А потом мир вокруг изменился. Я изменилась. Жизнь изменилась.
Открываю глаза. Вижу новое небо, вдыхаю кристально чистый воздух и понимаю, что что-то не то. Ничего не помню. Не знаю, что делать дальше. Таким был мой последний день на Земле и таким был мой первый день на Заруне
С тех пор минуло немногим более трех лет. Этот мир, взяв меня как чистый лист, написал мою новую историю. Он научил меня дышать зарунским воздухом, думать как житель Заруны и жить как ириданка. Я стала другой. Более решительной, смелой и уверенной в себе. Я обрела самых дорогих мне существ во всей Вселенной. Забава. Лахрет. Братец Март. Лия. Магон. Неутомимый и неугомонный Зунг, искатель древностей. Мрачный Наран. И даже этот мегащепитильный Мэнона они стали частью моей истории. Они стали частью меня.
А теперь память вернулась. Кто же я теперь? Таня Кравцова или Лана Ноа?
Обхватив в безысходности голову ладонями и запутав пальцы в русых кудрях, я тихо застонала. Как теперь соединить воедино две совершенно разные личности? Как научиться жить с таким немыслимым прошлым? Мне же никто не поверит! Это же полный абсурд! Яс другой планеты! Меня же на смех поднимут. А Лахрет что он обо мне подумает? Стоит ли ему говорить правду? Просто невероятное безумие какое-то!!! Лучше бы я никогда не вспоминала прошлого. Ведь что я могу изменить? Как вернуться домой? И главное, хочу ли я этого?!!! Где теперь мой дом?
Я оглянулась на блестящую избела-серебряным глянцем громадину, развалившуюся просто на невероятно огромной кровати. Она сладко сопела в две дырочки, не подавая никаких признаков беспокойства, как это часто бывало, когда мне снились кошмары. Близился рассвет. Перед рассветом ее сон был особенно крепок. Забава. Моя драгоценная, преданная, неизменная Забава. Некогда бывшая королева, теперь нира со способностями королевы. Мне нравился ее настрой. Она совершенно не переживала, что не может теперь подарит миру Заруны детей. Для нее вся жизнь и будущее сходились на мне. Главноечто я рядом. Остальное не важно. Во всей Вселенной нет, и не может быть, преданнее существа, чем ниясыть. И она рядом со мной!
Грудь моя поднялась высоко в глубоком вздохе и я, счастливо улыбнувшись ее присутствию рядом, положила ладонь на морду Забавы. Все будет хорошо, пусть часто и не так, как хочется. Ведь она рядом
Стянув с края кровати ватный халатик и накинув его на плечи, вышла на балкон-террасу. Поежившись от свежего влажного воздуха, я бесшумно подошла к перилам и уронила взгляд на предрассветный Ир. Высокие остроконечные здания, белыми пятнами вырывавшиеся из густоты зелено-бардовых насаждений, казались сейчас особенно сказочными. Легкий туман редкой дымкой стелился среди извилистых улиц города, скрывая первых ранних «птичек», вскочивших со своих постелей ни свет ни заря, чтобы вовремя прийти на работу. Среди густой листвы деревьев, сидя на корявых веточках, чудные утренние птички захлебывались в своей невыразимо сладкой песне, призывая красивых партнерш на вечный танец любви. Где-то недалеко прогудел аэрокар, пролетая по тихим улочкам. Внизу кашлянул охранник, и гулкое эхо далеко унесло этот звук. Чудесное утро! Утро на планете Заруна.
И тут меня взволновала мысль о маме и бабушке. Как они там? Сделали ли маме операцию? Жива ли она? А бабушка? Что было с ними, когда они узнали, что я пропала? Сколько боли испытали их любящие сердца? Сколько слёз они пролили, оплакивая меня? Сердце больно сжалось в груди от этих мыслей. Как же мне хотелось сообщить им, что я жива, счастлива и замужем. Судьба распорядилась так, что потеряв их, я обрела других родных. Мама! Бабушка! Я вас очень люблю! Не волнуйтесь! У меня все хорошо
Непослушная слеза кривым ручьем заскользила по щеке, опалив ее неприятным зудом. Раздраженно стерев сырость с лица, я шмыгнула носом, и твердо приказала не позволять себе плакать. Однако сердце упрямо ныло в груди, сжимаясь в тоске по родным лицам. Я должна найти способ их найти и заверить, что у меня все хорошо!
Часть 2. Полет Забавы
Не знаю, сколько я стояла на балконе, в задумчивости глядя на предрассветный город. Из оцепенения меня вывела Забава. Она еле слышно прошелестела из комнаты и села рядом, положив подбородок мне на плечо. Поток ее ласковых мыслей и ощущение родного тепла вернули в действительность.
Ты думаешь о своем сне?ее мысли немного терялись в потоке моих.
Угу - я по привычке положила ладонь на ее надбровье.
Я тоже его видела
Я знаю, - улыбнулась я, давно привыкнув, что мои мыслимысли на двоих.
Заглянула в ее фасетчатый переливающийся глаз, приятно блеснувший в мягком свете восходящего Раголара, солнца Заруны. Забава уже выросла и размерами обогнала многих нир, ничем не отличаясь от остальных королев. Кто не знал подробности ее медицинской истории, легко путал с королевами.
После выздоровления, каждые два месяца мы с нею летали в медицинский атконнор, что в Небесном Ире, на профилактику и обследования. На этом настаивал Мэнона, по происхождению тарак, по духу - человек. Я знала, что гадак не оставлял надежды найти способ вернуть Забаве репродуктивные функции, во всем виня только себя. Он делал все возможное и невозможное. Пробовал разнообразные формулы, экспериментировал (в разумных пределах) над медицинскими растениями и препаратами. Улучшал и менял уравнения, усовершенствовал и адаптировал их под генном Забавы. Для него это стало целью жизни. Наверное, даже когда он спал, решал необходимые уравнения. Возможно, о физиологии ниясытей на Заруне уже никто столько не знал, сколько этот упорный тарак.
Всё же, несмотря на все его усилия, я не хотела лелеять иллюзий на этот счет. В глубине души, я уже давно решила, что Забава никогда не забеременеет. Что бы Мэнона не говорил, веры мне не прибавлялось. И летала туда только из-за необъяснимой привязанности к чудаковатому профессору-гадаку.
За те два года, что он провел в атконноре Небесного Ира, Мэнона очень изменился. Мне иногда казалось, что в этом неугомонном гадаке было больше человечности, чем в некоторых людях. Те, кто его хорошо знал и тесно с ним сотрудничал, проникался к нему неподдельным уважением. Конечно, у гадака были и неприятели, которые переносили его присутствие исключительно из-за его близких со мной отношений. Иначе где-нибудь уже давно задавили бы в темном переулке. Правда, Мэнона мало над этим заморачивался, будучи поглощенным отчаянной идеей исцелить мою Забаву. Он просто жил в лаборатории. А на мои укоры, что он почти не отдыхает, он всегда отвечал, что рожден для этого места и другого себе не представляет. Приходилось лишь умиляться его неуемной целеустремленности.
Просила остальной персонал во всем с гадаком сотрудничать и давать все, что он попросит. И они слушались. Слушались беспрекословно. Сначала я удивлялась такому почтительному отношению ко мне, потом махнула на это рукой и даже привыкла. Как бы там ни было, была Забава королевой или нет, все считали меня и ее героями. Ведь то, что я вернулась из плена тараков живой и невредимой, являлось колоссальным достижением. Люди, благодаря этой моей печальной эскападе, узнали об укладе жизни врагов то, что не удавалось узнать за сотни лет. Мало того, привела живого пленника. А ведь до этого тараки живыми в плен никогда не давались!
Было время, когда некоторые боялись, что Мэнона хочет украсть важные секретные сведения и удрать обратно на родину. Но когда его однажды обнаружили на пустой стоянке флайеров при разборке двигателя для доработки какой-то там нужной детали одного из медицинских сканеров, то поняли, что он даже не думает о побеге. Он тогда разобрал половину машины, прежде чем его обнаружили. А ведь, если бы он хотел сбежать, сделал бы это раз десять и никто бы не заметил. Тогда, возле флайера он еще громко возмущался, что ему не дали закончить начатое.
После этого многие успокоились и перестали смотреть на того искоса. А когда где-то находили разобранную технику, снисходительно махали в сторону гадака, и спокойно продолжали работу. Скажу, Мэнона не напрасно разбирал оборудование. То, что после он конструировал, становилось сенсацией года. За те короткие два года его работы, было создано такое количество нужного и интересного оборудования, что его мелкие «шалости» с разборами никого уже не раздражали. А у некоторых вызывали даже горячие споры о том, что в ближайшее время гадак наваяет. Кое-кто даже ставки делал.
Затем я подумала о времени, проведенном в книжном хранилище атконнора с Зунгом Тито, хранителем библиотеки. Мы продолжали лелеять надежду, что когда-нибудь все-таки найдем ту самую книгу, что идеально бы подходила под разъемы в пюпитрах в найденной мною комнате. Комнате, о которой мы втайне думали, как о пути к потерянной древней рукописи, открывающей тайну происхождения людей на Заруне. После того, как о существовании этой комнаты, которую мы назвали Комнатой Древних, узнали, на некоторое время доступ к ней закрыли. Потом, благодаря влиянию Лахрета, к комнате проход вернули. Только это мало что изменило. К разгадке мы так и не приблизились.
Сейчас Комната Древнихеще одна страничка в истории Заруны, музейный экспонат (если так можно сказать), куда по определенным часам водили студентов и показывали историческое наследие. Никто не знал разгадки этой комнаты. Обнаружение ее не произвело большого фурора. Для большинства это было лишь еще одной археологической находкой Заруны, которых на ней оказалось немало. Так, мы часто вылетали на всевозможные исторические объекты и погружались в давние часы Иридании. Я любила бродить среди обветшавших развалин древних городов, поросших мхом и вьющимися растениями. Я часто представляла себе тех, кто когда-то строил их и жил там. Видела их истории, словно давно умершие возрождались в моей фантазии и ходили по узким брусчатым улицам, сидели в скверах, смотрели представления в амфитеатрах. В общем, я любила бродить среди молчаливого напоминания о забытых «страницах» блужданий человечества в поисках счастья и гармонии.
Если говорить о политических событиях страны за эти прошедшие два года, то они были не так занимательны. Скорее тяжелы и невероятно сложны. После осуждения бывших правителей, Мары и Тирета Ниасу, лортом Ира (столицы) стал лорт Ханам Кос, муж Рии, наездницы королевы Шимы. Высший Совет определил Шиму Старшей королевой, хотя ниясыти, всегда определявшие Старшую королеву, негласно смотрели в сторону Забавы (что вызывало массу недоумения со стороны людей). Шима ей всегда безропотно подчинялась. Пусть люди, следуя Своду Законов, не могли признать бесплодную ниясыть Главной, сам же крылатый народ думал иначе.
Кстати, сейчас в Гнездовье (так называется место, где королевы откладывали яйца) грелось на площадке Рождений двенадцать яиц. К сожалению, среди них королевского не оказалось, что очень огорчало всех. Причиной огорчению было то, что во всей Иридании насчитывалось всего лишь сто две королевы (правда недавно в одном из областных городов одна молодая королева подарила свету одну наследницу). Но этого было слишком мало на двадцать тысяч ниясытей. Печальное соотношение. А ведь еще сто лет назад Иридания насчитывала двести тысяч ниясытей и достойно боролась с таракской угрозой. Однако последняя война унесла слишком много Крылатых Спасителей Иридании. Слишком много Так что двадцать тысячкапля в море. И когда случилась беда с Забавой, мир скорбел.
Лахрета в последнее время я видела только на занятиях (он все-таки продолжал преподавать некоторые предметы, но не так, как раньше). Это сильно меня расстраивало. Я до сих пор не знала, замужем я или нет? Конечно, я понимала, что работа, забиравшая просто слоновую долю его времени, изматывала до изнеможения. Угроза тараков усилилась, и каждый наездник был на вес золота. Особенно мой Лахрет. Таланта организовывать, руководить и понимать суть вещей, у него было хоть отбавляй.
На рубежах не хватало опытных наездников. Муж сутками пропадал на границе. Эти скудные свидания - «Привет!» «Как дела?» - просто убивали меня. Близки мы были крайне редко, если это вообще можно было назвать близостью Я с ума сходила! Сердилась на него. Не разговаривала. Объявляла бойкоты. Не помогало. А еще эта безумная мысль о ребенке! Я дико хотела родить Лахрету ребенка и жаловалась ему на это. Иногда он нервничал, говоря: «Я не Всемогущий!». А порой просто ласково гладил меня по голове и шептал: «Милая, ты же знаешь, что детское аро ниясытей подавляет все детородные функции наездников. Вот Забава вырастет, и тогда мы подумаем. Хорошо?» Я тяжело вздыхала и принимала все как есть. Детское аро ниясыти. Это такая их физическая защита. Они требовали всецелого внимания и не хотели его делить ни с кем. Так что до половозрелости Забавы я и думать должна забыть о ребенке. У меня самый главный ребенокэто Забава. Все остальное потом.
Мысли об этом забрали все утреннее время до полного восхода Раголара. Забава не мешала думать, поглощая мои мысли, как губка, и иногда делая поправки. Воспоминания о моем прошлом она восприняла совершенно спокойно, словно это так и должно быть. И ничего удивительного в этом нет абсолютно. Ну, есть во Вселенной планета Земля. Ну, пришла я оттуда. Ну, и хорошо. Пусть будет так. Она рада, что я пришла к ней. Зачем ломать голову о том, почему и как? Сокрушаться? Я все равно останусь для нее любимой Ланой. Откуда бы я ни пришла. Главное, что пришла!
Люблю тебя, - нежно покосившись на покоившуюся на плече морду, шепнула я.
И я тебя, - последовала пауза.Мы сегодня летим в Небесный Ир?
Да, дорогая. Вчера вечером звонил Мэнона. Напомнил об этом. Просил не опаздывать. У него там какая-то очередная сенсация. Так что я сейчас переоденусь и буду готова.
Но прежде я хочу поесть!
Ладно, тогда встретимся у входа в атконнор.
Она довольно уркнула и, легко перекинув через перила, полетела в сторону огромного ставка недалеко от атконнора. Там обычно кормились все местные ниясыти. В этот ставок регулярно поставлялось достаточно свежей рыбы, и никогда не было проволок. Забава уже давно кормилась там сама и в моем сопровождении не нуждалась, разве что для компании. Даже не помню, когда это случилось в первый раз. Проследив за ее легким и плавным полетом, я развернулась и отправилась за привычными утренними процедурами.
В столовой я оказалась одной из первых. Самой первой ласточкой был преподаватель военного потока, мастер боевых искусств. Нахмурив густые черные брови, он внимательно что-то изучал в своем коме, так что, когда я появилась в проходе, он не повел и глазом. Я заглянула на кухню. Повара, завязывая фартуки, сонно зевали и о чем-то друг с другом тихо переговаривались. На столе у входа стояли оставленные еще с вечера остывшие блюда. Но мне и этого было достаточно. Схватив тарелку с поджаренной рыбой, подвялый салат и, налив стакан сока, я быстро вернулась в главное помещение. Сидя у любимого столика и жуя холодный завтрак, я продолжала думать о своих воспоминаниях. А когда прожевала последний кусок рыбы, пришла к твердому решению никому ничего не говорить о том, кто я на самом деле. Смысл? Все уже давно привыкли ко мне такой, какой я стала. Незачем шокировать окружающих такой невероятной информацией. Для меня ведь ничего не изменилось. Ну, скажу всем, что я инопланетянка. И что дальше? Покрутят у виска и скажут, что Лахрет довел жену до сумасшествия.
Итак, с этим твердым решением я встала из-за стола и направилась к выходу. У лестницы атконнора меня с нетерпением уже ждала Забава. Уютно усевшись на ее теплой шее и привычно ухватившись за шейные складки, я послала свою «ниру» в Небесный Ир. Перед этим, конечно, ясно представила все необходимые для этого ориентиры, как учил меня Лахрет. Это необходимо так же, как для пилота внести данные о конечном пункте назначения автопилоту. Я представила утренний купол медицинского атконнора с четырьмя цилиндрическими башнями по углам, его бело-зеркальную поверхность и дивный ландшафт перед обрывом парящей глыбы. Забава понятливо крякнула, окутала нас защитным полем и вызвала перед нами вход в зияние,так называемую прореху в пространстве (ниясыти без труда пользовались телепортацией),легко нырнув в его объятия. Я помню, как однажды спросила у нее, как она это делает. Забава ответила что-то невнятное вроде того, что она просто хочет его увидеть, и оно открывается. Очень понятно, слов нет! Но я не настаивала на детальных объяснениях. Есть вещи, которые Забава просто не могла объяснить, так как делала это на подсознательном уровне. Нас окутал привычный фон радужного перламутра со смазанными разводами, потом десять секунд и мы парим над медатконнором.
Идя перед Забавой по гулким коридорам медицинского атконнора, я снова мыслями возвращалась к прошлому. Разве я могла тогда знать, что буду так легко преодолевать пространство, как сейчас? Я-то ведь и фантастику читала только в школе. Одна из них была о путешествии к Затерянному миру да Таинственный остров Жюль Верна. Больше что-то не припоминается ничего. А тут с моей жизни можно писать фантастику.