С флаерами у нас вообще возникла дилемма. Дело в том, что на Земле, равно как и на остальных пяти колониях, флаеры воспринимались как легкая авиациято бишь удел избранных. На родной планете человечества давным-давно организовали систему ЛТКличных транспортных капсул, прикрепленных к каждому жилому модулю. Рано утром одна транспортная капсула большой вместимости собирает всех работяг, едущих к определенному времени на работу, втораядетей в школу, третья используется под временные нужды по мере наполнения. А личная транспортная капсула, выделенная для конкретного семейства, выполняет более специфические конкретные запросы по согласованию с ИИРТискусственным интеллектом распределения транспорта.
Благодаря такой системе в многоуровневых автоматизированных транспортных линиях мегалополисов Земли не возникает привычного для колоний коллапсафлаер на флаере и флаером погоняет. Уже три мира из пяти переходят постепенно на обкатанную временем и практикой систему, но в нашем крошечном Шестом мире, в колонии размером примерно с пару десятков километров во все стороны о капсулах пока речи не идет. Зато флаеры стремятся иметь все, кто смог подтвердить лицензию на их пилотирование.
В свое время я тоже не был исключениемличный флаер, шутка ли! Это мечта любого мальчишки, да и, не будем кривить душой, мужчины. Это потом, когда меня принудительным порядком в курсе обучения на первопроходца заставили сдать экзамен на флай-пропуск, я взвыл и чуть не отказался от детской мечты.
Нет, ну вы подумайте только, расширенная врачебная комиссия, экзамены на реакцию, внимательность, эмоциональную стабильность, знание основ первой помощи и основ аэродинамики, психологический профиль, отскакивание от зубов флай-правил Я, честно говоря, половину тестов просто обманул.
На Шестом флаеров немного пока, и большая частьисключительно у руководителей всех мастей, у колониальной полиции и у нас. А зачем, скажите на милость, флаер младшему научному сотруднику, живущему, например, в третьем секторе, если тот же филиал МНИИ Экзогеологии, планетарной экзогеографии, зкзогеоморфологии, экзогеофизики, и экзогеоэкологии находится максимум в паре кварталов от твоего жилого модуль-блока?
Так же и с физиками, и с биологами. Промышленники и туристы, к моему глубокому сожалению, массово стараются завезти на Шестой флаеры, что создает недюжинную нагрузку на систему отслеживания гражданскихи напрягает нас.
Между тем к посадочной платформе подлетели новенькие, блестящие хромом и пахнущие синтетическим машинным маслом флаеры с опознавательными эмблемами «Апостола»: хризма, вписанная в треугольник.
Смотрелся символ на металлическом боку летательного аппарата несколько чужеродно и странновато, будто посреди высокотехнологического цеха по производству резонансных двигателей для внутригалактических перелетов кто-то поставил средневековый алхимический тигель и плавит там свинец, пытаясь получить философский камень.
Из самого блестящего ожидаемо вышел собственной персоной Алан.
Здравствуйте. Честер, Тайвин, церемонно раскланялся он.
И я подозрительно прищурился. Если меня, что было понятно, только ленивый не знает в колонии, то Тайвин у насфигура не столько знаменитая внешне, сколько выдающаяся научными достижениями. И мне осведомленность Алана не очень импонировалая чувствовал, что апостолец провел основательную подготовку к встрече с нами, и пока мы идем у него на поводу, а не наоборот.
Доброго дня. Вы готовы? Алан слегка кивнул. Позвольте проверить.
И я с головой влез в их грузовой шаттл, понимая, что в личные флаеры меня, конечно, не пустят, но вот аппаратуру я имею право досмотреть. Алан предусмотрительно перекинул мне на смарт опись содержимого, и я примерно сверил коробки в отсеке с заявленным оборудованием. Не то, чтобы я не верил колониальной полиции и военной наблюдательной миссии «Авангард» от Межмирового правительства, это была их юрисдикцияпроверка ввозимого на Шестой оборудования, оружия и компоновки их для экспедиций. Но смутные подозрения у меня имелись.
Навскидку расхождений особо не было, но парочку более или менее подозрительных контейнеров я попросил вскрытьи не ошибся. Если в одном лежали вполне себе разрешенные буровые комплектыс ними я сталкивался многократно, и опознать смог, то второй был заполнен оружием по самый краешек. И чего тут только не было от ножей до сверхсовременных плазменных бластеров.
По регламенту оружие членам экспедиции запрещено, отметил я, рассматривая арсенал. Можно только нам. Это единственный ящик или есть еще?
Единственный. Алан был совершенно невозмутим, будто я не оружие у него изымал, а попросил взаймы книгу почитать. Мы не знали, прошу прощения.
Я сделал себе в памяти галочкупункт про оружие прописывался в экспедиционной инструкции не очень четко, значит, нужна детализация. Но у меня почему-то было стойкое ощущение, что все апостолец понял. И все равно попробовал протащить на экватор без малого тонну иглометов, ножей и гранатометов с гранатами. Как же жаль, что у нас нет ни времени, ни права на детальный досмотр, я по-хорошему и сюда-то не должен был заглядывать.
На будущее. Ножи разрешены, прочеенет. Мы с вами не сражаться с живой природой едем, а изучать ее.
А если на нас нападет, скажем, химера или суккуба? со вселенских размеров спокойствием поинтересовался Алан.
То нанопротекторный купол защиты их не пустит. Без вариантов. А на самый крайний случай есть мы. И я выразительно похлопал по кобуре, органично притороченной к поясу легкой экзоброни. И, поверьте, мы свое дело знаем. А вот неприятные неожиданности за спиной нам точно не нужны.
Я многозначительно покосился на злосчастный ящик, Алан понимающе кивнул и распорядился о выгрузке.
Можете тут оставить, потом заберете, широким жестом разрешил я. Теперь можно лететь.
Я взобрался по опорному крылу флаера в кабину на свое законное место водителя и столкнулся с укоризненно вопрошающим взглядом Романа. Нет, он не говорил ничего, но очень выразительно на меня смотрел.
Я поерзал и проверил, не дымится ли на мне броня, устраиваясь поудобнее и щелкая тумблером предполетного старта.
Что? Колонистам разрешено иметь оружие. Может, они и переборщили, конечно. Но ты же сам знаешь, в экспедиции перестраховка не помешает.
Роман скептически выгнул правую бровь. Я почувствовал себя еще более неуютно и попробовал оправдаться более убедительно.
Да знаю, знаю, этим не десять человек, а небольшую роту можно вооружить. Но ты же видел Алана? Это человек-скала! Я уверен, что у него все разрешения есть, и все как одножелезобетонные. Ну не надо на меня так смотреть, сдался я. Я отправлю Тони запрос.
И я с чувством выполненного долга и с подозрительностью, возросшей в еще большей степени, маякнул начальнику колониальной полиции, мол, мы тут уехали, ящичек кое с чем оставили, посмотри на досуге. Вдруг что интересного найдешь. Энтони прислал короткое подтверждение, и я с надеждой глянул на Романа:
Теперь-то полетели?
Первопроходец степенно кивнул, и караван флаеров, во главе с нашей машиной, вереницей потянулся в сторону экватора на небольшой высоте.
Интерлюдия 3. Учениесвет
С момента достопамятной встречи со звездным беретом прошел год. На следующий же день после нее меня вновь посетил седовласый, и предложил поучаствовать в, как он выразился, «экспериментальной программе» по превращению простого смертного в настоящего первопроходца.
Признаться, я был немало удивлен и даже спросил его, а как же астродесантники. Но седовласый меня ответом не удостоил, из чего я сделал вывод, что я, наверно, достаточно пластичный материал, чтобы попробовать и посмотреть, что получится, а там, глядишь, и на третьей-четвертой ступени можно будет в программу школьного обучения вводить нормы подготовки для будущих покорителей новых миров.
С чего я это взял, я не знал, но искренне полагал, что обучение астродесантника стоит бешеную кучу времени и средств, а чтобы изучить новую планету, всего состава Объединенного Астрофлота не хватит, вот и пытаются создать этакий ускоренный курс для желающих гражданских. А янеуч-переростоквполне подхожу для обкатки, как и многие другие такие же раздолбаи. Меня в этом никто не разубеждал, да и тот факт, что я периодически сталкивался раз в месяц на сборах с такими же ошалелыми то ли от свалившегося счастья, то ли от геморроя парнями моего возраста, только подтверждал мои выводы.
В течение года разные инструкторы натаскивали меня по физподготовке, учили стрелять, драться, много и долго бегать. Со мной работали психологи, основным посылом которых было: «Больнотерпи, страшнотерпи, хочешь убежатьстой на месте» и прочее в том же духе.
Каждый день мне рассказывали основы разных наук, и я почти почувствовал себя вновь в школе, когда в бедных детей стараются впихнуть непрожеванные куски накопленных человечеством знаний, только на более продвинутом уровне.
Но я никак не поддавался муштребоевые приемы получались у меня плохо, стрелял я прилично, но только издалека из-за какого-нибудь угла, где меня не было видно условным врагам, за что в учебке инструктор по стрельбе насмешливо обзывал меня кемпером, бегал преотвратно, на ножах дрался еще хуже и никак не убеждался в том, что если страшноне надо бежать, а если есть неудобствато надо терпеть. И раз за разом срывал сборы, то показывая из рук вон плохие результаты, то протаскивая на очередное испытание сухое топливо с авторозжигом, таблетки антисептика и термоспальникипросто потому, что могу и хочется.
В итоге на последних сборах вместо того, чтобы три дня выживать в холодном болоте с комарами без еды, воды и чего-либо еще, даже без ножа, в надежде, что нас обнаружат и заберут, ибо таковой была изначальная миссия, я просто спросил у ребят, кто умеет ходить по болоту, а ктопользоваться самым обычным компасом, который тоже под шумок прихватили. Жаль, не я, а мог бы догадаться!
За болото выходить было запрещено, так что мы выбрали относительно сухую возвышенность в его центре, натаскали туда лапник, организовали кострище, которое поддерживали от одной таблетки сухого горючего все три дня, и попивали чай из обеззараженной кипяченой болотной воды, листа смородины и росшей по краю болота брусники и мяты, уютно закутавшись в спальники по трое. Благо современные технологии вполне позволяли упаковать такую крайне полезную вещь в шарик диаметром в пару сантиметров.
Натеревшись от комаров багульником, мы спокойно за три дня радиальными вылазками от лагеря составили карту местности, торжественно предъявив ее забиравшему нас командованию. И чаю им предложили! С ягодами, и супом из корневищ рогоза и грибов, и даже с лепешками из муки, полученной все с того же рогоза, благо на все злосчастное болото нашелся целый один небольшой камень, который мы использовали и как жернов, и как сковородку.
Оказалось, что параллельно выполнявшая аналогичное задание группа будущих разноцветных беретов все это время шарахалась по соседнему болоту в поисках выхода практически без сна и отдыха. Мы так и не поняли, зачем им это было надо, но мы, ароматно пахнущие терпким багульниковым запахом, бодрые, выспавшиеся и до ушей полные травяного чая, разительно отличались от них, заляпанных по уши тиной и болотной грязью, голодных, покусанных комарами, злостно чесавшихся и неимоверно раздраженных жизнью. И что вы думаете? Я-таки получил втык за самоуправство!
И только впитывать теоретические знания у меня получалось лучше всего. Состав ребят на сборах постоянно менялся, мои учителя тоже: подозреваю, что некоторых я выжил сам бесконечными вопросами в стиле: «Да, я понял, что теория суперсимметричных струнэто круто, но можно как-то понятнее? И про тахионы расскажите, и про фермионы тоже. Угу, угу. Не, ни черта не понял, давайте еще раз и попроще, как для дебила».
Некоторые срезались сразу, некоторые держались пару месяцев, а я учился, искренне не понимая, как моя голова еще не превратилась в помойку, и зачем мне все-таки основы астрофизики и эпигенетики, если базовое для первопроходцаслух, нюх, чутье на всякие опасности и главноелюбопытство.
Через полгода начали приходить первые слухи о планировании экспедиции, а еще через пару месяцев нас начали знакомить с животным и растительным миром новой планетыага, понял я, долетели, успешно приземлились и начали изучать, значит, и нам скоро лететь. Но чем больше приходило информации, тем больше я впадал в состояние перманентного обалдения. Да я в своей статье угадал практически все! Как такое вообще может быть?
И вот по истечении года нас всех, числом около пятидесяти лиц, обреченно сиявших тоской и неотвратимостью бытия, отправили, как я понял, на финальный экзамен. Я, как обычно, принял фаталистическую позициюпройду, так пройду, а неттак и не надо, не очень-то и хотелось. Но я понимал, что вру сам себеувидеть новый мир хотелось, да еще как. Сравнить с тем, мною придуманным, пощупать, вдохнуть, попробовать на вкус, обнять, желательно сразу и весь.
Но вместе с тем я понимал, что обломаюсь. Не то чтобы я не хотел оправдать вложенные в меня ожидания и средства, просто отдавал себе отчет в том, что меня влегкую обойдут и по физподготовке, и по стрельбе, и по рукопашке. Талантами аналитиков я тоже не обладал, на этот случай у нас была пара хитрющих с виду рыжих близнецов, которых я уже успел неплохо узнать на сборах, и которых я бы взял в какой-нибудь условный аналитический отдел, так они с лету делали прогнозы по любой ситуации. А с меня что взять, кроме анализов? Но попробовать я был должен.
Нас загнали в шаттл, и я, чуть замешкавшись в дверях, заметил, как бойцы пошире в плечах садятся в удобные кресла и сразу приподнимают руки в силу привычкии их за грудь и талию обнимает широкий мягкий ремень фиксации. Тут-то я справедливо и заподозрил, что не просто на очередное болото нас посылают таким обширным составом.
Один из потенциальных беретов, как я их называл, чуть поморщился, когда клал руки на подлокотники своего кресла, и я, садясь в свое кресло, руки приподнял, чтобы дать ремню зафиксироваться, а вот потом по-школьному положил их на колени, хотя подлокотники даже с виду были намного удобнее. Оглянувшись, я понял, что не один такой умныймои движения скопировали рыжие близнецы и единственная в шаттле девушка, ее на сборах я ни разу не видел.
Спустя пару минут, когда я начал чувствовать себя глупо, а шаттл уже куда-то поехал, в салоне начался повальный сонный мородин за другим парни клонили головы набок и засыпали богатырским сном. Вскоре почти весь салон был заполнен спящими, а мы с близнецами недоуменно таращились друг на друга. Девушка, которая все-таки решила воспользоваться подлокотниками, тоже уснулапохоже, в них были встроены инъекторы со снотворным. Но зачем?
Дверь в салон начала открываться, и я притворился спящимтак, на всякий случай, но вошедший, ехидно поглядев в мою сторону, тут же высказался:
Ты-то можешь не притворяться, хитрая морда.
Я открыл глаза и понял, что на огонек к дремлющим будущим первопроходцам зашел мой давешний гость. Теперь он был в обычной форме астродесанта, а не в непонятной переливающейся броне, и я спокойно смог разглядеть его лицоровные тяжелые черты кадрового военного, ежик каштановых волос, возраст чуть за тридцатник.
Как поживают рептилоиды? поинтересовался я.
Прекрасно поживают! гулко фыркнул астродесантник и подошел ко мне. Я Роман, и он протянул ладонь.
Очень приятно, Честер. Можно просто Чез. Я благоразумно руку протягивать не стал, так как вовремя увидел чуть блеснувший в рукаве наконечник автоинъектора. Что за маниакальное желание нас всех отправить в царство Морфея?
Заметил-таки? Глазастый, с одобрением высказался звездный берет. Раз уж ты такой шустрый, скажу. Мы летим на территорию Шестого мира. Инъекция подготовит твой организм к перелету. Без нее высок риск когнитивных нарушений.
Судя по тому, что астродесантник чуть замешкался, нарушения были вполне себе значимыми, и игнорировать этот факт мне не дадут. Близнецы мрачно молчали чуть поодаль.
Поня-а-атно, протянул я. Перспектива прилететь к моей родненькой ложной скорпикоре меня и пугала до икоты, и радовала одновременно. Но хоть на Землю из космоса посмотреть можно будет? Я и у окошечка сижу
Можно, с непонятной интонацией сказал Роман. И ткнул кнопку обзорного экрана, перегнувшись через меня. Неизвестно каким образом под шумок мы уже вышли на орбиту, хотя я лично чувствовал исключительно привычные ощущения, как от флаера на предельной скорости полета. Вот это стабилизаторы, класс! Интересно, на каком принципе работают? Хотя я все равно не пойму.
Какая Земля красиваяя и не ожидал, что зрелище нашей родной планеты окажется настолько щемяще прекрасным, что перевернет мне душу, перетряхнув все эмоции от пыльного барахла, и оставит только чистое, незамутненное чувство прикосновения к поистине величественной красоте.