Головомоечный кабинет находился этажом ниже, в западном крыле. У окна во всю стену с видом на взлётно-посадочное поле, сунув руки в карманы, стоял лысый человек в серо-сливовом мятом халате. У правой стены сверкал никелем аппарат, отдалённо напоминающий бормашину.
Хрег, обработай двоих, пояснил Лерген, а я побежалЗемля специалистов прислала. Улит, как увидишь отца, передавай привет.
«Долго же он пялился в окно, не вынимая рук из карманов», подумал Верум, пожимая скользкую и потную ладонь Хрега. Улиту было всё равно. Он пожал руку, не снимая перчатки.
Присаживайтесь, показал лысый на аппарат. Кто первый?
Первым сел Улит. Хрег отрегулировал сиденье и надел Улиту на голову стальной обруч с наушниками. От обруча к задней панели вился тонкий чёрный провод. Хрег нажал несколько кнопок. Головомойка глухо и недовольно загудела и тут же стихла. Хрег снял с Улита обруч.
Всё, сказал он и обратился к Веруму: Теперь ты.
Всё? изумился Улит. Я ничего не почувствовал.
А и не надо, Хрег ухмыльнулся. Теперь точно не проболтаешься. Надёжная штука. Вот попробуй рассказать на муслинском об устройстве атомного реактора.
Не могу.
Вот видишь, сработало!
Да я и на земном не могу рассказать об устройстве атомного реактора, рассердился Улит. Я никогда не интересовался устройством атомного реактора.
Хрег хихикнул.
Я пошутил. Слезай. Будь спокоен, головомойка работает исправно.
Улит с Верумом, по совету Лергена, спустились на первый этаж и, следуя подсказкам инфоэкранов, отыскали бар-ресторан. В это послеобеденное время помещение пустовало. Лишь один столик занимали двое рабочих. Улит и Верум прошли к стойке и уселись на трёхногие табуреты. Высокий и стройный бармен в серо-сливовой рубашке, как и принято у барменов, меланхолично протирал фирменной серо-сливовой тряпкой бокал и печально смотрел на экран телевизора, закреплённого под потолком. Показывали запись футбольного матча.
Улит с Верумом заказали по чашке кофе и парочке бутербродов, чем ненадолго прервали процесс протирания чистой тряпкой чистого бокала. Стеклянная витрина бар-ресторана позволяла увидеть часть улицы: скамейки под навесом, дорогу, гигантские ворота, ряд мусорных контейнеров и высоченную стальную стену, ограждающую территорию космопорта, жилого городка и отведённую под строительство площадь.
Интересно было бы глянуть на местную природу, сказал Верум, перестав созерцать мусорные бачки. Надеюсь, будем проезжать мимо озера. Почему-то хочется полюбоваться здешними озёрами.
Какая разница чем любоваться? Мне нужно попасть в гимгилимскую библиотеку, отыскать книги по истории муслинов и переписать из них всё самое интересное.
Улит, тебя кроме книг, ЭКЛИ и отца вообще что-нибудь интересует?
Отец является для меня примером для подражания. ЭКЛИ помогает развиваться духовно. Ещё я занимаюсь плаванием, верховой ездой и фехтованием на тростях, что помогает развиваться физически. Я за разностороннее и сбалансированное развитие, поэтому получаю от жизни всё. Главное, соблюдать расписание.
Но другая планетаэто ведь интересно, заметил Верум, запивая кофе бутерброд с ветчиной и сыром. Я вот впервые на другой планете. Здесь всё иначе: другая флора, другая фауна, зелёные жители.
Птички, зверушкитоска Вот на муслина бы посмотреть, да на живого. Жаль, на таможне всё забрали, ни видео снять, ни сфотографироваться. Ничего, скоро приедем в Язду. Там этих муслинов тьма тьмущая
Не так уж и скоро, ответил Верум, взглянув на часы на стене.
Улит отпил кофе и скривился.
Какая гадость! У нас в клубе во время собраний варят замечательный кофе, а это натуральные помои. Кстати, месяц назад у нас проходила выставка одного известного скульптора, но ты его, конечно, не знаешь по причине своей недалёкости.
Теперь скривился Верум. За две недели полёта он по самое горло насытился россказнями Улита об ЭКЛИ и, конечно, об отце. Верум дружил с Ылитом со школы, когда тот ещё не был таким занятым и известным, относился к нему с симпатией и уважал как друга, но всему есть предел. И Улит явно достиг его.
А сын известного писателя трепался об известном скульпторе Ардее Попилли. Он прославился своей экстравагантной выставкой «Мировые задницы».
Мировые что? Верум подумал, что ослышался.
Задницы, терпеливо повторил Улит, словно разговаривал с умственно отсталым. Сначала он планировал назвать выставку «Крыша мира», а потом решил, что это название слишком банально, и назвал «Мировые задницы». Понимаешь, оттолкнулся от обратного. «Крыша мира» «Задница мира», а там и до мировой задницы недалеко. Новаторство, понимаешь, да?
Ничего не понимаю.
Сейчас поймёшь. Ардей ведь гений. Все его задницы вылеплены из глины, и без помощи рук.
Это как? При помощи ног?
Улит наклонился к Веруму и громко прошептал:
Он их вылизал языком.
Верум запрокинул голову и расхохотался. Бармен встрепенулся.
Ты чего хохочешь, деревенщина?! Это оригинально! ощетинился Улит. Выставка имела успех. Многие задницы были проданы за большие деньги!
Действительно, нужно быть гением, чтобы суметь продать глиняные жопы за большие деньги.
Улит не уловил сарказма и поведал об одной из прошлогодних выставок, свою популярность на которой обрели пудовые шары из грязи, блёсток и патоки. Их продали по 50.000 водных за штуку.
ЭКЛИ точно означает Элитный Клуб Любителей Искусства? развеселился Верум.
Именно искусства. В отличие от некоторых, мы, эклийцы, способны восхищаться и ценить. Наш девиз: «Восхищайся прекрасным и оригинальным. Цени прекрасное и оригинальное». А не всякие там устаревшие и никому не нужные банальные деревья, луга, канавы и прочую природную дребедень. Улит любовно дотронулся до набалдашника своей стальной трости.
И продаёте прекрасные глиняные задницы.
Одно другому не мешает.
А, пополнение! бодро воскликнул мужской голос.
Улит с Верумом обернулись. К стойке подошёл усатый мужчина средних роста и телосложения в серо-сливовой робе. Он подмигнул «новичкам», уселся на табурет и обратился к бармену:
Приветствую, Эр!
Здравствуй, Михудор, печально молвил Эр.
Сегодня мне не помешает куриный суп, картошка со свининой, или лучше свинина с картошкой. И особенно не помешает кружка крепчайшего кофе.
А компот?
Компот?
На кухне компот пропадает.
Пускай пропадает, компот мне помешает.
Эр кивнул и ушёл в проём позади. Михудор обратился к «новичкам»:
Добро пожаловать на Яппу! С начальником космопорта уже виделись?
Мужчина ощерился, обнажая желтоватые зубы. Его улыбка напоминала одновременно волчий и лисий оскалы. Потемневшая на солнце кожа, выступающий тупой подбородок, нагловато-весёлые глаза человека умеющего быть и обаятельным, и хамоватым Веруму Михудор не понравился сразу.
«Этому усатому палец в рот не кладитёртый калач», подумал он.
Обед с опозданием обычно ведёт к ужину с опозданием, изрёк Михудор. С утра одолел проклятущий инженер! Скопить бы денег поскорее, плюнуть в рожу этому засранцу и открыть своё дело.
Мы не новички, поправил заранее приосанившийся Улит. Мы здесь с важным поручением.
Верум незаметно пнул Улита по щиколотке, чтобы поменьше болтал. И также незаметно получил в ответ по лодыжке.
И здесь не совсем официально, из вредности добавил Улит.
Веруму захотелось размозжить голову сына известного писателя чем-нибудь этаким. Например, фаянсовым унитазом.
Эр принёс заказ.
Благодарю, сказал усатый и взялся за ложку с твёрдым намерением выесть и выпить всё подчистую. С утра не жравши. Загнал проклятый инженер, загнал сукин сын!
Расправившись с супом, мужчина вытер салфеткой рот и спросил наугад:
Вам в Язду? Могу подбросить.
Нет, сказал Верум.
Да, сказал Улит.
Мы на рейсовом, сказал Верум.
Зачем ждать до вечера, когда я освобожусь через час? У меня машинадомчим быстрее любого автобуса! предложил Михудор.
Действительно, Верум, зачем ждать до вечера, когда можно выехать через час? поддержал усатого Улит таким тоном, словно Верум не мог понять очевидного. А так нам в Гимгилимы.
В Гимгилимы? неизвестно чему обрадовался Михудор. Могу и в Гимгилимы. Знаю, знаю этот городишко. Жил там как-то с одной мадам.
Усатый сунул в рот кусок свинины и аппетитно заработал челюстями. «Как саранча», подумал Верум.
Так ты повезёшь нас в Гимгилимы? спросил Улит.
Михудор прожевал.
Повезу, но дайте несколько минут.
Глотнул кофе и продолжил:
И час. Довершу начатое на стройке и отпрошусь. С вас за поездку до Гимгилимов всегомужчина окинул взглядом твидовый костюм Улита и явно недешёвые ботинки, тысяча ерджи.
Ерджиэто муслинские деньги, сказал невпопад Улит.
Верум вздохнул.
Ну да, сказал Михудор. Так вы согласны?
Нет, сказал Верум.
Да, сказал Улит. Верум, не забывай, кто платит. Можешь ждать рейсового автобуса и добираться до Гимгилимов через Язду, а я поеду с Махадором. Мне не терпится увидеть муслинов и совсем не хочется торчать в космопорте до позднего вечера. Мохидор, Гимгилимымуслинский город?
Михудор, поправил Михудор, доедая картошку. А городишко муслинский.
«Упрямый самодовольный дурак, вздохнул Верум, не силком ведь удерживать. В конце концов, возможно, я слишком нагнетаю. Мужик не упустил шанса подзаработать, чего тут такого?».
Где можно обменять земные деньги на ерджи? спросил Улит.
«Хоть мозгов хватило на кейс не показать», подумал Верум.
Мы тут взяли с собой немного наличных, с хорошо уловимой ноткой хвастовства произнёс Улит и кивнул на кейс.
Верума прошиб холодный пот от такой легкомысленности, но, похоже, усатый слишком увлёкся поеданием свинины. Если известно имя человека, это не значит, что он перешёл в ряды тех, кому можно доверять.
Показать где банк? предложил Михудор.
А космопочта работает? спросил Улит.
Вот с ней проблема, сказал Михудор и допил кофе. Каналы не налажены.
Покинув бар-ресторан, они свернули направо. Банк расположился неподалёку, в трёхэтажном лиловом доме. Над входом висела табличка с надписью «Земной банк. Первый межпланетный банк». Михудор отправился на свою стройку, а Улит с Верумом вошли в здание.
Ылит не хочет стать первым межпланетным писателем? полюбопытствовал Верум.
Может и хочет, задумался Улит, но ему некогда. Из-за плотного графика он едва успевает книги писать. Поэтому иногда приходится писать в соавторстве. А соавторы попадаются всё на редкость бездарные. За ними надо многое исправлять.
В банке никого не было. Улит вошёл в операторский кабинет. Стол. На столе монитор. За столомзеленоглазая шатенка в лиловом.
Здравствуйте, сказала шатенка.
Здравствуй, сказал Улит. Как ты прошла через таможню с компьютером?! Там ведь всё электронное отбирают.
И хихикнул. «Ещё один оригинальный остряк, подумала зеленоглазая с лёгкой ненавистью. За сегодня пятый. Своих хватает, так ещё новых присылают».
Слушаю, сказала она наждачным голосом, от которого могло запершить даже в глазах.
Улит положил на стол кейс и открыл его. Взору шатенки предстали пачки водных, земных денег.
Хотите открыть счёт?
Нет, хочу обменять на ерджи.
Всю сумму?
Да.
Это очень крупная сумма. Если откроете счёт, то
Я же сказал, нет. Я не намерен мотаться туда-сюда и тратить день на поездку в космопорт всякий раз, как у меня закончатся деньги. А они у меня заканчиваются быстро. Я очень занятой и деловой человек.
Паспорт, космовиза?
Улит подал документы.
У вас нет незначительной подписи и безграничной печати, заметила женщина, листая визу. Её рука потянулась к селектору.
Лерген и таможня в курсе. Позвоните начальнику космопорта.
У меня свой начальник.
Эээпротянул Улит и машинально добавил: Я сын известного писателя.
То-то думаю, фамилия знакомая, сказала женщина, удерживая палец на кнопке селектора, вы сын Ылита Тутли.
Да, я его сын, с воодушевлением подхватил Улит.
Как-то давно читала его книгу. Тоска смертная.
Улита едва не парализовало от такого кощунства.
Да, сурово сказал селектор.
Тут у меня клиент без незначительной подписи и безграничной печати. Некий Улит Тутли. Говорит, что Лерген в курсе.
Лерген в курсе, отозвался селектор.
Улит улыбнулся краешками губ и холодно посмотрел на оператора. Про себя он именовал это выражение змеиным взглядом и думал, что оно подходит к его округлым щекам и рыжим кудрям, когда тренировался перед зеркалом.
«Что за идиот? подумала шатенка, когда увидела змеиный взгляд. Наркоман что ли, как и все сыночки богатеев?»
Ты жалка, высокомерно произнёс Улит.
Я выполняю свои обязанности. В них чтение книжек Тутли не входит. Так всю сумму?
Всю. Вы многое теряете, не читая книг моего отца. Он великий писатель.
Кто бы сомневался.
Через пятнадцать минут Улит вышел из кабинета.
Открыл счёт? спросил Верум.
Зачем? удивился Улит. Я обменял все водные на ерджи.
Ты собрался таскать с собой все деньги?!
А что тут такого? Улит подёргал кейсом, пробуя вес, и хихикнул: Вроде большого кошелька. Я и мелких набрал, банкнотами и мелочью.
Улит похлопал по карману. Мелочь откликнулась тусклым звяканьем.
«Что за идиот?» подумал Верум.
Немного погуляв, Улит с Верумом вернулись в бар-ресторан.
А муслинская еда имеется? спросил Улит бармена.
Нет, меланхолично ответил Эр.
А ты пробовал что-нибудь муслинское?
Пробовал.
Ну и как, есть можно?
Вполне можно, сказал Эр, если ничего другого нет.
Но, в целом, съедобно? спросил Верум.
Вполне. Она несколько специфичная, но вполне съедобна.
Что значит «специфичная»? насторожился Улит.
У муслинов популярны блюда из червей и гусениц.
Из че-ервей?! Улита скривило.
Я несколько раз пробовал варёных червей, один раз ел живых. Есть особый вид, блянские черви, их едят живыми. Они толстые и сочные. С непривычки неприятно, когда они во рту шевелятся. Щекотно.
Заткнись! с отвращением перебил Улит. Меня сейчас вырвет! У них нет нормальной человеческой еды: фруктов, мяса, сладостей? Я люблю фрукты, мясо и сладости. У них есть сладости? Не мотаться же сюда за продуктами!
У них есть мясоходы. Их мясо вполне съедобно. И фрукты есть, и овощи, и сладкое. Всё вполне удобоваримое.
Появился Михудор, переодевшийся в тёплую фланелевую рубашку, галстук-шнурок, джинсы, чёрные туфли. В руке чёрный стетсон.
Наконец-то, проворчал Улит, несмотря на то, что Михудор вернулся раньше обещанного.
Вот и моя красотка на колёсах! Прошу любить! представил свою машину Михудор в подземном гараже. «Красотка» Михудора представляла собой четырёхколёсную прямоугольную железную коробку красноватого цвета с кабиной, прямоугольной коробкой поменьше, голубоватого цвета. На швах корпус держали потемневшие от старости заклёпки.
Михудор открыл капот, обнажая помятый куб с ржавой решёткой, обвитый пучками медной проволоки и красной пружиной, сжатой медной зацепкой. Он долго копался в чреве своей «красотки», после чего та брызнула чем-то из резиновой трубки, издала короткий всхлип, свистнула, затрещала, а затем и вовсе взревела. Из выхлопной трубы повалил едкий угольный дым. Улит опасливо покосился на выделения «красотки», отступил назад, зажал нос и крайне растерянно посмотрел на Верума.
Ничего, тут отличная вентиляция! Сейчас разогреется и замурлычет, как котёнок! гордо заверил Михудор. Купил по дешёвке у одного торгаша.
Как-то сей агрегат не вызывает доверия, промямлил Улит и жалобно посмотрел на Верума. Может, автобуса подождём?
Ты сам настаивал на поездке с первым попавш Михудором, жёстко ответил Верум, открыл дверцу и бросил сумку на заднее сиденье.
Осознание того, что халявная тысяча готовится упорхнуть мимо заботливо приоткрытого кармана, заставило усатого мгновенно подыскать «те самые слова»:
С виду старьё, но понесёт не хуже молодой кобылки, уж мне можете верить!
«Уж тебе обязательно», подумал Верум, влезая в машину.
Тут «красотка» перестала выделять едкий дым, а тарахтение мотора стало тише.
Ну вот, я же говорил, прокомментировал Михудор.
Он вывел машину из подземной автостоянки наружу, несколько раз свернул и дальше поехал по прямой. Михудор притормозил у охранной будки, напротив двухстворчатых серебристо-серых ворот. Возле ворот стояли военные. Двое с автоматами остались на месте, а третий с рукой на приоткрытой коричневой кобуре с пистолетом подошёл к ним. Он имел лошадиную физиономию, усыпанную вперемешку прыщами и веснушками, и крупную, выдающуюся челюсть. Глаза дежурного скрывали испанские очки.