Ничего, я в ответ тоже раздражённо повышаю голос. Сколько можно? Почему он не может просто отпустить меня? Тупые разговоры
Так, какого хрена? Ну-ка говори.
И, чтобы добить меня окончательно, капитан ещё хватает меня за плечиблядь, необязательно тыкать в меня своей мокрой футболкой, лучше бы надел её обратно, эксгибиционист хренов.
Ну, тут уж я вряд ли смогу что-то сказать: голос по ходу вообще пропал. И сам чувствую, что краснею.
Вместо внятного убедительного объяснения я могу думать только о том, что Син так близко, ичёрт! взгляд словно сам собой, совершенно предательски, сползает на его губы, а в сознании, прежде чем я успеваю её остановить, мелькает мысль, что только ведь и нужноодно лёгкое движение, чтобы дотянуться
Между нами повисает паузадолбаная многозначительная пауза, и я чувствую мгновенную заминку в его движениях, пальцы на моих плечах словно бы чуть вздрагивают. Точно почувствовал. Да тут всё понятно, любой догадался бы, по одной только моей красной морде.
Бросив последний взгляд на его губывовсе не потому, что хочу смотреть именно на них, просто не хватает духу глянуть в глаза, всё же вырываюсь и чуть не бегом скачу в раздевалку. Хватит с меня! Наверняка вот теперь-то он всё понял. Да и к чёрту. Завтра же подам заявление. Только нужно попасть в обед, когда капитана не будет, попрошу бланк у его помощников. Хотя он ходит в столовую чёрт знает как, это не угадаешь.
Мыться? Нет уж, нахрен это всё! Не собираюсь я тут раздеваться и ждать, пока это бесстыжее чудище тоже придёт в душ. Глядишь, ещё решит продолжить разговор. А что такого, подумаешьбудем намыливаться и вести беседу, одно другому совершенно не мешает.
До своей комнаты долетаю, наверное, быстрее скорости света. Сейчас футболкус рваным рукавом и брызгами кровипоменяю, пересижу часик, пока народ рассосётся, и схожу в душ на этаже.
Как бы мне завтра подгадать в такое время, когда Сина не будет? В голову не приходит ничего лучше, чем следить за выходомкогда он пойдёт в столовую. Ага, прятаться в кустах, может, даже с биноклем. Что за идиотизм
С другой стороны, ну зайду я, попрошу бланк Ничего особенного. При помощниках он, скорее всего, ничего не скажет. Да, будет неловко, но разок можно потерпеть. Зато после этого всё закончится, и я смогу вздохнуть спокойно.
Стук в дверьаж вздрагиваю.
Сколько раз представлял эточто он придёт, постучит Только в жизни, конечно, всё получается совсем не как в тупых фантазиях.
Может, всё-таки не он?
А кто?
Да нет, наверняка он.
Что, пришёл глаза попялить в комплекте с унизительными расспросами? Всё ведь ясно уже. «Так ты что, типа это?.. Хренасе, не ожидал Нет, серьёзно?» и такой изучающе-снисходительный взгляд. Очередное «ты ничтожество», которым можно меня потыкатькак острой палкой в морду зверю, запертому в клетке, ага, наслаждаясь собственным превосходством.
Стук повторяется.
Ладно, открою. Пусть, раз ему так хочется. Прятаться и молчать, если он знает, что я тут, вообще как-то тупо.
Вдруг всё-таки не он.
Но нет, мне не повезло.
Нужно поговорить, Син звучит уверенно, как всегда.
Зато он хотя бы уже одет, и на том спасибо. Волосы влажные после душа, меня окутывает привычным запахом шампуня. Что-то цитрусовое. Пластырь на переносице скрывает рваную ссадину, однако по бокам носа, под глазами, уже налились тёмно-красные синяки. Хех, хоть я и проиграл, но мордой об пол приложил его знатно.
Син решительно проходит в комнату, заставляя меня отступить вглубь, и закрывает дверь. Тут и места-то нет: узкий проход, справа кровать. Не заправлена, одеяла вовсе нет, а на простыне складки. Теперь, когда я живу один, хочется отдохнуть от навязчивых порядков казармы. Надеюсь, капитан не вздумает придраться к этому и орать на меня своим фирменным матом? Это был бы вообще абсурд.
Он косится на кроватьнаверное, за столько лет эти правила про расправленную простыню уже в кровь въелись, но всё же возвращает взгляд на меня. И то хорошо.
Только вот ничего не говорит. Стоит себе и молчит.
Что, командир, неловко? Понимаю. Но я тебя сюда не тащил.
Тем не менее, мне тоже трудно терпеть это напряжение, так что я выпаливаю агрессивно:
Ну и что? даже нахожу силы взглянуть ему в глаза. Тёмно-карие радужки, чёрные ресницы.
Я подумалСин запинается, но после паузы продолжает более оживлённо: Я подумал, может, ты хочешь мне что-нибудь сказать?
Я? губы, конечно, тут же растягиваются в язвительной усмешке. В конце концов, это он ко мне пришёл, а я хозяин положения. Нет, я ничего не хочу.
Син снова молчит, оглядывает комнату. В конце концов выдавливает:
И что дальше?
Я тоже изучаю дверной косяк будто это самое увлекательное, что я когда-либо видел.
Завтра подам заявление.
Может не стоит? Чего пороть горячку
И что ты предлагаешь? о, я даже не запинаюсь на «ты», молодец какой. Нет уж, не собираюсь я в таком унизительном разговоре ещё и обращаться к нему как к старшему.
Вернуть как было, он произносит это быстро, будто заранее репетировал, и даже смотрит мне в лицо. Нормально ж работали.
Качаю головой.
Син раздражённо фыркает:
Блядь, может, скажешь уже что-нибудь? А то это таинственное молчание, морды интригующие Я так не понимаю.
Перевожу взгляд на него. Ах, тебе нужно «сказать»?! Хорошо. Отлично.
Твоё прежнее подразделение считало меня твоей шлюхойнасчёт новых не знаю, а я, может, не против, чтобы так и было. Доступно?
Да, «доступно» это его словечко, и мне хочется демонстративно залезть на его территорию.
После паузы Син киваеткак-то неуверенно. Ну да, для него это явно неожиданно. Даже если и заподозрил что-то раньше, в спортзале, когда тебе вот так в лицо говорятэто другое.
Мм Ладно.
Что именно «ладно»? Что за странная реплика вообще? А хотя мне похер, зато наконец-то свалит.
Но нет.
Капитан остаётся стоять. И чего он ждёт?
Кошусь на него в недоумении, но по его физиономии как-то ничего не понять.
Делает шаг ко мне. Близко. И что это он?
Не придумав ничего лучше, демонстративно вздыхаю и принимаюсь рассматривать стену слева. Давайте поиграем в молчанку. Его что, от неожиданности закоротило? Долго он собирается тут стоять?
Да, по ходу капитан сломалсямозги закипели или что. Он что, не понимает, что это как-то Ну, неловко, что ли, или неэтично, или как там Вторгается в моё личное пространство! На нервы давит.
Мой взгляд мечется по шероховатостям белой стены, уже вроде все достопримечательности по два раза изучил.
Но тут капитанещё того лучшенаклоняется к моему лицу и тихо говорит:
Эрик?..
Даже тепло дыхания на коже чувствуется, и запахмятный. А я просто не могу заставить себя посмотреть на него, продолжаю осматривать стену. Наверняка выгляжу как полный идиот. Какого хрена ему нужно? Что, по его мнению, я должен сказать? Извиниться? Или что?
Все эмоции спутаны, но больше всего чувствуются напряжение и раздражение. В основном на себяза то, что настолько психую. Но и на него тожеза то, что держит меня в такой неловкой ситуации. Чтобы сказать хоть что-то, шиплю недовольное:
Всё это какая-то хрень
И тут Син не выдерживаетрявкает:
Да сам ты «хрень»! Сколько можно!
Хватает меня за талию и прижимается к губама я даже не могу пошевелиться. И от неожиданности, и от смущения, и от растерянностиэто же то, что я думаю, или нет? Я как-то Я просто раньше не целовался и не могу так сразу сообразить, что к чему. Син отрывается на мгновение, бормочет: «Мнёшься тут как» и возвращается обратно, для пущего эффекта сграбастав когтями мой затылок.
На его губах мята чувствуется сильнее. Что-то чуть сладкое. Сами губы тёплые. Нет, то, что я замер тут без движения и отстранённо регистрирую характеристикиявно неправильно. Выглядит так, словно я не заинтересован. Обидится ещё.
Подумав, осторожно сжимаю его руки, точнее, ткань кителя. Нужно ответить. Чёрт, а как? Я не особо-то и видел те поцелуи, больше в книжках читал, а там детали не объясняли.
Ну, губами как-то Нет, я вроде понимаю, что делает он, но совершенно не понимаю, как это повторить мне. По ходу мой рот вообще не так устроен.
Занервничав, вместо поцелуя бессознательно облизываю губыэто хотя бы привычное и понятное движение, но мой язык вдруг натыкается на его, и от неожиданности я окончательно теряюсь. Замираю. Вообще, я не планировал это, оно случайно
Син как-то разочарованно рычиткажется, недоволен исчезновением моего языка. Конечно же, я сразу убрал и даже вообще отодвинулся, хватит с меня этих чересчур интимных штук. Он смотрит на мои губы с ожиданием, но в итоге обиженно ворчит напоследок, снова прижимается и начинает увлечённо обсасывать верхнюю.
Нет, так нельзя. Он один тут что-то делает, а я только стою и глазами хлопаю. Нужно пересилить себя и показать, что мне это нравится.
Вот, например, у меня тут его нижняя губа по зубам елозит, как раз удобно. Такая не знаю, приятная. Сейчас
Осторожно двигаю губамипонять, что вообще ими можно делать
Но тут, не успел я даже осознатькак зачем-то вцепился зубами! А дальше уж дело привычки: сжал со всей дури и дёрнул. Чёрт, хорошо хоть успел притормозить в последний момент, так что губа осталась на месте, но на игривый поцелуй это точно никак не похоже. Бля
Син шипит, отдёргивается, двигает губами, видимо, проверяя их сохранность, и бормочет: «Вот спасибо»
Однако моё напряжение уже переполнило все пределыи мне нахрен не сдался его сарказм, так что я срываюсь:
Да пошёл ты! чёрт, ещё и кровь в лицо бросилась, точно ведь покраснел.
Я «пошёл»?! он цепляет пальцами мой ремень и дёргает на себя. Я тебе сейчас «пойду»!
Ткнув кулаком ему в животладно уж, вполсилы, шиплю:
Что ты орёшь?! Услышат.
По-прежнему удерживая меня за ремень, капитан ещё и второй рукой обнимает за талиюи насмешливо ухмыляется в лицо. Так близко.
А ты заставь меня замолчать.
Я должен что-то тут делать? Хренасе наглыйсам пришёл, а теперь я ему должен.
Я тебе сейчас зубы выбью. Пойдёт?
Честно говоря, я бы предпочёл этот вариант. По крайней мере, это я умею.
Прям так уж и выбьешь? он уже мурлычет мне в губы, потираясь своим носом о мой.
А ты проверь.
Снова пытаюсь отвернутьсячёрт, когда Син тут прижимается, я и думать не могу, и все мышцы сводит паникой. Стояк ещё этот предательский, откуда только взялся Щёки горят, а сердце вообще колотится так, что дышать получается через раз, поэтомучтобы хоть вдохнутьотпихиваю Сина как могу. Хотя это не так-то просто, он продолжает меня прижимать.
Но вдруготпускает. Отодвигается. Говорит разочарованно, совсем без прежнего заигрывания:
Так, я не понял. Ты же вроде сказал?.. И что?..
Я сказал: завтра заявление подам.
Нет уж, признаем честно, это наилучший вариант. Целоваться я не умею, всё этофлирты, разговорчики этиявно не моё. И ничего у меня не получится. Ляпнул сгоряча, а теперь понимаю, что не смогу. Лучше пусть он уйдёт, и потом я свалю подальше отсюда.
Командир рассматривает меня, раздражённо скривив губы.
Хорошо. И я даже его подпишу. Если ты сейчас посмотришь мне в глаза и скажешь, что всё это ничего не значит и ты действительно хочешь уволиться. Сделаем вид, что ничего не было.
Бля, у меня бы, может, получилось это по отдельностиили посмотреть на него, или сказать, но точно не всё вместе. Даже пытаться не буду. Да и вообще, какого хрена он ставит мне условия?!
Я тебе ничего не должен.
Ты пока ещё мой подчинённый, Син толкает меня в плечо, повышая голос: И я говорил, что не собираюсь лишиться такого сотрудника вот так просто. Так что давай, убеди меня, что я должен тебя уволить.
Ах, вот как?! От злости у меня мигом находится смелость посмотреть ему в лицои Син, очевидно, правильно понимает источник этого, потому что спрашивает как-то удивлённо:
Серьёзно?..
Ещё как серьёзно! Коленом пинаю его в бедро, чтобы отвлечь, и тут же бью в печень, но Син, конечно, уже запомнил эту комбинацию, так что успевает уйтии со всей дури впечатывает кулак мне снизу в челюсть. Пока из глаз сыплются звёзды, а в ушах отдаётся клацанье моих собственных зубов, он бросается на меня
Я бухаюсь спиной и затылком в прохладную стенукомната ведь размером с чулан, а затем мы, так и съехав по этой стене, рушимся на кровать. Внизу громко хрустит, и я проваливаюсь задницей в какую-то неожиданную яму.
Замираем. В спину и бёдра болезненно упираются острые обломкивидимо, проткнули тонкий матрас насквозь.
И я громко и с выражением декламирую:
Ёб. Твою. Мать.
Сломалась?
Хватка Сина ослабла, теперь он уже перебирается руками с меня на кроватьаккуратно. Оглядывает. Конечно, проломилась, как иначе я мог оказаться задницей на полу?!
Чтобы хоть как-то выразить свои эмоции, выдаю в потолок риторическое:
Как меня заебла эта армия.
Син осторожно, чтобы не сломать ещё больше, выбирается, встаёт, подаёт мне руку.
А меня заебал ты. Давай уже.
Хватаюсь за его кисть и поднимаюсь из кроватной дырыострые обломки царапают спину и бёдра в обратном направлении.
Сам припёрся, я тебя не звал. Ещё и кровать мне сломал.
Выкручиваюсь, чтобы посмотреть на штаны сзади. Вроде целые, повезло.
Конечно, «не звал», у тебя ж по жизни только два вариантаили сдохнуть, или уволиться. Больше мозгов ни на что не хватает.
Иди на хуй.
Сам иди на хуй. Будешь сегодня у меня спать.
Перевожу взгляд на проломленную кровать, и Синдля пущего эффектауказывает на вмятину, в которую сползла разодранная простыня. Теперь это уж точно не похоже на образцово-показательную офицерскую мебель.
Ну, придётся, пожимаю плечами.
Ну и пошли тогда. А то выёбываешься тут как муха на стекле«уволюсь» Тебе взять что-нибудь нужно?
Что, например? непонимающе смотрю на него.
Презервативы? на физиономию Сина наползает хитро-пакостная ухмылка.
Пытаюсь сдержатьсяно тоже уже расплываюсь в улыбке, а потому неловко отвожу глаза и бормочу:
Скотина
Он сгребает меня за плечи, чмокает куда-то между носом и щекой:
Ладно, у меня всё найдётся, и тянет к выходу.