Она подошла ко мне вплотную и коснулась моей руки. Это не было прикосновение человеческой плоти, но я почувствовала покалывающее тепло. И вдруг произошло что-то необыкновенное.
Призрак слился со мной, и я превратилась в Маргарет. Самую настоящую, живую Маргарет. С ее мыслями, чувствами и воспоминаниями. И в то же время мое сознание как будто спряталось в уголке ее сознанияоно никуда не делось. Это трудно объяснить, но я была одновременно двумя разными личностями в одном теле. Не попеременно, как шизофреник, а именно одновременно.
- Я буду вспоминать, и ты узнаешь все, - сказала вслух я-Маргарет (или Маргарет-я?).
Она говорила по-английски, но теперь я понимала все, абсолютно не напрягаясь, так же свободно, как и на родном языке, а может, даже и еще свободнее.
Это не была какая-то статичная картинка или что-то вроде видеоролика. Я вдруг окунулась в чужую жизньжизнь женщины, которая умерла почти пять веков назад. Я стала этой женщиной и вновь проживала ее жизнь. Время в настоящем остановилось, теперь оно шло только в прошломминуты, часы, дни, годы.
Это я - маленькая синеглазая девочка в некрасивом платье. Ведь мой отец всего лишь бедный рыцарь, а ему столько всего надо, чтобы жить при дворе, участвовать в турнирах. Так говорит няня, когда я жалуюсь на то, что грубый воротник платья натер шею. Поэтому у нас редко бывает новая одежда или вдоволь вкусной еды.
Мама держит меня на коленях и частым гребнем расчесывает мои волосы«чтобы никто в них не бегал». Маматакая красивая, и от нее так хорошо пахнет (я-Света морщит нос: пахнет от мамы несвежим бельем, потом и еще чем-то неприятным, и руки у нее шершавые).
Мы живем с мамой и братом Роджером в небольшом каменном доме у реки. Он называется Риверхауз. В нем всегда темно, холодно и сыро, а летом много кусачих комаров. А ещемыши и крысы с противными голыми хвостами. Няня принесла из деревни рыжего кота, но он убежал, потому что Роджер кидал в него камнями.
Отец приезжает к нам редко. Я знаю, он совсем нас не любит. Он кричит на маму, на Роджера, на меня. Даже если мы не сделали ничего плохого. Мы с Роджером прячемся, чтобы не попадаться ему на глаза. Мама говорит, что если бы ее родители нам не помогали, мыона и мы с Роджеромуже давно умерли бы с голоду. Даже наш домподарок бабушки и дедушки. Отец говорит, что мы ему не нужны, и больше он не приедет. Мы с Роджером радуемсяно он приезжает снова. Ночью я слышу, как в соседней комнате отец рычит и тяжело дышит, а мама стонет. Потом отец громко храпит, а мама плачет. Мне страшно.
Старенький священник учит меня молиться: «Pater noster». Мама часто ходит в церковь, иногда берет с собой и нас. Когда мама жила с бабушкой и дедушкой, у них в замке была своя церковь и свой священник. Она ходила на мессы каждый день, а не только по воскресеньям. Роджеру не нравится в церкви, а я люблю, когда поют. И еще мне нравится статуя Богородицы в золотой короне.
Роджер всего на два года старше меня, но он никогда не хочет со мной играть. Он говорит, что все женщины и девочкиглупые. Он говорит другое слово, но мама запретила его повторять. Однажды он специально порвал мою красивую куклу, которую сшила мама и подарила мне на Рождество. Няня говорит, что я должна любить Роджера, но у меня никак не получается.
Отец говорит, что я расту слишком быстро. У меня торчат руки из рукавов, и давно нужны новые ботинкистарые стали такими маленькими, что больно ходить. Бабушка Невилл прислала денег, но отец отобрал их у мамы. Няня говорит, ему нужна новая лошадь. Он говорит, что выдаст меня замуж, как только мне исполнится двенадцать лет. Но мне еще только семь. И я не хочу замуж. Вдруг у меня будет такой муж, как отец? Нет, лучше я стану монахиней. Роджер смеется и говорит, что никто не отпустит меня в монастырь.
У нас гость, он приехал с отцом. Его зовут лорд Уилтхэм, он виконт. Он старый, даже старше отца, у него грязные сапоги, из носа и из ушей растут волосы, а еще от него ужасно воняет. Няня говорит, что он хочет на мне жениться. Они с отцом уже обо всем договорились и подписали договор о помолвке. Мы с Роджером слушаем их разговор, прячась за драпировками. Лорд Уилтхэм говорит, что готов ждать со свадьбой, пока у меня не начнется женское, но после нее консуммация будет сразу же. Я спрашиваю Роджера, что такое консуммация. Он отвечает, что это он говорит еще одно грубое слово, которое нельзя говорить. Но я знаю, что оно значит. Это то, от чего могут быть дети. А еще Роджер говорит, что теперь я невеста и не могу выйти замуж ни за кого другого. Только если лорд Уилтхэм сам от меня откажется. Или умрет. Я знаю, что нельзя просить Бога, чтобы кто-то умер, но ведь лорд Уилтхэм уже совсем старик, может, он и правда умрети тогда мне не надо будет становиться его женой.
Отец забирает Роджера с собой в Лондон. Ему десятьсамое время стать пажом при королевском дворе. Его будут учить семи рыцарским премудростям: верховой езде, фехтованию, владению копьем, плаванию, соколиной охоте, сложению стихов в честь дамы сердца и игре в шахматы, а еще придворному этикету. Потом он станет оруженосцем, а потомрыцарем. Няня говорит, что Роджера еще три года назад надо было отдать на воспитание кому-то из братьев матери, как положено, но мама ни за что не хотела с ним расставаться.
В деревне потница, и многие уже умерли. Мама запретила мне выходить из дома. Это нехорошо, но я, наверно, не стала бы плакать, если бы умер Роджер. Или отецговорят, в Лондоне тоже болеют. Ну почему, почему Богу было угодно, чтобы потница пришла к маме? Я знаю, что не все умирают. Что надо только продержаться один день. И что больному нельзя давать спать. Я бы не дала ей уснутьно меня к ней не пускают. Мамочка, только не спи, не умирай!
Меня забирает к себе бабушка Невилл. Мне хорошо у нее, и я уже меньше горюю по маме: бабушка говорит, что она на небе с ангелами, и когда-нибудь мы с ней обязательно увидимся. Но приезжает отец и говорит, что меня выдадут замуж немедленно. До совершения брака я буду жить у лорда Уилтхэма. Отец продал Риверхауз, этих денег хватит для них с Роджером, а кормить бесполезную девчонку он не намерен. Пусть о ней заботится муж. Бабушка возражаетона готова содержать меня столько, сколько потребуется, но отец не согласен. Яего дочь, и он сам будет решать, как со мной поступить.
У меня огромная радость. Бог спас меня в последнюю минуту, как Исаака, которого собирался принести в жертву Авраам. Через неделю я должна была обвенчаться с лордом Уилтхэмом, но он действительно умеркак я и мечтала, стыдясь и прося у Бога прощения за эти мечты. Я остаюсь у бабушки Невилл, а когда стану постарше, она сама найдет мне подходящего жениха. А пока меня будут учить тому, что должна знать настоящая леди. Я ведь даже писать толком не умею и читаю плохо
Откуда-то издалека, через столетия, я услышала шаги. Так бывает, когда видишь соняркий, объемный, похожий на реальность, и вдруг в соседней комнате уронят что-то тяжелое. И вот сон уже тускнеет, его ткань разлезается клочьями, но ты еще в нем, цепляешься за обрывки, пока не обнаружишь себя в постели, в своей комнате. Да, я еще была Маргарет Даннер, нескладной, неуклюжей девочкой, которая только-только начинала превращаться в девушку. Я еще была тамв средневековом замке семьи Невилл. Но уже сквозь зубчатые башни и высокие каменные стены проступали золотистые обои пустой комнаты.
Что-то с силой вырвалось из моего тела, вспарывая кожу, раздирая мышцы, ломая кости. Боли не былолишь ощущение, что я превращаюсь в лохмотья. От меня должны были остаться лужа крови и обрывки плоти, но на самом деле со мной ничего не произошло. Только сильно тошнило, звенело в ушах, кружилась голова.
Шаги были уже совсем рядом, в соседней комнате. Я с трудом встала на ноги, держась за стену. В проеме анфилады, на том же месте, где я увидела Маргарет, стояла одна из горничных и с удивлением смотрела на меня.
- Я осматривала дом и, кажется, немного заблудилась.
Боже мой, я говорила совершенно свободно, не задумываясь, не подбирая мучительно слова, не переводя в уме с русского на английский! Вот что имела в виду Маргарет, когда говорила, что поможет мне говорить с ней.
- Вам нужно вернуться через ту комнату в коридор, мадам. И идти по нему, пока не увидите лестницу. Здесь нет другого выхода. А мне нужно проверить, закрыты ли окна в зале, и полить цветы.
Она сделала какое-то странное движение, которое должно было изображать то ли поклон, то ли недоразвитый книксен, вышла в холл и начала подниматься по лестнице. Я представила, как она рассказывает другим слугам, приподняв бровки и выпятив нижнюю губу: эта русская дура умудрилась заблудиться на втором этаже.
Я стояла у окна и смотрела на подъездную дорожку, где Бобан разговаривал о чем-то с пожилым мужчиной, которого я еще не зналавидимо, садовником или смотрителем. Странное дело, они стояли на том самом месте, где я вчера впервые увидела Маргарет. Словно почувствовав мой взгляд, они повернулись, подняли головы и посмотрели на меня. Бобан помахал рукой. Я вяло махнула в ответ.
Прошла целая вечность, пока за спиной снова не послышались шагигорничная возвращалась. С большим трудом мне удалось заставить себя не оборачиваться. Она чуть помедлила, но ничего не сказала.
Как только шаги стихли в отдалении коридора, я позвала вполголоса:
- Маргарет!
Тишина. Как говорила Люська, только тараканы в голове шебуршат.
- Маргарет, она ушла, - сказала я громче, понимая, насколько это глупо. Как будто призрак мог не расслышать.
Ее не было здесь. Или она не хотела мне отвечать. Или не могла.
Я подождала немного, позвала ее снова и снова. Ничего.
Не имело смысла сидеть на полу в пустой комнате и ждать ее возвращения. Я достала из кармана мобильник и с изумлением поняла, что с того момента, как я вышла из библиотеки, прошло больше двух часов. Хорошо, что мне не надо было переодеваться к обедоужину. До склянок оставалось всего десять минут.
От мысли о еде меня замутило еще сильнее, но стоило выйти из комнаты, как головокружение прекратилось, а вместе с нимзвон в ушах и тошнота. С каждым шагом слабость становилось все меньше, пока я не почувствовала себя вполне бодройи вместе с тем совершенно разочарованной и раздосадованной.
Перед тем как спуститься в столовую, я еще раз подошла к портрету Маргарет. Она не смотрела на меня. Это был просто портрет.
Я съела салат и что-то из курицы, выпила бокал белого вина, для приличия поковыряла десерт. Захватила из жральни пару стаканчиков йогурта, пачку печенья и вернулась к себе в комнату. Днем я предвкушала, как наделаю кучу фотографий замка и вывалю их в соцсети. Но не хотелось даже включать ноутбук. Вместо этого я легла на тахту во второй комнате, завернулась в плед и уставилась в потолок.
Пискнул телефонЛюська возмущалась смской, что я не выхожу на связь. Я и забыла, что мы договорились поболтать в скайпе.
«Люсь, - ответила я, - очень болит голова. Давай завтра».
«ОК, - ответила она.Ложись спать. Если чтозвони Джонсону».
===================================
Прислушавшись к Люськиному совету, я приняла душ и забралась в постель, хотя еще не было и десяти. Сон не шел. Я снова и снова вспоминала все, что увидела Нет, не так. Все, что прочувствовала, прожила в теле Маргарет. Ее воспоминания. Ее детство.
Сэр Хьюго действительно был омерзителен. На портрете в галерее старый граф выглядел просто очень неприятным стариком. Но молодой рыцарь Хьюго был отвратительным, грубым животным. Возможно, при дворе он был галантным кавалером, изящно танцевал, сражался на турнирах, пряча под доспехами ленточку прекрасной дамы, но с собственной женой обращался, как с собакой. Да нет, хуже. Хорошая охотничья собака была ценностью, ее надо было беречь. Про детей вообще молчу. Сын рос его подобием, а дочь он считал просто вещью, которую можно было выгодно продать богатому извращенцу.
Мне не слышен был бой часов ни из столовой, ни с тюдоровского фасада, поэтому я посмотрела на экран мобильника, когда услышала под дверью скулеж и царапанье. Три часа. Вы бы еще попозже пришли, голубушки. Или это уже можно назвать «пораньше»?
Голубушка, впрочем, была одна. Какая именно, я не понялада и не все ли равно. Одним словом, корги. Интересно, есть ли хоть один хозяин, который не пустил бы эту лису в свою постель? А королева? Надо будет погуглить.
Псина запрыгнула на кровать с видом бывшей владелицы ледяной избушки, когда заяц-лох еще только раздумывал, стоит ли пускать незваную гостью в свой дом. Через мгновение она уже лежала поперек, вытянувшись во всю длину. Я пробовала подвинуть ее, но она тут же оказывалась в прежней позиции. Пришлось мне спать на самом краешке. Спасибо, что не на коврике. Впрочем, ее присутствие меня успокоило, и я быстро уснула. Во сне я снова звала Маргарети как будто услышала ее тихий голос: «Не могу Энни»
Разбудил меня все тот же мессиджскулеж и царапанье в дверь. На этот раз корги требовала ее выпустить. Я распахнула дверь и едва не сбила с ног горничную с подносом.
Семь часов. Утренний чай.
- Доброе утро, - сказала я и взяла у нее из рук поднос.Большое спасибо. Простите, вы Энни или Салли?
- Энни, мадам.
В этот момент со стороны лестницы для прислуги появилась Салли. Она остановилась рядом с нами и изобразила такой же намек на книксен, который я наблюдала вчера вечером. Видимо, горничные считали меня слишком ничтожной персоной для полноценного реверанса.
- Доброе утро, мадам!сказала она.
Я переводила взгляд с одной на другую. И как мне только могло показаться, что они на одно лицо? Ну да, обе блондинки с невыразительными серо-голубыми глазами и тонкими бровями. Одного роста, одного размера. Но Энни явно лет на пять постарше, лицо грубее, тонкий нос напоминает птичий клюв. Да, это она была вчера в «Хэмптон-корте».
«Не могу Энни»
Что бы это могло значить?
Я кивнула им и ушла в комнату. Пить чай с печеньем.
Английский языквот еще одна загадка. Конечно, по сравнению со всем остальным она была совершенно ничтожной, но имела намного большее практическое значение. В XVI веке в ходу был совсем другой английский. В том, что я понимала его и говорила на нем, находясь в теле Маргарет, как раз ничего странного не было. Но каким образом потом я стала свободно говорить на современном английском? Единственное, что я могла предположить, - Маргарет каким-то неведомым образом освободила те мои знания, которые после курсов лежали глубоко в мозгу мертвым грузом. Ну, или это просто волшебство. Если есть призракпочему бы не быть еще и магии?
За завтраком я листала утащенный из библиотеки «Татлер», без аппетита ковыряясь ложкой в миске с хлопьями. Даже возможность совершенно свободно читать по-английски не слишком радовала. За окном лило, как из ведра. Или, как говорят, англичане, лило кошками и собаками. Собаки, кстати, снова валялись у камина. Видимо, это был их ежедневный утренний ритуал. К которому, боюсь, добавится по куску ветчины от меня. Люська меня не поблагодарит. Хотя она все равно завтракает в постели.
Чем бы себя занять?
Я побродила по дому, сделала почти сотню фотографий. Постояла перед портретом на галерее. Снова вернулась в ту комнату, где разговаривала с Маргарет. Где была ею. Портрет по-прежнему был просто портретом. Маргарет не отзывалась.
Тогда я отправилась в спортзал и зависла там на два часа. Опробовала все тренажеры, погрелась в сауне, поплавала в бассейне. Ощущение чудовищной пустоты внутри не уходило. Как будто Маргарет, покинув мое тело, захватила с собой и часть меня.
После ланча дождь прекратился, выглянуло солнце. Я нашла в гардеробной ярко-желтые резиновые сапоги почти моего размера, накинула ветровку и пошла прогуляться по парку. Собаки брели за мной по дорожке, старательно обходя лужи. Морды их отнюдь не выражали энтузиазма, но Люська просила гулять с ними побольше («Светка, они слишком жирные!»), да и мне в их компании было веселее.
Из-за дерева высунулась рука с букетиком невзрачных диких цветов, моя мама называла такие люнцетиками. Я опознала Бобана по серо-зеленому рукаву. На этот раз спрятаться было некуда.
- Благодарю, - не очень вежливо буркнула я.
Теперь, когда я поняла бы его, даже говори он втрое быстрее (еще раз спасибо, Маргарет!), он все равно не стал для меня симпатичнее. Во-первых, терпеть не могу болтливых и развязно-фамильярных мужчин. Во-вторых, как говорится, не мой размерчик и не мой фасончик. Ничего не могу с собой поделать, но южные люди не в моем вкусе. К тому же я ему едва-едва по плечо, а такие пары, на мой взгляд, выглядят несколько комично.
- Мадам, мисс Светлана, поздравляю вас с хорошей погодой, - по-сорочьи затрещал Бобан.Наконец-то солнце! Обещают всю следующую неделю без дождей почти. Не хотите по такому случаю прокатиться в Стэмфорд? Или еще куда-нибудь?