ДиогенXVI.
Опять жрешь и пьешь, сукин сын, прошамкал старик, присаживаясь на свободный стул и вперив в меня свои полоумные глаза. А ты кто такой?
Могу тебе задать тот же вопрос, ебланоид неведомый, буркнул я, подвигая к себе кувшин с вином. Старик поперхнулся воздухом и стал разевать рот, как рыба, выброшенная на берег.
Я есть великий мыслитель, философ, ученый муж, визгливо ответил он, когда дар речи вернулся. Имя мне Диоген.
Знаем, знаем. Еще ты любитель дрочить на публике и называть это эпатажем. Спидозный бомжара, спящий в бочке и преподносящий это как достоинство.
Гомер тихо захихикал и продолжил пожирать свой сыр, кося в сторону Диогена белым глазом.
Глуп тот, кто глупо себя ведет. Юнец неразумный над старцем просвещенным смеется и в итоге сам старцем станет, над кем другие смеяться будут, мудро изрек Диоген, выставив на обозрение мясистый язык.
Дед, блядь, тебе не надоело выебываться? Тут не Греция, и души разные бывают. А ну как пропишу тебе леща! я поковырялся в носу и запустил в прославленного философа козявкой. Тот побагровел, но язык спрятал. Хочешь в спор со мной вступить?
Не бывать такому, чтобы я терпел поражение от наглого мальчишки.
Опять тебя понесло. Ладно, сам напросился. Ты, старый еблан, сосущий член на паперти в надежде, что тебе кто-то милостыню даст.
Это не спор, потрясенно прошамкал Диоген. Ты просто обзываешься.
Я слышал, что ты даже на шлюх не желал тратиться, предпочитая бродячих собак. Это так?
Лишь тот мудрец, кто блага берет от природы.
Тогда разденься и вино из ладони пей, зевнув, ответил я. Старик напрягся.
Я собака. Кто бросит кусок тому виляю, кто не бросит облаиваю, кто злой человек кусаю.
А я человек. Я тебе бросаю кусок ты виляешь, облаешь меня зубы нахуй выбью, укусишь яйца отрежу и усыплю. Это с Александром Македонским у тебя прокатило. С неформальной логикой ты не справишься.
Ты животное о двух ногах без перьев.
А ты старый хуесос, впадающий в маразм.
Нет. Ты должен был ощипать петуха и сказать, что это человек, гневно воскликнул старик. В уголках старых губ белела пена, а ногти карябали столешницу.
Зачем мне петуха ощипывать? Ты совсем ебанутый, дед? удивился я, подмигнув Гомеру. Вокруг нас собралась внушительная толпа слушателей. Кто-то уже начинал принимать ставки и обсуждать вероятного победителя.
Так надо, верещал Диоген, подскакивая на стуле, как полоумный. Птица, что знает слова человечьи, хитро передразнит все мудрые речиXVII.
Йагупоп, ебать твой лоб.
Чего? оторопело спросил старик. Я снисходительно пояснил.
Попугай. Мы теперь в загадки играем? Или у тебя мода такая, хуйню нести, пока у оппонента крыша не поедет? Ладно, моя загадка. Старый, вонючий пидарас, что сидит вокруг нас. Хуй сосет, губой трясет.
Знаю, обрадованно воскликнул мудрец. Знаю, знаю. Это философ Аристипп.
Какой, блядь, Аристипп? Правильный ответ философ Диоген.
Помещение потонуло в хохоте присутствующих. Смех усилился, когда старик попытался вцепиться мне в горло своими скрюченными пальцами, но Гомер восстановил статус кво, огрев Диогена пустым кувшином из-под вина. Я кивнул своему новому другу и попросил официантку унести вонючую кучу тряпья, бывшую некогда прославленным философом античности.
Как ты его, восхищенно заметил Гомер, когда народ вокруг нас немного рассосался, а Диоген отправился мучить немецких солдат. Один из них уже ласково поглаживал саперную лопатку и злобно смотрел на философа.
Брось. Просто полоумный дебил. На земле таких, как он, называют «тренер по личностному росту». Впаривают людям хуету, цитируют ОшоXVIII и слушают лютую попсу, отмахнулся я, делая изрядный глоток вина. Слушай, Гомер. А что это вино не пьянит совсем? Они его водой разбавляют?
Нет. Новые души не привыкнут к адским продуктам, пока не освоятся.
Понятно.
Диоген любит всех доставать. Кто-то ему заявил, что он величайший мыслитель, что когда-либо жил на свете, так этот олух принялся вступать со всеми в споры. Аристотеля до нервного срыва довел, Платон на Второй круг попросился, СократXIX вынужден с собой плетку носить. Зато после спора с тобой на пару веков тихо станет. Нечасто к нам такие как ты попадают.
Выпьем за это. Ад очень странный, Гомер. Он невероятно сильно похож на реальность. Разве что жестокости побольше, да демоны в человеческом обличье щеголяют.
Ты прав, Збышек. Лимб это зеркальное отражение того, что наверху. В других Кругах гораздо хуже, тихо ответил Гомер, мусоля в руках кусочек сыра.
А что в других кругах? Сатанизм, демоны страшнее, блатняк заставляют слушать?
За всю историю Ада только одну душу перевели из Лимба на Седьмой Круг. И никто из нас не знает, что там, за высокими стенами.
Пепел везде, и дети некрещенные из-под земли вылезают. Меня Петр на Второй Круг определил. За излишнюю ебливость.
Жаль. Хороший ты парень, Збышек. Тебя будет не хватать, враз погрустнел поэт. Я улыбнулся и хлопнул его по спине.
Не грусти. Может, на обратном пути свидимся. Не фарт, как говорится, но не факт, что по жизни. Из тебя клевый говнарь бы вышел. В майку Цоя тебя обрядить и на бардовский вечер с гитарой. Ты бы все овации сорвал своей Одиссеей.
Да, Збышек, хохотнул поэт и спросил с тревогой: Куда ты уставился? Лицо такое, будто ты Аида увидел.
Почти, ошарашенно ответил я. К барной стойке, где Диоген продолжал о чем-то спорить с немцами, подошел темнокожий мужчина с прической в стиле «афро». Танцуя на месте, он что-то спросил у бармена. Я уставился на Гомера и буквально прошипел: Это же Джими Хендрикс. Я должен с ним поговорить.
Да, это был Джими Хендрикс собственной персоной. Чернокожий гитарист, признанный многими музыкантами лучшим в своем деле. И сейчас он стоял возле бармена, потягивая коктейль из хрустального бокала. Я в состоянии полнейшего онемения уставился на икону многих металлистов и неформалов. Музыкант смерил меня удивленным взглядом и спросил:
Чё как, снежок?
Блядь, я не могу поверить. Джими Хендрикс?
Ага, братишка. Он самый. А ты кто такой? спросил он, козырнув фирменной ухмылкой.
Я твой фанат. От музыки твоей фанатею. У меня даже гитара, как у тебя. Фендер Стратокастер. Была, по крайней мере, когда-то, восторженно ответил я, уважительно трогая руку музыканта. Тот усмехнулся и достал из кармана свернутую папироску.
Пыхнем, друг?
Не вопрос. А ты мне дашь автограф? Я, конечно, не знаю, на кой он ляд в Аду, но обязан взять. Ты же так крут, как и твои соло. Пойдем за столик, я тебя с Гомером познакомлю. Он в античности, как ты, отжигал, только пастухов ебать любил, я отпихнул с пути Диогена, который попытался вновь развязать очередной спор, и направился в сторону столика, где меня ждал поэт.
Нет, чувак. Я не кончал с собойXX. Это та тупая пизда виновата, скривился музыкант, делая глоток из своего стакана. Я с улыбкой самого преданного фаната слушал его, не перебивая, добрых полчаса. Моника, блядь. Вместо кислоты дала мне снотворного. Я запил вином и отъехал. Стою возле тела и смотрю, как вокруг суетятся врачи и прочая шушера. А я, можно сказать, только во вкус входить начал.
И тебя определили в Лимб? спросил Гомер, все еще смутно понимающий, какого беса я смотрю на чернокожего мужчину с таким обожанием.
Ага. За музыкальные заслуги. Да и на убийство вроде тянуло. Я все ждал Монику здесь, чтобы высказать этой овце все, что думаю, но ее отправили в Дит. Зато тут я могу упарываться, сколько душе моей угодно. В этом настоящий рок, брат.
Охуеть. А много вообще музыкантов здесь живут? спросил я, бережно рассматривая автограф Джими на салфетке.
Да. Знаменитых сюда и отправляют. Многие же творили всякую хуйню при жизни, да закончили, как я. За вклад в историю их поселили тут. Сейчас тебя со своим другом познакомлю, музыкант поднял руку и позвал упитанного мужчину в забавных очках к нашему столику.
Ебать. Это же Боно из U2, хихикнул я, наклонившись к Гомеру. Поэт поднял бровь и вопросительно на меня уставился в ожидании пояснения. Тоже музыкант. Я думал, он жив еще.
Давно уже помер, благодушно улыбнулся Боно, присаживаясь на свободный стул. Привет, Джими. Как оно?
Нормально, брат. Репетиция завтра, ты пойдешь?
Конечно. Сегодня в ночь на работу, а завтра, как огурец, у вас. Что за пацан? спросил он, уставившись на меня.
Фанат мой. Клевый чувак, улыбнулся Джими. Я пожал протянутую руку Боно и спросил:
А ты как помер-то? Я думал, что ты жив и детям Африки помогаешь.
Лет пять назад на своем Порше влетел в дерево. Удалось договориться с Главным, чтобы меня заменили на какое-то время. Я передал двойнику записку, где велел ему заботиться о ближних. Может, это поможет мне попасть на Райские луга, задумчиво протянул музыкант, принимая папироску от Хендрикса. Тебе тоже автограф дать?
Прости Боно, но музыка у тебя хуевая, покачал я головой. Джими прыснул в кулак, наблюдая за тем, как медленно краснеет звезда поп-рока. Я больше по тяжелому металу угораю. Darkthrone, Каннибалы, Vader, Hate. Хендрикс икона, а ты просто непонятный чувак.
Бля, пацан прав, Боно внезапно всхлипнул и обхватил ладонями лицо. Я же в коммерции погряз, как торгаш долбанный.
Ага. И музыка у тебя ебанутая, поддакнул я, заставив музыканта разреветься. Ну ёбана, Боно. Что ты ноешь, как баба? Уж и пошутить нельзя.
Я ничтожен. Надо мной даже местные музыканты стебутся.
Это точно, чувак. Дэд, когда был тут проездом, сказал, что Боно ебанутый сосок на пузе дойного порося, которого надо зарезать во славу Вельзевула, хмыкнул Джими.
Кто такой Дэд? завертел головой античный поэт, совершенно потерявшийся в незнакомых именах и терминах.
Вокалист Mayhem, пояснил я. Мозги себе вышиб, мизантроп олдскульный.
Так вот, Дэд был одним из многих, кто высказал свое мнение насчет меня, закончил Боно, шумно сморкаясь в платок. Простите. Депрессия совсем заела.
Какой же ты нытик, ебать тебя в сраку, усмехнулся я, но мои спутники шутки не оценили и вообще сделали вид, что меня не существует. Через пару секунд я понял, что стало причиной. У входа в бар стоял Герцог Элигос собственной персоной и ехидно улыбался мне. Рядом с ним замерла рыжая девушка, судя по виду, моя ровесница.
Пошли, Збышек. Нам пора, демон даже не удостоил известных людей внимания, лишь коротко кивнув Гомеру.
Разве два дня прошло? удивился я, вставая из-за стола. Герцог рассмеялся.
Прошла неделя, как ты тут сидишь. Время в Аду странно движется. Я предупреждал.
Ну надо же. Я даже не устал. Ладно, пока, парни. Гомер, Джими рад знакомству. Может, увидимся еще. Боно, мой тебе совет. Заканчивай ныть и пиздуй играть метал, ибо в метале обретешь ты душу.
Прощай, Збышек, тихо ответили мои венценосные знакомые, не рискуя смотреть на демона. Я повернулся к Элигосу.
Куда летим, босс?
Второй Круг. К Миносу.
Глава четвертая. Второй Круг
Когда я вышел из питейного заведения Харона, то первым делом закурил сигарету. Элигос молча стоял рядом, как и странная девушка. Она изредка сдувала рыжую челку, когда та закрывала один глаз. Но я вовсю глазел на нее.
Крепкая фигурка, ладные бедра, чувственные губы, пронзительные зеленые глаза и целая россыпь веснушек. Девушка была одета в потертые джинсы и футболку с мертвым смайликом группы Nirvana. На ногах были стоптанные Конверсы, собравшие пыль тысячи дорог. Я хмыкнул и отвернулся.
Долго будешь сосать свою зубочистку? гневно спросила девушка, когда ей надоело просто стоять. Герцог вообще делал вид, что он тут лишний и просто вышел подышать свежим воздухом.
Запомни, женщина, весомо рек я. Нельзя отвлекать мужчину от трех вещей. От еды, от выкуривания сигареты и от старого доброго онанизма. Иначе ты получишь себе нехилую горку минусов в карму.
Девушка в ответ зарядила мне смачную оплеуху, вызвав одобрительное ворчание Элигоса. Я почесал ушибленную голову и стрельнул окурком в сторону задиры.
Герцог, это, случаем, не твоя дочурка? Больно вы похожи, когда лупите невиновных.
Нет. Но познакомиться вам не помешает, сверкнул глазами демон. Девушка вздохнула и подошла ко мне.
Извини. Нервы ни к черту. Меня зовут Астра, хмуро процедила она, чертя на земле круги носком.
Понимаю, милая, но это не повод лупить незнакомого тебе мужика по голове. Может, он тоже нервничает, а сигаретка позволяет ему более стойко переносить тяготы и невзгоды. Меня Збышек зовут, ответил я, ослепительно улыбнувшись.
Ебанутое имя, усмехнулась девушка.
Герцог, вот она первая начинает. Если я ей попочку нарумяню, ты на меня сильно обидишься?
Мне плевать, главное, чтобы полет прошел в нормальной атмосфере, пока я не сдам вас Миносу.
Ты такой заботливый, прямо как папка мой. Тот тоже свалил после моего рождения и даже открыточки не оставил, соплежуйный гондон, елейно улыбнулся я Элигосу и вновь повернулся к девушке. Збышек это не имя, а прозвище, данное мне собратьями по металу. По паспорту я Степка.
Почему тогда Збышек? спросила Астра, тоже прикуривая сигарету.
Польские корни. Да и с детства так звали, привык уже.
Девушка кивнула и повернулась к демону, который хитро щурился, разглядывая нас.
Я так поняла, что он со мной летит во Второй Круг?
А, вот оно что, я радостно потер ладошки. Ты значит, любительница попрыгать на мужской гордости, пока пиздой своей не откусишь мужику залупу?
Угадал. А еще могу заставить мужика своими зубами откусить свою же залупу, ощерилась Астра. Еще раз ляпнешь подобное, и я на тебе покажу, как это может случиться.
Не злись. Стресс же у нас, вот и ругаемся друг на друга. Я так понял, ты Кобейна любишь, я его тоже котирую. До того момента, как он себе мозги вышиб.
Ага.
Ладно. Герцог, может, полетим уже, пока барышня в туалет не попросилась?
Иди нахуй, Збышек!
Я уже там, заинька.
Когда мы пересекли границу и летели над землями Второго Круга, я задал демону вопрос, который не давал мне покоя уже давно:
Герцог Элигос.
Да?
А сколько мне нужно будет провести времени во Втором Круге? Ты так и не ответил. Только сказал, что Петр может долго думать, прежде чем принять решение о моей судьбе.
Не могу сказать, Збышек, серьезно ответил Герцог. Как поступит новое указание относительно тебя, так и будет видно.
Блядь, огорченно буркнул я.
Астра вообще спала, и ее абсолютно не напрягало, что вместо кровати широкая лапа адского демона. Элигос тем временем пошел на посадку. Он частенько устраивал передышки и позволял нам с девушкой размять затекшие конечности. Не такой уж он и плохой, как я думал поначалу. Или же просто притворялся, играясь с нами, как с диковинными безделушками. Вечность в Аду любого из себя выведет, будь ты хоть четырежды Диавол.
Отдохнем и полетим дальше, радостно сказал демон, наблюдая за очередной моей попыткой подняться с земли. Я выплюнул грязь изо рта и встал в негодующую позу.
А что ты ее не швыряешь? Или к девушкам особенное отношение, рогатый ты садист?
Просто меня забавляет, как ты встаешь после падения, мягко ответил Герцог, присаживаясь на черный камень. Я хмыкнул и осмотрелся. Второй Круг.
Если земли Первого Круга были засыпаны пеплом, то Второй Круг радовал более разнообразным пейзажем. Земля потрескалась, и сквозь трещины пробивался робкий дымок, что, стелясь, полз по поверхности. Вдалеке виднелась одинокая гора, с вершины которой скатывались огромные огненные валуны. Небо напоминало собой раскаленное покрывало, а ветер сушил губы и постоянно норовил растрепать мои шикарные волосы. Изредка с небес спускался хвост смерча и подхватывал блуждающие души, чтобы со всей силы впечатать их обратно в землю с крайне противным звуком. Тяжкий гул, который я поначалу принял за звук приближающегося урагана, оказался чьим-то стоном, доносившимся из-под земли. Конечно, демону сразу был задан соответствующий вопрос.
Это стонут души грешников. Круги Ада уходят глубоко вниз, пояснил Герцог, вальяжно ковыряясь в зубах когтем.
А в центре сидит сам Диавол, вмерзший в ледяное озеро, и слушает песню Металлики «По ком звонит колокол»?