Ага. Потопали А ну стоять.
Ммм?
Твоя голова,расстроено констатировал он.У тебя огромная шишка на затылке.
А,я нащупала пальцами рану и, скрипя зубами, определила ее размер.Ерунда.
Но выглядит совсем как не ерунда.
Да ладно тебе. Это всего лишь шишка.
А если она распухнет до размера второй головы?продолжил он размышлять вслух.
Я вскинула бровь.
Вряд ли, Костя. Успокойся.
Ты перестанешь быть миленькой, если станешь двухголовой.
Я закрыла глаза и покачала головой, пропустив то, что он назвал меня миленькой.
Иногда твоя фантазия пугает.
Ты на колени свои тоже глянь,Богданов кивнул вниз, на мои ноги.
Я опустила взгляд и издала хриплый возглас ужаса.
Мой сарафан!плевать на коленки. Мой чудесный, новый, милый сарафан был порван и испачкан.
Девчонки,фыркнул Костя.
Он пять тысяч стоит!
И зачем тебе сарафан за пять тысяч?Костя непонимающе пожал плечами.Зачем ты вообще отправилась в нем ловить Заблудшего?поджал нижнюю губу, в которую было продето маленькое черное колечко.
Я промолчала, тихо простонав.
Ладно. Давай сходим до тебя. Переоденешься в нормальные шмотки, а потом отнесем Заблудшего к Порталу.
ВТОРАЯ ГЛАВА
Я лежала на кровати, смотрела в белый потолок своей комнаты и прокручивала в памяти вчерашнюю поимку Заблудшего. Но поток мыслей рассеялся, как только до меня донесся рэп из соседней комнаты младшей сестры. Стена между нашими спальнями была тонкой, а сейчас так вообще я сомневалась в ее существовании. Столь полюбившийся Ане музыкальный жанродна из немногих вещей, которые вводили меня в трудно контролируемое бешенство.
Она будто услышала то, о чем я думаю, и сделала громче. Назло мне, естественно. В последнее время это стало ее главным источником развлечения. Злить и всячески поддевать меня, ругаться со мной
Семь месяцев назад все было иначе. Семь месяцев назад она не слушала эту ужасную музыку и не была такой вредной.
Одно событие перевернуло все.
Я громко вздохнула и заткнула уши ладонями. Легла на бок. Через минуту перевернулась на другой. Закрыла глаза и стала считать про себя, пытаясь заглушить мыслями противный голос какого-то известного рэпера.
Не помогло.
Голова, и без того раскалывающаяся, теперь трещала, как попкорн.
Больше не в силах терпеть этот музыкальное недоразумение, я соскочила с кровати и выбежала из комнаты. От басов в узком коридорчике квартиры вибрировал пол под ногами, и дрожала потолочная лампа. Я остановилась у дверей комнаты Ани и стала долбиться в нее.
Она оглохла?
Я стучалась, не прерываясь, несколько минут.
Наконец, в один поистине чудесный момент, когда у меня побагровели костяшки пальцев, сестра соизволила отозваться.
Дверь, на которую была приклеена большая, ярко-синяя наклейка с надписью: «Посторонним вход запрещен» и со знаком радиационной опасности черно-желтого цвета, открылась, и моя рука, сжатая в кулак, застыла в воздухе.
Аня встала в дверях, и ее недовольный взгляд упал на мое лицо. Она жевала жвачку, но я не слышала ее чавканья, так как музыка заполнила квартиру без остатка, и мне тут же захотелось убежать как можно дальше, лишь бы не слышать этого больше.
Чего тебе?лениво спросила Аня.
Я с трудом расслышала ее и поспешила ответить.
Сделай потише!
Миловидное лицо сестры, на котором было несколько слоев косметики, сморщилось. Аня не услышала, что я сказала. Неудивительно, учитывая громкость музыки. Так реально недолго оглохнуть.
Сделай тише!закричала я.
Моя просьба дошла до нее, так как сестра надела маску раздражения.
Не буду,это я прочитала по ее губам. Затем Аня закатила глаза.
Мы были совершенно разными, во всех смыслах.
Сестра обладала яркой внешностью: волосы цвета сгорающего на закате солнца, малахитовые глаза и алые, пухлые губы. Она была огнем. Необузданным, вспыльчивым, яростным. А яльдом. Невзрачным, спокойным, вечным. С платиновыми, прямыми волосами и серыми, будто холодное зимнее небо, глазами, я блекла на фоне Ани.
Характерами мы так же отличались.
Аня нетерпелива, капризна, эгоистична и упряма. Она избалованная девчонка, которая утратила последнее представление о том, что такое уважение к старшим.
Но я должна быть терпелива с ней.
Я сделала глубокий вдох, усмиряя внутри себя нарастающую злость, и решила пробовать решить конфликт мирно.
Пожалуйста, Ань,попросила я вновь,сделай музыку тише.
Я не кричала, но мой голос звучал твердо и настойчиво.
Сестра снова закатила глазасвой излюбленный жести стала закрывать дверь, но я вовремя подставила свою руку и не позволила ей сделать это.
Отлично. Анька игнорирует меня. Опять.
Я стиснула зубы и метнула на сестру хмурый взгляд.
Хватит! Сделай то, что я прошу. У меня голова болит от твоей музыки!
С каждой секундой я теряла контроль. Я не хотела быть монстром в глазах сестры, но она все равно видела меня именно в таком качестве.
Так это твои проблемы!воскликнула Аня, вспыхнув моментально, на моих глазах, и нахмурилась.Обратись к врачу, если у тебя что-то не так с головой.
Я терпеливый человек. Моя работа и образ жизни того требуют. Но иногда, клянусь, мне хочется сорвать и перестать быть банком скопления негативных эмоций. Я хочу стать чертовым вулканом.
Отвали, Женя,вздохнула сестра и резко толкнула дверь на меня. От неожиданности я растерялась, и в следующее мгновение мои глаза упирались в черный значок радиации на желтом фоне.
С Аней невероятно сложно. Особенно сейчас.
Единственный человек, который мог усмирить ураган внутри нее, был папа. Но его нет. Больше нет. Мы с мамой точнее я перепробовала множество вариантов подступиться к ней. Но мне так и не удалось сломать ее броню и добраться до настоящей Ани с ранимой душой.
Но, не смотря ни на что, я не сдамся.
Мама сдалась.
Нет.
Она даже не начинала бороться.
Я еще с тобой не закончила.
Я немного не рассчитала силу, и деревянная дверь с грохотом ударилась о стенку. Аня, крутившаяся перед большим зеркалом в углу небольшой комнаты с фотообоями утреннего Нью-Йорка, подпрыгнула и взвизгнула. Она увидела меня в отражении и развернулась. Ее глаза округлились от удивления и невиданной наглости с моей стороны, ведь я не должна врываться вот так в ее комнату.
Я стояла у порога и сверлила взбешенным взглядом растерянное лицо сестры, а затем переключила внимание на окружающую обстановку. В комнате царил бардак. Вещи разбросаны, диван не застелен, и чем-то пахло. Недоеденный бутерброд на компьютерном столе. Сколько дней он там лежит?
Я смягчилась, ощутив прилив жалости к Ане, и неуверенно прошла вперед.
Всем, кроме хозяйки этой комнаты, и ее многочисленных друзей, запрещено входить сюда. Но сейчас я нарушила главное правило и понимала, что Аня не оставит это без скандала. Поэтому внутренне приготовилась принять атаку со стороны сестры.
Уходи из моей комнаты!закричала она, кинув черный топ, который держала в руках, на кровать. Но вещь не долетела и упала у моих ног.
Я проигнорировала ее просьбу, что сильнее взбесило сестру.
Ты глухая?! Проваливай немедленно!пискнула она и топнула ногой. Совсем не по-взрослому, каковой она себя считала. Ей шестнадцать. Даже если бы она была рассудительной и спокойной, то все равно не была бы взрослой.
Я всего лишь хотела тишины.
Я дошла до ноутбука Ани, собираясь выключить музыку.
Убирсестра резко замолкла, когда я нажала кнопку выхода из системы и закрыла крышку компьютера.Ты Ты Ты Ты что творишь?!
Я не ответила.
Самое время уходить.
Я развернулась и направилась к выходу.
Ненавижу тебя!Аня шла за мной, швыряясь обидными фразами, которые ранили, но я не подавала вида.Ты чокнутая! Ненормальная! Хватит лезть в мою жизнь! Хватит контролировать меня и решать, что мне делать!
Я вышла из ее комнаты и остановилась, чтобы дослушать, хотя прекрасно понимала ошибочность этого решения
Глаза Ани горели от ярости. Лицо стало бардовым. Она застыла у порога и проделывала на месте моей головы дыру. Одного ее вида было достаточно, чтобы понять, какую степень ненависти она испытывала ко мне. Мою заботу, стремление помочь она воспринимала, как желание навредить.
Аня ненавидела меня за то, что я любила ее.
Как ты мне надоела,шипела сестра.Как ты меня раздражаешь! Возомнила из себя мамочку и решила, что можешь контролировать меня?! Ни фига подобного, Женя! Ты ничего для меня не значишь,она ткнула в меня пальцем.Ты никто для меня. Сестравсего лишь слово, формальность, ясно? Жду не дождусь, когда окончу школу и свалю отсюда подальше, потому что вы с мамой сумасшедшие!
Огромный ком застрял в горле, и я не могла проглотить его.
Мне удавалось сохранять спокойствие только потому, что я всем сердцем надеялась, что Аня говорила это со зла, от обиды на судьбу. Я надеялась, что где-то глубоко внутри она сожалела о своих словах.
Я верила, что еще не все потеряно.
Пока ее истерический монолог не зашел дальше, я заставила себя шевелиться. Надоела эта ругань.
Вы портите мне жизнь!вопила Аня мне вслед.Я ненавижу вас! Слышишь? Ненавижу!
Я не собиралась возвращаться в свою комнату. Я дошла до арки, ведущей на кухню.
Ненавижу!повторила Аня, крича громче.Я буду делать то, что хочу, и никто не вправе указывать мне, тем более ты!
Через пару секунд я услышала, как сестра громко хлопнула дверью. А еще мгновение спустя стены квартиры вновь сотрясались от музыки.
***
Я дико скучала по тем временам, когда Аня не была такой несносной.
Первые сложности начались, когда она вступила в переходный возраст. Этот непростой период обошел меня стороной, поэтому со мной хлопот не возникало. Я никогда не доставляла родителям проблем. Я не возвращаюсь поздно ночью с дискотек. Я вообще не хожу на них. Я не гуляю с парнями, хорошо учусь в школе. У меня идеальная, незапятнанная репутация, и иногда я сама поражаюсь, как могу сохранять такое положение вещей, когда моя жизнь, на самом деле, далеко не нормальна. Но я справляюсь. Я пытаюсь справиться.
А Аня она слаба духом. Сестра сломалась окончательно, когда не стало папы. Семь месяцев назад мама решила, что навсегда потеряла и ее. И себя. Поэтому она опустила руки. Она перестала сражаться за нашу семью.
Они слабые.
Папа был сильным, и я думаю, что эта внутренняя сила досталась мне от него. Папа бы не потерпел нынешнее поведение мамы и Ани. Для него то, что все пошло под откос, не причина сдаваться. Он не признавал этого слова.
Но он не виноват в том, что умер. Он не виноват, что является причиной нашего краха.
Никто не виноват.
Это просто случилось.
Врачи сказали, что смерть была мгновенной. Папа не мучился. Он даже не успел осознать, что произошло. Внезапная остановка сердца. Он просто упал. Это произошло в разгар рабочего дня, в пятнадцать минут четырнадцатого. Мы с Аней были в школе. Мама позвонила мне, она громко рыдала в телефон и шептала имя папы. Снова и снова, будто в бреду. Я поняла, что мы потеряли его, хотя мама больше ничего не сказала. Она просто не была в состоянии говорить.
Я знаю, как пахнет смерть.
В тот день я всюду чувствовала этот запах.
Я видела, как сломалась Аня. Я видела, как сломалась мама. Я думала, что этого не произойдет со мной, ведь я уверена, что сильная, даже несмотря на то, что умер один из самых близких мне людей. Но после похорон папы я случайно поймала свое отражение в зеркале и поняла, что тоже сломлена. Единственная разница между мной и мамы с Аней в том, что я держу свою боль под строгим контролем. Я не позволяю ей быть видимой для других.
Я стараюсь быть сильной не только ради разваливающейся семьи, но и для отца. Я должна быть такой же, как он. А он мог все. Пусть и не физически. Я не знала никого, у кого была столь же сильная душа.
После его кончины Аня стала совершенно неуправляемой. Мама до сих пор закрывает на это глаза, она ослеплена болью утраты. Нет. Она не замкнулась в себе, не стала затворницей, она даже может улыбнуться, но я знаю, что это будет не искренне. Мама пытается делать вид, что у нас все, как прежде, только вот ее притворство неубедительно.
Если бы я только могла сделать что-нибудь. Если бы я только могла вернуть отца
Но мертвыеэто мертвые. Они ушли и больше не вернутся. Нужно учиться жить с этим.
***
Я удивилась, когда, зайдя на кухню, чтобы сделать себе какао, увидела маму. Почему она вернулась на целый час раньше? Обычно она как раз таки задерживается. У нее что-то случилось? И вообще, как давно она здесь?
Она сидела за кухонной стойкой, спрятав лицо в ладонях. На ней был серый пиджак и юбка в тон. Мама ненавидела свою работу главного секретаря в юридической фирме, но это приносило хорошие деньги, которые сейчас нам просто необходимы, ведь папы больше нет. У него была стабильная должность заведующим рекламным отделом в страховой компании, и он много зарабатывал. Мы ни в чем не нуждались. Но у меня не было привычки клянчить у родителей деньги, папа всегда учил нас с Аней самостоятельности. Поэтому я устроилась на подработку в библиотеку, даже не подозревая, во что ввяжусь.
Привет,сказала я, и мама вздрогнула.
Она убрала руки от лица и устремила на меня уставшие, светло-карие глаза.
А-а-а, привет, Жень,хрипло отозвалась она и выпрямила спину.Извини, я задумалась и не услышала, как ты пришла,мама протерла глаза.
Я еще минуту топталась на месте, а затем нерешительно прошла вперед. Обошла маму, которая следила за моими действиями, и остановилась у раковины. Гора немытой посуды. Я издала громкий вздох и включила воду.
Посуду должна была помыть Аня. И это единственное, что от нее требовалось за целый день. Но она, конечно же, снова пропустила мою просьбу мимо ушей и просидела за ноутбуком в своей комнате.
«Быть терпеливой» сказала себе.
Я капнула моющее средство на губку и принялась натирать тарелки.
Женя?я услышала, как мама произнесла мое имя, и обернулась.
Да?
Она что-то сказала, но ее слова утонули в неожиданно прогремевших аккордах рок-композиции, исходившей из владений сестры, и намыленная тарелка выскользнула из моих рук, упав на вершину горы грязной посуды.
Мама закрыла глаза и слабо покачала головой.
Раньше бы она зашла к Ане и командирским голосом заставила бы ее выключить, наконец, музыку. Но сейчас сейчас тяжелый вздохэто все, на что она способна в этой ситуации.
Что ты говорила?громко спросила я, перекрикивая солиста, издающего какие-то сумасшедшие, дикие крики. И это еще называется искусством
Мама вернула ко мне внимание и взгляд.
Я сказала, что ты можешь сварить пельмени на ужин,мама подошла ближе, чтобы я лучше слышала ее.Сегодня от меня нет никакой пользы на кухне. Ну, или ты сама что-нибудь приготовь,она вяло махнула рукой в сторону плиты.А я пойду спать. Сегодня был завал на работе.
Не дождавшись моего ответа, мама захватила папку с документами со стойки и направилась к выходу из кухни. Через несколько секунд ее сгорбленная фигура скрылась за углом.
Конечно,тихо проговорила я, обращаясь в пустоту.
Честно говоря, от мамы не было никакого толка на кухне со дня смерти папы. Готовкой занималась я. Как и уборкой, стиркой и прочими домашними хлопотами. Но когда работа в библиотеке отнимала у меня все силы, я тоже становилась бесполезной и прибегала к услугам доставки пиццы, или суши.
Когда я домыла посуду, музыка, наконец, престала трясти нашу четырехкомнатную квартиру в старом доме. Неужели Аня сама устала от своего оружия пыток для меня?
Выключив воду, я взяла полотенце, чтобы вытереть руки, и услышала приближающийся топот ног. Через пару мгновений мимо промелькнул силуэт с копной рыже-каштановых волос.
Аня.
Я отбросила полотенце в сторону, не глядя, куда оно прилетит, и бросилась вслед за сестрой.
Я нагнала ее у входной двери.
Ты куда?
Сестра не ответила. Она наклонилась к прямоугольному зеркалу в темной деревянной раме, висящему на стене, и стала поправлять завитые локоны. На ней была джинсовая мини-юбка и серебристый блестящий топ, поверх которой она надела жилетку, тоже джинсовую.
Ответ мне не требовался.
Она снова собралась на гулянку.
Ань,вздохнула я почти отчаянно.
Сестра повторила мой вздох, только с раздражением, но не повернулась ко мне. Достала из черной сумочки блеск и нанесла еще один слой на губы в форме сердечка, чтобы она сверкали ярче.
Мое сердце сжималось от волнения каждый раз, когда Аня уходила гулять с друзьями. Ей совершенно нельзя доверять. Летом, наверно, я вообще ее не буду видеть дома, так как сестра любила оставаться у своей подруги Тани. И у Марины. А так же у Наташи. У нее много подруг.