Мы вроде бы уже выяснили, что яне все, заметила я. И я не просила для себя особых условий. Просто предупреждения.
Это уже в прошлом, отмахнулся Драгон. Не вижу смысла об этом говорить.
Ах, вот как?
В таком случае нам вообще не о чем говорить, улыбнулась. Потому что все случившееся тоже в прошлом.
Принц недобро сощурился.
Шутишь, Ленор?
Да нет же! Говорю совершенно серьезно и со всей искренностью, я попыталась поднырнуть под его руку, но он опустил ее ниже. Люциан. Отойди.
А точто? усмехнулся драконий принц.
Мы уже проходили это, и не раз.
Может, мне нужно закрепление материала? неожиданно зло поинтересовался он. А потом так же зло, рывком, впился поцелуем в мои губы. Настолько резким, что я не успела вздохнуть, а воздух, оставшийся во мне, замер в груди. Этот поцелуй получился грубым и яростным: Люциан просто ворвался в мой рот языком, сминая мои губы без малейшего намека на нежность. Пытаясь отстраниться, уперлась ладонями ему в грудь, в ответ он только сильнее рванул меня на себя, вжимая всем телом в драконопринцеву скалу, сметая остатки моего сопротивления, сдавливая мою нижнюю губу до боли. Миги я, опомнившись, просто впиваюсь зубами в его, чувствуя металлический привкус, а пальцы на моей шее под длиной волос сжимаются с силой, в собственническом драконьем жесте. В следующее мгновение укус обжигает уже меня, и воздух из груди вырывается стоном. В его рот.
Вам явно нужно уединиться.
Этот голос врывается в меня холодом потусторонней силы. Хотя скорее, его присутствие или его магия, Люциан отстраняется, в упор глядя на Валентайна.
Завидовать нехорошо, магистр Альгор.
Валентайн изменился. Я чувствую это каким-то странным стопятидесятым чувством, которого во мне раньше не было и в помине, с другой стороны, во мне раньше много чего не было. Много чего из того, что есть сейчас, но вот это вот то, что есть, какой-то внутренний компас не просто сигнализирует, он орет как неисправная сигнализация: «Опасность»! Не знаю, о чем этоглаза Валентайна остаются светлыми, но я почему-то чувствую текущую, обволакивающую угрозу темной силы как никогда раньше.
Люначинаю было я, но Валентайн перебивает:
К сожалению для вас, сейчас начинаются занятия, он говорит так, будто Люциана и не слышал, будто его вовсе не существует. Поэтому придется немного подождать. Прошу вас.
В этом жесте, когда он указывает на двери аудитории раскрытой ладонью, привычная издевка. Помимо неета самая угроза, от которой в мое сердце вползают ледяные корни непонятного чувства. Это даже не страх, я не могу его объяснить, просто беру Люциана за руку и, глядя ему в глаза, говорю:
Пойдем.
Люциан поворачивается к нему спиной. Демонстративно касается кончиком языка ранки на губе.
Предупредила бы, что ты настолько соскучилась, Ларо.
Я бы закатила глаза, но сейчас просто ныряю в аудиторию, и ему не остается ничего кроме как последовать за мной. Энергия, которая бурлила во мне после физподготовки, явно перешла в какую-то иную стадию, потому что сейчас она пульсирует в каждой клеточке тела напряжением. Я даже спотыкаюсь, когда собираюсь подняться к местам, которые заняли для нас друзья Люциана.
Валентайн шагает в аудиторию, сцепив руки за спиной. Я где-то читала, что это негласная поза лидератот, кто держит за спиной руки, раскрывает грудь, а это означает, что он открыт для любой угрозы и не боится ничего. Стоит ему войти, как раздается сигнал, оповещающий о начале занятия.
Почему у меня такое чувство, что я в ловушке, и она только что захлопнулась?
Глава 2
Возможно, потому что так и есть? Потому что справа от меня сидит Люциан Драгон, а внизу маячит Валентайн Альгор, у которого взгляд как у того, кто готов убивать. С другой стороны, у него всегда такой взгляд, может, повода для беспокойства нет?
У меня от него мурашки, еле слышным шепотом делится со мной впечатлениями Милли, которая сидит слева от меня.
Или есть?
Продолжить тему Альгора, беспокойства и мурашек не получается, потому что Валентайн произносит:
Добрый день, адепты. Если здесь есть те, кто меня еще не знает, меня зовут Валентайн Альгор.
ССамомнение.
Я буду преподавать у вас экспериментальный предмет с говорящим названием «Темная магия». Хотя вряд ли среди вас есть те, кому оно по-настоящему о чем-нибудь говорит.
Разве что о том, что его будет преподавать наследник злейшего врага Даррании, хмыкает Люциан. Вполголоса, но достаточно для того, чтобы это услышали все. Я мысленно холодею, а еще испытываю сильнейшее желание врезать драконьему принцу по голове чем-нибудь тяжелым, но все тяжелое осталось у меня в комнате: я имею в виду книги. Мой «виртуальный планшет» разве что забавно наденется сверху, когда из светящегося прямоугольника будет торчать драконопринцева голова. Но вряд ли это поставит ему мозги на место.
И это тоже, невозмутимо отвечает Валентайн. Настолько невозмутимо, что мои мурашки начинают собираться в стаи, а может быть, у них там военные построения и выборы генерала. Или, как здесь говорят, гритта. У вас есть с этим проблемы, адепт Драгон?
Нет, что вы, Люциан отвечает так, что сахарная патока не стекает с потолка нам на головы только по какому-то волшебству, а я продолжаю чувствовать покалывающую, обжигающую ярость золотой магии каждой клеточкой тела, никаких проблем, магистр Альгор.
Замечательно. Тогда, если ни у кого из присутствующих не наблюдается с этим проблем, мы продолжим, Валентайн шагает ближе к рядам, а я наступаю открывшему рот Люциану на ногу. Изо всех сил. Каблуков у меня нет, поэтому приходится давить хрупкой женской силой. То есть пяткой.
К счастью, это производит нужный эффект: драконопринц отвлекается от Валентайна и бросает на меня раскаленный золотой взгляд, а я плотно сжимаю губы и киваю в сторону преподавателя. Сейчас он для нас преподаватель. Точнее, магистр, и в данных обстоятельствах это лучшее, что могло случиться.
Темная магия. Кто из вас что-то знает о ней? Валентайн на меня не смотрит, но лучше бы смотрел. Потому что чувствовать темное пятно его пристального внимания, когда он обводит взглядом аудиторию, еще более странно, дико и мурашечно. Адептка Драконова.
Он же нас всех называет по именам. В смысле, не по именам, а по фамилиям, хотя видит впервые. Он что, заранее нас изучал? Мысль приходит внезапно, за нейследующая, Драконову знают все и надо бы мне уже успокоиться, но напряжения почему-то становится все больше, больше и больше.
О темной магии почти ничего не известно, поскольку еще несколько веков назад сами знания о ней были запрещены, произносит София, и я невольно поворачиваюсь в ее сторону. Густые длинные волосы струятся по плечам, темные глаза сверкают, на чуть пухлых губахуверенная улыбка. Если бы не мысли-воспоминания, которые ко мне пришлио ее стычке и поведении с Ленор, я бы подумала: «Какая красивая девушка», сейчас же у меня в голове крутится только одно: «Вот стерва». Впоследствии это решение было отменено именно по той причине, что врага нужно знать в лицо, но тот факт, что темную магию изнутри допустили к изучению в Академии Драконова уже говорит о существенном сдвиге в этом направлении.
Или о существенных неладах с головой у ректора Эстре, фыркает Дас еле-еле слышно.
Тем не менее Альгор поворачивается к нам.
Повторите то, что вы только что сказали, адепт Ниргэм. Вслух, громко и для всех.
А, нет. Он все-таки нас изучал.
Дас как-то резко бледнеет и качает головой:
Не думаю, что
Думатьполезный навык. Особенно на занятиях. Особенно на моих занятиях, Альгор в упор смотрит на него. Поскольку я не сторонник преподавания по теории, мои занятия будут строиться на немедленной отработке практических навыков и мне бы очень не хотелось, чтобы с вами что-то случилось из-за вашей невнимательности.
Дас бледнеет еще сильнее, тем не менее упрямо вскидывает подбородок:
Это угроза?
Нет, это техника безопасности. Повторяйте то, что сказали, адепт, или на сегодня можете быть свободны. Отработку вам назначат в ректорате.
Дас резко поднимается: так резко, что раздается скрежет стола, по его лицу понятно, что он готов выдать что-то очень нелицеприятное, а по лицу Люцианачто он явно собирается его поддержать, поэтому я делаю то, что никогда бы не сделала при других обстоятельствах. Проще говоря, под столом кладу ладонь Люциану на колено. Прикосновение получается неожиданным не только для меня, но и для Люцианаон вздрагивает, потому что не ожидал. Я тоже не ожидала, и наше перехлестье взглядов получается слишком долгим.
Будущие супруги Драгон, Валентайн смотрит на нас так, что мои мурашки дохляшами ссыпаются на пол, а их генерал подает прошение об отставке, вам есть что добавить по теме?
Нет, отвечаю я. Поражаюсь тому, как спокойно и сильно звучит мой голос.
В таком случае возвращайтесь на занятие. По отдельности. Холодом в его голосе можно всю Академию превратить в ледяной замок, но Валентайн уже отворачивается. Темная магия, как и сказала адептка Драконова, действительно долгое время была под запретом. Все знания о ней считались опасными именно потому, что она не имеет ничего общего с той магией, с которой вы когда-либо соприкасались. Магия, которую вы знаетемагия светлых драконов и магия людей, черпает свои силы из жизни. У нее свои законы, свои проявления и одна большая уязвимость перед магией, о которой мы будем говорить на моих занятиях. Кто понимает, какая?
Поскольку в аудитории царила тишина, и, судя по всему, рук никто не поднимал, я решила бороться со своими страхами. То есть попросту подняла ее первой. Мне казалось, Валентайна это как минимум удивит, но он повернулся ко мне с совершенно непроницаемым выражением лица. На миг показалось, что он сейчас даже произнесет: «Не-Ленор» своим низким чуть хриплым рычащим голосом, каким он становился в мгновения, когда Валентайн называл мое имя, но нет.
Адептка Ларо.
Могу предположить, что темная магия имеет иную природу за счет своего источника, то есть смерти.
По аудитории проносится гул шепотков, а я продолжаю:
У смерти нет ограниченного ресурса, как у жизни. Поэтому, с наибольшей вероятностью, истощить темную магию практически невозможно, в отличие от светлой. Именно этим она опасна.
Все так. Но вы забыли еще одну очень важную деталь. Валентайн смотрит на меня в упор. Невозможность ее обнаружить именно за счет того, что она чужда этому миру. Ее можно «поймать» только в момент проявления. Или с помощью того, кто обладает подобной магией, но в вашем случае речь идет именно о том, что вы никогда не почувствуете и не увидите темную магию, пока она не проявится. Даже сильнейшие из вас могут оказаться под ударом именно за счет того, что в момент проявления у вас остаются считаные мгновения, чтобы поставить щит или отразить атаку.
Так, погодите. Если даже сильнейшие не могут ее обнаружить, получается, что когда я была у Фергана, он не мог почувствовать темную магию во мне? Или я что-то совсем запуталась. Что он вообще искал? И что вообще это было?
Почему единственный источник ответов обо мне и о том, что из себя представляет темная магияВалентайн Альгор?
Который сейчас словно мысли мои прочитал.
Адептка Ларо. Спуститесь ко мне, я покажу, как это работает.
Что? Что?!
Я не успела подавиться воздухом от предложения Валентайна, но от слов Люциана все-таки подавилась.
Ленор не пойдет. Пойду я.
И, прежде чем я успела хоть что-то сделать, Люциан уже поднялся из-за стола и спустился к Альгору.
Я чуть было не сорвалась следом за ним, вовремя себя поймала. Такой трюк точно ни к чему хорошему не приведет, поэтому оставалось только сидеть и наблюдать.
За тем! Как этот! Идиот! Подходит к Валентайну, сунув руки в карманы и останавливается напротив, глядя прямо в глаза.
Что ж, ваше право, адепт Драгон, Валентайн кивнул. Отойдите на пару метров.
В этот момент, а если уж быть предельно точной, от его голоса мой желудок попросился на выход. Пришлось вцепиться пальцами уже в свои колени и напомнить ему, что он мне полагается по базовой комплектации, а себечто мы находимся в учебной аудитории, в которой ничего плохого не может случиться. Ведь не может же?
Люциан пожал плечами и отошел, демонстративно развернувшись к Валентайну спиной, а после остановился.
Окинул взглядом собравшихся, усмехнулся:
Сообщите, когда мне падать в обморок от страха?
По аудитории пронеслись смешки. Даже Милли с Невсом хихикнули, а вот я ощутила разрастающийся холод темной магии раньше, чем успела осознать, что происходит. Мир резко подернулся дымкой, как будто на него наложили пожирающий краски фильтр: нет, краски остались, но они потускнели, а короткий всплеск силы полыхнул внутри меня так остро, что я чуть не задохнулась.
Не зря: щупальце, возникшее буквально из ниоткуда, взметнулось в каких-то миллиметрах от Люциана, петлей захлестнуло шею, швырнуло на колени.
Все ахнули.
В обморок вы не упадете, адепт Драгон, неестественно-спокойно произнес Валентайн. Вы просто упадете. И последним, что вы почувствуете, будет удар магии, о которой еще мгновение назад вы даже не подозревали по причине того, что кто хочет повторить, почему?
Желающих повторять почему-то не было. Даже Драконова перестала улыбаться и сидела со своим обычным выражением лица а-ля «проглотила золотой скипетр». Что касается Валентайна, он смотрел на нас, но текущая с его пальцев черная дымка, сгущающаяся на шее Люциана петлей, даже не думала таять.
Тем не менее он поднялся и выпрямился, ноздри принца раздувались от ярости, в глазах набирало силу темнеющее от магии раскаленное золото.
Я
Вы уже поговорили сегодня, адептка Ларо, хмыкнул Валентайн, пригвождая меня взглядом к месту. А вот ваша соседка Миллиана Экторд вполне может ответить на мой вопрос. Правда?
Я в ужасе взглянула на Люциана: на его пальцах роились золотые искры, а в следующее мгновение золотой шар, напоминающий крохотное солнце, уже полетел в Валентайна. На этот раз аудитория не просто ахнула, она взвыла, как болельщики на стадионе, а «солнце» ударилось о невидимую стену, разошедшуюся трещинами, как старая посуда, и осыпалось бессильными искрами вниз.
Нет? как ни в чем не бывало поинтересовался Валентайн. Тогда вы, Невстариан Экторд.
Э-э-это связано с тем, что она чужда нашему миру? произнес явно шокированный случившимся Невс. С тем, что ее можно поймать только в момент проявления.
Хорошо. Вы меня слушали. Есть еще какие-нибудь теории? голосом Валентайна можно было крошить камни и лед, последнее было бы очень в тему, потому что в аудитории резко похолодало. Я не одна это чувствовала, видела, как ежатся девчонки, даже парни застегивали форменные пиджаки.
Но кроме этого происходило кое-что еще.
Удавка на шее Люциана становилась все плотнее, плотнее, плотнее, сгущаясь, сдавливая его шею как жесткий стремительно уменьшающийся в размерах воротник.
Я буквально чувствовала, как набирает силу эта черная мощь, пропитывая и отравляя собой каждый сантиметр воздуха и пространства. Почему этого никто больше не чувствует?! Почему они все такие спокойные?
Даже сам Люциан?
Тогда я расскажу сам, Валентайн снова в упор посмотрел на меня. Как правильно заметила адептка Ларо, источник темной магииСмерть. То, что мы не видим и не можем почувствовать до тех пор, пока оно не проявится. Это значит, что темная магия рождается в подпространствеза той самой гранью, откуда возвращаются немногие. А те, кто вернулся, уже никогда не станут прежними именно потому, что они соприкоснулись с самой ее сутью. Эта суть способна проникать в нас незаметно, способна разорвать изнутри или обратить наши органы в тлен. Когда мы даже об этом не подозреваем. На ровном месте. Или, напротив, создать вокруг нас вакуум, лишенный воздуха. Лишенный жизни. Лишенный всего.
В меня ударило тьмой. Точнее, ударило не в меня, в Люциана, но я почувствовала это настолько остро, как если бы вокруг меня возник купол, мерцающий пепельно-черными искрами.
Купол!
Мерцающий пепельно-черными искрами!
Перед глазами вспышкой раскрылось воспоминание, как насменя и Соню накрыло этой пугающей дрянью, и такой же дрянью сейчас накрывало Люциана. Но кажется, этого никто кроме меня не видел. Люциан тоже, он просто побелел, вцепившись пальцами в стягивающуюся на его шее удавку, которая зашипела от прикосновения, как змея, и принялась плеваться тленными искрами.
Хватит! я сорвалась с места, влетела в контур. С моих пальцев определенно тоже что-то сорвалось, и я услышала гулкий хлопок, как будто лопнул огромный мыльный пузырь. От него на миг заложило уши, а после я ударилась о горящий непроглядной черной сутью взгляд Валентайна.
Адепт Драгон. Адептка Ларо. Вас я тоже буду ждать на отработке.