердце колотилось, голова шла кругом. Я огляделась вокруг. Мы стояли в крошечной комнатке с низким потолком. Стены, полвсе было обшито грубым, потемневшим от времени деревом, никогда не знавшим краски. Одного единственного окна с лихвой хватало, чтобы осветить скудную обстановку. Здесь не было и намека на роскошь, что царствовала в остальном замке. Тут были лишь голые стены, и почемуто удивительной казалась чистота, царящая здесь. Ни пыли, ни паутины, а стекло в небольшом окне было начищено до прозрачности, и совершенно четко виделся купающийся в солнце зеленый лес. Рядом с окном стояла старая подзорная труба на треноге.
Где мы?
В западном крыле. Пешком долго, поэтому я решил, что мы с тобой слетаем.
Он пригладил рукой слегка растрепавшиеся волосы и подошел к подзорной трубе. Тренога была настолько низкой, что даже мне нужно было бы вставать на колени, чтобы заглянуть в трубу. Граф же просто сел на пол, не жалея идеально скроенных брюк из какого-то безумно красивого темно-синего материала. Он сложил ноги по-турецки. Заглянул в трубу, сдвинул ее немного левее и посмотрел снова. Не отрываясь от телескопа, он махнул рукой, предлагая мне присоединиться к нему. И хотя я все еще была на взводе, но все же подошла и села рядом, скорее, из любопытства, нежели из желания угодить надменному павлину.
Смотри. сказал он и отодвинулся от телескопа. Я с сомнением посмотрела на него. Ну же! с нескрываемым нетерпением повторил он.
Я заглянула в трубу и увидела ту самую полянку, где еще несколько часов назад собирала цветы. Я узнала ее, и сомнений тут быть не могло.
Я настроил телескоп так, чтобы ты смогла увидеть место, где стража нашла тебя. Здесь ты была?
Да. Но...
Это то место? перебил меня Граф. Уверена?
Абсолютно.
Вот, что я предлагаюнайди и покажи мне своего друга, и я отпущу тебя. Никто не пойдет следом, я обещаю. Если сможешь показать мне его, я отпущу тебя на все четыре стороны.
Я оторвалась от трубы и посмотрела на него. Лицо его было абсолютно серьёзным, и почему-то мне стало совершенно ясно, что он сдержит обещание.
Вы должны пообещать, что и парня тоже не тронете.
Какая забота... тихо сказал он и в считанные секунды глаза его стали ледяными и надменными. Ничего не случится с твоим другом. Я обещаю.
Он поднялся на ноги и мягкой, неслышной поступью прошел к маленькой двери в противоположной от окна стене. Я смотрела ему вслед, решительно не понимая, почему, как только речь заходит о Владе, он приходит в ярость. Ведь до сегодняшнего дня он даже не знал о его существовании, искренне веря в силу своего заклинания, и не подозревая, что в ЕГО лесу кто-то живет. Наверное, это и злило его. Узнать, что ты не так уж хорош в своем деле, что умудрился не заметить под носом человека, которого здесь быть не должно. Уязвленное самолюбие? Очень может быть, но честно говоря, мне так не казалось. Это было логично, но я не видела этого в нем. Гордыня его была какая-то ненастоящая, напускная. Театр одного актера. Только зачем пытаться казаться хуже, чем ты уже есть, тем более перед человеком, которого можешь обратить в скользкую жабу одним щелчком?