Это загар, невозмутимо объяснила я, специально говоря так, как обычно разговаривают с неразумными детьми. Случается с людьми в тех краях, где ярко светит солнце. Знаете, такой большой желтый шар, который висит в небе. Не знаю, видно ли у вас его когда-нибудь.
Летом, с улыбкой кивнула другая девушка, сидевшая рядом с темноволосой нахалкой. То есть месяца полтора в год, иногда два.
Я с трудом удержала лицо от демонстрации ужаса, который охватил меня в тот момент. Если меня не отравят, не скинут с крыши или не убьет сам шед, я умру от нехватки солнца.
Вот и вся загадка, хмыкнул парень, сидевший рядом с Ирис. Мне было плохо его видно. Ему надоели ваши бледные физиономии, поэтому он и нашел себе жену на юге.
Не боишься выходить за него замуж? тут же снова спросил парень, который начал разговор.
На этот раз я ничем не выдала своего отношения к предстоящему браку, решив не пренебрегать предупреждением Ирис. Я лишь приподняла брови в знак удивления.
Почему я должна бояться?
Говорят, у него ядовитое семя, доверительным шепотом сообщил сосед того парня, и они оба рассмеялись. Потому жены и умирают.
Я нахмурилась, поскольку не поняла, что именно означает эта фраза. Ее смысл дошел до меня лишь спустя несколько секунд. Я тут же почувствовала, что краснею, и опустила взгляд в свою тарелку. На юге молодые люди не позволяли себе такие комментарии в присутствии девушек. Однако здесь мое непонимание, а потом и смущение вызвали только еще большее веселье.
Лилия упала с крыши, напомнила Ирис. Одна из немногих, кому шутка не показалась смешной. Шед тут ни при чем.
Откуда ты знаешь? тут же возмутился первый парень. Может, она просто почувствовала, как оно ее травит, поняла, что ее ждет медленная, мучительная смерть, и решила закончить все по-быстрому?
Да брехня это все, томно фыркнула все та же темноволосая наглая девица, откинувшись на спинку стула. Нормальное у него семя, такое же, как у всех.
Ну, тебе-то есть, с чем сравнивать, усмехнулась Ирис.
А ты не завидуй так явно, ничуть не смутилась темноволосая. Лилии вашей надо было меньше с Ронаном путаться
Может, она тоже сравнить хотела? со смешком предположил один из парней. Как ты.
Еще несколько человек обменялись пошлыми комментариями на тему шеда, темноволосой девицы, Лилии, Ронана и меня заодно, но я очень старалась их не слушать. Мои щеки и так пылали от смущения и гнева, а остальных это только забавляло.
Ладно, хватит, не будем смущать новенькую, внезапно заявил парень, который все это начал. Очевидно, девицы юга не привыкли к таким разговорам. Не будем портить шеду невесту. Зачем нам эти проблемы, да?
Меня больше интересует, будет ли он устраивать праздник в ее честь, задалась вопросом ученица, сидевшая с той же стороны стола, что и я, а потому для меня невидимая.
Во время траура? усомнилась Ирис. Не думаю.
Он всегда может сделать вид, что это школьный праздник, снова оживилась девушка, сидевшая рядом с темноволосой девицей. Мы-то его траур соблюдать не должны.
Из-за этого комментария я посмотрела на нее и успела заметить, что темноволосая сверлит меня неприятным взглядом. Она тут же отвернулась, но на мгновение мы посмотрели друг другу в глаза, от чего у меня мурашки по спине побежали.
А что вам толку-то от этого? поинтересовался парень, сидевший напротив меня. Во время траура шед танцевать все равно не станет. А если станет, то только с новой невестой.
Да хоть посмотреть на него, мечтательно вздохнула какая-то девушка, сидевшая довольно далеко. Постоять рядом, парой фраз перекинуться. А то в этом году он нас совсем забросил.
А шед Фолкнор не преподает в школе? осмелилась я подать голос, поскольку этот вопрос меня заинтересовал.
Делать ему больше нечего, фыркнул сидевший напротив меня парень. У последнего верховного жреца есть дела поважнее.
Но, вообще-то, иногда он проводит отдельные занятия, заметила Ирис.
И как покровитель школы присутствует на важных мероприятиях, добавила еще какая-то девушка, но я не успела уследить которая.
На радость нашим соученицам, которые грезят о том, чтобы стать женой верховного жреца, хмыкнул парень, который первым начал отпускать скабрезные шутки.
Но теперь-то ты разбила все надежды, поднявшие головы после смерти Лилии, добавил его сосед.
Глупости, лениво возразила темноволосая. Невеста еще не жена. Фолкнору полгода траур носить. За это время загар с нее сойдет, и он поймет, что она такая же, как мы.
Неожиданно с резким скрежетом выдвинулся стул, один из парней, сидевших недалеко от меня, но до сего момента не участвовавший в общем разговоре, поднялся с места и бросил на темноволосую гневный взгляд. Все разговоры вновь смолкли, поэтому его слова прозвучали в гробовой тишине:
Тебе-то все равно ничего не светит, Далия. Шеды не женятся на шлюхах. Они выбирают цветы свежие, нежные и хрупкие. Их, очевидно, приятнее растаптывать.
Выдав эту тираду, он стремительно зашагал к выходу и пару мгновений спустя исчез из виду. Тишина висела в столовой еще какое-то время, многие смотрели на темноволосую Далию, как выяснилось, но та даже бровью не повела.
Прям настоящая драма, фыркнула она и спокойно продолжила есть.
Разговоры вокруг возобновились, а я все смотрела на дверь, за которой скрылся нервный парень.
Это Вестар, шепнула мне Ирис. Он был влюблен в Лилию, но проиграл ее шеду. Что вполне понятно.
А сама Лилия была влюблена в Вестара? так же тихо поинтересовалась я.
Да кто ее знает, Ирис пожала плечами. Мы не были близкими подругами. Ухаживания его она поначалу принимала, но как только Фолкнор проявил к ней интерес, Вестар тут же был забыт. Пойми, мы тут все не из жрецов. Даже не из состоятельных семей. Те детям, проявившим способность к магии, учителей нанимают из младших жрецов других земель. Или из обученных магов. Мы здесь по милости и на содержании у Фолкноров. Но как только отучимся, пойдем сами себе на хлеб зарабатывать. А стать женой верховного жреца это же как в небесный чертог попасть. Никаких забот до конца жизни.
Да, только конец наступает удручающе быстро. Конечно, эту мысль я озвучивать не стала: мало ли, кто услышит. Но про себя подивилась: мне моя жизнь дороже комфорта, я уже пошла на определенные жертвы, чтобы иметь шанс на будущее.
Впрочем, я тут же напомнила себе, что не мне судить. Все, что я до сих пор имела, было нажито не мной. И если я опустила себя до условий школы Фолкнора, то для других, как сказал Ронан, эти условия были «роскошными». Какой же могла быть их жизнь до школы? Мне едва ли удалось бы представить. Если бы я жила так, может быть, тоже считала бы Торрена Фолкнора даром Богов? И верила бы, что именно я смогу прожить с ним долго и счастливо Каждому ведь надо во что-то верить.
От этих мыслей меня отвлек звук гонга. Мои соседи по столу тут же зашевелились, поднимаясь со своих мест, и я поняла, что завтрак закончился, а я так ничего и не съела: только половину куска хлеба и маленький кусочек сыра. Торопливо допив какао, которое здесь было не сладким, как дома, а терпким, я поднялась вместе с остальными.
Мой первый учебный день ждал меня.
Глава 7
Первым занятием у нас оказалось то самое «Искусство создания печатей», которое преподавал Ронан Фолкнор. Это была первая и последняя хорошая новость за день.
Ронан выдал мне учебник, убедился, что мне есть чем и куда записывать лекцию и зарисовывать печати, а потом тихо порекомендовал:
Не пытайтесь сразу все понять, Нея. Для начала просто фиксируйте то, что я рассказываю и показываю, и запоминайте, что получится. Мы потом назначим с вами несколько дополнительных индивидуальных занятий, чтобы я мог объяснить то, что вы пропустили. И вам понадобится подучить язык Богов, чтобы лучше понимать суть создания печатей.
Я кивнула, но в полной мере осознала его совет лишь во время занятия. По словам Ронана, наша начальная группа продолжала изучать простые печати, состоящие из треугольника, вписанного в круг. Оказывается, в прошлый раз они изучили, что может содержаться в центре такой печати, а сегодня собирались продолжить изучением областей, которые образовывались стороной треугольника и частью круга. Объясняя, Ронан постоянно ссылался на какие-то потоки Силы, о которых все, кроме меня, уже имели представление. Я же не понимала ровным счетом ничего, поэтому действительно старалась просто рисовать и писать, как он и посоветовал.
Сразу стало понятно и то, зачем потребуется учить язык Богов. Подобно тому, как символы древнего алфавита, начертанные на раме зеркала у меня дома, придавали ему волшебные свойства, так и в печатях вся магия заключалась в словах, вписанных в определенные области. И чтобы добиться нужного результата, требовалось знать эти слова.
Как раз этому нас и учили на следующем занятии, полностью посвященном языку Богов. Его вел высокий блондин лет сорока, лицо которого показалось мне смутно знакомым, но где и когда я могла его видеть, я так и не смогла вспомнить. Он вполне мог быть просто на кого-то похож. Правда, он тоже задержал на мне взгляд, как будто узнал, но мог ведь и просто заинтересоваться новым лицом, зная, что я невеста Фолкнора.
Его звали Луфр Мари, и он оказался не таким приветливым и понимающим, как Ронан Фолкнор. Он тоже выдал мне учебник, а к нему еще и словарь, но по поводу пропущенного материала заявил лишь то, что я должна буду сдать ему зачеты по всем пропущенным темам. Список тем Мари тут же набросал мне на листе бумаги, но по его тону я поняла, что изучать их мне придется самостоятельно.
В этот момент я очень пожалела, что раньше никогда не интересовалась языком Богов, несмотря на то, что его символы окружали меня с детства. Почему я никогда его не учила? Корд учил, я могла бы учить его вместе с ним, но мне это не приходило в голову, а отец никогда не предлагал включить это в мою программу. Считалось, что женщине, принявшей диадему, это не нужно. Теперь вся моя надежда была на то, что этот язык дастся мне так же легко, как и другие. Наше королевство граничило с тремя соседями, я учила язык каждой из этих стран и владела ими на вполне достойном уровне.
Однако уже через полчаса я поняла, что язык Богов куда сложнее языков людей. Здесь у меня возникли даже проблемы с записыванием слов, поскольку многие символы были так похожи, что в начертании нашего учителя выглядели почти одинаково. Он, конечно, зачитывал их при этом вслух, но мне это не помогало, поскольку ни букв, ни звуков, которые они образовывают, я не знала. Поэтому я просто записывала слова, как могла, порой впадая в отчаяние, понимая, что придется нагонять не только пропущенные темы, но и те, что буду проходить сейчас, поскольку все равно ничего не понимаю.
После второго занятия нас ждал длительный перерыв, включавший в себя обед. Я была уже очень голодна, поскольку то немногое, что я съела на завтрак, никак не могло питать мое тело долго. Однако вид супа, который нам подали в качестве основного блюда, напрочь отбил весь аппетит. Мясной жирный бульон, в котором лежало столько всего, что я не все ингредиенты смогла определить: снова картошка, какие-то бобы, овощи и большие куски мяса. Конечно, с жиром. Маслянистые разводы, плававшие по поверхности супа, вызывали приступы тошноты.
Пустой живот болезненно урчал, требуя еды, но то, что я видела перед собой, не воспринималось мною как еда. И от этого хотелось зареветь в голос, но я, конечно, сдержала себя, хотя ком в горле все же встал, а слезы успели защипать глаза. Слезы я сморгнула, ком проглотила вместе с куском хлеба. Понимая, что на одном хлебе долго не протяну, я съела еще и салат из маринованных как мне объяснила Ирис овощей. Зачем так портить овощи, я пока не поняла, решила спросить позднее, когда мы будем наедине. Сыр в меня уже не лез, он здесь имел более плотную структуру и обладал более навязчивым вкусом, чем дома. Поэтому я заставила себя съесть некоторое количество супа. Хотя бы бульона и той части мяса, к которой не крепился жир. Мои соседи по столу тем временем с аппетитом съели все содержимое тарелок, а некоторые ребята еще и положили себе добавки.
Зато Ирис, которая, как оказалось, училась в школе уже третий год, обещала помочь мне с изучением языка Богов.
Я не слишком хороша во всем остальном, смущенно призналась она. Уже второй год пытаюсь освоить продвинутый курс и подозреваю, что на высший меня все равно не возьмут, но зато язык я за это время выучила почти как родной.
Я была рада этой помощи. И было приятно в первые же дни обрести некое подобие подруги. Ирис была старше меня, она поступила в школу уже двадцатилетней, но после Розы я не видела в этом проблемы. Мне даже нравилось, что у меня снова будет своего рода наставница.
Тем более в группе я пока ни с кем сойтись не успела. Начинающих было больше всего: со мной десять человек. Ирис объяснила, что некоторые отсеются еще в процессе обучения, другие уйдут после первого года, решив, что полученных знаний достаточно, чтобы прокормить себя. Из всей моей группы я успела познакомиться только с девушкой, которая на завтраке сидела рядом с Далией. Ее звали Келда, и у нее дивно хорошо выходило чертить печати.
После обеда нас ждало еще два занятия по одному предмету простейшие зелья. Их нам преподавала женщина, что меня немного удивило. В наших землях женщины редко изучали дисциплины, связанные с магией, настолько глубоко, чтобы преподавать их. Но по крайней мере эта женщина носила платье, а не штаны, как большинство моих соучениц. Я сразу определила в ней высокое происхождение и родство с Фолкнорами: уж очень она была похожа и на Ронана, и на Торрена. Однако насколько близким окажется это родство, я и помыслить не могла.
Меня зовут Сусанна Фолкнор, сообщила она, вручая мне учебник, я мать вашего будущего мужа.
Я так растерялась, что только молча хлопнула ресницам пару раз, открыв рот. Я знала, что нужно как-то ответить, но все мысли предательски разбежались. Не ожидала я, что познакомлюсь с матерью шеда вот так, между делом, на занятии. Но, пожалуй, она могла оказаться только его матерью и никем иным: такое же мрачное выражение лица, полное отсутствие улыбки, неприязнь во взгляде, светло-синие глаза и темные волосы. Интересно, в кого Ронан получился такой улыбчивый? В отца? В это трудно поверить, ведь тот тоже был верховным жрецом Некроса.
В конце концов я выдавила из себя какие-то дежурные фразы о том, как я рада знакомству, которые вызвали у нее лишь кривую ухмылку. И не слишком убедительно прозвучавшее заверение:
Я тоже очень рада вашему приезду и вашему обручению с моим сыном.
Я попыталась изобразить улыбку и кивнуть, после чего поспешила занять свое место. У меня была надежда на то, что хотя бы на этом предмете я не буду чувствовать себя полным ничтожеством, ничего не понимающим в происходящем на занятии. Я готовилась стать женой военного, то есть моя жизнь предполагалась довольно простой, без штата слуг. Поэтому меня учили готовить, а процесс приготовления зелья мало чем отличался от приготовления еды.
Первая часть занятия теоретическая далась мне нелегко из-за отсылок к прошлым темам, но все же я понимала почти все. А когда мы перешли к приготовлению зелья по рецепту, я и вовсе расслабилась. Это было даже проще, чем приготовление пищи. Скорее походило на безумно долгое заваривание чая: мы все добавляли и добавляли какие-то травы в медленно кипящий на горелке котелок.
Все шло хорошо, пока мы не добрались до финальной стадии.
А теперь активация, объявила госпожа Фолкнор и достала из шкафа за своей спиной плетеную коробку с крышкой, издающую подозрительный писк.
После этого она принялась обходить нас, запуская руку под крышку, доставая маленький комочек и вручая его каждому по очереди. Я видела, как передернуло Келду и как помрачнели лица других учеников, но пока не понимала, что происходит.
Наконец госпожа Фолкнор вручила маленький трепыхающийся комочек и мне.
Держите крепче, а то улетит, строго велела она.
И я обхватила маленькую летучую мышь двумя руками, потому что одна все норовила разжаться, чувствуя ерзанье крошечного животного. Сердце забилось вдвое быстрей от страха и дурного предчувствия.
Госпожа Фолкнор закончила обход и взяла одну летучую мышь и себе, поскольку готовила зелье параллельно с нами. В другую руку она взяла нож, которым мы измельчали некоторые ингредиенты.
Все просто, спокойно сообщила она. Отрезаете одним быстрым движением голову и тут же выдавливаете кровь в зелье. Только действуйте быстро. Не стоит мучить животное. Да и кровь будете терять.
Свои слова она сопровождала соответствующими действиями. За ней повторили и остальные. Одна я осталась стоять, окаменев словно статуя. Я чувствовала в руке трепыхание живого существа и не представляла, как отрежу ему голову и выдавлю из крохотного тельца кровь.