Мама!?заорала дурниной Олли,Мама?! Серьезно?! Эта сумасшедшаятвоя мать?!
Не смей так называть меня, демон!Одновременно с Рыжей выкрикнула родительница, доставая из ворота блузы маленький крестик на цепочке.
Демон?!Мой вопрос прозвучал практически в унисон со словами подруги и матери, поэтому все происходящее на самом деле напоминало черт знает, что. Рыжая истерит, обретенная родительница вместо того, чтоб сжать дочь в объятиях, обзывается и крестит то меня, то Оливию, а я вообще ничего не понимаю, потому сижу с вытаращенными глазами, дура дурой.
Отчего она так же молода? Если верить Князю, ей стерли воспоминания и Александра Эдельман живет, как простой человек, но при этом не состарилась ни на один день за все эти годы. Так-то она должна сейчас выглядеть лет на сорок, ни меньше. Значит, какимто образом матушка попадает в Нео, где набирается сил. Почему она носит католический крест? И при чем здесь демоны?
Я знала. Знала, что у вас вся семейка пристукнутая,продолжала причитать Олли,Это же по Анне сразу видно. А бабка ваша вообще, наверное, рекорды бьет . К счастью, хоть она померла. О, боже! А вдруг, не померла!? Разве мог Джонатан влюбиться в нормальную, хорошую, приличную девушку с адекватными, блин, родственниками? Конечно же, нет. А страдает Олли. Да. Мамочку мы ищем, а мамочка нас сейчас тут прирежет по-тихому, раз ничего не помнит. Да еще и крыша поехала у нее. Не иначе, Князь перестарался, стирая память. Господи, прости меня за все, что я когда-либо сделала и прими участие в судьбе твоей верной последовательницы.
Александра тем временем, называть ее мамой в таком состоянии не поворачивался язык, подобралась ближе и со всей дури впечатала крестик мне в лоб.
Эй! Больно вообще-то!
Правильно, демон, больно. Это божественная благодать на тебя так действует, бормотала родительница, вдавливая крест еще сильнее.
Какая благодать? Очнись! Что за бред? Почему ты называешь нас демонами? Где мой оте Вот черт! Где твой муж?
Я знаю. Мне было видение, что свыше дана скромной почитательнице веры сила божественная, распознавать вас, исчадия ада, по характерной ломоте в затылке. И отправил меня Отец наш на борьбу со злом.
Тут даже Олли заткнулась, с удивлением разглядывая Александру.
Слушай, Эдельман, ты не могла бы сделать какой-нибудь фокус, чтоб вытащить нас отсюда. Я немного по-другому представляла вашу встречу. Слезы радости, там, например, объятия. Про сумасшедших фанатиков разговора не было. Ты видишь, она совсем ку-ку?
В томто и дело, что я все прекрасно видела. Следы воздействия. Легкие, еле уловимые, почти не заметные. Почти. Вся история начинала не просто дурно пахнуть, а отвратительно вонять. Молодая, как и двадцать три года назад родительница, которую кто-то весьма умело обработал. Кто? Узнаю, убью. Разве можно так издеваться над сознанием?
Подойди ко мне ближе, раба божия.
Я сменила тактику,вторя ее бреду, потому что нужно было любыми правдами и неправдами подключиться к нейронам мозга, пока она на самом деле не отправила нас на тот свет.
Зачем? Станешь соблазнять меня, демон, помыслами греховными?
Ага. Обязательно.
Наша двусторонняя связь с Джонатаном, увеличивающая способности обоих, позволила совершить мне невероятное. На приличном расстоянии я все же ухитрилась поймать слабый импульсы ее сознания. Однако меня тут же вышвырнуло обратно. Ничего себе! А матушка-то сильна!
Послушай. Я не знаю, кто и каким образом смог вложить тебе этот бред в голову, но мы не демоны. А ты не познавшая благодать католичка. Вообще не рядом. Это, возможно, тобой сейчас не воспримется адекватно, но ты, как бы, моя мать.
Эдельман, миленькая, давай, разговаривай с ней, убеждай,шептала на всю комнату Олли,Вы же родня, одна кровь. Она должна почувствовать хоть что-нибудь. Эй, дамочка, тымать ее. Прислушайся к дочери, не чуди!
И тут в моей голове всплыло старое, очень болезненное для сердца воспоминание. Колыбельная. Ее лет до десяти мне пела Анна, утверждая, что песенку сочинила мама, когда укладывала спать. Мозг не тетрадь с листами. Нельзя вырвать целый кусок безвозвратно. Мысли обо мне спрятаны где-то очень глубоко, но их можно вытащить. Я принялась тихо напевать мелодию.
Ну, все, мандец, обреченно выдохнула Оливия,И у этой чердак потек. Говорю же, семейное. Джонни, малыш, куда ты встрял...
Я не среагировала на подругу, потому что пристально смотрела в глаза женщине, которая много лет назад произвела меня на свет, и пела ей колыбельную. Той, которую я столько времени оплакивала, считая мертвой. Той, которая, как я думала, погибла по моей вине. Если она сейчас на самом деле причинит мне вред, то, когда воспоминания вернутся, а матушка слишком сильна, чтоб они ушли на глубокие слои подсознания окончательно, Александра Эдельман будет жить, если сможет, с мыслью, что своими руками погубила единственного ребенка.
Она застыла с этим нелепым крестом в руке, глядя на меня, остановившимся взглядом. Я цеплялась за него изо всех сил.
Ты кто?вдруг тихо спросила родительница, Откуда знаешь эту песню? Я пела ее ребенку Да У меня был ребенок Почему я не помню его лица?
Спасибо тебе, господи!Вскинулась Оливия,Милая, не «его», а «ее». Дочка. Дочка у тебя была. И есть. Ты на нее смотришь. Эдельман, давай еще пой. Хочешь, даже танцуй, но продолжай. Видишь, ее торкает с этой мелодии.
В этот момент где-то в районе прихожей раздался громкий треск и грохот выломанной двери. Топот, сопровождающийся отборным матом, вызвал у Рыжей крик вселенского счастья.
Джонни! Красавчик! Мы тут! Боже, как я тебя люблю. Как же сильно я тебя люблю, скотина ты такая! Почему слишком долго?!
На самом деле, в комнату с лицом озверевшего маньяка ворвался Джонатан Уилсон, за которым бежал Итон. Вот это команда спасения, однако.
Родительница, сидевшая до этого на корточках рядом со мной, вскочила на ноги, и бросилась к парням, вытащив из кармана брюк какую-то палку. Ну, что за бред? То демоны, то теперь кидается на Джонни с непонятным колом. Что, он ей, вампир, что ли? Кто же накачал ее мозг всей этой чушью?! Однако, надо отдать должное, дралась маменька весьма даже профессионально. Боюсь, против нее один Красавчик не выстоял бы. Похоже, нас с ней готовили одни и те же учителя. Выход из грозившей проблемами ситуации нашел Итон. Он просто поднял с пола кирпич, которым, я так подозреваю, нас с Олли и вырубили, а потом легонько стукнул родительницу по темечку. Легонько, потому что я успела крикнуть: «Осторожно. Это моя мать!»
Александра крякнула от неожиданности, в этот момент занося ногу для удара, который мог отправить Джонни часов на несколько в нокаут, и красиво осела на пол. Настоящая Роза. Даже без сознания валится, словно в кино играет. Ровненько, аккуратненько.
Душа моя,перво-наперво, поинтересовался Джонатан, развязывая мои руки, Это шутка была? Насчет матери? Я не успел особо разглядеть, насколько вы похожи. Как-то не верится, что при первой же встрече она так активно пыталась меня убить.
Деринг, не думала, что этот момент настанет, но как же сильно я тебя люблю,с этими словами Оливия, которую Итон уже освободил, бросилась ему на шею и с неимоверным пылом прижалась своими губами к его губам. Это был полноценный и весьма откровенный поцелуй.
Мы с Красавчиком, словно два идиота смотрели, открыв рты, потому что картина выходила удивительная и где-то даже фантастическая. Рыжая, висящая на Деринге. Даже в кошмарных снах такое не могло бы присниться. Вдруг Итон, который стоял лицом к нам и таращил от неожиданности глаза, не до конца осознавая, что сейчас его целует умопомрачительная красотка, резко оттолкнул ее, а потом бросился вперед. Это было так внезапно, что мы даже сначала не поняли, какого черта происходит. Всего лишь доля секунды ушла у Итона на то, чтоб подскочить к Джонатану, ухватить за руку и дернуть в сторону, тем самым, заняв его место на пути Александры, которая слишком быстро пришла в себя, пока все увлеклись зрелищем. Женщина держала в кулаке тот самый странный кол. Оттолкнув брата, Деринг практически занял его место, и сильный удар достался под лопатку Итону, а не Красавчику. Кол вошел в тело так мягко, словно в нем не было мышц, сухожилий и костей. Итон закричал, выгибаясь дугой, а потом рухнул на колени, покачиваясь из стороны в сторону. Джонатан, матернувшись, резким ударом в подбородок отправил родительницу уже в сто процентный нокаут.
Прости, но ее сейчас надо было исключить из действующих лиц.
Я понимающе кивнула его словам, а затем, так же как и он, бросилась к Итону.
Свинец. Остро заточенный свинцовый кол.сказала Рыжая сквозь слезы.
Пока мы решали вопрос с матушкой, Оливия успела оказаться рядом с Дерингом, и теперь обнимала парня, не давая ему упасть лицом на пол. Крови не было. Ее и не могло быть. Свинец, можно сказать, оплавил тело Деринга вокруг раны, застряв внутри так, что вытащить его теперь не представлялось возможным. Боги создали нас сверхлюдьми, а какой-то жалкий металл способен вот так глупо прервать нашу жизнь.
Твою мать!
Джонатан отодвинул Олли, перехватив брата в свои объятия.
Итон, сучоныш, ну, ты чего? Тебе нельзя умирать, пожертвовав собой ради меня. Это прямо подлянка с твоей стороны. Не смей, слышишь. Я не хочу так.
Они стояли на коленях, впервые за все эти годы, обнимаясь, словно настоящие близкие люди. Красавчик поднял на меня глаза, в которых я видела боль и просьбу о помощи, но я не могла ничего сделать. Этосвинец. Этосмерть.
Одиннадцатая глава
Я делю свою жизнь на период без Алисы, и будущее, в котором есть только она. Двадцать три года я жил так, как считал нужным. Сам по себе. Пожалуй, только женщина, воспитавшая меня, являлась исключением. Ради неё я был готов на многое. Но все равно Джонатан Уилсон оставался тем еще говнюком. Даже в детстве отхватывал исключительно за свой упрямый характер и нежелание принимать чужие правила. А потом мне на голову свалился неожиданный родной отец, вместо ненавистного, как оказалось, неродного. Отец, который перечеркнул всю жизнь и которого сто лет бы не видеть. Я с прежним-то еле уживался. Итон... Это отдельная история. Лет в десять меня спросили, хотел бы я сестричку или братика. Ну, знаете, взрослые страсть как любят подобные тупые вопросы. Вообще-то в данный момент у ребенка только одна цель, чтоб его велик был круче, чем соседский, и чтоб предки не нашли заначку первых сигарет в гараже. Не помню, кто именно блеснул умом. По-моему, один из партнёров Уилсона-старшего. В ответ я категорично заявил, что такой радости мне не надо. Уж тем более, ничего подобного не ожидалось спустя столько лет, когда, если выражаться образно, велик сменила крутая тачка. Но сейчас, глядя на Деринга, который постоянно раздражал меня, и в школе, и в университете, я чувствовал странную боль. Не зря говорят, кровь не водица. И уж тем более, совсем не было желания признавать его жертву. Я понимаю, он, типа, закрыл меня собой, но, твою мать, разве об этом его просили? И зачем? Почему? Мы ненавидели друг друга, сколько я себя помню. Что за внезапная самоубийственная жертвенность? Скотина, блин, даже здесь все мне назло творит, чтоб я потом жил и мучился чувством вины. Вот, мол, Джонни, ты был таким козлом, доставал парня, который пожертвовал собой ради тебя. Еще сниться, чего доброго, начнет, безвозвратно пробуждая мою совесть. Но... отчего же так безысходно больно...
Я стоял рядом с парнем, который по нелепому стечению обстоятельств и в результате хитрожопости папашииуды оказался моим братом. Он умирал, а я совсем ничего не мог изменить. Алиса сплела наши руки, крепко сжав тонкими пальцами мою ладонь.
Джонни Мы ничего не сможем изменить. Свинцовый кол пробил его грудную клетку. Концентрация металла стопроцентная, поэтому ты даже вынуть его не сможешь.
И вдруг меня накрыло бешенство, дикая злость на всех. На Князя, который закрутился и забрехался в своих интригах. На бабку Принцессы, которая то ли померла, то ли издевается над нами, посмеиваясь в сторонке. На всех атлантов вместе взятых, которые ухитрились утопить к чертям собачьим целый континент. На друидов, про которых вообще ни хрена не знаю, но сто процентов и они сволочи. даже на мать Алисы, которая, похоже, просто сошла с ума. Так захотелось послать все, куда подальше, но еще больше, взять Деринга за плечи, тряхнуть, что есть сил и двинуть в ухо, чтоб больше он не изображал героя-спасителя.
Я поднял Олли, сидевшую рядом с телом Итона, и подпихнул ее к Принцессе. Мы до этого аккуратно уложили Деринга на пол, когда поняли, что он еле-еле дышит, с каждой секундой, увеличивая промежуток между вдохом и выдохом. Встал на колени, приподнял его, словно усаживая, а потом прислонился своим лбом к его голове.
И очень, очень, очень сильно постарался ворваться в его мозг. Прямо, что говорится, с пинка. Как там Алиса учила Я способен подсоединиться ко всему, что есть в окружающем меня мире, слиться с каждой его частицей, стать воздухом, водой, землей, кем угодно, если мне так нужно. Ясверхсущество, я могу то, что не снилось даже богам. Я хочу, чтоб этот гребаный кол вышел из человеческого тела. Сам. Чтоб он медленно двинулся в обратную сторону, позволяя разорванным и искалеченным тканям срастаться обратно. Я желаю, чтоб клетки организма лежащего передо мной парня, сами начали свое восстановление. Я вижу эту мозаику человеческого тела и медленно собираю ее, словно большой сложный пазл, но точно знаю, все получится.
Меня так накрывала вся эта бушующая в сознании стихия, что перед глазами стояла какая-то мутная пелена и я практически ничего вокруг не замечал, пока не почувствовал снова руку Принцессы.
Джонни,ее шепот звучал испуганно и, я бы даже сказал истерично, что безоговорочно свидетельствовало о панике Алисы,Это ненормально Так не должно быть
Я сосредоточился, пару раз помотал головой и смог, наконец, сфокусировать взгляд. Итон, попрежнему, полусидел с помощью моих рук, которые крепко его держали за плечи, но рядом валялся свинцовый кол, а Деринг дышал ровно и без перерывов.
Оливия смотрела на меня, широко открыв рот.
Уилсон, ты гребаный волшебник, что ли? Ты как вообще смог?
Повернулся к Алисе, пытаясь найти ответ у нее, но девчонка была столь же ошарашена, как и мы все.
Ты исцелил его. И вынул свинец из тела. Это невозможно, но я вижу своими глазами. Джонни Ты понимаешь, чем больше твоя сила, тем быстрее ты сойдешь с ума, и тебя отправят в Пустошь. Понимаешь? Ты сейчас сделал еще один огромный шаг на пути к этому. Такие скачки возможностей, такие резкие, насильственные соединения нейронов не проходят бесследно...
Я смотрел на свою Принцессу, в глазах которой стояли слезы, готовые вот-вот скользнуть на ресницы и скатиться по щекам ее красивого, так любимого мной лица, но при этом очень ясно осознавал одну вещь.
Все равно поступил бы так же еще раз, даже, если бы мне предложили вернуться на десять минут назад. Ты ведь это тоже понимаешь?
Она молча кивнула головой, а потом, не выдержав, все же заплакала, прижавшись носом к моей груди. Рыжая тоже подхрюкивала, но упорно сдерживала свои всхлипы, потому что в силу характера просто не могла показать слабость окружающим. Даже маленькой соплячкой Олли никогда не плакала прилюдно. Сегодня было исключение из правил, когда она, испугавшись за жизнь Итона, почти что рыдала над ним
Ну, все? Наобнимались?
Оливия встала на ноги и растолкала нас с Принцессой в разные стороны.
Значит так, Джонни аккуратно выносит Итона в машину, а мы с Эдельман за руки и за ноги тащим ее ненормальную мать. Нужно только связать её, а то, блин, устроит нам еще какой-нибудь несчастный случай, а для моей психики трагедий, как и чудес, на сегодня достаточно. Тут еще надо приучить себя к мысли, что мой друг то ли Будда прозревший, то ли Оливия закатила глаза кверху,Прости, господи, на твое место он не претендует. По крайне мере, я на это надеюсь. Хотя Из воды вино По-моему, весьма было бы удобно.
Заткнись уже, беззлобно бросила Рыжей Принцесса.
Я осторожно поднял Деринга на руки, и, стараясь особо его не теребить, понес к выходу. Тачку мы бросили у самых дверей, что оказалось весьма кстати. Алиса забежала вперед и открыла мне дверь заднего сиденья, помогая расположить парня так, чтоб все его части тела находились в покое. Мы даже голову немного приподняли, устроив ее на мою свернутую куртку. Я на секунду задержал взгляд в том месте, где был кол. Ничего. Абсолютно ровная гладкая кожа. Даже самому стало жутко. Похоже, Джонни, ты скоро превратишься в окончательного психа такими темпами. Вспомнились те, кого мы встретили в Пустоши. Да уж... Перспектива так себе...
Принцесса будто прочла эти мысли. Она прислонилась лбом к моей напряженной спине и обняла, сцепив руки у меня на животе.