Брок трогал Машу торопливо и жадно, но, в то же время, очень бережно, даже с неким благоговением, словно изголодавшийся, что вдруг получил добрый ломоть свежего хлеба и, теперь, дорожит каждой его крошкой. Пальцами, языком и губами Брок исследовал ее дрожащее тело, как полноправный хозяин. И Маша, в каком-то странном оцепенении, безропотно позволяла ему делать все, что он хотел, сама испытывая при этом томительное волнение.
Маша вздрогнула, очень смутившись, лишь когда Брок, проведя щекой по внутренней стороне ее бедра, опустил лицо между ее разведенных ног. Маша всегда считала такую ласку слишком интимной и даже запретной. В душе она не верила, что мужчина искренне хочет целовать женщину там и, поэтому всегда отстранялась, если Вадим пытался проделать с ней что-то подобное. При этом Маша привыкла тщательно удалять волоски внизу живота, ей было комфортно чувствовать себя гладенькой.
Не надо, шепотом попросила Маша, пытаясь опустить задравшуюся сорочку. Трусики после ванны она и вовсе не одевала.
Почему? Мне так хочется...
Брок мягко отвел руку девушки, и лизнул ее складочки внизу живота, слегка раздвигая их языком. Маша внутренне сжалась, закрыв глаза, пытаясь разобраться в своих новых ощущениях.
Губки у тебя сладенькие, и там, и здесь. Сладенькие, словно мед...
Брок заворчал от удовольствия, а потом приподнялся и горячо поцеловал ее чуть ниже пупка.
А, животик у тебя белыйбелый и пахнет, как теплое молочко. Ты вся как мед и молоко для меня.
Маша впервые услышала его тихий счастливый смех, и в это же мгновение стремительная волна нежности и острой потребности в нем полностью затопила ее, оставаясь горячо плескаться в самом центре ее существа.
Иди ко мне, попросила Маша, протягивая обе руки, робко коснувшись его горячих плеч, иди ко мне сам... весь...
Брок тяжело вздохнул, поднимаясь над ней. Его хрипловатый голос почему-то звучал неуверенно:
Ты же маленькая такая, у тебя, наверно, там все маленькое... Я-то большой...
Брок облизал свои пальцы и осторожно скользнул ими в ее пещерку.
Хорошо, что ты мокрая, не хочу тебе больно сделать. Если скажешь, остановлюсь... хотя мне трудно будет. Так хочу тебя... давно хочу...
Маша едва успела осмыслить его слова и, по-настоящему испугаться, что та часть его тела может действительно оказаться слишком большой для нее, как и он сам.
Немного помогая себе рукой, Брок медленно вошел в нее одним плавным движением. Чувствуя некоторый дискомфорт, Маша попыталась расслабиться и принять его, подаваясь навстречу. Отрывисто дыша через стиснутые зубы, Брок продолжал двигаться, испытывая невероятное наслаждение, почти граничащее с болью от желания войти сразу резко и глубоко, заполнить ее до предела, сделать навсегда своей. Брок ощущал, как тугие стеночки внутри ее тела неохотно расступаются перед ним, тесно охватывая его плоть. Тихое постанывание Маши сводило его с ума, будя звериную страсть, с которой он едва мог совладать сейчас. Брок с трудом сдерживался, чтобы не взять ее грубо, и в несколько мощных толчков достичь вершины, к которой он уже был так близок. Но, мужчина запретил себе это порыв. Маша лежала раскрытая для него, такая доверчивая и беззащитная, что он сам готов был задохнуться от нахлынувшей нежности. А потом, Брок почувствовал, как девушка содрогнулась под ним и приподняла бедра, охватывая его ими, прижимаясь крепче к телу мужчины, впуская глубже в себя. И сейчас же частая горячая пульсация вокруг его плоти заволокла сознание Брока алой пеленой. Крепко зажмурившись, он, наконец, оказался в раю...
Рассеянный свет пробивался через неплотно закрытые шторы, когда Маша проснулась на груди у Брока. Сначала девушка даже не поняла, почему она лежит на нем голышом и этот факт, кажется ничуть ее не смущает. Постепенно события прошедшей ночи отчетливо прояснились в ее голове. Еще Маша поняла, что не чувствует себя больше простуженной, голова совершенно не болит, а настроение обещало быть великолепным. Маша попыталась потихоньку сползти с мужчины и сбежать в ванную, но от ее легкого движения, Брок тотчас проснулся и повернулся на бок, крепко прижимая к себе девушку.
Не отпущу, пробормотал Брок, даже не открывая глаз.
Да, я только хотела лечь поудобнее, слабо запротестовала Маша, напрасно пытаясь высвободиться из его медвежьих объятий.
Брок неохотно расслабил кольцо рук вокруг нее и Маша, приподнявшись на локте, запустила пальцы в его густую растрепанную гриву.
Можно, я тебя подстригу хоть немного?
Угу..., проворчал Брок. Его лицо сейчас было напротив Машиной груди, и так же с закрытыми глазами, он по очереди начал посасывать ее торчащие розовые соски, захватывая в рот то один, то другой.
Мед и молоко... только для меня....
Маша тихо засмеялась, поглаживая кончиком пальца его лохматые брови и маленькую поперечную складочку между ними. Брока вряд ли можно было назвать красивым в классическом смысле, его черты были слишком грубоваты, а обычное хмуро-настороженное выражение даже отталкивало. Лишь карие глаза с длинными черными ресницами придавали привлекательность лицу, особенно, когда Брок улыбался. А вот фигура мужчины была великолепна. Широченные плечи, мускулистые руки, крепкая грудь, лишенная растительности, скульптурный пресс... Маша запретила себе смотреть ниже.
Ты будешь жить со мной в моем доме, вдруг заявил Брок, открывая глаза, и пристально глядя на Машу.
Девушка тут же села на кровати, отодвигаясь и подтягивая на себя одеяло.
У меня есть свой дом, и мне здесь нравится, я привыкла.
Мой дом не хуже! Все твои вещи можно перенести.
Брок... давай не будем спешить. У нас как-то все слишком быстро получается. Так, наверно, не правильно. У меня никогда не было такого раньше. Я, вообще, ничего не планировала. Все так неожиданно получилось. Я тебя почти не знаю и даже боюсь немного... .
Не надо меня бояться! Только не тебе! Я никогда тебя не обижу, я буду тебя беречь и защищать, я всегда буду рядом!
Маша вдруг с горечью подумала, что подобные слова желала бы услышать, пожалуй, каждая женщина, и даже ничего, что это было сказано в постели после бурной ночи. Негромкий, но настойчивый стук в дверь, прервал их непростой разговор. Тело Брока мгновенно напряглось, он бесшумно поднялся и направился в прихожую. Маша, конечно, вскочила следом, схватила со стула махровый халатик и, торопливо одеваясь, попыталась остановить Брока.
Пожалуйста, вернись в комнату! Хотя бы оденься! Там, наверно, женщина-врач пришла меня проведать, ты же ее напугаешь!
Алекс... Зачем он пришел к тебе?
Маше очень не понравился суровый взгляд мужчины и его тон.
Это мой дом, и я открою сама, Маша порой умела придать голосу необходимую твердость.
Брок неохотно отступил в сторону, пропуская девушку вперед. Маша отодвинула щеколду замка и, приоткрыв двери, наполовину высунулась наружу. Так и есть, на пороге стоял улыбающийся Коротков.
Добрейшего утра, Машенька! Как вы себя чувствуете? Мне вчера сообщили, что вам нездоровится. Температуры нет? Вы к завтраку не подошли, вот я и заволновался. Надежда Петровна хотела вас проведать, да, уж я сам решил сюда прогуляться. Нет ничего лучше бодрой утренней прогулки, правда, Брок? Давненько не видались с вами... Надеюсь, у вас все хорошо.... И я даже в этом уверен.
Маша почти с ужасом почувствовала, как на ее плечо ложится тяжелая ладонь. Брок стоял позади нее, опираясь локтем о дверной косяк, а второй рукой почти обнимая Машу. Коротков вдруг заторопился, поглядывая на шикарный черный циферблат на запястье.
Ну, мне пора, товарищи! Вижу, Мария Васильевна, вам действительно стало лучше, многозначительно добавил он. Может, распорядиться, чтобы вам обед сюда принесли, если вы... вдруг решите до вечера дома остаться.
После его слов Маша готова была провалиться сквозь землю от нахлынувшей вдруг неловкости и стыда.
Спасибо, Алексей Викторович! Я думаю, что приду на обед.
Коротков быстро закивал, будто с чем-то соглашаясь, отвернулся и, не оглядываясь, быстрым шагом направился в сторону главных корпусов. Если на его лице и появилась довольная ухмылка, то девушка уже не могла ее заметить.
Закрыв, наконец, двери изнутри, Маша захныкала, толкая кулачками голую грудь Брока:
Ну, зачем ты вышел? Зачем ему показался? Он, ведь, подумает про нас неизвестно что! «То есть, вполне даже ясно, что он теперь думает про меня!»
А, что плохого мы делали? изумился Брок, и пусть знает, что теперь ты моя, и не обязана ему подчиняться. Ты здесь только для меня, и я объясню это любому!
Ничего себе заявление! Тоже мне, альфа-самец! Нашел игрушку...
Машу охватило жуткое раздражение от собственнического поведения Брока.
Учтите, дяденька, я вас развлекать не обязана, и... все остальное делать по первому требованию тоже. Я свободный человек, а не рабыня! Я могу в любой момент разорвать соглашение о работе и уехать в город, я здесь не пленница.
Маша, прости... , в темных глазах Брока плескалась растерянность, от его агрессивного настроения не осталось и следа, я же не хотел тебя обидеть, ты никакая не игрушка, не пленница, но... ты теперь, правда, моя. Я это чувствую и знаю... Я никому тебя не отдам! Ты... ты не можешь уехать!
Маша вздохнула, устало закрыв глаза. Ее посетило нежданное дежавю, будто кто-то когда-то в прошлой жизни уже говорил ей подобные слова, и она была так же раздосадована. Тот, другой мужчина, был так же напорист и уверен в себе, считая, что Маша просто обязана подчиниться его желаниям. В голове молнией сверкнул образ Вадима, но воспоминание о нем вдруг вызвало неприязнь. Брок сейчас был почему-то ближе, роднее, и Маша смутно понимала, что он говорит искренне, а не рисуется. Броку хотелось верить.
Давай, для начала, попробуем подружиться, может, даже начнем «букетно-конфетный» период, хотя, видимо, придется это делать параллельно..., засмеялась Маша, когда Брок привлек ее к себе, зарываясь лицом в растрепанные волосы.
Да, отпусти уже, чудище ты лесное!
Почему это чудище? кажется, Брок собирался обидеться всерьез.
Ты только про Машу и медведя сказку знаешь? Про Аленький цветочек не слышал?
Нет, кажется, что-то не припомню... а ты потом мне расскажешь? Она хорошо заканчивается?
Конечно, расскажу... «Какие же мы нежные, счастливый конец нам подавай!»
Брок, отпусти, мне нужно сходить в ванную, хотя бы умыться, волосы в порядок привести. Потом приготовлю нам что-нибудь покушать. Ты блины любишь? Со сгущенкой? У меня, кажется, нет ничего мясного...
А, когда ты помоешься и поешь, мы ляжем снова? Быстрым жарким шепотом вдруг спросил Брок.
И, Маша едва смогла скрыть приятное возбуждение, охватившее ее при этих словах. «Да, что же со мной творится? Убежала подальше в лес, чтобы остаток лет провести в трудах и аскезе, а тут страсти такие...»
Маша в смущении опустила глаза, и ахнула, уставившись на внушительное достоинство Брока, по-прежнему стоявшего перед ней без одежды.
О, Боже! Да ты просто огромный... Как мы, вообще, вчера могли с тобой...
Ну, что же делать... Брок растерянно развел руками, ну, раз я такой... мы же будем осторожно... тихонечко.
Машино сердце дрогнуло, когда она увидела его будто бы даже виноватую улыбку. А, при воспоминании о вчерашнем «тихонечко» вдруг сладко заныл низ живота.
«И, ведь, он даже не сомневается, что мы будем делать это еще!»Маша не знала, смеяться ли ей, или уже испугаться всерьез.
Давай, я тебя сначала помою в ванной, предложила Маша.
Зачем? искренне удивился Брок, я вчера купался в озере, и сейчас не хочу смывать с себя твой запах.
Ты даже не представляешь, как это приятно, мыться в теплой воде, да еще с душистым мылом, я тебе спинку потру... «и все остальное, может быть тоже...»
А ты со мной будешь?
О-о-бязательно, смеясь, протянула Маша. «Размеры впечатляющие, а сам как ребенок!»
У Маши всегда была слабость к ароматным средствам для купания. В ее городской ванной собиралась целая коллекция «вкусных» гелей для душа, аромомасел и пенок. И сейчас Маша с удовольствием размазывала гель с маслом миндаля по крутым плечам и груди Брока, жмурившегося от удовольствия. Голову ему Маша помыла еще стоя у края ванны, где восседал мужчина, но Брок все время вертелся и недовольно фыркал, а потом и вовсе стянул с девушки халатик и затащил ее к себе в теплую воду. Ванна была небольшой, Брок и один занимал там немало места, а чтобы разместиться вдвоем им пришлось находиться очень близко друг к другу, к несказанному удовольствию «медведя».
В Маше вдруг проснулось какое-то древнее инстинктивное желание женщины поухаживать за своим мужчиной, вернувшимся домой из леса, с охоты, с войны. Желание помыть и приласкать своего мужчину, успокоить старые раны, окутать ароматами родного очага, где уютно и безопасно.
Сейчас, при ярком электрическом свете, Маша отчетливо разглядела множество грубых шрамов на его теле, длинные тонкие рубцы на спине, широкие отпечатки на запястье, словно следы от кандалов. Маша нежно гладила его большие сильные руки, смывая мыльную пену, бережно терла мягкой губкой грудь и спину. И Брок так же ласково касался ее тела, глядя на Машу совершенно преданными глазами. А, потом начались поцелуи, сначала робкие, изучающие Машины, затем неистовые, голодные Брока. А, потом мужчина завернул девушку в полотенце, и унес в спальню. Их отложенный обед грозил плавно перейти в ужин, что, в действительности, и случилось.
Глава 6.
С той грозовой ночи в жизни Маши, и в ее доме появился Брок. Он уверенно расположился на новом месте, занимая довольно много пространства вокруг себя. Первое время Маша изо всех сил старалась держать его на некотором расстоянии, которое он, впрочем, всегда легко преодолевал. Броку постоянно хотелось быть рядом с ней, эта девушка вдруг сделалась необходима ему, как воздух. Брок не мог понять, как, вообще, существовал без нее раньше.
Через пару дней после того, как Брок принял решение поселиться в ее доме, Машу, вернувшуюся из столовой, ожидал сюрприз. Оказывается, Брок организовал их общую спальню на втором этаже коттеджа, объединив кровати из двух верхних комнат в одной, сдвинув их вместе. Ложе получилось вполне широким, прямо-таки семейным. Так что, у девушки больше не было повода жаловаться, что ей тесно и неудобно спать вместе с Броком в ее комнате на первом этаже. Маша только головой покачала, принимаясь застилать вместительное лежбище.
Теперь они все делали вместе: спали в одной постели, готовили и ели за одним столом, порой Маша при этом сидела на коленях у Брока, даже гуляли по лесу или у озера, держась за руку. Брок ни на минуту не желал оставлять ее одну, но, иногда, ближе к рассвету, уходил далеко в лес проверить свое жилище, а, может, и поохотиться. Пару раз они наведывались в его дом вместе с Машей. Девушка навела там порядок, принесла пару пакетов необходимых мелочей для дома. «Это потом может ему понадобиться, если вдруг останется один...».
Маша замирала сердцем, представляя, что он когда-то может остаться без нее. Она тщательно гнала из своей головы раздумья о том, что между ними происходит, кто ей Брок, и кто она ему. «Не надо ничего усложнять ярлыками и штампами, нам хорошо вместе и пусть так будет дальше». Впрочем, их никто никуда и не торопил. Сейчас они были соседями по дому и любовниками, хотя о любви они вообще не говорили. Для Брока это было очевидно, как вдох и выдох, а Маша... она просто не облекала свои чувства в слова. Но, с каждым днем они все больше привязывались друг к другу, действительно становясь друзьями.
Поначалу Машу жутко раздражала привычка Брока распоряжаться каждой минутой ее жизни. Брок сперва даже запретил ей ходить в общую столовую, пользуясь предложением Короткова доставлять еду на дом. Сам же Брок категорически отказывался появляться поблизости центральных строений «Северного». Все-таки, Маша решительно отвоевала себе право выходить одна из дома, посещала административный корпус, перекидывалась парой фраз с мед. работником, здоровалась с Ольгойсекретаршей Короткова.
Маша раздобыла машинку для стрижки волос и сама сделала Броку короткую прическу. Особого навыка в этом деле у девушки не было, но раньше Маша часто наблюдала как мать подобным образом стрижет отчима. Вообще, для первого раза получилось вполне неплохо. Главное, что Броку было удобно, а выглядел он, пожалуй, даже невероятно стильно, в чем убеждала его довольная Маша, откровенно любуясь своим мужчиной.
Брок быстро освоил Машин ноутбук и, теперь, сам мог включать видео и музыку, заходил в Интернет на ресурсы разрешенные и доступные в «Северном». Маша составляла ему подборки из документальных фильмов на различные темы: история, научные открытия, охота и рыбалка, дикая природа, различные уголки России и планеты в целом. Брок живо всем интересовался, схватывая на лету новую информацию. Он словно торопился наверстать упущенное, возможно, догнать в чем-то Машу.