Карина ХеллеВ пустоте
Маме, за то, что всегда веришь в меня
И папе за поддержку
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Белая мгла.
Это я увидела, когда смогла открыть глаза, ресницы слипались от крохотных снежинок.
Белое. Белое. Белое.
Где я была?
Я перекатилась со стоном, ощутила взрыв боли к боку. Я посмотрела вниз, и зрение начало восстанавливаться, я увидела, как в живот упирается камень, торчащий из холодной снежной земли, как оружие.
Я легла на спину, холод проникал под куртку. Голые пальцы покалывало, я водила ими по телу. Я казалась целой, ничего не кровоточило, не было сломанным.
Но откуда тогда густой запах крови в воздухе?
Я медленно села и огляделась.
Я сидела на голой каменистой земле у горы. Снег кружился в воздухе со всех сторон, падал на землю ледяными частичками, часть разлеталась пылью ангелов.
Все было белым, и я едва смогла различить долину с лесом внизу, а напротив, в дымке снегопада, несколько острых вершин.
Подо мной земля была неровной, местами сменялась резкими ямами, спускаясь к долине. Голова закружилась, я впилась замерзшими пальцами в землю, вдруг испугавшись, что я съеду по склону, упаду и разобьюсь.
Тихое рычание раздалось слева. Я с болью повернулась, бок еще саднило, и увидела небольшой навес, где снег собрался мягкими шапками. Мое сердце ускорило биение.
Я выдохнула задерживаемый воздух, смотрела, как он замерзает передо мной и уносится с ветром. Я заметила красный след там, где выпал снег.
Кости сковывал холод.
Я смотрела на красное пятно, мои глаза расширились, когда оно начало растекаться кровью по снегу.
Я подняла голову и увидела, как часть снега обрушилась с выступа, упала на красное пятно.
В этой горке тоже было красное пятно, и оно медленно растекалось, как по бумажному полотенцу. Любопытство одолело меня, я осторожно встала на ноги и прошла к влажному пятну. Я пригнулась и попыталась понять, почему снег истекал кровью. Я ощутила, как что-то капнуло мне на шею.
Я прижала ладонь к шее, и рука оказалась в крови.
Хотела ли я оборачиваться?
Я все равно обернулась.
Надо мной была истерзанная рука, окровавленные пальцы свисали с края выступа.
Когти. Зубы. Кровь.
Рвать. Грызть. Есть.
Картинки и звуки терзали голову вспышками во тьме.
Декс! Я вспомнила Декса.
Мою грудь сдавило, я пыталась вспомнить, когда я видела его в последний раз.
Где он был?
Что с ним случилось?
Я смотрела на руку над моей головой, и ощущала, как мир рушится под ногами.
* * *
В бок еще раз с силой ткнули.
Я скривилась и схватила за это, ожидая нащупать острый камень присыпанный снегом, но нашла изящную руку и длинные пальцы, обхватившие мою ладонь.
Мои глаза открылись. Ада рядом со мной тыкала в мой бок с улыбкой на лице.
Мы были на заднем сидении машины папы. Конечно.
Отец был за рулем, нервно поглядывал на меня в зеркало заднего вида. Мама сидела рядом с ним, смотрела в окно рядом с собой. Ада была рядом со мной, а крупный засранец, Максимус, занял место с другой стороны от нее.
Ты в порядке? спросила Ада, говоря тихо, хотя все в чертовой машине слышали ее. Ты уснула. И у тебя текли слюни.
Я вытерла рот и лужицу на воротнике.
Ну, день был долгим.
Я посмотрела в глаза отца в зеркале заднего вида. Он выглядел старше в эти дни. Могло ли это довести до ранней могилы?
Мы почти дома, тыковка, сказал он.
Я кивнула и ощутила, как взгляд сверли мою голову. Я неохотно посмотрела мимо Ады на Максимуса, пристально смотрящего на меня.
И на что ты смотришь? процедила я.
Выражение его лица не изменилось, он не отвел взгляда, просто читал меня своими зелеными глазами.
«Это все твоя вина», пыталась передать ему я, надеясь, что он как-то слышит это. Мне стало не по себе, когда он вроде как кивнул в ответ.
Перри, предупредил папа, хотя его голос потерял привычный нажим. Наверное, когда твоя дочь на пороге психушки и была похищена вместе с другой пятнадцатилетней дочерью, лучше использовать не строгость.
Я вздохнула и выглянула в окно на темнеющий Портлэнд. Я думала о Дексе, в порядке ли он был. Тюрьма. Я не могла в это поверить. То, что Декс был в тюрьме, не удивляло. Он в чем-то даже напрашивался на это, но он был там из-за меня. Из-за моих родителей. Из-за Максимуса. И несправедливость этого заставляла кровь кипеть, нагревая мое лицо.
После того, как мы с Дексом и Адой вернулись домой из Айдахо, все мои страхи всплыли во дворе дома.
Декса утащили копы по подозрению в похищении, что было глупо, ведь мы с Адой сами поехали с ним. И мой любящий доктор Фридман заявил, что я не в себе, чтобы давать показания, так что убедил полицию и моих родителей отвезти меня в больницу на обследование. Я хотела только орать, отбиваться, но это только усугубило бы ситуацию. Я с неохотой послушалась совета Максимуса подыграть. Но я не верила ни на миг, что он поддержит меня, ведь он не справился с обещанием, что ничего со мной не случится.
Хотя, может, он и сдержал слово, ведь ничего не случилось, но я не собиралась его хвалить. Осмотр в больнице показал всем, что я была в своем уме. Естественно. Демоны меня больше не терзали. Эбби ушла. Я оставила их с Романом среди пыльных холмов Айдахо. Но мне не стало на сто процентов лучше. Это не было связано с призраками или моим психическим состоянием. Я просто ощущала себя очень уставшей и не такой. Словно много дополнительной энергии гудело в костях, а выхода для нее не было. Два противоречивых чувства путали немного голову.
Ада помогала, не забывая придерживаться истории, что я вела себя как чокнутая, потому что болела, потому что у меня была ужасная лихорадка. Она в панике позвонила Дексу, потому что он знал, что делать, и он отвез нас к целителю, который применил травы и прочие штучки во время сеанса, и вуаля! Лихорадка миновала, я вылечилась. И больше безумной Перри не было.
Я понимала, что никто не хотел верить в эту историю, но выбора у них не было. Будто правда была бы для них понятнее. Правда довела бы меня до беды. Эта версия хоть вполне убедительно описывала случившееся. И было сложно спорить с этим, когда я сидела в кабинете и говорила связными предложениями, ведя себя нормально.
И Максимус не выдал меня, хотя я этого ожидала. Он поддерживал историю Ады, даже добавлял наблюдения, как «Я знал, что с ней что-то физически не так. Я не был уверен, услышал историю Перри и сделал неправильный вывод». Это была ложь, но я это ценила. Но я все равно хотела ударить этого рыжего ногой между ног.
И я покинула больницу чистой. Доктор Фридман был разочарован. Он словно хотел, чтобы я была больна. И я заметила, как он отвел мою мать в сторону и сказал ей пристально следить за мной. Мне казалось, что он имел в виду не сегодня или ближайшие дни.
А до конца моей жизни.
Я подумала о Пиппе. О бабушке. Я долго мирилась с этим, хотя глубоко в душе знала, что мы связаны родством. Может, я всегда знала. Может, я видела ее в детстве. Может, это ощущалось кровью.
Было больно узнать, что мама сделала с ней. Хотя я не была родителем, я все еще не могла представить, как ужасно, когда твоя дочь запирает тебя, обрекает на ужасную жизнь, на одинокую смерть. От этого меня мутило.
Я скрытно посмотрела на маму. Она все еще глядела в окно, и я не видела ее лицо. Так даже лучше. Я бы не смогла смотреть ей в глаза снова, зная теперь все это. Я не знала, как я вообще могла жить в доме с ней, следящей за каждым моим шагом до конца моей жизни, ожидающей, когда же я ошибусь. У меня не было причины думать, что мама поступит со мной так же, как с Пиппой, бабушкой, но
Мама всегда вела себя так, словно боялась меня. Теперь я понимала, почему, ведь она видела, как «психическое заболевание» проявлялось в ее дочери, знала, что ждет впереди. Но теперь все изменилось. Она боялась меня, а я боялась ее.
Боялась ее? спросила Ада.
Я вздрогнула и увидела, что все в машине смотрят на Аду, включая мою мать. Я быстро отвела взгляд от нее на лицо Ады, где отражался вопрос.
Я сказала что-то вслух? спросила я, сердце сжалось. Я надеялась, что не бормотала о матери. Это все испортило бы.
Ада сказала «да», а все остальные сказали «нет».
О, теперь и она вела себя как странная.
Она вскинула брови, страх вспыхнул в ее глазах. Я смотрела на нее, прося больше ничего не говорить.
Максимус неловко рассмеялся.
У всех был долгий день, и у меня тоже.
Мама благодарно улыбнулась ему, с подозрением посмотрела на своих дочерей и развернулась.
Никто больше ничего не говорил.
* * *
Стук в дверь заставил меня проснуться, мне ничего не снилось.
Войдите, простонала я, надеясь, что хочу видеть этого человека, что нынче означало Аду.
Так и было. Ее светлая голова заглянула в мою комнату, она прищурилась в темноте.
Прости, что разбудила, сказала она, вошла и тихо закрыла дверь за собой. Она включила свет.
Агггх, простонала я, закрывая рукой глаза. Спасибо. Который час?
Почти десять, лежебока, сказала она. Я ощутила, как она подошла и села на край кровати.
Утра?
Нет, ночи.
Так зачем ты меня разбудила? Я не могу поспать? проворчала я. Я пережила экзорцизм, ты же знаешь.
Об этом я и пришла поговорить, она понизила голос.
Я убрала руку с лица и посмотрела на нее. Она была очень серьезна.
Ладно, что такое? прошептала я. Нельзя было, чтобы нас поймали за таким разговором. Я была теперь параноиком, как и она.
Я не знаю, что с тобой случилось, когда ты ушла, сказала она. Ада казалась маленькой и напуганной. Но было больно. Это было так ужасно. Я не знала, что будет без тебя.
О, Ада, я села. Все хорошо. Я вернулась.
Да? спросила она. Ты кажешься другой.
Я прикусила губу.
Я и ощущаю себя иначе. Не в плохом смысле. Я не знаю, что со мной сделал Роман.
Ты куда-то уходила
Я разглядывала ее лицо. Рассказывала ли я ей про Пиппу, про то, что увидела в Тонкой вуали? Вряд ли. Я не помнила этого.
Куда-то? спросила я.
Я знаю про нашу бабушку, сказала она осторожно. Пиппу. Я знаю, что с ней случилось.
Мои глаза расширились, я не могла дышать.
Как я рассказала тебе?
Она улыбнулась, не разжимая губы.
Отчасти. Не знаю, что происходит, Перри, но будет звучать странно, но порой, я словно слышу твои мысли.
Это меня встряхнуло. Я чуть не рассмеялась, а потом вспомнила ее вопрос в машине. Но это было невозможно.
Я присмотрелась к ней, не зная, шутит ли она. Вряд ли она стала бы, но у меня не было объяснений. Она вдруг стала телепатом? Почему я не слышала мысли других?
Она смотрела на меня, и я спросила.
Ладненько, если это так, ты слышала, о чем я сейчас думала.
Она покачала головой.
«А так?»спросила я мысленно, изо всех сил сосредотачиваясь, чтобы она уловила мысли.
Ага, эту слышала, тихо воскликнула она, ее улыбка стала шире от удивления.
Я улыбалась не менее широко. Это Я не могла даже описать это открытие. Вот так проснуться и узнать, что у тебя есть суперсилы.
Ого. Ладно, как насчет сейчас, взволнованно сказала я.
«Максимус еще в доме?»подумала я с силой
Она смотрела на меня с открытым выражением.
Ну? спросила я.
Я ничего не слышала, сказала она.
Я глубоко вдохнула, закрыла глаза, напряглась внутри, словно я боролась с сильной головной болью.
«Рыжий еще здесь? Или ушел?»спросила я.
Я ничего не слышала, открыла глаза и увидела Аду с закрытыми глазами.
Все еще ничего? спросила я.
Она открыла глаза.
Нет, я просто пыталась мысленно ответить тебе. Козел ушел, как только ты задремала. Сказал, что поехал домой и позвонит позже.
О, какая радость, прорычала я. Но я тебя не слышу. Попробуй еще раз.
Мы пытались какое-то время. Порой Ада слышала меня, но только когда я прилагала все усилия. Иначе это не работало. Я ее ни разу не услышала.
Может, это одностороннее, размышляла я. Это лучше, чем ничего, и я могла выбирать, будет она слышать или нет. Я не хотела, чтобы сестра слышала все мои мысли, хоть мы и стали ближе.
Возможно, сказала она. Думаешь, Пиппа что-то передала тебе?
Я покачала головой.
Она ничего не говорила?
Не знаю, Перри. Мне страшно.
Из-за чего?
Глупый вопрос.
Она вздохнула и принялась теребить одеяло.
Из-за всего, что она рассказала тебе. Как мама могла так с ней поступить? А если она сделает так с тобой? Со мной?
Я сжала ладонь Ады.
С тобой все будет хорошо. Ты же любимица. Ты не давала маме повода думать, что тебе нужно в психушку. Так и продолжай.
Ты тоже, пока не доросла до моего возраста, ее голос дрожал.
Ада, решительно сказала я. У тебя преимущество. Ты обо всем знаешь. Ты знаешь, что на кону. Просто будь собой, и если увидишь что-то непонятное, не обращай внимания. И рассказывай мне. Это будет между нами. Никто не должен знать или подозревать.
А ты? Ты знаешь, что мама будет соколом следить за тобой. Ты не видишь, как она смотрит на тебя, когда ты отворачиваешься. Так же, как доктор.
Но она все еще наша мама, сказала я ей. Хотя я думала о том же.
Я почему-то защищала ее.
Мы не можем так быстро делать выводы и начинать ненавидеть ее. То есть, она же наша мама. Мы должны верить, что она так с нами не сделает. Она не монстр. И если она хочет остаток жизни переживать за меня ну она может делать это издалека.
Что?
Я сглотнула и оглядела комнату. Последние пару недель это место было цирком ужасов. Теперь это место ничего для меня не значило.
Я много думала об этом, честно сказала я. Пора мне уйти. Переехать. Я скоро стану старой девой, печально, что я все еще тут.
Нет не уходи, она взмолилась, глядя круглыми голубыми глазами. Ее мольба была слабой, она понимала, что так надо.
Если я останусь, мне будет хуже. Как я могу жить, постоянно ощущая паранойю? Не могу. Я не могу жить здесь, с ней, переживая за следующую ошибку. Я могу быть теперь в порядке, но это вряд ли, если я теперь телепат? Это не пройдет в ближайшее время, и мы знаем это. Может, на моей спине не сидит демон, но я не уверена, что избавилась от призраков.
Она притихла, сжала мою руку, опустила взгляд на кровать. Мы сидели в тишине минуту, обе в своих мыслях. Она не показывала мне, что слышала меня.
Наконец, она отметила:
Но у тебя нет работы. Нет денег. Как ты собираешься переехать?
Я глубоко вдохнула.
Не знаю. Но я должна уехать. И скоро.
Ты можешь переехать к Максимусу, невинно предложила она.
Я мрачно посмотрела на нее.
Ты издеваешься?
Она вскинула руки, сдаваясь.
Ладно, просто выслушай меня, пока ты не оторвала мне голову.
Я не хотела, но она продолжала:
Слушай, нам обеим это не нравится. Я была бы не против сунуть ему в задницу утюжок и включить на максимум. Но он сегодня тебе помог.
Я открыла рот, чтобы возразить, но она заткнула меня.
И я знаю, что это не искупает его вину за то, что он не поддержал тебя, все такое, и да, я тоже его ненавижу. Но я бы не предложила переехать, если бы думала, что тебе лучше было бы остаться здесь. Переберись к нему, найди работу, а потом и свою квартиру.
Нет уж, я скрестила руки. Этого не будет. Ни за что. И кто сказал, что он хочет, чтобы я крушила его квартиру.
Она криво улыбнулась мне.
Перри, довольно очевидно, что он все еще возбуждается от тебя.
О, Ада, я стукнула ее по руке. Не говори такое при мне.
Ладно, она убрала руку от меня. Думаю, у тебя есть другой вариант.
Все в груди сжалось, я едва смогла выдавить:
Что?
Она молчала. Она выудила телефон из кармана и начала что-то писать.
Ада! завопила я. Что за другой вариант?
Она опустила телефон и улыбнулась. А потом кивнула на окно.
Снаружи.
Мои ноги словно сковало цементом. Я смотрела на нее, остолбенев, мысли путались, пытаясь понять, что происходит.
Иди, поторопила она меня.
Я медленно встала с кровати и пошла к окну. Сердце колотилось в груди, кровь не доходила до головы.
Снаружи, напротив дома, стоял, гудя, черный джип. Выхлопные газы улетали в ночь.
Как я не могла найти слова.
Она встала и подошла ко мне у окна.
Максимус выкупил его. Он все еще гад, конечно, но Декс уже не в тюрьме. Никто приставать к нему не должен.
Я отвела взгляд от машины Декса, сердце неловко трепетало от мысли, что он снаружи. Я потрясенно посмотрела на нее.