Она вздохнула, довольно и немного лукаво. И задышала уже ровнее. Дэн отчетливо это слышал. И так же отчетливо слышал, что дыхание это одно. Словно там, за стенкой, был только один человек, констебль Флавье, и вовсе не было никого другого. Или словно этот другой забыл, что такое дышать и как это делают.
Улыбка Дэна стала кривоватой, понимающей и не слишком веселой. Да, старший констебль Джеймс Бонд, вот так это и бывает, а ты и не догадывался, верно? Знал из словаря, что такое семья, конечно же знал, ты же Вond, не мог не знать. Но и мысли не допускал, что это может иметь к тебе хоть какое-то отношение. Ты ведь киборг, какая у киборга семья? Мать моя «DEX-компани» разве что, как ты сам недавно сказал, та еще семейка, лучше уж совсем никакой. Лучше одному. Да и привычнее, спокойнее, проще.
И вдруг до тебя доходит, что ты уже не один, что стал для кого-то своим, что тебя уже приняли. Всего, целиком, со всеми заморочками, проблемами и недостатками. Ничего толком не спросив, не выставив никаких условий и требований, просто по умолчанию, просто потому, что а как же иначе
От такого действительно можно зависнуть. Ну или в приступе отчаянной паники уйти за процессор и начать притворяться настоящим киборгом
Хотя Этот Джеймс все-таки Бонд, и есть надежда, что до такой жуткой глупости он все-таки не допаникует.
ЭпилогВторой визит Мозгоедов, или Еще немного местных достопримечательностей
Никогда бы не подумал, что тебе может понравиться такое, сказал Дэн, задумчиво разглядывая напарника. Смотрел он на Теда снизу вверх и с легкой иронией, чуть вывернув и склонив к плечу голову.
Пилот расположился на бухте швартовочного каната, держа в одной руке длинную удочку, а в другойтолько что открытую бутылку светлого нефильтрованного, и выглядел при этом довольным до неприличия. Они сидели на служебном дебаркадере у самой воды, в тени высокого борта основной платформы. Было очень жарко (даже в тени), сонно и безветренно, пахло солью, нагретым железом и водорослями, тишину нарушали лишь редкие ленивые шлепки волн по ржавому днищу понтона да далекие крики качаек.
Мне всегда казалось, что ты любишь куда более активные виды отдыха, чем дремать с палкой в руках на берегу какой-нибудь лужи.
Но смутить Теодора Лендера не удавалось даже ньюколорадским жукоидам на ферме его папаши, куда уж там рыжим навигаторам.
Ха! сказал он и сделал удочкой замысловатое движение, то ли салютуя, то ли намереваясь хлестнуть по воде. Во-первых, это не берег, а понтон. Во-вторых, не лужа, а океан. А в третьихзато я люблю пиво!
В доказательство последнего утверждения он сделал большой глоток из бутылки и удовлетворенно выдохнул.
Эт правильно, эт верно! задребезжал Старикашка Пью, то ли подхихикивая, то ли просто откашливаясь. Эт я уважаю, когда молодежь, значитца, тож, над понимать, уважает!
Он быстренько добулькал свою бутылку, наклонился и аккуратно поставил ее на понтон в полуметре от тедовской термосумки: вроде бы и ни на что не намекая, но со значением.
Платформа называлась Урожайной и была огромной: настоящий плавучий город со своими улицами, мастерскими, пристанями, магазинами, школами и детскими садами, голотеатрами, спортивными площадками и даже небольшим парком аттракционов. Ну и конечно жеогромным заводом по переработке водорослей, целым промышленным конгломератом, почти целиком заполнившим все шесть уровней ниже ватерлинии. По отсекам завода, открытым для туристов, их сегодня уже провели, и Дэна они впечатлили.
Посещение Урожайной входило в плановую экскурсию по платформам, приобретенную экипажем «Космического Мозгоеда». Посещение, экскурсия по платформообразующему предприятию, визит в парк аттракционов (оттуда они поспешили сбежать почти сразу, оглушенные детскими воплями) и на выбор: морская прогулка или рыбалка. Прогулка предполагалась на водных велосипедах, предельной скоростью которых стояло что-то около десяти километров в час, Теодор покосился на них со смесью ужаса и жалости и потянулся к стойке с удочками.
Второй визит «Космического Мозгоеда» на Нереиду проходил более организованно, чем первый, но ничуть не менее интересно. Разве что пока обходилось без вмешательства полиции (и Дэн надеялся, что так будет и далее). Попал сюда их грузовик на этот раз почти случайноосновной контракт был на доставку пары сотен мелкобурильных установок ручного типа (читайотбойных молотков) на соседнюю Веро́нику, откуда мозгоеды потом должны были стартовать далее по маршруту, забив весь грузовой отсек партией свежедобытого местными старателями хреночтототамфигнеза. Который, в свою очередь, очень ждали на Ломоносове-16 (где этот ценный минерал служил основным сырьем для производства пенохреначтототамбитана, являвшегося то ли каким-то жутко новым элитным и усовершенствованным топливом для кобайков, то ли набивочным материалом для подушечек и матрасиков, Станислав так толком и не понял из сбивчивого объяснения заказчика, но важностью минерала в частности и Веро́ники в целом проникся).
Однако из-за технических накладок хреночтототамфигнез в искомых количествах мог быть доставлен на борт «Космического Мозгоеда» не ранее чем через восемь дней, и их следовало чем-то занять. Вероника была планетой скучной, почти безатмосферной и интересной разве что огромными залежами хреночтототамфигнеза, из-за активных разработок которого вся была изъедена шахтами, словно кротовыми норами, что добавляло ей пыли, но никак не прелести. Будь у нее хоть какая-нибудь атмосфера, и поднятая в верхние слои пыль могла бы обеспечить планету красочными закатами и восходами, но атмосферы не было, и пыль оставалась просто пылью.
Поэтому Станислав с радостью ухватился за предложение поработать почтовым курьером и доставить на соседнюю с Вероникой Нереиду скопившиеся посылки и бандероли, тем более что лету туда было всего-то шесть часов. «Обижаете, Станислав Федотович! Зуб даю, что не больше четырех!»«Теодор! Не лихачь». «Ха! Да если я буду лихачитья нас и за два с половиной доставлю!»«Теодор! Кому было сказано?»«Ладно, ладно А чего я? Я ничего, я так просто»
Разумеется, возвращаться с дивной курортной Нереиды на серую мрачную Веронику сразу после передачи груза никто не захотел: слишком ощутима была разница, слишком привлекательны пронзительно голубые океанские волны в обрамлении разноцветных пляжей и парков.
Станислав, немного смущаясь, предложил на этот раз прогуляться всем вместе, организованно и с местным гидом, так сказать, для повышения общего культурного уровня и укрепления командного духа. На быстрое согласие он при этом не особо надеялся и, ожидая более или менее активного сопротивления со стороны молодежи, был готов сразу же отступить и не навязываться (в конце концов, он же все-таки капитан, а не нянька, да и у ребят могут оказаться свои планы). И потому был приятно удивлен горячим одобрением и даже энтузиазмом, с которым это его предложение встретила именно что молодая часть экипажа. Как ни странно, больше всего уговаривать пришлось Вениамина, который все отнекивался и пытался остаться на борту под предлогом необходимости провести срочную ревизию медикаментов.
Сейчас измученный жарой и знакомством с местными достопримечательностями доктор мирно дремал в полосатом шезлонге, натянув на лицо панаму и не обращая внимания ни на крики птиц, ни на переговоры пилота и навигатора, ни даже на непрестанный дребезжащий тенорок Старикашки Пью («Зовите меня Старикашкой Пью, меня все так зовут, хе-хе, ваше здоровье!»). Похоже, местная жара и энтузиазм экскурсовода совместными усилиями доконали всю некибермодифицированную часть экипажа, если капитан предпочел спасаться в кондиционированной прохладе кафе и даже такой заядлый рыбак, как доктор, не стал распаковывать свою удочку, так и оставил лежать на рифленой металлической палубе. Разве что Теодор, как самый стойкий и молодой, ограничился помощью термобокса с живым и нефильтрованным.
Площадка у трапа предполагала коллективные посиделкикроме штабеля сложенных шезлонгов там находился еще и столик, но Тед предпочел устроиться на самом краю дебаркадера, на смотанных канатах, словно действительно собирался ловить рыбу. Поставил рядом звякнувшую сумку, с которой не расставался последние пару часов. И первым делом, как ни странно, расчехлил все же удочку, а лишь потом термобокс с фирменным пивом «Урожай»светлым, живым, нефильтрованным.
В магазине, кстати, он не стал смотреть на этикетку, сказав, что если и пиво тут тоже делают из водорослей или рыбыон не хочет об этом знать.
Дэн, поколебавшись, разулся и присел рядом на самый край настила, опустив ноги с бортика. Понтон служебного дебаркадера над ватерлинией имел более метра, и поболтать ногами в океанской водичке не представлялось возможным, но босые пальцы чувствовали близость воды, и это было приятно. А еще мелкие волны, гулко шлепая в металлический бок, иногда обдавали ступни брызгами, и это тоже было приятно.
Дэн протянул руку и вытащил из термобокса бутылку, холодную и слегка влажную (на воздухе стекло мигом запотело), снял зашипевшую пробку, сделал глоток. Покатал на языке, анализируя. Ну да, водоросли, конечно. Генномодифицированные и по вкусу ничем не отличимые от хмеля и солода. Но Теду, наверное, все равно лучше про это не говорить. Дебаркадер слегка подрагивал и покачивался на мелких упругих волнах, и это тоже было приятно. На основной платформе качка не ощущалась совсем, даже рецепторами Дэна. Странно, но отсутствие качки там было точно так же уместно и доставляло почти такое же удовольствие, как ее присутствие тут.
Настроение не испортило даже то, что не успел Дэн сделать первый глоток, как на площадку выполз абориген преклонного возраста и весьма потрепанного вида, ворча себе под нос что-то о вконец испорченных нравах современной молодежи. Его негромкое бурчание ничуть не мешало ни здешней тишине, ни Дэну, воспринималось так же, как прочий природный шум: плеск волн или крики качаек. Тем более что бурчал старикашка не скандально, а скорее осторожно-намекающе, многозначительно поглядывая при этом на термосумку.
Понявший все правильно Тед щедро протянул аборигену запотевшую бутылку, которую старичок аккуратно выхватил цепкой костлявой лапкой и ополовинил в один глоток, ловко отщелкнув пробку ногтем большого пальца, крепким и желтым, словно старая кость. После чего речи о распущенности и неуважительности представителей нынешнего поколения оказались благополучно забыты, сменившись восхвалением великой планеты Нереида и ее не менее великой истории («Какие люди были! Монстры, а не люди! Вот возьмем, к примеру, Теренса Первопроходца, слышали о таком? Конечно не слышали, да и откуда вам слышать-то, вы ж инопланетчики, летаете там себе, а у нас о нем каждый ребенок»)
Когда старичок вытащил откуда-то помятое жестяное ведро, перевернул его донышком вверх и взгромоздился на этот импровизированный насест (и все этони на секунду не прекращая болтать), Дэн понял, что сосед устроился рядом с ними надолго. И просто вписал его в окружающий ландшафт как нейтральный фактор, представляющий умеренный интерес и не представляющий опасности. Вениамина Игнатьевича болтовня нового соседа не будила, Теодора не раздражала, а значити устранения данный объект не требовал. При желании Дэн мог бы перенастроить аудиофильтры и вообще выключить его скрипучий голос из зоны слышимости, но пока такого желания у него не возникало. Впрочем, желания прислушиваться к легендам о великих нереидских первопоселенцах, которые были намного более велики и круты, чем все прочие первопоселенцы, не возникало тоже. Так, иногда только, самым краем, если голос вдруг становился громче.
Старичок был странным. И, наверное, именно поэтому отлично вписывался в этот странный мир под названием «планета Нереида».
Странная планета. Странная уже хотя бы тем, что не вызывала у Дэна никаких негативных эмоций, хотя вроде как бы и должна была. Именно в силу своей странности и непонятности, потому что все необычное и выбивающееся из привычной нормы может оказаться опасным. Это аксиома. Киборги не страдают паранойей, они на нее запрограммированы. Любая потенциальная опасность вызывает тревогу, заставляет мобилизоваться, напрягаться, быть готовым бежать или вступать в бой.
Любая. Но не Нереида.
Дэн и сам толком не смог бы сформулировать, почему она казалась ему настолько странной. Вроде бы планета как планета. Ну да, провинциальная, не слишком развитая, заточенная под разведение и переработку всего, что может произвести океан, а совсем недавно начавшая разрабатывать еще и золотую жилу туризма, когда какой-то богатенький прожигатель жизни, случайно заброшенный сюда неудачным прыжком, поохотился на местное морское зверье, остался в полном восторге и расписал все прелести «реальной охоты на доисторических подводных монстров» в своем блоге.
Об этом тоже рассказывал сегодняшний экскурсоводвосторженный и улыбчивый белобрысый парнишка, одетый в белую майку и широкие шорты в цветочек (что вроде бы должно было вызывать неприятные ассоциации, но почему-то совсем не вызывало, вот и еще одна странность в копилку прочих). И он же показал им фотографии тех самых «доисторических подводных монстров»и из блога того туриста, и из других блогов, и свои собственные. А потом, в Столичном краеведческом музее (он хотя и расположен был на материке, но тоже являлся неизменной и неотъемлемой частью туристического маршрута), он рассказал об этих монстрах подробнее.
И тогда они потеряли Полину. Во всяком случае, потеряли как сознательного экскурсанта на всю дальнейшую часть экскурсиипоскольку Полина заявила, что намерена посетить расположенный на соседней улице филиал ОЗРК, и посетить немедленно, спасибо, ждать ее не надо, она их догонит как-нибудь попозже или же потом доберется до Космопорта сама.
Дэн хмыкнул, вспоминая собственную оторопь от этой части рассказа экскурсовода (вот и еще одна странность, словно мало других). Достал удочку. В конце концов, они же решили рыбачить, правда? Когда у тебя в руках удочкаты вроде как не совсем дурью маешься, вроде как и при деле. И даже если Станиславу Федотовичу надоест болтать с тем кряжистым и дочерна загорелым мужчиной из отдела дегустацииесть шанс, что он не решится отвлекать рыболовов и немедленно гнать их дальше по маршруту. Во всяком случае, может быть, решится на это не сразу.
Капитана они потеряли вторым, при экскурсии по заводу. У Станислава Федотовича и начальника одного из цехов нашлись какие-то общие знакомые, от обсуждения которых они тут же перешли к обсуждению планов возможного сотрудничества, рассмотреть которые решили в одном из кафе уровнем выше. Дэн подозревал, что контракты и даже общие знакомые тут только повод и капитан просто захотел посидеть и отдохнуть в уютной прохладе после трехчасового таскания по самой жаре. И Дэн его отлично понимал: на подводном заводе тоже было достаточно прохладно и возвращаться после этого снова под палящее солнце не было ни малейшего желания.
Дэн растянул телескопическое удилище на всю длину, освободил леску из зажимов и снял с наживки защитный колпачок. Инструктор сказал, что насаживать что-то живое или даже просто съедобное вовсе не требуется, каждая удочка оснащена сменными керамопластовыми наживками, легко заменяемыми при потере или откусывании. При намокании наживки в ней включается минитранслятор, генерирующий привлекательные для мелких хищников сигналы.
Дэн осторожно качнул удилищем, чтобы не задеть удочку Теда, и забросил наживку метрах в четырех от понтона. Там уже не было тени, и керамопластовая рыбка, перед тем как нырнуть, сверкнула на солнце, словно настоящая.
Странная планета Нереида. Здесь все не как у людей. Даже удочки.
Даже ОЗРК.
Он, чтоб вы знали, плывунец за лыжу поднимал! Груженый! Одной рукой! Старикашка Пью дирижировал новой бутылкой. Уже третьей, кажется. Вот кто из вас может поднять плывунец за лыжу? А? То-то же! А он поднимал! Были люди, даНа клыкана с одной рогатиной ходил! На клыкана, это ж понимать надо! А сейчас что? Тьфу ты, прости хоспади, плохого слова не сказать чтобыЗащищать они их удумали! Защищать! Это клыканов-то! Просто уму недостижимо
Старикашку Пью такое недостойное поведение современников, похоже, расстраивало всерьез: в его возмущении искренности было под девяносто процентов, и огорчения немногим меньше. Он даже словно забыл про пивокстати, уже новую бутылку, хоть и держал цепко, но пробку до сих пор так и не сковырнул. Сидел ссутулившись, вздыхал, покачивал головой.
Дэн его понимал. Ему и самому на пару секунд подвесило процессор сообщение улыбчивого экскурсовода, что нереидское ОЗРК расшифровывается как Общество Защиты вовсе не Разумных Киборгов, а Реликтовых Клыканов. Ну да, тех самых, на которых сегодня устраивают экстремальные охоты для богатеньких туристов, а первопоселенцы в своем величии ходили чуть ли не с голыми руками. Ну то есть с рогатиной.