Еще миг бешеных метаний взглядов (от глаз к устам и обратно) как вдруг осмелился. Дерзко, нагло, сжав меня в своих объятиях, впился поцелуем в губы. И вновь проступают слезы на моих глазах, и перехватывает дыхание. Столько бессонных ночей, столько жутких дней, одинокого горяи вот он тот, о ком грезила столько времени.
Несмело отвечаю но его напор, страсть, воля порабощает и подчиняет хуже всякого тирана. Пламя разгораетсяи уже творим нечто невообразимое.
Едва ли не наощупь добрались до его авто, залезли внутрь на заднее сидение. Живо стянуть с него брюки, а онс меня белье, охально забравшись под юбку. Еще миг, отрывистые поцелуи в губы, точные, уверенные движения тели вскрикнула, залилась дикой эйфорией, застонала я от наслаждения.
Прямо здесь, в его машине среди белого дня, на людной парковке, я стала его женщиной.
* * *
Замерла я на груди своего Водителя. Зажмурила веки, пристыжено улыбаясь. Едва слышно шепчу:
А зовут-то тебя как?
Прыснул от смеха, не сдержавшись, но затем вмиг совладал с собой, лишь слегка подрагивая в приступе. Неприкрытый, шумный выдох.
Лиля-Лиля
(чувствую, что еще сильнее заливаюсь краской)
А как ты меня до этого называла? Ну, хотя б, для себя.
Смеюсь смущенно. Мгновения сомненийи решаюсь.
Мы с Аней тебя "Водителем" называли.
Обмерла я, вспоминая те далекие, такие трепетные моменты.
С Аней? удивился. Так она разговаривала?
Редко. Очень редко, когда что-то очень тревожило ее. Но было заметно что это давалось ей с большим трудом.
А что случилось? Почему она
Тяжело сглотнула я слюну. Поморщилась от обиды и боли, что волной из памяти накрыла меня. Скривиться, сдерживая из последних сил соленые потоки.
Сначала родители нас бросили, предали. Потом ее молодой человек Это была страшная, мутная история. Он все соки из нее вытащил, а потом бросил, как ширпотреб. Вот Аня и сорвалась, а онвместо того, чтоб принять на себя вину ее попытки суицида, запер оную в психушку. Меняв детоприемник, хотя клятвенно обещал сестре, что лично присмотрит и позаботится. Да и плевать. Мне даже лучше, что с этой тварью не осталась. В общем, там ей была конкретная промывка мозгов. Наркота целыми днями, да так, что, практически, все время не давали прийти в себя. Однажды Аня проговорилась, что какой-то санитар ее постоянно лапал. Может, конечно, еще что было не знаю. Но, в конечном счете, это даже сыграло на руку. Этот мужчина, влюбленный к тому времени в нее по уши, и помог потом ей оттуда выбраться. Законным путем не выйтиэтот ее, бывший, все так закрутил, что не подобраться. Вот Анька и сбежала тайно, словно преступница, да и пришла за мной. Но даже если бы и не явилась, сама бы деру дала оттуда. Не мое это Дурдом, а не детдомхотя, конечно, кому с чем сравнивать.
В общем, неважно. С тех пор Аня была почти всегда сама в себе, а я говорила за нас двоих. Знаешь, печально хмыкнула, со временем я уже привыкла. И было это не остановить. Миша часто с меня смеялся, что я больше из-за этой своей странной излишней болтливости на сумасшедшую похожа, больше даже, чем та же Аня. Да и ты такое что-то в этом роде говорил. Хотя тогда я была еще не настолько сумасбродна. В общем, неважно. Что было, то было. Тем более, ее уже не вернуть.
Мне жаль.
Киваю головой, вторя его словам.
Мне тоже Только, резвый разворот, взглядом уткнулась в глаза своему герою. Ты так и не сказал, как тебя зовут.
И снова смущенно смеюсь, давясь неловкостью.
Шумный вздох. Поддается на мой напор. Глаза в глаза. Добрая, нежная улыбка.
Шалевский. Георгий Станиславович. Он же Гоша, Гера, Жоракак душе твоей угодно.
Ухмыляюсь.
Положить голову обратно на грудь своему Водителю и загадочно, смакуя каждым словом, повторить:
"Георгий Станиславович"
* * *
Утопая в сладострастном дурмане, едва не уснула прямиком вот так, в его объятиях. Из полудрема вырвал нас настырный, нозящий странный звук. Звонок его телефона.
Нехотя дрогнуть, потянуться к брюкам и достать аппарат.
Да? не без злобы гаркнул. Привет. Что, прям сейчас? А Коля, Костя, да Быстрык, на крайняк? Черт бы вас побрал. Да, еду! ЕДУ!
Рявкнул и тут же отбил звонок.
Взгляд около. Живо привстаю и заглядываю ему в лицо:
Что-то случилось?
Да на работу вызывают. Дело появилось, и теперь срочно ехать в лес, в чертову тьму-таракань.
А что там?
Уставился в глаза. Пристально изучает, а затем вдруг улыбнулся.
Кое-что искать.
Кое-чтоэто что?
Смеется.
Уж так интересно?
Поддаюсь на его улыбку и вторю тем же.
Ага
Цыкнул.
Лилька, Лилька. Труп искать. Довольна?
Криво усмехаюсь. Еще миг, еще один вздохи осмеливаюсь:
А можно я поеду с тобой?
Удивленно выгнул брови.
Шутишь, да?
Нет, вполне серьезно отвечаю, неосознанно закачав головой.
Давай лучше ты меня дома дождешься. До ночи, надеюсь, вернусь. А?
Обмерла я, словно окатили меня чем-то жгучим. Безумно страшно сейчас его отпустить. Да и вообще
Пожалуйста. Можно я поеду? Меньше всего я сейчас хочу остаться одной. Прошу, Гош
Криво ухмыльнулся.
Что-что, а упрашивать ты меня умеешь, рассмеялся невесело. Ладно, поехали, только в машине будешь сидетьи без пререканий. Не хватало мне еще потом и тебя ходить искать в том лесу.
Победно взвизгнула я от радости и коротко поцеловала его в губы.
Внимательный, трепетный взгляд друг другу в глазаи притянул к себе, впился своими губами в мои, нежно, ласково, завлекая в свою странную, невообразимо чудесную сказку
* * *
Пока его дождалась из похода, успела уже и выспаться в машине. Если поначалу еще тревожила мысль, что где-то тут было свершено кое-какое зверство, то скука и тихая музыка взяла свое.
Поехали ко мне. Но не успели и раздеться, как очередной звонок, очередной на грани жуткой брани, кишащий раздражением и злостью, разговор моего Георгия со своими товарищами, вынудил оставить меня одну (в квартире), наедине со своими разгоряченными, глупыми мечтами.
Хорошая моя, солнышно, не жди уже меня. Ложись спать. А завтра с утра созвонимся и придумаем, где и как пересечемся. Идет? Так номер я же тебе свой оставил? казалось, это уже он больше себе бормотал, чем мне. И твой себе забил. Верно?
Верно, кривлюсь от обиды. Только это Гош
А? уставился с удивлением.
Можешь не называть меня ни солнышком, ни котенком, ни пупсиком, ни кем-то еще из этой эпопеи жутких ласкательных словечек? Без обид, хорошо?
Изучающий взгляд, а затем вдруг зашевелился, подошел ближе, обнял, притиснул к себене сопротивляюсь. Глаза в глаза.
А что так?
Взволнованно сглотнула слюну: страшно сейчас ляпнуть что-то неверное, дурное и отпугнуть свою удачу.
Просто бесят они меня. Если, по началу, может, в них и есть какой-то смысл, искренность, то потом затираются или превращается в блеф. Понимаешь?
Загадочно ухмыльнулся.
Понимаю. Еще как понимаю. Значит, просто Лиля?
Смеюсь.
Ну, можно пару раз козой назвать, но только, если заслуженно.
Захохотал мой Шалевский.
Козой, говоришь?
Улыбаюсь:
Ага.
Ох, ты ж, моя козочка, сладкой силой сжимает в своих объятиях, зарылся в волосы и прилип поцелуем к шее, а послешепчет. Но тогда мне придется признать, что якозел, а меня это как-то не особо вдохновляет.
Смеюсь. И снова глаза в глаза.
Так что Лиля. Моя прекрасная, голубоглазая Лиля. Ладно, шумный вздох, провел руками по волосам, короткий поцелуй в губы и отрывается. Шаги к двери. Жди меня, и я непременно вернусь.
Ухмыляюсь.
Молчу испуганно лишь, взволнованно сверлю взглядом, а сердце сжимается, словно проклятое, чует неизбежное горе.
* * *
Утром весточки так и не дождалась от своего Георгия. Да и самой звонить особо некогда. И хоть на пары только к двум, с утра сегодняотнюдь не сладкий сон, а непременно нужно было быть на работе. За вчерашним сумбуром и накалом страстей совсем забыла завести будильник. А потому сейчас, словно ополоумевшая, напялив первую попавшуюся одежину, схватив в охапку сумку, мчу на остановку, искренне взывая к судьбе смиловаться и подать нужный автобус не через полчаса-час, как это иногда бывает, а непременно сейчас
* * *
В смысле, уволена?
Скривилась девушка из отдела кадров. Пожала плечами.
Директор сказал уволить, значит уволить. Заходите завтра за расчетом.
началось. Особо ничего никому не доказывала. Толку с этого скандала? Да хоть лицо раздери этому индюку-начальнику. Если он прогнулся под натиск Ярцева, то прогнулся. И тут уж ничем не поможешь и ничего не поделаешь. А этобесспорно дело рук Михаила, сто процентов, и к гадалке не ходи. Посмотрим, на что еще эта скотина способна. Хотя, чего смотреть, и так знаю
И снова я Гоше не звоню. И снова я пытаюсь дождаться его личного участия в моей судьбе. Страх все еще коробит душу, а боязнь навязаться рождает в голове убийственное безумие. Если нужнато нужна, и буду вся его сполна, из кожи вон вылезу ради того, чтоб подарить ему счастье, а если нет, поскольку постольку, то и меня во всем этом не будет. Хватит уже быть пресмыкающимся Хватит.
Лиль, тебя там в деканат вызывают.
Обмерла я, словно расстрелянная. по коже побежали мурашки.
Сукин сын, неужели? Столько стараний, зубрения, ночей без сна, лишь бы оценки соответствовали запросам и нормам бюджетного местаи на, конец. Так просто? Как далтак и отнял. Как говорится, соси палецлибо его, либо свой. Потому что тыноль без палочки, пустозвон, подстилка бездушная, и нет в тебе ничего людского.
В тебе (во мне) или все же в нем?
Плевать.
Кабинет на втором этаже, там девочки вам подскажут, заберете свои документы.
Даже не спорю, не ору, не унижаюсь. Я знаю, кто такой этот мой Мишаня. И ведь не зря этот гад так рвался (вопреки всему) к своей, пусть и мерзкой местами, но могучей власти. Чтобы таких вшей, как я, держать в узде. Ну, а кто рыпнется против, запляшет не под его дудкутут же раздавит, не глядя. Помню не одну историю, как он уничтожал мне подобныхмелких людишек. Как он упивался их страданиями, сопротивлением, догорающей верой и надеждой. Тогда я это пропускала мимо ушей, уповая, что никогда не окажусь на их месте, а сейчассама облачилась в их шкуру. Судьба решила иначе: колесо провернулосьи я упала на дно.
Так что нет ни смысла, ни желания дарить радость этому ублюдку наблюдать, как я корчусь от боли, сгораю в отчаянии и разочаровании.
Прощай, мразь. И подавить ты всеми своими трофеями. Ты получил за все это время от меня сполна: и любила, и прощала, и холила, и лелеяла, и терпела обиды, злость, срывы, предательства. Терпела все, изображая дурочку и покорную твою шлюху. Хватит. Закрылась лавочка. Выбирай себе игрушку среди своих же шалави лепи новую Лилю, раз так хочешь.
* * *
Удивительно, что когда я вернулась домой, под дверью, или еще где, не обнаружила письма о выселении. Как это так? Ведь даже если я платила за квартиру, Ярцев всегда считал ее своим подарком мне.
Достать телефон, бросить косой взгляд.
А нет, всё в нормедва пропущенных от хозяйки.
Шумный, тяжелый, болезненный вздох. Зажмуриться на мгновение, восстанавливая внутри себя равновесиеи набрать нужный номер.
Алло. Да, Маргарита Валерьевна, этоЛиля. Вы мне звонили? Ага не слышала
* * *
Ну, вот и всё. Наверно, всё. Неизвестно что еще он придумает у меня отобрать. Одежду? Проведя логику от того, что зарплату я получала на работе, на которую устроил меня он? Или что? Тварь.
Ладно, плевать.
Пристальный взгляд на экран телефона. Нервно прокрутить в десятый (если не больше) раз менюи решиться. Набрать номер Гоши.
Привет.
О, ЗАЙ! Привет! Я так соскучился!
Увидимся?
Ох, Лиль тут проблем с этим вчерашним деломвыше крыши. Честно, вообще не знаю, когда попаду домой. Короче, наверно сегодня уже не жди. Может, завтра. Днём постараюсь тебя набрать, посмотрим, что там выйдет. Идет?
Шумно вздыхаю, тихим, обреченным голосом:
Идет.
Что-то случилось? Или мне показалось, что у тебя какой-то странный голос?
Наигранно вплетаю в тон веселье:
Показалось, КОТЕНОК. Показалось.
Ну, давай, до связи?
Пока.
Живо отбить звонок. Пустой, бессмысленный взор обрушить на стену. Почесать затылок и обижено надуть губы.
"Конечно ничего не случилось. А разве может быть иначе?"
* * *
Уснула на диване прямо так, в одежде. Тапки скинулаи завалилась в постель. Сил больше не хватало ни на что. Просто забыться. Выбросить из головы этот гребанный, гнилой день.
Однако не дана мне судьба скучной. Где плетьтам и розги, где один камень в мой огородтам и целый метеоритный дождь с бомбежкой и огромными кратерами.
Настырный звонок в дверь не просто вырвал из сна, сладкого забвения, а просто фактически выволок за волосы из теплого лона и окунул с головой в ледяную воду.
Живо подрываюсь на ноги и, едва себя сдерживая, чтобы не схватиться за тяжелый предмет, дабы окатить ублюдка им по голове за столь жуткую взрывную какофонию, открываю дверь. Резкое движение, едва не настежь.
Глаза в глаза. Заледенела, пришпиленная страхом.
Привет, первым осмеливается на слова, пустишь?
Удивленно вздернула я бровями, тяжело сглотнула слюну. Натянутой басистой струной сарказм.
А как иначе? Это жетвой дом, не мой.
Шаг в сторону, покорно пропускаю мерзавца.
Я надеюсь, его здесь нет?
Лживо коротко смеюсь.
Пока нет, но скоро приедет, домой к себе увезет.
Увезет? захохотал внезапно, и так уверенно и жестко, словно знал что. Поежилась я от угрозы.
Резкий разворот. Глаза в глаза.
Майора себе отхапала, да? пристальный, с вызовом взгляд мне в глаза. Да еще ФСБ, закивал вдруг головой. Ясно всё чем думала, и что хотела.
(обмерла я в удивлении от новости, от такой подробности, но вмиг совладала с собой и не подала виду)
Молодец, что ясно. Зачем тогда пришел? В друзья набиваться к нему? Тестя мало?
Коротко, с отвращением рассмеялся. Меряющий взгляд с головы до ног.
Дура тывот что я пришел тебе сказать. ДУ-РА.
Познавательно, киваю и едко улыбаюсь в ответ. Еще какая информация? А то говори, не стесняйся. И, если много, то погоди. Сбегаю за листком и ручкой.
Хмыкнул.
Смеешься? Смейся, смейся, пока можешь. Женится, говоришь?
Женится, невольно (с непокорной обидой) вырвался крик.
Ну-ну. Женится. Конечно. Может, в следующей жизни и женится. А так я что-то не видел, чтобы он торопился бросать свою семью, ребенка. По-моему, она там даже второго уже ждет. Так что дерзай. Ирину жалей правильно, скривился, паясничая, она у меня хорошая. А эту не надоа то слишком счастливая на вид. Не столько слез пролила, как моя.
А тебе откуда знать, сколько она пролила?
Лиля, ты что не понимаешь? Он врет тебе. Он не бросит их. Потаскает тебя, побалуетсяи забудет. А я обратно не приму.
Так тогда зачем ты здесь?
Замялся, проглотив удар. Шумный вздох, на мгновение отведя взгляд в сторону.
Я хочу, чтобы ты одумалась, и, пока не поздно, всё у нас наладилось.
Поздно, Миша, поздно, рычу откровенно ему в лицо. Я уже его. Понял?
А онтвой? ехидничает.
МОЙ.
То есть, не веришь, что он сейчас с семьей? Или, нахмурился вдруг подозрительно, вообще, не веришь, что она существует? Семья эта его, ребенок.
Выровнялась, потянулась как гусь, я.
Нагло, жестко режу слова:
Знаю. Но он в разводе. И он теперьмой!
Да, твой, опять язвит. Только спать будет на два фронта. То, чего ты со мной так боялась и не хотела, мигом примешь от него. Верно?
Ты врёшь всё. Подло, нагло, гадко ВРЁШЬ!
Вру? казалось, вполне искренне удивился.
ВРЁШЬ! не отступаю.
Ну, тогда поехали, посмотришь как он проводит вечера без тебя.
Да иди ты.
Закивал головой. Шумный выдох.
Всё ясно. Ему можно, онправедник двуликий, а мненельзя, ячертов грешник и предатель. Как хочешь, вдруг разворот и пошагал к двери. Шаг за порог, полуоборот. Даю тебе пятнадцать минут. Жду в машинеустрою экскурсию. Ты ничего не теряешь. Клятвенно обещаю не приставать. Тем более, что если что то теперь твой ФСБшник меня на куски порвет, если обижу его "девицу-красу". Верно?
Мнусь в сомнениях. Молчу.
Развороти неспешные шаги к лифту. Нажать кнопку вызова. Томные мгновения моего сверления взглядом этого ублюдка, егопоказного безучастия. Но в последний момент взгляд на меня и тихим, мерным голосом проговорил: