Мы еще долго разговаривали, и в какой-то момент я понял, что не хочу возвращаться. Наверно, я мог бы рассказать ей все и Но это было бы просто безумие.
- Да-да, - насмешливо сказал Тони,наследник титула себе не принадлежит. Интересно, а вдруг там есть свой Питер Даннер, и вы бы встретились?
Питер бросил на него короткий сердитый взгляд.
- Я думал об этом, - сказал он, снова сев в кресло и подлив всем бренди.Может, есть, может, нет. Во всяком случае, дракона и Лоры на нашей стороне точно нет. Почему тогда с той стороны должен быть еще один Питер? Наши миры похожи, но не одинаковы. Кстати, я тоже пытался сфотографировать Джереми на телефон. С тем же результатомни одной фотографии. Зато у меня в сейфе в Лондоне хранятся несколько чешуек. Лора сказала, что у него линька.
- Почему ты мне не рассказал об этом?спросил Тони.
- Потому что тогда надо было рассказывать обо всем. О дневнике, о кольце. О якобы проклятье. А я тогда считал, что это исключительно семейное дело. К тому же мне не хотелось рассказывать о Лоре. А я думал о ней очень часто. С Хлоей тогда у нас вообще все разладилось. Я догадывался, что она мне изменяет. Вообще перестал с ней спать. Еще не хватало, чтобы она родила ребенка, а я мучился: мой или нет. Начал подумывать о разводе. На следующий год в Хеллоуин снова поехал в Рэтбии не смог найти переход. Доехал по дороге до самого дальнего поляничего. Может быть, в тот мир можно попасть всего один раз.
А потом Хлоя устроила весь тот цирк, мы развелись. И я написал Люси. Странно, но Лора была очень похожа на нее. Ну, разве что не такая объемная. Когда мы с Люси познакомились, я в нее почти влюбился. Но мы с Хлоей были помолвлены... И все-таки я все эти годы вспоминал о ней. Может быть, и Лора мне понравилась именно потому, что была похожа. А может, наоборотя снова вспомнил о Люси, потому что она была похожа на Лору. Впрочем, сейчас это уже неважно.
Когда мы с Люси еще только собирались пожениться, договорились, что будем стараться побыстрее родить ребенка. Все-таки мы были уже не слишком молоды, чтобы это откладывать. Но прошло почти полтора года, ничего не получалось. Мы обследовались, нам сказали, что дело во мне, надо лечиться. Я сразу подумал, что лечение не поможет, но все-таки дал себе три месяца. В сентябре мне снова надо было к врачу. Я решил, что, если все будет по-прежнему, вскрою гроб Маргарет в склепе. Все-таки согласись, нормальному человеку непросто пойти на нечто подобное.
- Ясное дело, - пожал плечами Тони.Хотя Генрих VIII ради наследника и не на такое пошел.
- К тому же меня, как и деда, смущали две вещи: что кольцо было у Маргарет, и что наш род протянул почти пять веков. Но если бы оказалось, что я бесплоден Да, тогда бы я ухватился за любую возможность.
- Миссис Даннер сделала за вас грязную работу, милорд, - подал голос Джонсон.
- Очень грязную, Питер, - Тони передернуло.Теперь я смотрю на портрет и вижу не красивую женщину, нашу с тобой дальнюю родственницу, а то, что от нее осталось. Поверь, очень неприятное зрелище. А уж запах Год прошел, а я сыр так и не могу есть.
- Ты сказал, нашу с тобой родственницу?повернулся к нему Питер.То есть?
- И вот тут, джентльмены, мы переходим к следующей части Мерлезонского балета. Ты очень удивишься, если я скажу, что мы с тобой и Света состоим в определенном родстве?
Питер захлопал глазами, как разбуженная сова.
- Не волнуйся, Питер, - немного злорадно усмехнулся Тони.Даже если б вы не родили Джина, я бы не смог претендовать на трон. Наш со Светой общий предоксын Маргарет. Причем незаконнорожденный. Но в целом, ты был праввсе это дело семейное. И, как ни странно, твой чертов Скайхиллотчасти и мой дом.
Тони бросил короткий взгляд на Джонсона, который изо всех сил пытался сдержать ухмылку, и начал рассказ. Когда он закончил, время перевалило за полночь. Питер, не зная, что сказать, только качал головой и вытирал пот со лба.
- Просто охренеть, - наконец выжал из себя его светлость.
- Мистер Джонсон, у вас есть, что добавить?спросил Тони.
- Пожалуй, нет, - на секунду задумался дворецкий.Разве что о кольцах действительно нет никаких сведений. Вообще ни о каких кольцах или других подобных магических артефактах в связи с культом Анахиты, Анаит, Анаитис и прочих родственных богиньВеликих матерей. Мне кажется, это кольцо действительно из другого мира, но как оно попало в наш - загадка.
- Дааа - протянул Питер.И все-таки что нам делать со Светой?
- Для начала уволь Энни. Предложи ей уйти самой. Скажи, что знаешь о ее визите к графине. Что не будешь поднимать шум, если она соберет вещички и отправится ко всем чертям. Кто бы сказал, почему с этими бабами можно обращаться только угрозами и шантажом?
- Хорошо, допустим, я так и сделаю. И чем это поможет Свете?
- Да ничем, - буркнул Тони.Не знаю.
- Мистер Каттнер, - неуверенно начал Джонсон, - а что, если вам попробовать обратиться к леди Маргарет?
- Как?не понял Тони.
- Вы сказали, что она обещала миссис Каттнер присматривать за вами обоими. Как-то так. Если вы обратитесь к ней, вдруг она услышит вас и чем-то поможет?
- Но она же не может говорить со мной, я ведь
- Да, в родстве с ее убийцей. Но ведь и она теперь уже не призрак. А вдруг что-то изменилось? Только попробуйте сделать это рядом с Эс с миссис Каттнер. Все-таки, если мы не ошибаемся, ее сознание сейчас в прошлом, в теле леди Маргарет.
- Парни, вы хоть представляете, каким бредом это все выглядит?нервно засмеялся Питер.Если бы кто-то нас слышал
«Я слышу»
- Подождите, помолчите все!воскликнул Тони.Маргарет! Ты здесь?
Но как он ни прислушивался, так и не смог больше ничего услышать.
- Показалось, - вздохнул Тони.Но все равно спасибо за совет, мистер Джонсон, я попробую. Мало ли
Выпив еще по глотку бренди, они разошлись. Когда Тони вошел в комнату, Света спала. Он подошел к кроватке Мэгги, полюбовался ею, потом сел на кровать и взял Свету за руку.
- Маргарет, - позвал он, - ты слышишь меня?
Секунда шла за секундой. Только стук сердца и тихое дыхание Светы.
- Маргарет!
- Я здесь, Тони, - услышал он тихий голос, словно издалека.Я все знаю. И постараюсь помочь
============================================
- Ты все поняла?спросила сестра Констанс, закрывая дверь хижины.
- Да. Кто бы мне сказал, что я с таким нетерпением буду ждать момента, когда смогу переспать с этим придурком. Если, конечно, не исчезну после смерти Маргарет. Или не останусь навсегда болтаться призраком в отражении Скайхилла.
- Главное, не пропусти момент, когда она
- Не пропущу, сестра Констанс. Я ведь все буду чувствовать. К тому же она верещит, как кошка. Трудно пропустить, знаете ли. Не представляю, как ее не поймали, когда она в замке с ним трахалась.
- Я не знаю тех слов, которые ты употребляешь, но о смысле догадываюсь, - улыбнулась аббатиса.
- Простите. Слово это довольно грубое. А вы все-таки монахиня.
- От этого я не перестала быть женщиной. То есть, конечно, давно уже перестала, теперь я старуха, но когда-то была устроена точно так же, как и вы с ней. Ой, прости, сейчас ты тоже не женщина, - она засмеялась в голос.И мне известно, откуда берутся дети. И даже то, что от этого можно испытывать удовольствие. Не на своем опыте, конечно.
Мы вышли из дома рано, еще даже светать не начало. Сестра Констанс держала в руке чадящий факелпросмоленный пучок веток. Поверх черной мантии она куталась в шерстяной плащ. Трава была покрыта густым слоем инея, который серебрился в отблесках пламени. Я чувствовала холод, но не испытывала от этого никакого дискомфорта.
- И все-таки, - я крутилась вокруг нее, как щенок на прогулке, то отставая, то обгоняя, - почему вы думаете, что мне удастся притащить его сюда? Он ведь тоже мертвый. И должен действовать по своему плану. Уехать в эту Баден-Дурлахию.
- Если ты все сделаешь, как я сказала, сможешь им управлять. Он, конечно, будет очень сильно сопротивляться, но ты уж постарайся. Твоя задача привести его сюда в канун Дня всех святых. Как раз тогда к нам в тот год пришел мальчик.
- А что он скажет? И сестра Агнес?
Сестра Констанс даже споткнулась.
- Светлана, ты о чем? Что они могут сказать, кроме того, что уже когда-то сказали? Если ты приведешь сюда Мартина, я смогу сделать так, что вы с ним отправитесь в Овернь. То есть ты в его теле. И тогда он уже не сможет противиться. Когда еще тебе представится возможность побыть мужчиной?
- Да Это серьезно, - протянула я.Но что будет в нашем мире, если он окажется здесь?
- Да ничего, - хмыкнула она.Что будет, если ты бросишь камень в лужу? Дерево, которое в ней отражается, изменится?
- Нет.
- А отражение?
- Ну От камня рябь пойдет.
- Пойдет. А потом уляжется, и все будет как прежде. Отрастит себе ваше отражение нового Мартина.
- А со старым потом что будет?
- Откуда я знаю, - с досадой поморщилась сестра Констанс.Там видно будет. Тебе-то не все ли равно?
- Не знаю. Все-таки мой предок. Пусть даже он мне и не нравится. Кстати, я все хотела у вас спросить. Как так получилось, что кольца, которые принадлежали жрицам языческой богини, оказались у христианских монахинь?я постаралась, чтобы это прозвучало не слишком ядовито.Христианство и магиястранное сочетание, не находите?
- Не забывай, изначально госпитальеры не были монахами. Просто община добрых христиан, которые помогали страждущим. Как кольца попали к нам? Я не знаю, мне об этом не рассказывали. Восток
Дело тонкое, закончила я про себя фразупо-русски, разумеется. Даже если сестра Констанс это слышала и не поняла, уточнять не стала.
- На Востоке много тайн, - продолжила она.Что такое магия? Всего-навсего то, что мы не знаем и не понимаем. Я освободила твою душу от тела Маргарет. Но это не магия. Это всего лишь снадобье, которое на Востоке дают чумным и прокаженным, чтобы уменьшить их страдания и сделать смерть легкой. Но на здоровых оно действует несколько иначе. А разве в христианстве нет магии? Разве претворение хлеба и вина в Тело и Кровь Господане магия? Но мы называем это мистикой. А магию считаем чем-то дьявольским, не так ли?
- Да, - согласилась я.В наше время есть столько вещей, которые обозвали бы магией и дьявольщиной, попади они сюда.
- Я скажу тебе кое-что. За такие слова меня, возможно, сожгли бы на костре как еретичку. Я не считаю прежних богов демонами, как это положено. Люди всегда верили в Бога, но он приходил к ним таким, каким их разум мог Его вместить. Ребенка не учат философии и математике, пока он не научится думать. Любовь небесная прекрасна, но без любви земной род человеческий не может существовать. Телесное влечение, продолжение родана этом стоит мир.
- Разве церковь не считает страсть греховной?
- Страсть греховна, если в ней нет любви, нет небесной искры. Есть слово Божье, есть слово человеческое. «Плодитесь и размножайтесь», - сказал Господь. Так ли уж важно, что скажут люди? Ну, вот мы и пришли. Это где-то здесь. Как только увидишь, что меня нет на дороге, значит, ты с той стороны.
- Подождите!я рванула было вперед, но тут же остановилась.Если я начну с Маргарет новую жизнь, до этого самого дня в том мире, в отражении, пройдет всего двадцать лет. А здесь не могу с ходу сосчитать, но по-любому проходит гораздо больше. Как так получается, что вы с Маргарет встречаетесь?
- Не знаю. Но как-то получается. Времяэто тайна. Поторопись. А то проход закроется, и ты останешься здесь до ее следующего появления. А потом вернешься туда и проживешь с ней еще одну жизнь, чтобы опять вернуться сюда.
- Боже мой, - простонала я.Если я когда-нибудь попаду домой, окажется, что мой муж давно женился на другой и нянчит внуков.
- Как знать?вздохнула сестра Констанс.Не исключено.
Я наметила себе точку на дороге метрах в ста и мгновенно перенеслась туда. Оборачиваться нужды не было: я видела одновременно все вокруг себя. Сестра Констанс исчезла, избушка словно растворилась в воздухе. Уже неплохо, я на своей стороне.
На востоке небо чуть посветлело. Маргарет в это время спала в Рэтби, в большом уродливом доме местного барона. Лет через сто его снесут, а потом, при одном из Георгов, построят особняк, где в наше время будет находиться гостиница «Рэтборо». Я представила себе комнату, которую Маргарет делила с Грейс и еще одной девушкой. Во время таких выездных увеселений о комфорте придворных, а тем более приглашенных гостей не особо беспокоились. Даже семейным парам не всегда удавалось заполучить отдельную спальню.
Не успела я толком вообразить эту тесную каморку с крошечным окном и каменным полом, как оказалось там. Грейс и Морин спали на кровати, едва подходящей для одного, а Маргаретна узкой жесткой лежанке. Я смотрела на ее бледное осунувшееся лицо, разметавшиеся по подушке волосы, тонкие руки поверх одеяла. На кольцо. В комнате было темно, но мне не нужен был свет, чтобы видеть.
Как странно Я полюбила эту женщину, когда она была призраком. Жила ее жизнью, испытывая вместе с ней радость и горе. Скучала по ней, когда она ушла. А теперь почти ненавидела эту мертвую оболочку, которая снова должна была стать моей тюрьмойна долгие годы этого механического мира, обреченного раз за разом бродить по кругу, пока не кончится завод.
Главноене думать, что через несколько дней мое сознание может исчезнуть навсегда. Или что я останусь в отражении навечнобесплотной тенью. Если думать об этом, решимость может испариться, и тогда тогда я точно больше не увижу Тони и Мэгги. Даже не рискнув сделать что-то для возвращения домой.
Чтобы вернуться в тело Маргарет, мне надо было представить себя ею. Вспомнить особо яркий эпизод, пережитый с ней вместе. Я боялась, что в голову полезет какая-нибудь эротика, но вдруг как наяву увидела пятнадцатилетнюю Маргарет, которая солнечным летним днем на лугу плела венок из крупных ромашек. В ней было столько радости, желания жить, наслаждаться красотой мира, казалось, она светится изнутри. Это была та особая прелесть совсем юной девушки, которую французы неизвестно почему называют la beauté du diable.
Картинка исчезла. Я оказалась в темноте и тесноте. Как джинн, загнанный в обратно в бутылку. Тело Маргарет жало и давило, словно слишком узкая одежда. Ее глаза были закрытыя больше не видела ничего. В отражении не было снов, как не было чувств и мыслей. Когда она ложилась спать, мне оставалось только вспоминать прошлое, беседовать сама с собой или петь революционные песни. Без шуток, моими хитами были «Варшавянка» и «Марсельеза». Почему? Да кто б знал.
Хмурое утро. Король был не в духеснова открылась рана на ноге. Свита заметалась, не зная, как угодить раздраженному монарху. Из-за смерти Генри Грайтона весь намеченный порядок пошел прахом. Погода обещала испортиться еще сильнее. Продолжения охоты не предвиделось, но Генрих решил остаться в Рэтби еще на один день. Живущим поблизости разрешено было отправиться по домам.
Роджер не отходил от Маргарет ни на шаг, Хьюго держался поодаль, но тоже постоянно следил за ней. Странно, что они разрешили ей ночевать с другими девушкамиа вдруг она разболтала бы о том, что случилось на охоте. Хотя оставь они ее в своей комнате - такое нарушение приличий вызвало бы гораздо больше кривотолков, а им явно не хотелось привлекать к себе внимание. Хьюго даже не познакомил Маргарет с обещанным женихом. Но, может, его там и не было?
Обратная дорога показалась мне таким же адом, как и путь в Рэтби. До начала эпохи нормальных карет оставалось как минимум полвека. Крытые повозки считались роскошью и одновременно выражением непристойной изнеженности, простительной лишь для тех, кто не мог по каким-то причинам передвигаться верхом. Хьюго заказал ее («для женщин»), как сейчас покупают понтовую, но неудобную машину. Чтобы показать, что может себе это позволить.
Маргарет с удовольствием ехала бы верхом, даже под дождем, но ее снова загнали в безобразный сундук на колесах, который даже на ровной дороге трясся, как вибромассажер. Хьюго ехал впереди, Роджер рядомкак конвой. Можно подумать, она могла сбежать из этой колымаги. Накрапывал мелкий дождь, порывы ветра пробирались внутрь через не застекленные окна. Впрочем, грех жаловаться. Была бы Маргарет женщиной низкого сословияездила бы на осле.
Мне было холодно и скучно. Я говорила, что Маргарет в отражении не испытывала никаких чувств, но это было не совсем так. Холод, как и усталость, голод, боль и прочие сугубо физиологические реакции, я ощущала посредством ее тела. А вот скучно и тоскливо было именно моему сознанию. Как ни пыталась я не думать о том, что должно было произойти через несколько дней, разумеется, ничего не получалось. От одной только мысли о близкой смерти хотелось плакать. И тут мое настроение полностью совпадало с унылым видом Маргарет, которая когда-то по дороге в замок гадала о том же: что будет с ней дальше.