Я затаила дыхание, напряжённо вслушиваясь в каждое слово.
Сильная девочка! Страстная, наверное Должно быть, она настолько тебя не переносит, что даже под чарами отвергает всей душой, расхохотался Гриша. Признайся, ты был ей глубоко противен до того, как околдовал, да?
Ничего подобного! взвизгнул Аркаша, но тут же снизил тон. Она просто меня не воспринимала. Здоровалась, но равнодушно! И снисходительно улыбалась, когда я пытался привлечь внимание. Дура!
Ну теперь-то она с тобой, остался равнодушным к его страданиям Гриша. Ну и со мной немного будет. Не пойму, чего ты так переживаешь-то? Подумаешь, буду я с ней развлекаться время от времени. Жалко тебе, что ли? Ну заводят меня её зелёные глазищи и рыжие волосы! Причём чем больше она от меня шарахается, тем сильнее мне хочется её заполучить. Не поверишь, я в последнее время только с рыжими девицами и развлекался, и всё время Алекс вместо них представлял. Так что других вариантов нет. Нет, если хочешь, сделка отменяется. Я просто уйду, не обновляя чары. А ты будешь наблюдать, как с каждым днём твоя Аля (кстати, почему ты называешь её так мерзко?) всё больше отдаляется, как обожание в её глазах сменяется презрением и отвращением. Хотя, конечно, можно попробовать влюбить её в себя с помощью личного обаяния.
Произнеся последние слова, Григорий обидно заржал.
С Васей мы по-другому договаривались, мрачно сказал Аркаша. Ему хватало постоянной доли от моей добычи.
И что? Забудь про Васю. Новый хранитель так необходимого тебе артефакта подчинения теперь я. А меня доля от добычи не устраивает. Или, хочешь, по-другому договоримся? Я тебе буду подгонять любых понравившихся девчонок по первому требованию и совершенно бесплатно, а ты мне Алекс отдашь. Тем более с ней столько возни, как ты говоришь
Нет! Она моя! Моя собственность, понял?! Да я столько времени о ней мечтал, с детства был влюблён! А она то с одним парнем гуляет, то другой ей глазки строит! Зато теперь у неё никого не осталось, кроме меня. Друзей её я разогнал, родителей заставил забыть, что у них есть дочь, и навсегда уехать так далеко, как это только возможно! Так что отпускать я её не намерен!
Я, до боли сжав руки в кулаках (в одной из них по-прежнему находился жетон) и с отчаянной силой стиснув зубы, чтобы не заорать во весь голос, слушала их разговор, а перед глазами разворачивалась картина недавнего прошлого: окончание универа, счастливые мама с папой, друзья, первая работа, планы на будущее, ухажёры и назойливый сосед, неопрятный и вечно сутулящийся, который постоянно провожает меня жадным взглядом. Он пару раз даже являлся ко мне с цветами, но я пыталась ему объяснить, что у нас нет ничего общего. Потом он вдруг внезапно устроился на хорошо оплачиваемую работу и пришёл с дорогими подарками, наивно надеясь, что причина моего отторжения могла крыться в его финансовой несостоятельности. Подарки я не приняла, и в этот раз уже с изрядной долей раздражения сообщила, что он совершенно не в моём вкусе. А ещё, помнится, предложила обратить своё внимание на других девушек. Даже хотела познакомить его с одной приятельницей, которая как раз разделяла его страсть к компьютерным играм и балдела от умных нелюдимых парней.
А потом всё в одночасье изменилось. Тот день по-прежнему вспоминался с трудом, всё казалось смазанным, нечётким, но боли уже не было. Родители куда-то исчезли (и мне почему-то было всё равно куда), а я, умирая от счастья, услышала от Аркадия: «Теперь ты моя. Собирай вещи и переезжай».
Кстати, его родители тоже съехали днём ранее, но, в отличие от моих, их местоположение было известно. Аркаша всего-то сослал их на дачу, внушив, как видно, неожиданное желание перебраться в деревню, в которую раньше они наведывались только летом. Правда, деньги он им исправно пересылал: на его загадочной работе, которую он посещал не чаще двух раз в неделю, платили предостаточно.
Ладно, я согласен, прервал мои воспоминания тяжёлый голос Аркадия.
Ну и отлично! обрадовался Григорий. Через пару минут она принесёт нам кофе, а потом ею займусь я
Ага, разбежался. Я встряхнулась. Потом поплачу и покричу. Потом обдумаю, как это вообще возможнопросто взять и околдовать человека. Потом придумаю, как вернуть себе паспорт. Всё потом. А сейчас надо бежать. Нельзя медлить ни секунды.
Может, поторопить её?.. нетерпеливо уточнил Григорий.
Я, перекладывая жетон из руки в руку, будто выпустить его было подобно смерти, подхватила сумку, смела в неё несколько до безобразия мятых купюр с той же тумбочки (видимо, когда-то вытащенных Аркашей из карманов перед стиркойв моём положении ничем не стоило пренебрегать), сунула ноги в кроссовки и взялась за ручку.
Что удивительно, дверь поддалась сразу.
В тот момент я даже не удивилась тому, что она оказалась незапертой. Видимо, от обилия эмоций наступил перегруз системы.
Более-менее очнулась я только на улице. Но не остановилась, рванув прочь от дома так, будто за мной черти гнались. Я петляла по дворам, сворачивала в переулки, путала следы замедлилась только тогда, когда осознала, что удалилась на порядочное расстояние от дома и жутко устала.
Усевшись на какую-то скамейку в одном из дворов, я вдруг поняла, что всё это время продолжала сжимать в руке тот самый золотистый жетон. Более того, при мысли о том, что можно положить его в сумку или карман, становилось здорово не по себе.
Лежащий в сумке смартфон ожил, разразившись знакомой мелодией. Аркадий обнаружил пропажу. Брать трубку я не стала. Тогда он принялся присылать мне сообщения, одно за другим.
«Немедленно ответь, а то разозлюсь!»
«Как ты вышла через закрытую дверь?»
«Думаешь, получится сбежать? От меня не скрыться, и сейчас ты в этом убедишься!»
«Эй, ты что, украла мой жетон?! Как ты смогла?! Немедленно верни, иначе мне конец!!!»
«Малышка, ты обиделась на мою резкость? Ну прости меня, пожалуйста! Прошу тебя, вернись, и мы всё обсудим»
«Только не садись в общественный транспорт!!!»
Последнее сообщение было особенно странным. Причём тут общественный транспорт? Впрочем, неважно. Оно натолкнуло меня на мысль, что можно поехать к одной давней приятельнице. Я отключила телефон и решительно встала со скамейки.
Да, друзей Аркаша разогнал, а с этой девушкой мы общались раз в пятилетку и никогда не тусовались вместе во дворе. Она была дочкой маминой университетской подруги и жила на другом конце города. Когда-то я ездила туда с мамой: она болтала с подругой, а мы с Надей играли в компьютерные игры в её комнате и делились секретами.
Надя человеком была довольно флегматичным и замкнутым, людей не особенно любила, зато тех, с кем хоть раз подружилась, ценила высоко. Будучи однажды включенным в её жизнь, так просто человек оттуда выйти не мог.
Поэтому на тусовки мы с ней вместе никогда не ездили, однако я точно знала, что могу в любой момент к ней заявиться и она меня примет, выслушает, оставит ночевать.
Учитывая, что и раньше наше общение ограничивалось редкой скупой перепиской и крайне редкими ночёвками (я приходила к ней только, когда меня всё доставало и хотелось покоя, а такое бывало всего пару раз), Аркаша вряд ли знал о её существовании. А из его сообщений выходит, что по какой-то причине отследить он меня не смог, хотя был уверен, что сможет. И кажется, всё дело в этом самом жетоне. Что ж, если так, из рук я его в ближайшее время не выпущу.
Я решительно направилась к видневшейся между домами остановке.
Автобус пришёл сразу, как по заказу. Я загрузилась в него, размышляя о том, что делать дальше, и стараясь удержать подкатывающую эмоциональную лавину. Это было очень непросто. В какой-то момент мне показалось, что я не справлюсь и скачусь в истерику. Поэтому я сцепила зубы и заставила себя сосредоточиться на злости. Не самое созидательное чувство, но сейчас только оно держало меня на плаву. Не сдамся гаду! Сделаю что угодно, но не сдамся! Больше он меня не получит!
Внезапно я заметила, что в салоне происходит что-то странное. Люди застыли в разных позах, как будто кто-то поставил их на паузу. Автобус плавно затормозил на остановке. Двери открылись.
Вот только такой остановки здесь быть не могло! Я отлично знала этот маршрут!
Вокруг простирался лес. Но что это был за лес! Никогда в жизни мне не приходилось видеть такого леса. И почему-то я была абсолютно уверена, что ни в одной стране не растет подобных деревьев.
Часть деревьев напоминала по форме гигантские шишки. Пучки хвои у такого дерева сворачивались в тугие кудри, а на верхушке располагался единственный на все дерево крупный цветок яркого малинового цвета. Мне даже показалось, что эти цветы еле заметно светятся, хотя днем с уверенностью утверждать было трудновато. Время от времени по лесу проходили порывы теплого ветра и с гармоничным звоном сдували с этих цветов искрящуюся на солнце пыльцу.
Ещё имелись невероятно узловатые деревца с бело-голубыми стволами и длинными ветвями, с которых почти до земли свисали целые гроздья мелких цветочков, похожих на розочки, но с серебристыми чашечками вместо нижних лепестков и тонкими трепещущими усиками посередине. На кончиках усиков мягко сияли шарообразные золотистые уплотнения, похожие на крошечные фонарики.
Одна из таких гроздей висела прямо перед окном автобуса, так что я рассмотрела всё в подробностях.
А посреди леса была остановка. Точнее, небольшой квадрат, вымощенный в шахматном порядке красно-коричневой и белой плиткой, а на нём новенькая будка сочно-вишнёвого цвета с симпатичным резиновым диванчиком внутри.
Игрушечная какая-то остановка, честное слово.
Нет, выходить я не собиралась, если честно. До последнего оставалась на месте, с неожиданным раздражением оглядывая окружающее пространство. Но автобус решительно не желал двигаться дальше, да и вообще признаков жизни не подавал. Застывшие люди тоже отмирать не торопились.
Я честно ждала. Долго. Мне очень-очень не хотелось покидать относительно привычное пространство и оказываться на незнакомой местности. И так ведь понятно, что дурацкие чудеса догнали меня в очередной раз. И скоро стало ясно, что они не отвяжутся, пока я не сделаю то, что мне по какому-то неведомому сценарию положено сделать. А точнее, не выйду на этой дурацкой станции (а автобус, готова поклясться, сразу же уедет).
Так и получилось. Я обречённо потопала к выходу, тихо ругаясь себе под нос. Стоило шагнуть на остановку, как двери автобуса за мной закрылись и он уехал.
Что и следовало ожидать, мрачно заключила я, оборачиваясь. Ого! Только этого не хватало
Дороги (я имею в виду проезжую часть) как таковой не было. Был кусок дороги, размером с остановку, который выходил из пустоты, а потом туда же и уходил.
У меня скользнула мысль шагнуть на эту дорогу и попробовать по ней пройти вслед за автобусом. Но едва я к ней приблизилась, как внутри зазвенела натянутой струной тревога. Нет, не буду рисковать. Вдруг опять автобус из ниоткуда выскочит.
А может, войти в будку, устроиться на удобном диванчике и подождать следующего автобуса? Да только что-то мне подсказывает, что это напрасное занятие. Если кому-то свыше понадобилось привести меня сюда, то уж вряд ли для того, чтобы немного посидеть на остановке. Скорее, мой путь лежит за остановку, в лес, туда, куда уходит основательно утоптанная дорожка. Не зря же меня туда так тянет.
Глава 2
Страшно не было. Ну почти. Было всё то же зудящее раздражение, но весьма умеренное. Кажется, сбитый с толку мозг так и не смог определиться, что делать с эмоциями. Слишком уж нестандартной была ситуация. Сначала откровения от Аркаши, а теперь и это.
Ладно, постою тут минут двадцать на всякий случай, а потом пойду по дороге. Она должна вывести меня к какому-нибудь жилью.
Так я и сделала. Автобус ожидаемо так и не пришёл, поэтому я глубоко вздохнула и неохотно двинулась к дорожке.
Лес отнюдь не был мрачным и угрожающим. Мелодично пели птицы, будто бы даже слаженно выводя какую-то мелодию, которая вплеталась в шёпот деревьев и хрустальное журчание невидимого ручья. Всё здесь было каким-то на удивление гармоничным. Я вдыхала напоенный ароматами трав, цветов и ещё чего-то неведомого, но манящего свежайший воздух и ощущала, как раздражение уходит, будто его и не было. Что-то тёплое и приятное толкалось внутри, отзываясь на звуки, запахи и виды чудесного леса. Конечно, я и понятия не имела, что ждёт меня впереди, но почему-то решила, что в таком месте попросту не могут жить какие-нибудь отморозки.
Дорожка, извиваясь, уверенно вела меня вперёд, то перекидываясь крепким мостком через прозрачную, как слеза, лесную речушку, то лавируя между кустов с невероятно странными прозрачными ягодами размером с три крупных виноградины, внутри которых застыли то ли жёлтые блёстки, то ли искорки. Прикоснуться к ним я не рискнула, так как, если всё это не галлюцинация, то откуда же мне знать, что они не ядовитые?
А потом я почувствовала взгляд. Жуткий, пристальный. Кусты зашелестели. Резко повернувшись, я успела увидеть, как внизу между ветвей мелькнуло что-то темное. Собака? Волк? Неведомый хищник, питающийся перепуганными девушками?
Мне стало здорово не по себе. Надо же, расслабилась в незнакомом месте! А ведь я совершенно ничего не знаю о местных существах! Вдруг этот чудесный лес оттого и чудесный, что людей тут всех подъели, и некому его вырубать и объедать ягоды с кустов? Хотя дорожка от остановки шла утоптанная. Да и остановка отнюдь не выглядела заброшенной.
Мне вновь померещилась мелькнувшая между листьев вытянутая морда. Кажется, даже сверкнули жёлтые глаза.
Застыв посреди дорожки, я принялась напряжённо вглядываться в место предполагаемой угрозы.
Неподалеку раздался свист (ветви тут же захрустелиневедомые зверюшки ломанулись на зов), а потом приятный мужской голос мягко уточнил:
Ну и кого вы там нашли, негодники?
Меня, чуть хрипловато сообщила я. Простите, а не могли бы вы сразу сказать, насколько у вас злобные намерения, чтобы я могла морально подготовиться?
В кустах негромко засмеялись, а потом на дорогу вышагнул парень. Точнее, не вышагнул, а выскользнул. Плавно и мягко, как-то даже по-змеиному.
Надеюсь, ты не разочаруешься, если я скажу, что никогда не имел таких проблем с девушками, чтобы подкарауливать их в засаде? с улыбкой, обнажающей чуть удлинённые клыки, уточнил он. Поэтому я просто тут прогуливался.
Не разочаруюсь, с облегчением заверила я, разглядывая его во все глаза. Питомцев выгуливал?
Ну а что? Он мне тыкает, и я ему буду. К тому же старым и солидным он не выглядит. Максимум лет на пять меня старше. Или и того меньше. А уж если еще и взять в расчёт его неформальную внешность
Честно говоря, при взгляде на его смуглое дерзкое лицо так и подмывало ляпнуть какую-нибудь гадость, поскольку никак не оставляло чувство, что он просто не может не насмехаться над окружающими и в целом даже не особенно контролирует этот процесс.
Выразительные тёмно-карие глаза казались почти чёрными, что, впрочем, отнюдь не добавляло ему строгости, хотя в целом в чётких чертах лица незнакомца не было ни следа округлой мягкости. Напротив, казалось, что тот, кто рискнёт нанести удар, здорово расшибёт руку.
Чёрные и явно очень жёсткие волосы были убраны назад (за исключением единственной выбившейся пряди, которая очень ему шла) и заплетены в короткую сложную косу. Наверное, будучи распущенными, они доходили до лопаток. На одном ухе поблёскивало интересное украшение: гибкий металлический дракончик с кожистыми крылышками цеплялся маленькими лапками за хрящ. Его крошечная головка лежала на верхушке уха, а хвостик спускался аж до самой мочки.
Парень был широкоплечим, но худощавым. Чёрная безрукавка обнажала жилистые и явно сильные руки с длинными пальцами и неожиданно чёрными ногтями, на которых белым цветом были невероятно искусно нанесены какие-то символыпо одному на каждый ноготь. Подобные же символы (только тёмные) тремя кольцами обхватывали предплечья и ещё один, крупный, я заметила сбоку на шее.
Помимо безрукавки на парне были узкие брюки, перехваченные широким поясом и заправленные в высокие сапоги на шнуровке. Выглядел он очень стильно и наверняка стал бы звездой на каком-нибудь рок-концерте.
Ага, выгуливал. Своих собачек. Они тебя напугали?
Собачек? с сомнением переспросила я. А сейчас они где?
В кустах сидят. Наверное, тебя боятся. От девушек, предпочитающих одинокие прогулки по лесу, всякое можно ожидать, знаешь ли.
Парень снова выдал свою шальную улыбку, которая почему-то пробирала до мурашек. Она относилась к тем видам улыбок, которыми одновременно любуешься и при этом ждёшь подвоха.