Сегодня к настроению высокопоставленного чиновника больше всего подходил джангарский «Яшмовый рассвет».
В дверь деликатно постучали. Угадав по ритму и числу ударов, кто именно просит впустить, губернатор сказал не выходя из-за ширмы:
Заходи.
Торопливо прошлёпав по деревянному, лакированному полу ступнями в толстых носках, перед ним предстал склонившийся в полупоклоне слуга в коричневой куртке и круглой шапочке.
Повинуясь движению бровей господина, он поставил на круглый столик специальный поднос на ножках, где над горелкой с углями негромко побулькивал пузатенький чайник из красной бронзы, после чего, кланяясь, удалился, оставив хозяина наслаждаться одним из его любимых занятий.
Безошибочно выдвинув нужный ящичек, тот поддел специальной ложечкой из слоновой кости немного сухих, скрюченных листьев и аккуратно высыпал их в чашечку из тонкого старинного фарфора.
Подняв взгляд на полочку, где выстроились в ряд разнокалиберные заварочные чайники, отыскал наиболее подходящий, на всякий случай заглянув внутрь.
Слуги знали, как трепетно их господин относится к чаепитию, и содержали посуду в идеальной чистоте. Тем не менее он всегда тщательно осматривал её, прежде чем приступить к приготовлению любимого напитка.
Убедившись, что внутри нет ни следов налёта, ни старых засохших чаинок, ни пыли, пожилой мужчина бережно положил крышечку фарфорового чайника на столик вверх дном, чтобы внутренняя поверхность не касалась лакового покрытия.
Затем, надев на правую руку варежку из толстого войлока, подхватил за ручку бронзовый чайник и заполнил заварочный кипятком ровно настолько, насколько нужно. Закинув в воду сушёные листочки, он сделал три спокойных вдоха, после чего вылил из него горячую воду в ту самую чашу. Отсчитав ещё три вдоха, вернул её в чайник.
Только повторив дыхательную процедуру в третий раз, вновь наполнил чашу, поставил её на блюдечко, прикрыл крышкой и направился к своему рабочему столу.
Настало время для заключительной части церемонии, которую высокопоставленный чиновник когда-то придумал для себя сам.
Вдумчивое приготовление напитка и неспешное смакование каждого глоточка помогало ему обрести душевное равновесие и упорядочить мысли.
А в последнее время Хосино Нобуро как никогда раньше нуждался и в том, и в другом.
Пройдясь косой смерти по побережью и землям Хайдаро, петсора изрядно добавила седых волос в его всё ещё густую шевелюру.
Губернатор до сих пор не мог без содрогания и тайного стыда вспоминать недостойный благородного мужа страх, охвативший его тогда, когда слухи о появлении этой всегубительной болезни подтвердились, и то облегчение, даже радость, что он испытал, узнав о «стене мечей», которая по указу Сына неба отделила заражённые земли от остальной части Благословенной империи.
Эпидемия всё же добралась до земель, подведомственных хозяину этого кабинета, но не дошла до столицы провинции. Тем не менее даже сейчас, когда демоны петсоры повержены суровыми духами стужи, забот у него не сильно убавилось.
Нужно привести в порядок обезлюдевшие уезды, ремонтировать мосты, дороги, дамбы. Необходимо составить списки умерших дворян, выяснить число оставшихся без хозяев земельных наделов, подсчитать хотя бы приблизительно, на сколько уменьшилось податное население, и какую сумму налогов не досчитается государственная казна. Кроме того, крайне важно правильно составить прошение на имя государя о помощи и вдумчиво подготовиться к её распределению.
И в это время, когда губернатору провинции буквально некогда вздохнуть, появляются ещё и семейные проблемы, отнимающие духовные и физические силы.
Удобно устроившись на мягкой шёлковой подушечке, он привычным усилием отогнал в сторону все мысли и принялся наслаждаться любимым напитком.
Приподняв крышечку, зажмурился, глубоко вдыхая аромат, не уступающий по яркости и насыщенности благоуханию самых утончённых благовоний.
Затаив дыхание, Хосино Нобуро упивался ощущениями и только, когда пришлось выдохнуть, сделал первый, крошечный, глоточек.
Ни один из сортов джангарского чая дешёвым не бывает. Но даже среди них «Яшмовый аромат» относится к наиболее изысканным. Однако то удовольствие, что испытывал сейчас хозяин этого кабинета, безусловно стоило тех больших денег.
На душе заметно полегчало, и даже вновь вернувшиеся проблемы уже не казалось столь неразрешимыми.
Поставив блюдце с опустевшей чашей на стол, он вновь звякнул колокольчиком.
Принесите анонимные доносы, господин Татосо.
Слушаюсь, ваше превосходительство, отозвался секретарь, приоткрыв дверь.
Ежедневно губернская канцелярия получала десятки, а то и сотни жалоб наиболее активных и сознательных верноподданных Сына неба, спешащих уведомить набольшее начальство провинции о проступках и злоупотреблениях младших чиновников, при этом очень часто забывая указать своё имя и место проживания.
Особо доверенный писец тщательно сортировал подобного рода послания, отбирая всё, что хоть как-то касалось видных чиновников, землевладельцев, богатых купцов и прочих влиятельных лиц Хайдаро.
Раз в пять-десять дней Хосино Нобуро лично просматривал доносы в поисках любой компрометирующей информации.
Подавляющее большинство из этой писанины отправлялось в корзину для мусора, а потом сжигалось, но отдельные экземпляры попадали в потайной шкаф хозяина этого кабинета, где хранились материалы на его самых видных сторонников и противников, а некоторые отправлялись в канцелярию для дальнейшего разбирательства.
Постучав и получив разрешение войти, секретарь внёс лакированный ящичек и поставил на рабочий стол начальника.
За господином Рокеро Набуро послали?
Да, ваше превосходительство, даже если собеседник удивился данному вопросу, то ничем этого не показал, всё же сочтя нужным добавить:Сразу же, как вы приказали.
Слуга ещё не вернулся? нахмурился губернатор.
Нет, ваше превосходительство, покачал лысой головой чиновник, объяснив:Я приказал без господина Рокеро Набуро не возвращаться.
Его начальник бросил раздражённый взгляд на окна. Из-за холодов их плотно закрывали решетчатые рамы, заклеенные белой, полупрозрачной бумагой, не позволявшей толком рассмотреть положение солнца. Но хозяин кабинета чувствовал, что с тех пор, как он приказал отправить посыльного за младшим братом, прошло уже очень много времени.
Мальчишка совсем отбился от рук, позабыв обычаи и наставления родителей, ни во что не ставя его ни как старшего мужчину в семье, ни даже как губернатора.
Подобное пренебрежение своим долгом и служебными обязанностями со стороны близкого родственника изрядно надоело высокопоставленному чиновнику.
Однако он не собирался демонстрировать своё раздражение в присутствии подчинённого, дабы не давать повода для лишних сплетен, поэтому голос его звучал также ровно, а изборождённое ранними морщинами лицо с изрядно поседевшей, аккуратно подстриженной бородкой оставалось по-прежнему бесстрастным.
Как только господин Рокеро Набуро появится, сейчас же приведите его ко мне.
Слушаюсь, ваше превосходительство, поклонился секретарь.
Не дожидаясь, когда тот скроется за дверью, хозяин кабинета взял из ящичка первый аккуратно сложенный листок.
Так, взятки. Неизвестный доброжелатель сообщал, что чиновники вымогают деньги за разрешение на строительство и перестройку лавок. Ничего нового и никакой конкретики. Скомкав послание, Хосино Нобуро отправил его в плетёную из бамбука корзину. Опять взятка. На сей раз требует какой-то писец. У мелких чиновников жалованье и без того мизерное, а донос написан на дорогой бумаге, да ещё качественной, поблёскивавшей тушью. Значит, автор не бедствует и в силах заплатить. Опять в корзину. И снова взятка. Но здесь губернатор заинтересовался, поскольку речь шла о родном брате секретаря цензора провинции. Тот требовал деньги за содействие в получении государственных подрядов. И хотя в тексте отсутствовали конкретные суммы, даты и даже фамилии подрядчиков, хозяин кабинета отложил бумагу в сторону для передачи в палату расследований. Там, скорее всего, ничего не найдут, но хотя бы потреплют нервы его давнему недоброжелателю.
Так, а это что? Рыцарь Вагого сожительствует со снохойженой своего младшего сына, которого отослал по делам в Кирохо. Это интересно. Среди провинциальной знати давно ходили неясные слухи о том, что сей достойный дворянин «разгребает пепел» с супругами своих сыновей, и вот теперь они получили подтверждение. Судя по почерку, писала женщина, может, кто-то из этих несчастных снох, уставших от внимания свёкра, или какая-нибудь из его жён? Вот только начинать официальное расследование пока не стоит. Пусть и этот донос полежит в тайном шкафу, дожидаясь своего часа.
Прочитав ещё с десяток жалоб и отправив семь из них в корзину, губернатор взял очередную бумагу.
Новый донос на начальника уезда Букасогосподина Бано Сабуро. На него писали довольно часто, вот только достойная внимания информация попадалась очень редко. Если опять речь пойдёт о взятках без конкретных сумм, фамилий и дат, то и этот листок пойдёт в мусор.
Брови высокопоставленного чиновника скакнули на лоб, а сухие губы скривились в иронической усмешке. Попрание нравственных устоев! О Вечное небо! Бано Сабуро нарушает моральные нормы, приличествующие дворянину и государственному служащему?!
Хосино Нобуро даже интересно стало. Однако, чем дальше он вчитывался в текст, переполненный витиеватыми выражениями и цветистыми оборотами, тем сильнее охватывало его недоумение пополам с раздражением.
Анонимные поборники высоких идеалов обвиняли начальника уезда Букасо в том, что тот выдаёт полудикую девицу из какого-то варварского племени за свою родственницу и даже намеревается её официально удочерить, даровав благородную фамилию представительнице дикого народа. Автор жалобы посчитал подобное поведение чиновника не только в высшей степени предосудительным и подрывающим устои Благословенной империи, но и преступным, поскольку господин Бано Сабуро вводит в заблуждение не только общество, но и самого Сына неба, а это уже покушение на государственную измену.
За время своей службы губернатору приходилось читать самые разнообразные жалобы и доношения, а также самому их писать. Нельзя сказать, что сей опус выглядел совсем уж уникальным, но и обычной эту кляузу назвать было нельзя.
Сам Хосино Нобуро вполне одобрял великодушный жест господина Сабуро, намеревавшегося удочерить какую-то девушку, видимо, оставшуюся сиротой после прокатившейся по тем землям петсоры, и нисколько не сомневался, что столь благородный дворянин не примет в свою семью кого попало, тем более чужеземку из какого-то варварского племени.
Поразмыслив, хозяин кабинета рассудил, что столь нелепый донос не достоин того, чтобы присоединять его к прочим жалобам на начальника уезда Букасо, хранимым в потайном шкафу. Подобному бреду место только в корзине для мусора.
Безжалостно скомкав бумагу и отправив её по адресу, он взял из ящика очередной донос.
Хвала Вечному небу, в нём речь шла о махинациях на строительстве дамб. Хотя там не указаны конкретные суммы, зато имелись фамилии тех, кто хорошо поживился за государственный счёт. Вот только среди них имелись хорошие знакомые губернатора и даже родственники шурина его третьей наложницы. Ясно, что в таком виде жалобе давать ход нельзя. Поэтому пусть полежит в шкафу. Однако палате расследований всё же надлежит проверить состояние дамб. Скоро весна, начнётся паводок, пойдут дожди. Если их где-то ненароком размоет, и будут наводнения с жертвами, это может привлечь внимание министров, а то и самого Сына неба.
Высокопоставленный чиновник невольно поёжился и потянулся к ящику, но тут в дверь деликатно постучали.
Войдите, разрешил он, откидываясь на низенькую спинку кресла.
Хосино Набуро предполагал, кто мог решиться побеспокоить его в такое время, и готовился продемонстрировать посетителю всё своё неудовольствие.
В кабинет вошёл коренастый молодой человек в шёлковом халате с опущенным долу взглядом покрасневших глаз, с выражением глубокого и искреннего раскаяния на опухшем, но тщательно выбритом лице с тонким, явно когда-то перебитым носом и короткими, рыжими усами.
Ваш недостойный младший брат прибыл по первому зову вашего превосходительства.
Однако ни смиренный вид, ни переполненный угрызениями совести голос уже не могли обмануть хозяина кабинета, слишком часто ему приходилось видеть и слышать нечто подобное. Рокеро каялся и просил прощение, но через какое-то время вновь попадал в историю, мало того что наносившую вред его и без того далеко небезупречной репутации, так ещё и бросавшей тень на всю семью.
По первому зову? с обманчивой любезностью переспросил старший брат.
Именно так, ваше превосходительство, по-прежнему глядя в безукоризненно чистый, покрытый лаком пол, подтвердил собеседник, делая несколько мягких, словно крадущаяся кошка, шагов.
Предупредительный секретарь тут же плотно прикрыл за ним дверь.
Я отправил за тобой ещё час назад! повысил голос губернатор, едва удержавшись от того, чтобы хлопнуть ладонью по столу. А ты только пришёл!
Простите, ваше превосходительство, но я не виноват, что ваш слуга так медленно ходит, пожимая плечами, пробормотал молодой человек.
Молчать! лакированные доски всё же удостоились удара белой, холёной дланью с украшенными перстнями длинными пальцами. Не смей дерзить старшим! Мне и без того надоели ваши пьянки, драки и развратные похождения! Своим поведением вы позорите память нашего отца и вызываете слёзы у матери. Никто из детей её мужа не огорчал нашу мать так, как вы!
Простите ничтожного, ваше превосходительство! посетитель рухнул на колени, уткнувшись лбом в пол. Мне так жаль, что я доставляю столько неприятностей старой госпоже Набуро!
Хорошо ещё, что наш отец и пятая госпожа наложница не дожили до такого позора, выплеснув скопившееся раздражение, хозяин кабинета начал успокаиваться и говорил уже не так громко. Иначе они бы просто умерли со стыда за такого непутёвого сына.
Я достоин смерти, ваше превосходительство! не поднимая головы, глухим от сдавленного рыдания голосом вскричал собеседник. Прошу вас, накажите меня со всей строгостью. Моя несдержанность принесла вам и госпоже Набуро столько огорчений!
Я устал от ваших бесконечных извинений, Рокеро-сей, оборвал его Хосино Нобуро, выпрямляясь в кресле и глядя куда-то поверх коленопреклонённого младшего брата. Наш отец особенно любил вас, как своё последнее дитя. Почитая его память, я помог вам сдать государственные экзамены на степень ейчей, устроил на хорошую должность и никогда не стеснял в деньгах. А чем вы ответили на такую заботу?
Я достоин смерти, вновь забубнил молодой человек.
Вместо того, чтобы усердно трудиться на благо Сына неба и во славу семьи, принося ей почёт и процветание, вы шляетесь по заведениям, играете в кости, дерётесь, проигнорировав его слова, вещал губернатор, выкладывая всё, что накопилось на душе.
Он долго раздумывал над дальнейшей судьбой непутёвого брата и пришёл к неутешительному выводу, что такого оболтуса можно исправить только тяжкой воинской службой где-нибудь подальше от цивилизации с её соблазнами. Правда, там опасно, и Рокеро может погибнуть, но тогда его, по крайней мере, можно будет почитать как героя.
Теперь высокопоставленному чиновнику надлежало так объявить о своём решении, чтобы брат воспринял это не только как наказание, но и как возможность искупить свои многочисленные проступки.
Но ваша последняя выходка переходит все границы. Вы опозорили меня и нашу семью перед всем городом! Да что там городом! Перед дворянством всей провинции! Поднять руку на благородного человека гораздо старше себя годами и общественным положением, заставив именитого землевладельца в одном белье выскакивать на улицу на потеху простолюдинам! Хвала Вечному небу, что его укрыла городская стража, иначе этот почтенный человек мог и умереть от перенесённых унижений. И тогда бы мне пришлось судить вас за убийство и приговорить к смерти.
Я, безусловно, виноват, ваше превосходительство, и не прошу о снисхождении, воспользовавшись паузой, подал голос собеседник, по-прежнему не смея поднять головы. Это всё из-за моей невоздержанности и вспыльчивого характера. Я приложу все усилия, чтобы исправить в себе эти качества, недостойные благородного мужа.