В полном молчании Агент переводил тяжелый взгляд с одного бойца, сидящего напротив, на другого, и лица несчастных, удостоившихся его внимания, бледнели до синевы. Каждый в самолете знал: если в мозгах этого ненормального перемкнет, он положит всех. Не спасут ни боевые навыки, ни современное оружие.
Непостижимым образом я чувствовала: Агенту нравится вызывать страхдоводить своих пленителей до преждевременной седины, до сердечных приступов. Это была его маленькая месть за собственную зависимость, несвободу.
Спустя десять минут полета, когда от растущего напряжения в кабине уже искрил воздух, коммуникатор на поясе завибрировал входящим сообщением.
«Куратор, держите своего пса на цепи крепко. Не отпускайте поводок».
Это написал бородач, сидящий в хвосте салона. Неожиданно я заметила, что бойцы Мелинды то и дело поглядывают в мою сторону. С надеждой. С мольбой. Так люди смотрят на дамбу во время разлива рекиединственную преграду между ними и безумной стихией, готовой поглотить их жизни.
Кураторв глазах этих ребят я была тем, кто держал поводок. Тем, кто контролировал свирепого зверя и мог спасти их в случае, если Агент впадет в бешенство. При угрозе я, хрупкая девушка, должна была усмирить разгневанного воина. Для этого меня, в сущности, и нанялиследить за эмоциональным состоянием ценнейшего актива империи.
Кивнув бородачу, я прикрыла глаза и развернула свои способности.
Разум Агента был возбужден. Аура пульсировала кроваво-красным. Я словно оказалась внутри ядовитого алого тумана. Немного усилийи тот рассеялся. Я ощутила, как расслабляется напряженное тело моего подопечного и на смену кипящей злости приходит спокойствие.
Важно было не переборщить. Никто не скажет спасибо, если накануне ответственной миссии я превращу ключевого бойца в медлительного увальня, засыпающего на ходу.
«Нам нужен специалист твоего уровня, Алайна»,любила повторять Мелинда.
Психо-маг, способный не только обуздать Агента, но и тонко чувствующий грань, переступать которую нельзя.
*
В прошлом, до плена, мой дар эмпата применялся во время переговоров с террористами, но в гуще боевых действий я оказалась впервые.
Джет высадился в закрытом секторе М-129. Люди с этой территории были полностью эвакуированы еще триста лет назад, когда случился первый прорыв пространственно-временной материи и из образовавшейся дыры на землю хлынули жуткие твари. Существа, словно вышедшие из кошмарных снов. Они напоминали гигантских яйцеголовых кузнечиков. С когтями, пробивающими металл. С зубами, способными перекусить грузовик.
В тот страшный год империи повезло пленить Агента и использовать его в борьбе с монстрами. Если бы не Эль-Охтарон кто знает, что стало бы с планетой.
Страшно. Боги, как мне было страшно. То, что я видела сейчас из окна джета, заставляло волоски на теле подниматься дыбом.
Случился очередной прорыв. Пространственно-временная материя всегда рвалась в одном местенад пустынным полем, огороженным сеткой под напряжением. К счастью, происходило это нечасто. Раз в несколько десятилетий. Но боги Я и представить не могла, насколько ужасны твари, стремящиеся в наш мир. Чего нам стоит бороться с ними. Какие потери терпят военные.
Они и сами не знали. Эти солдаты, отправленные на верную смерть. Не знали, в какой жаркий ад их бросят. Происходящее в зоне М-129 было по большей части засекречено. Информация, которую получали гражданские, и близко не соответствовала действительности. С экранов телевизоров нам вещалось совсем другое. Нечто красивое, героическое, а на самом деле
Кровь. Море крови. Земля внизу стала красной за пять минут битвы. Смерть косила бойцов направо и налевопротив чудовищ не помогали ни новейшие штурмовые винтовки, ни гранатометы старого образца, ни поддержка с воздуха.
Свист. Взрывы. Рычание инопланетных тварей.
Заклинатели пытались скорее запечатать дыру, из которой в наш мир проникали эти страшилища. Группа огневой поддержки прикрывала магов как могла. Задачей Агента было перебить «кузнечиков», не дав ни одному прорваться к людям.
До ближайших жилых домов было километров пятьсот. Смешное расстояние, учитывая, что монстры перемещались огромными прыжками. Две-три минутыи они в городе с населением в несколько сотен тысяч человек. Среди детей, стариков, беременных женщин.
Смертники,сказал пилот, кивнув на солдат внизу, и открыл по тварям ураганный огонь. От рева ракет заложило уши. Поле взорвалось фонтанами грязи и камней. Комья земли долетели даже до насударили в оконное стекло, загрохотали по обшивке джета.Мясорубка,буркнул пилот, перезаряжая пушки.Все сдохнут. Все. Только он останется.И меня вновь оглушил пронзительный свист выпущенных снарядов.
Сверху сквозь темный дым и пыльную взвесь я видела Агента. Стремительной тенью он перемещался от монстра к монстру. Прыгал прямо на яйцеподобную голову и вонзал в макушку метровый меч. Лезвие его единственного оружия было по рукоять в крови и омерзительной зеленой слизи. Бронированную шкуру чудовищ не пробивали даже ракеты, но у тварей было уязвимое местонебольшой участок между костями черепа, что-то вроде родничка у младенца. Туда и метил Агент. Лезвие меча легко входило в мягкую плоть и добиралось до мозга.
Пилот оказался прав. Когда заклинателям удалось запечатать прорыв и дым над полем рассеялся, на ногах остались лишь Эль-Охтарон и горстка магов, поседевших от ужаса.
*
Ты ранен!
Когда единственные выжившие поднялись на борт джета и, бледные, как призраки, заняли свои посадочные места, на полу между скамейками я увидела кровь. Кровь! Кровавый пунктир тянулся от порога заклинившей и потому незакрывающейся двери до подошвы тяжелого армейского ботинка.
Я проследила взглядом за этой жуткой алой дорожкой, вскинула голову и заметила темное расползающееся пятно на боку Агента. Пятно, которое он старательно прикрывал ладонью. Похолодев, я озвучила очевидный факт:
Ты ранен.
Инопланетные твари все-таки его задели!
Мои слова заставили эльфа нахмуриться. Он будто не видел причины для волнения, не понимал, с какой стати я заостряю внимание на таких незначительных вещах.
Незначительных? Кровь, капающая на пол салона,это мелочь?
Внутренние органы не затронуты,сказал Эль-Охтарон своим механическим тоном киборга, а потом добавил, словно пытаясь оправдаться:Функциональность снижена незначительно. Полное восстановление займет от пяти до десяти минут.
Черт! Мою тревогу он принял за недовольство. Решил, что я не беспокоюсь за него, а злюсь: ценнейшее оружие империи оказалось несовершеннымподставилось под удар и получило повреждения.
Ему даже в голову не пришло, что о нем могут волноваться. О нем самом. О его здоровье. А не о способности робота-киллера хорошо выполнять свою работу.
Мокрое пятно на тактическом костюме расползалось все шире. Кровь сочилась между пальцами, зажимающими края раны.
Дай посмотреть.Сев рядом, я попыталась отодвинуть руку Агента и оценить масштаб бедствия.
Функциональность снижена незначительно,заупрямился эльф, не позволив мне осуществить задуманное.Полное восстановление
Слышала, не глухая. Убери клешню, хочу взглянуть.
То, с каким видом эльф подчинился моим требованиям, ясно дало понять: ранение для негодоказательство слабости. Нечто унизительное. То, что он предпочел бы скрыть.
Он, сильный воин, победивший инопланетных тварей, не позволивший им учинить кровавую резню в городе, один из немногих выживших в сегодняшней мясорубке, стыдился того, что не сумел выйти из боя невредимым.
Что ты делаешь?Почувствовав мое прикосновение, эльф дернулся. Не от боли. От тепла, которое должно было эту боль сменить. Эмпаты умели не только успокаивать нервы, но и притуплять физические ощущенияиспользовать свой дар в качестве анестезии.
Зачем?Агент попытался отстраниться.Миссия закончена. Ускоренное восстановление не требуется.
А я и не целитель. Могу только купировать боль.
Брови эльфа непонимающе сдвинулись.
Зачем купировать боль?спросил он, не в силах поверить, что кто-то просто так, по доброте душевной захотел облегчить его страдания.Сейчас угрозы нет, и мне необязательно функционировать идеально. К тому же только очень мощные болевые ощущения влияют на мои скорость и силу. Если ты боишься очередного прорыва
Да к черту прорыв! Я просто хотела избавить его от ненужных мучений. Я открыла рот, чтобы терпеливо, как ребенку, объяснить солдату свои мотивы, но заготовленная речь сократилась до очевидного: «Тебе плохо».
И опять Агент воспринял все по-своему.
Рана поверхностная. Смерть от болевого шока исключена.
Он по-прежнему думал, что меня заботит лишь сохранность ценного оружия, а не его комфорт. Настолько привык, что всем на базе плевать, как он себя чувствует?
Что ж, похоже, пришло время порвать парочку шаблонов.
Я могу полностью убрать болевые ощущения до тех пор, пока рана не затянется. Почему бы этого не сделать?
Такой простой вывод для меня.
Такой сложный для того, кого годами (да что там годамистолетиями!) не считали за человека.
Непонимание на лице Агента сменилось удивлением, почти шоком.
Растерянный, он открыл рот. Закрыл. Нервно сглотнул. И посмотрел на меня так, словно увидел впервые.
Что-то отразилось в его глазах. Что-то такое, чему нельзя было подобрать определения. Сильное чувство.
Боги Неужели все, абсолютно все прежние кураторы равнодушно наблюдали за тем, как Агент истекает кровью, и даже не пытались помочьдать таблетку, перевязать рану? Просто ждали, пока ускоренная регенерация справится с повреждениями? А он стискивал зубы, терпел, считая такое отношение нормальным, и сейчас, когда кто-то впервые проявил к нему доброту, от изумления впал в ступор.
Какой в этом смысл?прохрипел Эль-Охтарон, отводя взгляд.Почему ты мне помогаешь?
На мою ладонь, прижатую к его окровавленному боку, он смотрел как на чудонечто, ломающее привычные представления о мире.
Помогаю, потому что это в моих силах. Не хочу, чтобы ты мучился.
Глава 4
После первой совместной миссиитого дня, когда я облегчила Агенту боль, отношение Эль-Охтарона ко мне изменилось. Неуловимо и в то же время существенно. Он словно поверил в мои добрые намерения и перестал ежесекундно ожидать насилия. В спальне и в душевой, на совместных тренировках и в лаборатории, где ему по-прежнему кололи какие-то препараты, Агент выглядел куда менее напряженным, чем раньше. Даже Мелинда не преминула отметить мои успехи.
Молодец,сказала она, столкнувшись со мной в коридоре по пути в столовую.Алайна, ты молодец! До тебя ни один куратор не добивался таких результатов. Аура-диагностика головного мозга Агента показала, что его эмоциональный фон наконец стабилен. Уровень норадреналина снизился, хотя для режима «вне миссии» он все равно высок.
Разумеется, высок: Агент находится в постоянном стрессе,заметила я, злясь и на Мелинду, и на ситуацию в целом, но в большей степенина саму себя.
Почему я злилась на себя? Да потому что никогда не думала, что мои убеждения пошатнутся.
Я всегда считала, что лишать свободы можно только преступников. Но после миссии, после того как своими глазами увидела ужасные последствия прорыва,всех этих жутких тварей, всю эту кровавую мясорубку боя, оставаться такой же категоричной не получалось. Мне было стыдно за свои мысли, методы Совета по-прежнему поднимали в душе бурю негодования, и в то же время в глубине души я не могла не понимать, насколько повезло человечеству пленить Агента. Кого-то настолько сильного, способного предотвратить нашествие инопланетных монстров.
Империя нуждалась в Эль-Охтароне. Мы все нуждались в нем. В его феноменальной ловкости, в его запредельной мощи, в поразительном умении обращаться с мечом.
Что станет с планетой, если случится чудо и Агенту удастся сбежать? Кто нас защитит?
Эгоистично? Да. Но разве могла я не волноваться о безопасности сотен миллионов людей? О собственной безопасности.
У Совета не было выхода, кроме как использовать Агента в борьбе с монстрами, но тому, кто придумал так жестоко обращаться с эльфом, следовало оторвать голову.
Почему нельзя было просто попросить Эль-Охтарона о помощи? Зачем было стирать ему память и сажать на короткий поводок? Зачем погружать его в криосон, оставляя человечество без защиты? После разморозки Агенту требовались сутки на восстановление. А если бы монстры напали на землю в то время, когда наше главное оружие против них отдыхает в своем ледяном гробу?
Тысячи вопросов. И ни одного ответа.
Почему, зная о регулярных прорывах, Совет так и не нашел решения этой проблемы? Не укрепил пространственно-временную материю в зоне М-129? Боялся, что тогда инопланетные твари откроют себе выход где-нибудь еще? В другом месте? Например, над городом-миллионником? Все это выглядело подозрительно, но я решила держать свои мысли при себе.
Где Агент?спросила Мелинда, вырвав меня из задумчивости.
Спит после того, как в лаборатории его чем-то накололи. Я решила, что могу ненадолго его оставить. Вряд ли он очнется в ближайшие полчаса.
Куда идешь?
В столовую. Надоело есть дома. Хочу побыть среди людей. Пообщаться. Брать с собой Агента не вариант, сама знаешь. У мужиков при виде его хмурой физиономии пропадает аппетит, а у местных барышень намокают трусы.
Мелинда усмехнулась, словно говоря: «Да, так и есть».
На самом деле я соврала. Ни с кем посторонним общаться мне не хотелось, и шла я не в столовую, а на кухнюсобиралась разжиться продуктами и удивить проснувшегося Агента настоящим домашним ужином. Готовила я так, что пальчики оближешь. Это тебе не столовская еда, наспех сваренная на сотню ртов, и тем более не безвкусная пюрешка из тюбика. В жизни Агента было мало хорошего. Хотелось его порадовать. Хоть чем-то. Пусть даже сущей мелочью.
Ладно, иди общайся,Мелинда хлопнула меня по плечу.Только недолго. Тебе надо вернуться до того, как Агент проснется.
Чем, кстати, его накачали?
После введенного препарата несчастный Агент засыпал на ходу и отключился, едва переступив порог спальни. Рухнул на кровать, не раздевшись и не сняв обуви.
Взгляд Мелинды из дружелюбного стал оценивающим. Она долго молчала, видимо решая, отвечать на мой вопрос или нет. Потом, похоже, пришла к мнению, что куратор должен знать о подопечном, если не все, то как можно больше.
Это препарат, угнетающий либидо,сказала она, крайне внимательно следя за выражением моего лица.У него сильный седативный эффект.
Что? Ушам не верю! Препарат, угнетающий либидо? Подавляющий сексуальное влечение? Они накачивают Агента химией, чтобы у него не стоял?
Заметив мой ошарашенный взгляд, Мелинда поспешила объяснить:
А ты как думала? Агенткрепкий, здоровый мужик. Мы три столетия держим его на базе. Без секса. Я не беру в расчет домогательства. Медики считают, что нереализованное сексуальное желание повышает уровень агрессии, а нам совсем не надо, чтобы Агент был агрессивен. Поэтому либо уколы, либо водить к нему проституток. Учитывая, что проект засекречен, последнее не вариант. Да и не уверена, что он подпустит к себе какую-то постороннюю женщину.
Я покачала головой. Как там говорят: «Думала, что дно пробито, но снизу постучали».
Это совсем не полезно для мужского здоровья.
Черт! Черт! Черт! Не полезномягко сказано. Они травят Агента химией, угнетающей половую функцию, но, когда хотят порезвиться, накачивают возбуждающими зельями, чтобы член крепко стоял.
От возмущения кровь ударила в голову и запульсировала в висках.
Ну что ты так на меня смотришь?вздохнула Мелинда.Тебе самой не надо, чтобы он размахивал своей дубинкой направо и налево. Возбужденный самецзлой самец, рискующий в любой момент выйти из-под контроля.
Вредно,упрямо повторила я.
Сражаться с инопланетными монстрами тоже вредно,подруга раздраженно фыркнула, явно жалея о своей откровенности.Все, разговор окончен. Иди, куда шла, а мне еще начальству полночи писать отчет о проделанной работе.Она резко развернулась и устремилась дальше по коридору.
Я наблюдала за Мелиндой, пока она не скрылась за углом, и думала, как помочь Агенту. Надо было найти способ отменить эти препараты. И как можно скорее.
Вернувшись в квартиру, выделенную мне на базе, я разложила продукты на кухонном столекурицу, рис, лук, вино, специи. В шкафчике рядом с холодильником обнаружился набор новеньких сковород. Я поставила самую глубокую на плитуразогреваться, потом заглянула в спальню.