Джейн СолватиВернуться назад
Глава 1 Галактика Огеля. Рена
Мы то, что мы помним.
Все, что стерто из нашей памяти,
Считай, не существовало
Эта история началась задолго до того, как я смогла воскресить ее в своей памяти. Пройдя время, пространство, множество планет и событий она застала меня ранней осенью, под теплым солнцем и желтой листвой.
В то время я была совсем юной и несмышленой девушкой, живущей с мамой в небольшом доме, на окраине города С , мечтающей о невозможном, и того весь мир казался тесным, унылым, безнадежным
Мама назвала свою единственную дочь Эмили, но чаще всего знакомые сокращали это имя до Эмм. Трудно рассказать хоть что-то прежней жизни, ведь все происходило давно, и множество событий стерлось из памяти, оставив только немного светлых пятен глубоко в сознании.
И так, как я уже сказала, это случилось осенью, в начале октября.
С детства считала ее самым прекрасным временем. Казалось, только слепой не мог увидеть всех красок, страстей золотого времени, ведь осень пора любви, накопления запасов, опыта, осень время прощаний. Та осень началась для меня с прощания. Мой самый лучший друг, женился на едва знакомой, я бы сказала первой встречной девушке. Все самые яркие воспоминания были связанны с этим близким для меня человеком. Мы родились в один день, жили в домах по соседству, росли вместе и понимали друг друга без слов, словно одно целое. Все и считали нас одним целым, когда говорили о ком-то одном, то обязательно подразумевали второго. Вопреки мнению общественности нас не связывало ничего кроме дружбы, но это чувство казалось настолько сильным, что ни одна любовь не могла бы сравниться с ним. По крайней мере, так мне казалось тогда, до тех пор, пока он не встретил ее
Глава 2
Моего лучшего друга звали Питер, или просто Питкак я его всегда называла.
Пит и Эмм неразлучны! Считали все, пока в нашей жизни не появилась она, его вторая половинка. Бесконечно прекрасная, завораживающая, волнующая. Каждое движение получалось плавным и грациозным, казалось, даже лебеди блекли на ее фоне, превращаясь в грубых, неотесанных созданий. Девушка стала теплым морским ветром, нежно касающимся цветов на побережье, заставляя их источать нежнейший аромат и отдавать его миру. Несравненная, прекрасная, ослепительная Мия! В считанные дни подавила волю Питера, полностью подчинив себе, и уже через месяц их знакомства друг сделал незнакомке предложение.
Не верила, в то, что это серьезно, и никто особо не верил, но все вокруг оказались настолько заворожены ее безмолвием, бледностью, и нежностью, что признаюсь, даже я не представляла для Пита пары лучше.
Шло время, близкие сочувственно смотрели на меня, ведь были уверенны, что придет день, и мы дадим клятвы любви и верности друг другу. Но никому не приходило в голову, что моя грусть и страх никак не связана с потерей в лице друга предполагаемого супруга. Нет, я никогда видела его в этой роли, все гораздо страшнее, теряя голубоглазого симпатягу, теряла почву под ногами и оставалась один на один с пугающим меня одиночеством.
День свадьбы приближался столь стремительно, что становилось жутко, словно кто-то высасывал из сердца остатки самообладания. Глубоко в душе радовалась за друга, но подсознательно противилось этому союзу, ведь лишалась самого дорогого и единственного понятного в жизни.
И вот он Столь пугающий день свадьбы настал. Все словно в тумане, подъем, завтрак, ванна, недолгие сборы, дорога до церкви, венчание друга. Его тихое, Да, ее уверенное, согласна, и поцелуй скрепивший их судьбы навечно, разрушив мою собственную навсегда. Затем снова дорога, мы едем на пирс, тепло встречающий гостей солнечным днем и легкой прохладой от моря, бьющегося о скалы где-то там внизу.
Какая ирония, думала про себя, здесь на этом самом пирсе, мы столько бессонных ночей мечтали о том, какой будет наша жизнь, но больше нет нас! почему то крутилось в голове, есть только я. После свадьбы Питер собирается навсегда уехать, все как мы и планировали.
Гости постепенно заполняли большой шатер, специально подготовленный к свадьбе, недалеко от пирса, так свободно парящего над обрывом и пугающего своей высотой. Когда мы были детьми, я до дрожи в коленях боялась ступать на него. Казалось, что как только окажусь на этих скрипящих досках, они сразу же рухнут вниз и исчезнут в холодной, пенящейся воде, поглотив вместе с собой.
Какая глупость! ругала себя, стоя и глядя в бескрайнюю синюю морскую гладь. Море сегодня было, на удивление, спокойным.
Эмили, окликнула мама, оторвав от самого важного наблюдения в жизни, они приехали, сообщила и отправилась в шатер к остальным гостям.
Иду, отозвалась я. Тихий, неуверенный голос разнесся над бесконечной гладью, а рука случайно разжалась, и лепестки роз, подготовленные для встречи молодых, закружили повсюду, подхваченные ветром.
Набрав воздуха в грудь, и вымученно улыбнувшись, отправилась к праздничному шатру, наслаждаться вечером.
Нехотя осмотрелась в просторном помещении. Легкая белая ткань шатра лениво играла на ветру, на столах и арках яркими пятнами разместили цветы. Голодные гости томились в ожидании банкета, а молодожены пока не почтили присутствующих своим вниманием. Столы, расположенные по всему периметру утопали в многочисленных угощениях, но смотрела на все эти изыски достаточно холодно, ведь была не голодна.
В качестве почетного гостя и по праву лучшего друга заняла ближайший к молодым столик, согласно табличке с моим именем на нем. Все вокруг сияли, веселились, и наверняка только мне одной на этом празднике жизни и любви было не по себе. Что тревожило душуне знала, но это незнакомое чувство мучило, жгло изнутри. Так и не смогла дать ему название, хоть и пыталась обозначить для себя: эгоизм, самолюбие? Сердце бешено колотилось с каждой секундой все быстрее, и ныло, словно должно произойти, нечто невообразимое, будто я потеряю смысл в этой пустой и никчемной жизни. Но ничего не происходило, пока не появился жених.
Что с ним? зазвенело громкое эхо в голове, холодом расползаясь по венам, ведь лучший друг ужасно выглядел. Кожа бледная отливала синевой, а глаза наполнились непонятной тоской. Он смотрел на этот мир, так будто последний раз видел и прощался со всеми в комнате. Движения неуклюжего и слегка угловатого тела вызывали сострадание, взгляд казался пустым, безжизненным, будто кто-то высосал из него всю энергию и силой заставил идти на этот праздник.
Питер, милый, все в порядке, у тебя все хорошо? наконец добравшись сквозь толпу гостей, до побелевшего, словно смерть молодого человека, поинтересовалась я. Но чем ближе мы были друг к другу, тем хуже мне становилось. Невыносимо спокойно смотреть в эти потерянные глаза, словно передо мной другой человек, просто оболочка того, кого знаю и люблю. Парень выглядел словно привидение, руки синие, холодные как лед дрожали, словно он жутко замерз. Словно чья-то ледяная рука, страх сковал мое сердце. Мечтала что-нибудь сделать, помочь другу, но на все мои призывы Питер не отвечал, совсем не замечая, словно я не существую. Не выдержав пронзившей легкие боли, мое тело превратилось в один огромный ком, а на глаза навернулись слезы страха и отчаянья. Но он по-прежнему не обращал на меня никакого внимания.
В этот момент появилась она, Миа, столь грациозная и нежная, в легком белом платье в пол, переливающемся на свету, как будто наполняя мир вокруг себя сиянием. От этой сладости даже скулы свело. Однако, Пит, при появлении жены замер, перестал дрожать, заулыбался и как заколдованный, смотрел ей прямо в глаза, не отрываясь.
Гнев, ярость, ревность и самолюбие ударили больнее, чем молчание друга. Он не замечал ту, что столько лет подряд была поддержкой и опорой во всем, и все из-за кого? Из-за этой снежной королевы? Возненавидела ее в тот момент, и возненавидела Пита, за его предательство, за щенячью любовь к ней. Наверное, смогла бы возненавидеть еще больше, даже стать их врагом, но Пит, вдруг стал жадно глотать воздух ртом, и синеть прямо на глазах. Через секунду, он уже лежал на полу и не двигался, а его прекрасная молодая жена стояла в нескольких метрах от мужа, и молча с кроткой улыбкой, смотрела на теряющее жизнь тело.
Пит, кричала я, падая рядом с ним на колени, пытаясь хоть как-то помочь, поймать эту хрупкую и ускользающую из тела жизнь и вернуть обратно.
Пит! словно раненный зверь ревела снова и снова, колотя по широкой, застывшей навсегда груди. Но все напрасно Питер был мертв. Гости толпились вокруг, вздыхали, молчали. Чьи то крепкие руки обняли меня за плечи, и попытались отнять от друга, но я только крепче цеплялась за него, трясла, обнимая и плача в надежде на то, чему уже никогда не случиться.
Глава 3
Не помню, как оказалась дома, как уснула или плакала всю ночь, помню только эту ужасную, изнуряющую боль, съедающую душу изнутри. Помню счастье, ушедшее безвозвратно, небо, звезды, улицу на которой жила много лет, и никак не могу забыть мальчишку, с которым была неразлучна. А сейчас, что осталось сейчас? Сколько понадобится времени, чтобы оставить в прошлом такой большой отрезок времени, столь сильное чувство? Я всю жизнь ощущала себя белой вороной, словно что-то в этом мире не так, словно я не из этого мира, мне всегда его было мало, и только Питер был кем-то похожим на меня, человеком, упавшим с луны однажды ночью и застрявшим на Земле вместе со мной. Теперь я здесь совсем одна, одна против целого мира! Похороны завтра в двенадцать, а у меня до сих пор не хватает сил признаться себе в том, что его больше нет, и никогда не будет рядом.
Питер, Питер, Питер!!! словно молитву шептала снова и снова, качаясь из стороны в сторону, сидя на кровати и надеясь, что все эти сказки о загробной жизни правда, и друг меня слышит. Порой казалось, что я чувствую его присутствие в спальне, и вот-вот увижу в сумраке ночи.
Часы на тумбочке отмерили пять часов пятьдесят пять минут, вот оно столь долгожданное и жуткое утро, эта ночь измучила, высосала все соки без остатка беспощадно и жадно, словно голодный вампир.
Мама тихо прошла по коридору, и вопреки сложившемуся семейному обычаю даже не заглянула в мою комнату, видимо сдалась еще вчера, осознав свое бессилие в разговоре о неизбежном. Да и я не знала, как помочь, утешить и дать сил, которых у самой нет. Она пережила нечто подобное лет десять назад, когда отец ушел из семьи, но он не умер, а просто ушел, и она в любой момент могла встретить его на улице, хотя думаю, ее эта мысль не могла согреть холодными и одинокими ночами.
Циферблат на часах показывал шесть утра, за окном дышала кромешная тьма, а на кухне шуршала мама, видимо ей не спалось, и она спустилась, чтобы приготовить завтрак.
Собрав волосы в небрежный пучок на макушке, и натянув старые тренировочные штаны, отправилась к ней в столовую, не хотелось оставаться одной. Мама, увидев поникшую дочь, вымученно и сочувственно улыбнулась, но не сказала ни слова, за что я была бесконечно ей благодарна. С таким трудом старалась не думать о Питере, и предстоящем прощании с ним.
Пахло кипяченым молоком и кофе, настенные часы отмеряли секунду за секундой, приближая к новой неизвестной до этого дня жизни. Все тело ныло, болело, а момент не унимался, бежал вперед, унося далеко в прошлое прожитый миг, в котором больше не осталось чего-то ценного, важного, оставляя только надежду, что все сон, я вот-вот проснусь, и все станет на свои места.
Долго распределяла воздушный омлет по большой белой тарелке, стоявшей передо мной, но съесть так ничего и не смогла.
Эм, неожиданно, выдернул мамин голос из забытья, иди, поспи еще немного, до десяти целых три часа, у тебя вид усталый, надо отдохнуть, если это возможно.
Да, ты права, согласилась с ней, пойду, попробую, если это вообще возможно.
Отодвинув тарелку, поднялась из-за стола и отправилась наверх, страстно желая исполнить просьбу матери.
Надежда поспать прошла сразу, как только измученное тело упало на кровать.
Три часа протянулись без сна. Все это время в полудреме куда-то шла, что-то искала, билась в стену и каждый раз просыпалась, понимая, что кричу.
Когда же, наконец, расцветет! мечтала, вырываясь из этих кошмаров, которые приходили сразу, как только закрывались глаза, а темнота пугала, мучила. К счастью утро все же наступило, принеся с собой не только свет, но и какую-то надежду, пусть глупую, пустую, но все же она неожиданно зародилась груди.
Тусклый солнечный свет медленно наполнял комнату, спускаясь с потолка на зеленые обои, отражаясь в большом зеркале, и зарываясь в уютном и теплом ковре, цвета весенней травы, рядом с моей кроватью. В окно стучал мелкий дождь, словно просясь в сумрак комнаты, принося с собой пронизывающий холод, от которого не спасало даже большое ватное одеяло. Поднялась с кровати, завернувшись в него, и подошла к тяжелым шторам, чтоб освободить от оков ночи спальню.
Унылый пейзаж за слегка запотевшим окном, почему то привлек внимание. На дереве посреди лужайки, листвы почти не было, да и все дубы на нашей улице и многих других оказались обнажены и открыты. Земля укрылась разноцветным ковром прошлого, которое еще вчера казалось чем-то близким и настоящим. Люди ходили по дорожкам, каждый по своим делам и им совершенно не было дела до того, что кто то вчера покинул планету, надеюсь, что в поисках лучший жизни, где то еще.
Часы на тумбочке все не унимались, с большой скоростью меняя цифры на своем лице. И вот уже десять тридцать.
Надо одеваться, надо идти, надо, надо, надо, приказала самой себе, взяв первое попавшееся черное платье и натянув на осунувшееся тело. Проходя мимо большого зеркала, неожиданно заметила черную тень, и даже немного испугалась, но потом поняла, что это всего лишь я, с синяками под глазами, сгорбленная, серая, со спутанной кипой волос на голове, это всего лишь я!
Вот она пугающая дорога на кладбище к последнему приюту друга детства. Дождь успокоился, раздев деревья ещё больше и бросив их одежды людям под ноги. Листья так беспомощно хрустели, ломались под ногами, и взлетали вверх, что не могла думать ни о чём, кроме них.
Весь путь показался очередным испытанием нервов на прочность, ведь мы с мамой ни сказали и слова друг другу. Мысли витали где-то далеко, и я совсем не думала о предстоящем событии, о чём угодно, листьях, холоде, обеде, но только не о нём. Оказавшись, наконец, в назначенном месте в назначенное время, мы были последними из пришедших сюда. Все те, кто еще вчера сочинял торжественные речи, покупал подарки, спешив поздравлять Питера и Мию с бракосочетанием, сегодня большим черным пятном столпились на этом холме вокруг гроба, в котором лежал прекрасный незнакомец, чьи руки сковала вечность.
Питер, мой Питер! думала, про себя украдкой глядя на него.
А вот и его ледяная и прекрасная супруга, стоит, как ни в чём не бывало среди этой скорбной черноты, на лице ни единой эмоции, каких-либо чувств, радости, боли, словно каменная статуя, сошедшая с одной из здешних могил. Она так величественно выделялась из всей этой серой массы, что даже дух захватывало. Сама не знаю почему, но ненавидела её всей своей душой, за это спокойствие, равнодушие, в то время как все внутри меня разрывается на части и кричит от боли, она так торжественно спокойна! Ненавижу её, за то, что забрала моего единственного друга!
В том, что случилось с Питером, виновата она, и только она, я была абсолютно уверенна как ни в чём другом на свете. В двадцать два года, сердечный приступ, не смешите, у него никогда не было проблем с сердцем, пока не появилась она!
Люди по-прежнему толпились вокруг. Кто-то плакал, кто-то перешёптывался, глядя на вдову, и только Пит и его жена во всем этом сумасшествии были абсолютно спокойны.
Всем сердцем желая исчезнуть, раствориться вместе с росой, подошла ближе и встала со столь ненавистным человеком бок о бок. Не могу сказать, что было тогда в моем взгляде, только увидев его, Миа улыбнулась, и ушла, оставив нас с Питером вдвоем, насколько это было возможно среди этой толпы.
Пит, прошептала, подойдя ближе к гробу и не смело вглядываясь в едва знакомые черты лица друга.
Милый мой, что же случилось, как это произошло? Почему ты вдруг решил оставить меня? Бросить? Как буду жить без тебя? Как смогу смериться с мыслью, что ты не рядом, что тебя больше нет!?
Пит, требовательно шептала, не замечая, как делаю еще один шаг, чтобы оказаться ближе к нему. Тело незаметно для головы склонилось над тем, кто еще вчера был моим другом. Горячие слезы покатились по щекам, упав на плечо, которое всегда находилось рядом, когда сердцу становилось плохо. Они душили, терзали, ведь память воскрешала столько разных картин из нашего с ним детства. Память рождала его, смелым, сильным, смешным, неуклюжим, живым! Вот мы малышами играем в песочнице, вот купаемся в реке, и Питер как старший брат, учит меня плавать. Вот празднуем наши дни рождения в один день, поедаем мороженое втайне от родителей в парке на скамье