Глава 3
Бееедаааааааааа! разорвал ночь отчаянный крик дозорного. Нашествие!
Я спросонья вскочил и налетел на бревенчатую стену. Заматерился, и стал быстро одеваться. Форма, сапоги. А последнимремень с ножнами, в которых забранный у зрожа меч был. Ножны мне самолично кузнец Извар сделализ кожи и железных пластинок. Очень уж был восхищён теми вещами, про которые я ему рассказывал
И то сказать, в деревне Темки я почти месяц живу. Деревня душ в триста, наверное. Все живут за частоколом. Половинадетишки, которых кажется намного больше из-за постоянной беготни и криков. Правда, бегают больше вечерами. Днём у всех работа. За скотиной ухаживать, огороды возделывать, в лес за грибами, ягодами ходить.
Поселился я у Гвалта. Он с мамой и сестрёнкой жил на самом краю села. И приставили меня к двум местным рыбакамТягу и Вольге. Мы втроём каждый день ходили и в речку Пятнашку сети закидывали, а потом тянули. Когда густо, когда пусто. Но добыча была. А после обеда рыбакам полагался отдых. В это время я или у кузнеца ошивался, или фехтованием занимался. Правда, фехтованием это с натяжкой можно было назвать. Так, махание железякой наобум. Абы рука к мечу привыкала. Это, оказывается, главное было. Ну, я со своими полудетскими навыками махания нунчаками и мечом и то на голову деревенских фехтовальщиков превосходил. Потому поставил деревянный чурбан, и охаживал его железной палкой со всех сторон. Измочалю бревноследующее ставлю. Взрослые смотрели с неодобрением. А вот дети уже на второй день с палками в руках лупили вовсю столбики плетней. Это чуть тоже не вызвало негодование местных, но Ирвин посмотрел и сказал: а нужное дело, пусть молодёжь учится, в Пустоши и не такое пригодится! На том и порешили.
Правда, местные парни меня за сумасшедшего всё же чуть не приняли. Когда я каждый день спортивный комплекс делал: в том числе отжимания и подтягивания на самодельных турнике и брусьях. Но смеялись «петросяны» недолго. Когда я двоих за две секунды отправил в глубокий нокаут, число желающих позубоскалить резко сошло на нет. А местные девки так вообще стали глазки строить.
А у кузнеца я пропадал вот почему. Вначале упрашивал ножны сделать, а потом стал рассказывать кое-что из нашего мира. К примерутут были серпы, но совсем не было тяпок! Ну, я кузнеца научил. Показал как нужно, и для чего. Население от новой поделки в восторг пришло. И пошло-поехало. Извар счастливк нему люди валом валят. И я вроде как при деле. Стал кузнечному ремеслу помалу обучаться. Ну и вспоминать ещё из нашего мира вещи: косу, грабли, плуг и даже обычную садовую тачку! Селян мои «изобретения» приводили в восторг. И Ирвин уже смотрел на меня как на самое стоящее приобретение. Меня всё чаще звали по вечерам к старшим, где дядьки и тётки на посиделках обсуждали дела. А так как ни телевизора, ни радио не было, вечерние посиделки были поголовными. Молодёжь с молодёжью. Взрослые со взрослыми. И только старики часто с детьми вместе сидели. Короче, только-только я к жизни этой привыкать начал и на тебебеда!
***
Я выскочил на улицу одновременно с Гвалтом. Тот на ходу натягивал штаны, и мы рванули вправо. В случае тревоги наше место было именно там. Пустошь, она такая. Даже в мирной деревне у каждого жителя расписан распорядок на случаи нападения. Куда бежать, где встать и что делать, если зрожы или бандиты полезут. А высоченный забор из брёвен частокола изнутри, оказывается, больше чем до середины земляным валом засыпан, на котором и стоять удобно, и видно хорошо. И если снаружи забор метров пяти высотой, то изнутри полтора метра с натяжкой. Как Извар пояснилчтобы рубить ловчее было. Мы с Гвалтом и ещё пяток парней быстро забежали на вал, и над стеной пристально уставились в ночь. Ночь была лунная. Звёздная. Да и вскакивали мы в темноте, потому степь было более-менее видно. Хотя с нашей стороны вроде как тишина была и спокойствие. И это нервировало даже больше нападения. Колокол гремел в ночи, вбиваясь в перевозбуждённый мозг пульсирующим звуком. И резко замолк, заставив вздрогнуть. Тут же послышался рык старосты Ирвина:
Смотреть в оба. Только увидите движениеголос подать! Основной отряд в центре села. Сразу на помощь пойдём!
Я крепче ухватил древко алебарды и ещё пристальнее уставился в степь. Вскоре глаза стали слезится. Иногда казалось, что в степи движение, но, присмотревшись, понимал, что почудилось. Минут десять прошло в тишине. Даже собаки в селе перестали брехать. И тут с другой стороны раздался истошный вопль:
Зрожиыыыы!!!!
И сразу мат и лязг оружия, слышный даже нам, крики и хрип. Гвалт развернулся, жалобно глянул на меня, и хотел уже было бежать, но я отрицательно махнул головой:
Нельзя. Сам знаешь. Наша сторона здесь.
Гвалт развернулся. Опёрся на забор. Ссутулился. И стал всматриваться в степь. А крики сзади всё ширились. Потом резко смолки. Лишь тонко, на одной ноте выл кто-то. Затем затих и он. И эта тишина давила хуже ора и лязга. Вдруг Гвалт встрепенулся. Тронул за руку. И я увидел, что из степи тихо бегут к стене несколько десятков силуэтов.
Тревогааааа!!! надсаживая голос, крикнул кто-то справа. А я поудобнее перехватил алебарду. Ту самую, из замка. Только уже с более удобной рукоятью.
Зрожи подбегали с какими-то шестами. Но мы уже были готовы. А те вдруг приставили к стене шесты-лестницы, и полезли наверх. Я пытался алебардой столкнуть лестницу, но зрож, уже успевший добраться почти до верха, ухватился за алебарду и потянул на себя. Я ткнул вперёд, и почувствовал, как навершие вошло в тело. Зрож хрюкнул, изогнулся, и вместе с лестницей поехал вбок, грохнувшись на землю. Что печальновместе с алебардой, просто вырванной из рук. А прямо напротив меня над частоколом показалась голова ещё одного зрожа. Я выхватил меч и наотмашь рубанул в лицо. Попал, и зеленорожий, заорав, взмахнул руками и улетел вниз, спиной вперёд. А следующую голову атаковал Гвалт, ударив копьём, и всадив его куда-то в основание черепа. Слева и справа раздавался мат, крики и хлюпающие удары. Краем глаза я увидел, как парень слева, резко охнув, осел на землю, а через частокол полезла зелёная гадина. Я развернулся и ударил мечом, попав в шею. Ударил от души. С размаха, и меч, с жутким хлюпаньем застрял в теле зрожа. Я пытался достать оружие, когда через стену перепрыгнул ещё один зеленокожий. Понимая, что не успеваю, обмер изнутри. Но тут, оттолкнув меня, к стене сыпанули сразу два десятка мужиков. Подоспело подкрепление. Они копьями стали бить зрожей, а потом, расчистив стену, крюками столкнули лестницы. Не знаю, сколько прошло времени, но когда я с вытянутым, наконец, мечом, распрямился, всё закончилось. Лишь глухо и жутко стонал слева раненый парень. А рядом часто дышали остальные защитники деревни.
Рассвет мы встретили на стенах. С нашей стороны вместо семерыхпятеро. Кроме парня, раненого в живот, ещё один защитник получил дубиной по руке, и с переломом отправился вниз. Каждые полчаса приходили Извар или Ирвин. Тихим голосом рассказывали, как обстоят дела. Двумя нападениями ограничилось. В итоге было трое раненых и один убитый: дубина зрожа на другой стороне сломала несчастливцу шею. Зрожей пересчитали. В деревне остались 15 тел. Сколько за частоколом, говорить рано.
Серж, давайте вниз все. На стене теперь дети подежурят, распорядился староста. Поднимающееся солнце высветило пустую степь и трупы зрожей под стенами. Двумя отрядами мы споро выскочили наружу, собрали всё оружие, с пары зрожей стащили доспехи, и быстро вошли в деревню. На небольшой улице в центре села собрались практически все, кроме детей. Те стояли на валу, зорко всматриваясь в степь.
Надо разведчиков заслать в степь, хмуро сказал Извар Ирвину. Если зрожы так обнаглели, что на стены полезли, может нашествие быть.
Не накаркай, сплюнул Ирвин. А потом хмуро осмотрелся: Серж, Извар, Мох и Вольт, пойдёте в степь. Далеко не уходить. Извар старший. Остальныесобирать пожитки. Через пару часов выдвигаемся в город.
На крики и плач женщин, с причитаниями о бросаемых на произвол судьбы домах и скрабе, Ирвин вдруг озлился и заорал, надсаживая голос:
Чего орёте, дуры? Сожрут всех, некому будет в домах жить! Детей пожалейте, овцы! А дома, дадут боги, останутся!
Глава 4.
Большое Нашествие, сквозь зубы просипел Извар. Мы лежали с ним на холме и всматривались в степь. И в огромную орду зрожей, расположившуюся в часе ходьбы от Темок.
В степи, от края до края раскинулись шатры зрожей. Сами зеленокожие весело орали, кричали. Хаотично передвигались в импровизированном лагере. Я навскидку определил, что их там не меньше пары тысяч. А может и намного больше. Приближаться ближе не хотелось абсолютно. Извар, отправив Вольта бежать бегом в деревню, со мной и Мохом лежал на холме и считал длинные пики с круглыми бубнами на навершии. Как пояснил кузнецэто зрожьи штандарты. Одна пикаодно племя. Только в нашей зоне видимости мы насчитали таких восемь штук. И лицо Извара хмурилось всё больше.
В последнее Нашествие было шесть племён. Деды говорили, Пустоши тогда дотла разорили и выжгли, цедил кузнец. Лет десять потом восстанавливали всё. А сейчас, значит, ещё больше. Хорошо, что староста в Барум собрался отправляться. В Темках не выстоим. Ладно, идём назад.
Мы отползли и трусцой побежали назад. Неспешно идти, когда за спиной столько враговне хватало нервов. Я привычно вошёл в ритм и мерно отсчитывал шаги, когда Извар вдруг заматерился. Впереди оказались сразу три зрожа, которые, увидев нас, заорали что-то гортанное и рванули вперёд с дубинами наперевес. Сильные, но тупые, резюмировал я. У нас копья в руках. Они длиннее. Преимущество, естественно, неоспоримое. Что мы и доказали, быстро перебив зеленорожих. А потом увидели Вольта. Зрожи не просто убили мужика. Видимо, в приступе ярости, они практически измочалили его дубинками, и перед нами лежало изломанное тело. Кузнец аж застонал:
Не предупредили деревню. Бежим, други!
И мы побежали.
***
Нам конец, староста, спокойно сказал Гвалт. Бежать некуда. И от такой прорвы не защитимся.
На Ирвина страшно было смотреть. Осунувшийся. Играл желваками на посеревшем лице и смотрел в степь, откуда двумя волнами обходили деревню зрожи.
Главное, женщины и дети уже в городе, просипел Извар. И мужиков большая часть. Деревня выживет. А мы А мы постараемся забрать как можно больше зеленорожих на тот свет.
Много не получится, сплюнул Ирвин. Нас два десятка. Стены некому защищать. А без стен мы зрожам не соперники. Через забор перелезут и хана нам.
Я, сидя на бревне, привычно застёгивал бронежилет, в котором попал сюда. Жить хотелось неимоверно. Но убегать действительно было некуда. Когда мы вернулись в Темки, нас ожидали полтора десятка мужиков во главе со старостой. Ирвин до последнего надеялся, что ночное нападение случайность. Выходка одуревшего небольшого отряда зрожей. Но, услышав наш рассказ, заматерился и приказать отрыть казну. Неприкосновенный запас был спрятан в селе. Он-то нас и погубил. Пока отрыли ящик, пока вытащили мешочки с серебряными и медными деньгамипоявились зрожи. Убегать стало поздно. Более крепкие и выносливые твари догнали бы быстро в степи. А отбиться от них на открытой местности практически невозможно. Лошадей же в селе отродясь не было. Пахали и ездили люди на волах. Лошади, как я понял, были слишком дорогим удовольствием. И вдруг я встрепенулся.
Дядька Ирвин, а сколько до леса бежать?
До леса, непонимающе спросил староста, посветлел лицом и опять нахмурился, Минут двадцать или тридцать. Если бегом. Да бесполезно. Увидят, что бежим, отправят за нами пару десятков тварей и те до леса догонят. Да и в лесу догонятот них не укроешься. Особенно если с луками будут.
Ну не вся ж орда побежит за нами? переспросил я, А от пары десятков может и отобьёмся!
Как? опять заорал староста, За стеной бить одно. А лоб в лоб они нас задавят сразу.
Как? Молча, уже я заорал. Когда совсем станут догонять, развернёмся и в копья примем. А мечами дорубим уцелевших. Пока новый отряд вышлют, мы уже в лесу затеряемся.
Ирвин, а ведь он дело говорит, обронил кузнец. Единственный шанс выжить у нас. А в лесу вообще можно разбежаться в разные стороны.
Два десятка мужиков из Темок выжидательно смотрели на старосту.
Бежим, решился он. К другому концу деревни. Брать копья, мечи и ножи, всё лишнее на хрен на землю! Кто отстанетостанавливаться не будем. Нам главное больше народу спасти!
Мужики молча побросали узлы, подхватили копья и рванули рысцой в конец деревни. И начался наш марш-бросок. Солнце уже припекало вовсю. Броник я не снял. И бежать было то ещё удовольствие. Но двухгодичная служба меня укрепила, и даже в бронежилете я от других не отставал. А зрожи, как и рассчитывал староста, бросили в погоню всего десятка два или три зеленорожих. Больше не посчитали нужным.
Темп мы сразу взяли высокий. Хотели оторваться сразу, а потом перейти уже на рысцу. Но зеленорожие не отставали. Уже минут через пять-семь остальная орда исчезла из вида где-то за спиной. Но вот плотный отряд зеленорожих, побежавших за нами, неуклонно приближался. Пот заливал глаза. Сердце билось в горло и от напряжения, и, чего уж греха таитьот страха. Но я бежал, уткнувшись глазами в спину кузнеца. Ещё минут через десять бега показалась кромка леса. Но и зрожи были всего в полукилометре от нас. И тут я понял, что добежать до леса мы не успеем. Это же понял и староста, потому как хрипнул:
Шагом! Принимаем бой!
Мы перешли на шаг, стараясь выровнять дыхание. Я удобнее перехватил копьё, попробовал, насколько свободно выхватывается меч, и оглянулся на зрожей. Те, увидев, что мы замедлились, весело заорали и тоже немного замедлились. Когда расстояние сократилось до ста метров, староста скомандовал:
Разворачиваемся!
Развернувшись, мы перехватили копья, и выстроились шеренгой. Три десятка зрожей, взрыкнув рванули на нас.
Бейте в живот, просипел кузнец, и сразу мечи хватайте. С копьём в пузе уже не навоюют.
Я кивнул, и крепче сжал древко. Пятьдесят метров. Тридцать. Двадцать. Десять. Зрожи не подумали сбавлять шаг, и копья мы всадили в радостно бегущих тварей довольно удачно. По крайней мере, я. Попал прямо в середину живота зрожу, тот заверещал и упал. Выхватив меч, я увернулся от дубины другого и с оттяжкой ударил его по шее. И опять удачно попал куда-то в ключицу. Тот упал, но на его место выскочил третий, и чуть не снёс меня дубиной. Орясина попала вскользь, и если бы не броникточно бы наделала бед, а так лишь дыхание немного сбила, а я ткнул мечом в оскаленную пасть. Клинок пробил голову зрожа через пасть, я выхватил меч и стал рубить всё зелёное направо и налево. Удар, уход от дубины. Опять удар. Крики разносились над степью и улетали в безоблачное небо. Минута- две и всё было кончено. Нас осталось семеро. Зрожи валялись все. Убитые молча. Раненыекрича и воя.
Бежим! крикнул Извар. И мы рванули к лесу. А через десять минут уже были под деревьями. Ещё долго петляли между деревьев, а потом, выскочив на полянку, попадали, хватая ртом воздух.
Я осмотрел оставшихся. Извар и Ирвин, Гвалт и Мох. Рыбак Тяг и молодой парень Жак. Семеро из двадцати. Живые. Только Мох аккуратно баюкал переломанную руку, да у кузнеца Извара наплывал огромный, на пол-лица синяк.
Глава 5.
Ну, ни хрена себе, изумлённо сказал я. И изумиться было отчего. Извар вытащил медную брошь, приложил к руке Моха, прошептал слово, и руку окутал неяркий свет. Опухоль спадала на глазах. Кость, выпиравшая через кожу, выправилась. И Мох счастливо заулыбался.
Ты что, целебного амулета не видел? спросил меня Гвалт.
Я лишь отрицательно помотал головой.
Магия?
Ну да, удивился кузнец. Купили в прошлом годе в Баруме у магички пять амулетов. На большее не хватило. Три использовали уже, два осталось.
Эх, денег бы больше было, можно было б молнии купить, мечтательно протянул Жак, Тогда б все выжили. Я сам видел однажды, как они шарахают. Два года назад приезжий маг продавал и показывал. Мы б половину тварей сожгли бы на подходе, а оставшихся копьями перекололи бы.
Был бы у бабушки прибор, была бы дедушкой, сплюнул я. И задумался. Магия. Новая вводная этого мира. И раз она есть и в доступности даже для селян, надо думать, как до неё добраться. После того, как выживем. Если выживем. Потому как кузнец сказал, что зрожи теперь обязательно отправят за нами погоню.
Мужики, говорю им, А может, в замок махнём?
В какой замок? изумлённо уставился на меня Гвалт.
Старый такой. Огроменный, говорю ему, Я от него шёл. Когда из леса выбрался. Он прямо к скале прилеплен. Только ворота там старые очень, не знаю, выдержал ли штурм? Но в донжоне ворота крепкие. Если воды набрать, можно пересидеть будет какое-то время. А там смотришь, и уберутся зрожи эти.