Да уж давно пора,проворчал Глеб, исподлобья глядя на мужчину.Эти твои секретики уже начинают порядком напрягать. Что если ты какой-нибудь усовершенствованный шпион его величества, над которым ставили опыты, чтобы смешать в тебе магию всех времен года? Мы тебе без вопросов доверились, а ты возьмешь и пронзишь нас насквозь ледяными шипами, пока мы спим.
Ну что ты такое говоришь?мягко осадила мужа Инна, улыбаясь абсурдности его предположений.Я уверена, никакой он не шпион! Стал бы он тогда так рисковать ради нас?
Не ради нас, а радион с намеком посмотрел на меня, но не стал договаривать.
Филипп беззлобно усмехнулся и взял меня за руку под столом, а потом сказал:
Поверь, я бы рискнул ради каждого из вас. И причины на это имеются самые веские. Но подробности потом, сначала я хочу, чтобы вы кое-что сделали.
Ага Прыгнули с крыши. Или утопились в холодном озере.
Глеб!с укором воскликнули уже все вместе.
Ну что ты как маленький!добавила я.Дай уже человеку нормально все объяснить!
Да пожалуйста!вспылил он и поднялся из-за стола, а затем стремительно скрылся в соседних комнатах.
Мы недоуменно переглянулись, и Инна уже собиралась броситься за мужем, но я ее остановила:
Постой! Можно я с ним поговорю наедине?
Девушка нехотя уступила и осталась за столом, а я побежала за этим несносным капризулей.
Что происходит? Почему ты себя так ведё
Я не договорила, изумленно застыв на месте от увиденного.
Глеб стоял у окна и судорожно расчёсывал кожу на руке, да с такой силой, что даже издалека на ней были хорошо видны ярко-красные полосы.
Я подбежала к нему, пытаясь ухватить за руку, чтобы посмотреть, что с ней случилось, но мужчина вдруг резко оттолкнул меня, не позволяя коснуться его, и со злостью прокричал:
Не трогай!!!
Почувствовала обиду за такое недоверие ко мне, но послушно отступила. А Глеб, посмотрев на выражение моего лица, все же унял злость и пояснил:
Вдруг это заразно.
И тут я поняла.
Это что, след от лианы?!
Он кивнул.
Покажи!
Мужчина протянул руку. Не прикасаясь к ней, осмотрела со всех сторон и с удивлением отметила, что рана покрылась мелкими кровоточащими царапинамито ли от того, что он так сильно чесал ее, то ли сама рана стала настолько ухудшаться.
В растерянности подняла глаза на Глеба.
Почему она не затянулась? Мы же в зимнем краю! Должно было все пройти.
Не знаюустало выдохнул он. Видно, уже давно беспокоился на счет раны, искал ответы, но так и не нашел, а теперь впал в отчаяние, потому что улучшений не видно.
Странно. Я нормально себя чувствую. А Инна? На ее теле остались какие-нибудь следы?
Нет. После ритуала все стало, как прежде. Она здорова.
Я кивнула, задумавшись над тем, что можно предпринять. Но ничего путного в голову не приходило.
В детстве, пока магия во мне спала, я была нейтральна к силам Весны. Моей подругой была Лана Апрельская, учителемЯсень Мартовский. Также часто приходилось общаться с другими детьми Весны и находиться в непосредственной близости от их колдовства. Но никакого вреда мне это не причиняло. Так может, зря я обвиняла Ясеня и Леонарда? Может, они заблокировали магию, чтобы обезопасить меня?
Нет! Нельзя его оправдывать! Последние поступки Ясеня показали, что ничто, кроме собственного удобства и выгоды, его не волнует. И мое здоровье тем более!
Теперь, с пробудившейся магией, я так же уязвима перед ним, как и он передо мной. Филипп не мог пробиться сквозь цветы, потому что также легко обращался к своей осенней силе, как и к летней. А значит
Ты осенний маг!воскликнула я.
Что?
То!отрезала, не желая тратить время на объяснения. Сам догадаетсяне маленький! Это ведь так очевидно!
Судя по всему, только наличие активных способностей делает мага уязвимым перед противоположной силой. И если допустить, что Глеб всегда был осенним магом, но раньше определенно не испытывал подобных неудобств, как сейчас, то значит, осенние силы в нем спали так же, как и во мне. До недавнего времени.
Я схватила Глеба за рукав и настойчиво потащила обратно в столовую. Необходимо срочно выслушать Филиппа. Что-то мне подсказывало, что именно его рассказ сможет все прояснить.
13
Когда мы вернулись, в столовой стояла полная тишина. Заметив нас, Инна тут же подскочила к мужу и начала допытываться о том, что заставило его буквально сбежать из комнаты. А Филипп метнул на меня вопросительный взгляд. Я просто помотала головой, мол, все потом объясню и села на свое место. Он согласно кивнул и сказал:
Так вот, возвращаюсь к прежней просьбе. Мне нужно, чтобы вы попытались вспомнить, что снилось вам в последнее время.
Нам всем?спросила я, догадываясь, о каких снах он говорит.
Да. И даже тебе, Инна.
Девушка удивилась. Да и я, надо сказать, не совсем поняла, при чем тут Инна. Теперь уже совершенно ясно, что сны об Осени нам снятся неспроста. Наверное, это как-то связано с нашей силой. Но Инна ведь не маг.
Хотя я допускаю,добавил Филипп, заметив наше недоумение,что эти воспоминания, в силу твоего происхождения, будут недоступны для тебя. Но тело Софи, в котором ты провела довольно много времени, могло помочь твоей памяти приоткрыть некоторые воспоминания.
Удовлетворившись таким объяснением, мы послушно напрягли память. Тут же перед моим мысленным взором пронеслись образы такого яркого и прекрасного осеннего леса, возникло ни с чем не сравнимое чувство свободы и некой правильности, гармоничности, порядка, бесконечной любви и безграничного счастья
После недолгого молчания первым заговорил Глеб.
Мне снился лес,признался он, поворачивая голову к окну. Туда, где за вечнозелеными елями простирался пустой гиблый край, который когда-то был прекраснее всего на свете.Мне снился дом. И мама.
Я почему-то вздрогнула при этих словах. Было в его интонации что-то такое, что намекало на то, что он имел в виду не свою родную мать, Катерину, а совсем другую. Наверное, так и есть. Ведь в прошлой жизни у него были совсем другие родители.
Филипп заметил мою реакцию, даже такую незначительную, причину которой я и сама понять не могла. Я встретилась с его внимательным взглядом, а потом почувствовала утешающее прикосновение его теплой руки к своей. А затем он с ожиданием повернулся к девушке:
Инна?
Да, мне тоже снилась осень,тут же отозвалась она, и в ее голосе слышалась явная растерянность.Но как такое возможно? Мы ведь никогда ее не видели и не можем знать, как она выглядит! Даже по рассказам стариков, что еще успели застать те времена, когда был жив Осенний Двор, невозможно воссоздать те прекрасные виды золотого леса и эти ощущения
Какие?уточнил Филипп, чуть подавшись вперед.
Как будто там, в этих лесах меня ждет что-то родное, дорогое моему сердцу
Кажется, такого ответа было достаточно, потому что Филипп вдруг расслабился и облегченно выдохнул. Словно до этого момента не был уверен в том, что нам можно доверять, но теперь убедился, что все в порядке, и можно рассказать правду.
Меня он спрашивать не сталсо мной и так все ясно. Разве позволила бы я тогда поцеловать себя, не будь у меня подобных воспоминаний? Конечно, нет! Даже будь он хоть трижды таким привлекательным мужчиной, каким он собственно и был, я никогда бы не допустила такой фривольности в отношении к себе!..
Эти снывоспоминания,наконец сказал он, подтверждая мою догадку.Воспоминания наших душ о прошлых жизнях. Вы трое еще слишком молоды и не успели вспомнить все, но я успел увидеть достаточно этих снов, чтобы сложить все обрывки видений воедино, восстановить полную картину не только своего прошлого, но и истории всего королевства, того, что скрывает от нас Зимний король.
И что же это?задержав дыхание, спросила я, одновременно боясь и желая услышать ответ.
Филипп повернулся ко мне и взял за руки.
Бесконечно много жизней назад мы вдвоем, ты и я, Софи, основали то, что теперь зовется Осенним Двором. Можно сказать, я был первым лордом Осень, а тымоей леди. Мы не были людьми, но были чем-то большим. Мое имя звучало, как шёпот ветра на закате жары, а твоекак шелест опавшей листвы. Люди не могли произносить наши имена и поэтому дали нам другие. Меня назвали Сентябрь, а тебя
Октябрьвыдохнула я с осознанием.
Верно,улыбнулся Филипп, аккуратно стерев с моей щеки слезу.
Надо же! А я и не заметила, как начала плакать. Что-то в этих воспоминаниях вызывало такое волнение, что совладать с собой становилось почти невозможно. Сердце бешено колотилось в предвкушении, а я чувствовала себя так, словно вернулась домой после долгого путешествия или встретила близкого человека, которого не видела несколько лет.
У нас был сын,продолжал рассказывать он.Внезапный, как первые заморозки
Ноябрь!с уверенностью воскликнула я.
Да,теперь его улыбка стала еще шире.
Я помню! Я все помню!меня накрыло осознание, настолько стремительное, что я подскочила со стула и принялась ходить взад-вперед по комнате, озвучивая все, что теперь возникало в моей памяти:Мы были духами месяцев! Бесконечно умирали и возрождались из года в год, сменяя власть друг друга над природой и приносили с собой свою магию Я помню серо-голубые глаза нашего мальчика, его дерзкий характер и нежное сердце Помню наше осеннее царство, золотые леса с бесконечным листопадом Помню, как люди радовались нашему приходу, а потомтут я остановилась, наткнувшись на провал в памяти. Как темное пятно, мешающее восстановить важные воспоминания, оно не давало мне продолжить рассказ.Что случилось потом?спросила я.
Филипп вздохнул и тоже поднялся с места, а потом отошел к окну и направил взгляд вдаль.
Чем больше людей нас окружало, тем сильнее менялись мы сами. Постепенно мы стали приобретать человеческие черты. Наши жизни стали длиннее. Сначала на сезон, потом на год, а после и на целый век. Нам льстило то, с каким нетерпением люди ждали нашего прихода, и поэтому стали все дольше задерживаться в тех местах, где нам были рады. А тех, где рады не были, старались избегать.
Так и получилось, что все разделено на Дворы по временам года,поняла я.
Да. Зимние месяцы перебрались на север, в горы, где люди привыкли к их снегам и морозам и сильно скучали без них. Весенние отправились на восток, где встает солнце и растут цветы. Летних месяцев с радостью приветствовали на юге, где песчаные пляжи опоясывают синее море. А осенние остались на западе, где закатное солнце окрашивает в багрянец и без того багряные леса.
Все получили, что хотели,заключила я.
Филипп как-то грустно кивнул и продолжил:
Вскоре не только наш век сравнялся с веком людским, но и образ жизни мы переняли человеческий,с этими словами он повернулся к Глебу и предложил:Продолжишь?
Глеб сидел, склонив голову, по-видимому тоже погруженный в воспоминания. Он явно был удручен неожиданным открытием и тянул время, не решаясь заговорить. Зуд на руке все еще беспокоил его, и я замечала, как иногда он украдкой ее чесал и тут же прятал следы ожога под длинным рукавом своей рубашки.
Одна лишь Инна не выглядела обеспокоенной. Для нее эта новость была неожиданной и наверняка невероятной, но имела не сильно большое значение. Что поменяется в ее жизни от этой правды? Ничего. Она лишь бросала беспокойные взгляды на мужа и терялась в догадках, как все рассказанное может относиться к нему. И к ней самой.
Наконец Глеб поднял свои серо-голубые глаза на Филиппа и сказал:
Однажды один из месяцев полюбил человеческую девушку,он повернулся к жене и мягко коснулся ее щеки.Она была необыкновенной и очень красивой. Но вовсе не внешность заинтересовала того, а душаее доброта и нежность, честность и забота. Та девушка искренне, всем сердцем любила осень. Проводя с ней время, тот месяц чувствовал, как оттаивает его собственное холодное сердце, отгоняя прочь заморозки и преждевременный снег, тем самым делая осень почти бесконечной.
Щеки девушки розовели от слов Глеба. Она смотрела на него так, будто заново узнала. А сам мужчина вдруг отстранился от нее и жестко произнес:
Тем месяцем был Ноябрь. Он был первым, кто связал свою жизнь с человеком, первым месяцем, чьи дети были людьми, но со способностями к сезонной магии И теперь я понимаюто была роковая ошибка. Моя роковая ошибка.
Инна дернулась, как от пощечины. А я неодобрительно нахмурилась.
Зачем же так категорично?
А как иначе? Или думаешь, я не умею признавать свои ошибки? Мама,последнее слово он произнес со злой усмешкой, почти с издевкой, выражая свое отношение к открывшейся вдруг правде.
Я поморщилась. Мне тоже не понравилось это слово.
Ну какая я ему мать? После всего, через что мы прошли, трудно было сказать, кем я ему прихожусь. За последнее время я успела побывать его женой, врагом, сообщницей А теперь вдруг мать? Нет, это уже слишком
Объяснись!потребовала вдруг Инна. Она с недоверием смотрела на мужа, надеясь, что тот весело улыбнется и скажет, что его слова были шуткой. Но тот угрюмо молчал, и ее глаза постепенно наполнялись слезами. Поняла, видимо, что той человеческой девушкой из прошлого была она сама
Нас всех затронуло странное проклятье, заставляя бесконечно перерождаться в новых телах, вновь и вновь находить друг друга. Инна и Глеб были тому подтверждениемспустя века они снова женаты. Да и мои воспоминания из снов ясно показывали, что и нас с Филиппом неизменно сводила судьба. Не всегда мы рождались в семьях Осеннего Двора и даже правителями были не всегда, но зато с нами была наша магия, наша суть. Прямо как сейчас.
Объяснись, я сказала!Инна больше не ждала. Она была обижена и очень злилась. И с каждым новым отказом мужа отвечать, начинала с силой стучать кулаком по его плечу, будто это способно было хоть как-то его расшевелить.Как ты смеешь заявлять, что наша любовь была ошибкой?! Как ты можешь так легко отмахиваться от нашего прошлого? Неужели ты и правда жалеешь, что встретил меня тогда?
Глеб отвернулся от нее, не решаясь посмотреть в глаза, словно боялся увидеть в них разочарование.
Я с тобой разговариваю! Ответь!девушка дернула его рукав, и тот вдруг задрался, открывая всем страшные ожоги, которые за время беседы, казалось, сделались еще краснее.
Девушка испуганно ахнула, а Глеб поспешно отстранился и попытался натянуть рукав обратно, но не успелФилипп стремительно перехватил его руку, не позволяя вырваться, и уже вовсю осматривал рану.
Нужно было мне сразу сказать, это не шутки. Что за легкомыслие?
Мы с Глебом переглянулись, и я почувствовала себя виноватой. Ведь понимала же, что ожог не так прост, но понадеялась, что это не так важно, и не стала никому сообщать. Да и Глеб решил хранить это в секрете, а я поддержала Глупая, от кого скрываться? Здесь все свои! Нас всех связывает одна и та же тайна.
Как это можно вылечить?спросила я.
Лечить и не нужно,отозвался Филипп.Надо просто выпустить магию,он обратился к Глебу.Ты же чувствуешь, что она переполняет тебя. Особенно сейчас, когда ты вернул воспоминания. Пойми, наша памятьоснова души, а душаэто магия. Не сдерживайся, ты никому из нас не навредишь. Мы такие же, как ты.
Глеб медленно оглядел нас. На Инне взгляд задержался чуть дольше, но говорить он по-прежнему ничего не собирался. Просто вышел из дома, а мы последовали за ним.
Некоторое время мы молча шагали по лесу. Не сразу я поняла, что мы движемся в сторону бывшего Осеннего Двора, а только когда послышался шум падающей воды и мы вышли на берег холодного озера.
Родной край звал нас, но пути туда не было. Мертвый лес, являвшийся когда-то источником живительных сил, теперь губителен для нас. Мы не смели и шагу ступить на его земли, чтобы не погибнуть. Так было, когда мы не знали всей правды, по одиночке мы бы точно не смогли там выжить. Но теперь нас трое. Вместе мы и есть Осень. Так может, теперь нам удастся восстановить наш дом?
Перебираться на другой берег пришлось в обход, делая большой крюк через густой еловый лес. Но постепенно вечнозеленых деревьев на пути стало появляться все меньше, и пустая земля встретила нас мертвой тишиной.
Чтобы избавиться от ожогов, можно было и дома остаться,проворчал Филипп, с тревогой оглядываясь по сторонам.Не уверен, что нам под силу осуществить то, что ты задумал.
А чего ждать?спросил Глеб.Рано или поздно нам придется это сделать, так почему бы не сейчас?
Как минимум потому, что еще не все из нас вернули свои силы полностью!строго ответил мужчина, и только тут Глеб сообразил, что нам с Инной по-прежнему неизвестно, что случилось после того, как в далеком прошлом Ноябрь женился на человеческой девушке, и каким образом это привело к гибели Осеннего Двора.