Я пошла. сказала Явская. Пошла, так пошла. Тем более, если побежала. Побежала, так побежала, тем более если прыгнула. А от страха Эльвира прыгнула с места к раздвижным стеклянным дверям. Она смогла бы высадить их напрочь своим страдающим от недостатка перманентной мужской ласки, но могучим торсом. Но путь ей преградила синюшная мерзкая тварь с перепончатыми крыльями. Страшная раззявленная пасть со змеиными зубами и волосатый подвижный кобчик с угрожающим острием китобойного гарпуна. В самый последний момент Эльвире удалось пригнуться. Пущенный тварью гарпун со свистом пронесся над ее головой. Явская перестала сдерживаться. Впервые за весь этот сумасшедший вечер она заорала, а тварь высунув пять языков заверещала в ответ. По стеклянным дверям били перепончатые крылья.
Беги, Эльвирка! крикнул Гламурьян. Он внезапно появился перед чудовищем и что было силы в этой пеньковой веревке, треснул паскудину по рогатой башке красным баллоном огнетушителя. Эльвира бежала назад мимо касс, через отдел бакалеи к запасному выходу. За ней бежали Гламурьян и крик раненой, но недобитой твари. Схватившись за навесной замок, Явская начала тягать туда-сюда железные створки дверей.
Открывайся! Открывайся!
Ничего не получится, Эльвира Михайловна!
Заткнитесь вы, двери дурные! до Эльвиры дошло. Кто? Кто здесь?
Явская отпрыгнула назад едва не сбив с ног понаехавшего и понабежавшего Гламурьяна. Они все были здесь. Самцов. Илона. Честерфилдов. Капитолина и Пеломелова.
Я ключ на кассе забыла. виновато прочирикала Олеська.
Я так и зналКаракатица. проговорил в своей голове Самцов, но мысли наружу не выпустил. Таёжные лесорубы так не сдержаны. Илона Вайп не была столь тактична.
Человеки? А что это было? Я чуть не описалась. Телефон мой отдай!
Гламурьян выдал ей трофейный телефон. Пока не убила. Наскоро ширнувшись соцсетями, получив желанную дозу, Илона Вайп закрыла глаза. Промычала счастливо.
Зая. 23 кило подписчиков и 5 место в тренде. Круче нас только мальчик, у которого там пальчик. Это Илона поискала в своем словарном багаже модели, певицы, общественного деятеля нужное словоЭто трындец какой-то. Трындецэто эпиграф. добавила Илона, чтобы никто не сомневался в ее титуле кандидата философских наук.
Ваняобратилась Эльвира к благородному бомжу. Что это?
Честерфилдов снял толстые очки, поочередно надавил на глазные яблоки согнутым большим пальцем.
Иду я по бакалее, а тут баран. Маленький и с крыльями. А тут Тройкина Капитолина. Давай орать. Я давай искать. А тутНу вы сами видели. И я тоже заорал. Такого страху натерпелся.
Может в этом все и дело. в пустоту сказала Пеломелова Олеся и ее никто не услышал.
Да что тут непонятно. вмешался Самцов Николай. Все же понятно.
Он обвел всех торжествующим взглядом.
Это пиндосы. Кто же еще.
У нас? На Кирова, 15? сомневалась Эльвира.
Ты даешь, тётка. Самцов был из тех, кому просто необходимо было демонстрировать свое превосходство. Пусть не физическоеДа хоть какое
Ты что телевизор не смотришь? Они же эти. Как их там Илонка?
Влезуны. подсказала интеллектуальная Илона.
Конкретные влезуны. Их одолеть только шурумбурумы могут.
А шурумбурумы? Эльвира, кажется, начала понимать, куда клонит Самцов.
Ну да. улыбнулся Самцов азартно. Так что давайте сделаем этому влезуну шурумбурум.
Может, сначала полицию вызовем? спросил тихий и, как оказалось, самый дельный Гламурьян Ашот.
Не-а. подумав, ответил Самцов. Петраков не поедет.
Он же полицейский.
То, что мент. Это да. согласился Самцов. Это косяк. Но Петраков не дурак, а это совсем другой уровень. Это..
Косяк-ништяк. опять подсказала Илона Вайп, в совершенстве овладевшая современным научным-понятийным аппаратом. Гламурьян продолжил и все разложил по полочкам.
Значит прорываемся? Ключ на кассе. Здесь не выйти. По-одиночке он нас сожрет. А так, если чтоВ газете пропечатают и в Одноклассниках. Мы же русские.
Ага. Какой восторг. съязвила Илона Вайп, а черту подвела Эльвира.
Тогда к бою, товарищи.
Никакой я вам не товарищ. заволновался благородный бомж. Товарищи погубили великую Россию. В лето 23 от воцарения государя нашего страстотерпца Николая. обложил себя полным крестным знамением. Таким полным, что и на рядом стоящую Пеломелову хватило.
Алилуйя, дядя. Честерфилдов не Эльвира и здесь Самцов мог изгаляться вволю. А в 91 вы ответку включили. Мишка Меченый, он же из ваших, из нетоварищей.
Но в мировоззренческих вопросах, как и в березовых бруньках, Честерфилдов стоял насмерть. Скала. Тупая, но скала.
Комбайнер-искуситель есть порождение начал Честерфилдов.
Все. Стопе. остановила Эльвира, грозящий перейти в бесконечность отечественный вечный спор. Здесь остановка. То, что Союз развалился это плохо. Никто не спорит?
Против фундаментальной скрепы никто протестовать не стал.
Тогда к бою повторила Эльвира. Вооружаемся.
Выбор был не велик. Современный супермаркет не блещет разнообразием. Брали, что потяжелей да поувесистей. Тушенку, кабачковую икру, оливки без косточек. Эльвира расчихалась. Она надрывала пакеты с красным и черным перцем, передавала их Честерфилдову, а тот ссыпал перец в квадратное ведро на тележке Тройкиной Капитолины. Самцов и Гламурьян вытащили рохлю с деревянной палетой. На палету поставили коробки со стеклянными пивными бутылками, упаковки молока и пятикилограммовые мешки с сахаром. Тяжелая рохля должна была стать смертоносным танком прорыва. Из-за нее предполагали стрелять тушенными гранатами и кабачковыми бомбами, а подобравшись поближе, залить фиолетовые глаза безумной твари отличным импортозамещенным продуктом: краснодарским перцем.
Готовы? Эльвира оглядела свое маленькое, но решительное войско.
Готовы. за всех ответила Илона. Она прикрутила к швабре Тройкиной свой телефон.
Что жеТогда.
Подождите, человекиПока не описались. Селфи на посошок.
Все сгрудились вокруг рулевого кормила рохли. Честерфилдов для красоты снял очки и лупил в камеру осенними печальными глазами. Эльвира встала немного в профиль. Ей казалось, что так она немного похожа на Николая Баскова. Капитолина смотрела в объектив неподвижно и безжалостно. Как хан Батый на Владимиро Суздальскую Русь. Самцов показывал козу. Ашот смущенно улыбался, а Пеломелова ОлесяОна тоже была где-то здесь Сразу за мощным торсом Эльвиры и локтем Честерфилдова.
Улыбочка. приказала Илона.
Сделали. Кто-то улыбочку, кто-то гримасу, а кто-то ротонатяжение такой силы, что чуть не лопнули вислые благородные щёки. Отдав дань традиции, спрятались за рохлю и отправились вперед. Опять вдоль по бакалее. Можно было приукрасить и сказать, что отправились вдоль по Елисейским полям. Но здесь суровая правда жизни, и ничего более. А в жизни мы все-таки чаще ходим по бакалее
Тихо. Подозрительно тихо. Скрипела нагруженная рохля. Из-за нее выглядывала российская современность. Такая как есть. Без прикрас, но и без жалости.
Вы это видите? прошептала Эльвира.
Мама. тихо подтвердила Илона.
Я пошел. сломался вдруг Честерфилдов.
Стоять. Нельзя. появилась вдруг твердость в голосе Олеси Пеломеловой. Она встала перед Честерфилдовым. Смело глядела прямо в третью пуговицу его грязного пальто.
Раз вы настаиваете. сломался еще раз Иван и остался.
Чё? Атакуем? Самцова окатила тихая истерика. Не терпелось пустить в дело замечательную жестяную дуру Еланской тушенки.
За родину! За Сталина!
Позвольте. тихо, но настойчиво вмешался Честерфилдов. Самцов поправился.
За родину. За Николая 2 нашего Сталина!
Может быть, попробуем договориться? спросила в пустоту Олеся Пеломелова.
Огонь. разрешила Эльвира.
Самцов размахнулся, и баллистическая тушенка полетела в цель. Уже потом, анализируя происходящее, нежась на любимых развалинах мостодревского дивана в колодце теплоцентрали, Честерфилдов не мог не признать, что тварь значительно изменилась после их последней встречи. Сначала беззащитный и добрый барашек, потом вроде как сатанинский шмель с китобойным гарпуном в заднице. На последний бой они вышли с огромным, пробившим потолок, мёртво-синим огурцом с пупырышками, мерцающими черно-красным цветом остывающей лавы.
Вперед! Вперед! закричала Эльвира. Чё тварь? Чё? Гаси ее, Тройкина!
Капитолина не заставила себя ждать, да и остальных уговаривать было не нужно. Страх. Всепоглощающий страх. Он сделал их непроходимо великими и глупыми.
Оно не рычит. Может не надо?
Писк Пеломеловой остался без внимания. Потонул, заглох в непобедимом:
Ч Ё!!!!
Самцов метал кабачки и тушенку. Его поддерживал Гламурьян. Засыпал монструозный огурец краснодарским перцем.
Чё мы с ней церемонимся? Топи ее, человеки! повизгивала Илона.
Не ждала! Не ждала! орала Эльвира. Давай, Ашотик. Давай.
Все уперлись в рычаг и, разогнав рохлю, влетели прямо в тухлый бок огурца-акселерата. Катастрофический огурец заворочался, проломил стеклянные двери и вывалился прямо в октябрьскую ночь под студеный каток февральского ветра. Страха было море. Тушенки и кабачковой икры навалом. Никто не хотел уступать. Дружно побежали добивать гадину. Как камнями бездомную собаку. Гадина не выдержала. Треснул огурец. Взорвался и залил всех присутствующих липкой красно-черной жидкостью.
Ты чё наделала! заорала Илона Вайп. Она трогала свою меховую горжетку. Какая химчистка теперь ее возьмёт? 25 тысяч. 25.
Скока? переспросил Самцов. Его красно-черная лысина почти слилась с октябрьской ночью. А мне скока сказала? 28. Ты чё, лахудра?
Смотрите Смотрите. Честерфилдов глядел на себя и на других. Их фигуры светились мягким отцветающим красным светом. Жидкость по одежде и телам начала стекать вниз струящимися ручейками. Они соединились в лужицу, из которой вверх, пронзая ночь и разум, вознесся ослепительно-яркий столб. Через мгновение он сложился в горизонтальную линию и взорвался. Вернулась ночь и будто ничего не было. Расходились молча. Объединяющий страх исчез, и жизнь растеклась по своим отдаленным друг от друга стратам. Самцов закинул Илону в подержано-отжатый Гелендваген. Умчался вдаль по Кирова с поворотом на Пушкина. Ашот, Тройкина, Эльвира и Олеся Пеломелова вернулись в «Шестерочку». Наводить порядок. Иван Честерфилдов, как свободный художник, остался стоять посреди холодной и зябкой ночи. Открывал и закрывал ладонь. Разглядывал горку золотого песка. Лизал и пробовал на вкус.
А-а-а. Баловство. решил, наконец, Иван. Откуда? А это чё?
Честерфилдов выбросил, чтобы не мешались, почти 4 унции чистейшего золота, нагнулся и выковырял из родимой глинистой супеси целый рублевик из стали с никелевым гальваническим покрытием. Завтрашний день еще можно было спасти и наполнить долгожданным смыслом.
КОНЕЦ.