А потом у всех троих появилась проблема посерьезней.
Рейдж моргнул, и, когда он открыл глаза, ослепительно-яркий свет наполнил тесное, темное пространство.
Дерьмо, Ви стиснул зубы. Трэз, отпусти его нахрен! У нас проблемы!
Под кожей Рейджа ожил зверь, разбуженный смертельной опасностью.
Трэз! Отпусти!
Что-то дошло до Тени. Либо свет, либо тот факт, что черты лица Рейджа начали трансформироваться но он немного ослабил хватку.
Ви поймал момент, отбросив Тень к блестящей двери, напрыгнув на него и прижав к яремной вене черный кинжал.
Обмякнув, Рейдж закашлялся и сделал пару глубоких вдохов. Дерьмо. Его зверь был едва управляем и в хорошую ночь, после плотной трапезы, хорошего секса и выматывающей тренировки. Но когда кто-то пытается его убить?
Даже если по чертовски обоснованной причине?
Очевидно, Тень был связан с Избранной. Потому что за подобной реакцией стояли именно мужские гормоны.
Простите, пробормотал Тень. Не знаю, что на меня нашло. Клянусь жизнью брата.
Почему ты Рейдж запнулся, не сказал, что связан с ней?
Повисла пауза. Потом Трэз пробормотал:
Я дерьмо.
Ви выругался витиевато.
Тень, ни с места, иначе я вскоре тебе горло, понял?
Я в норме. Клянусь.
Спустя мгновение Ви подошел к Рейджу.
Рейдж..? Брат?
Рейдж накрыл лицо руками и, скользя по стене, приземлился на задницу. Сделал вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
У них уже есть лессер в клубе.
Зверь в качестве клиентапоследнее, что им нужно.
Вдох.
Выдох
Что с ним происходит? спросил Трэз.
Никогда не беси этого ублюдка, последнее, что услышал Рейдж, прежде чем весь мир рассеялся как дым на ветру.
Глава 3
В самом священном коридоре Королевского Дворца сХисбэ сЭкс стоял по другую сторону двери без ручки, не было видно даже швов, отделявших панель от стены, в которую она была вмонтирована.
За дверью он слышал плач младенца, и звукжалобная мольба о помощи и спасениипроникал в его уши, достигая самой души. Он положил дрожащую руку на холодную панель. Его дочь. Его дитя. Вероятно, одно-единственное в жизни.
Младенец в церемониальной комнате был не один. Там находились верховный жрец, АнсЛи, Главный Астролог и Трэтари, должность, предназначенная для наблюдения и регистрации подобных событий.
Медсестра завернула малышку в кипенно-белую пеленку из чистой шерсти перед тем, как ее принесли сюда и оставили наедине с тремя мужчинами.
Оставили плакать, прося помощи у отца, который не спасет ее.
Сердце сЭкса билось так свирепо, что он глазами чувствовал ритмичное давление. Он не ожидал от себя такой реакции, но, скорее всего, именно из-за этого его не подпустили к ребенку и не оставили с ней наедине. С того момента, как Королева родила малышку шесть часов назад, ему разрешили увидеть дочь дважды: после того как ее умыли, и сейчас, когда ее занесли в мраморную комнату без окон и всего с одной дверью запиравшейся изнутри.
Мгновение, в которое она родилась, определило это, требовало этого. Так предписывала традиция. Звезды выстроились таким образом, что его дочери не суждено стать наследницей престола, и значит, она должна
Войди туда! кричало его сердце. Останови это, останови прежде, чем
Тихо.
Внезапно стало тихо.
Рев раненного зверя поднялся по его горлу и вырвался изо рта, и сЭкс, сжав руку в кулак, ударил по двери с такой силой, что по панели пошли трещины в форме звезды, распространяясь от центра удара.
Обезумевший от горя и смертельно-опасный, он знал, что должен уйти прежде, чем сделает что-то настолько же немыслимое, как и только что произошедшее. Путаясь в собственной черной мантии, он развернулся и двинулся по коридору. Он смутно осознавал, как врезается в стены справа и слева от себя, плечами в гладкий белый мрамор.
По неясной причине он вспомнил событие, произошедшее много ночей назад, как минимум два десятилетия, когда он ждал у выхода, что ТрэзЛаф, Нареченный, попытается сбежать. Сейчас он делает то же, что делал тогда мужчина.
Убегал.
Нисколько не обретая свободу.
В отличие от Трэза, которому не позволялось покидать Дворец, сЭкс, будучи палачом Королевы, имел на то разрешение. Он также был ответственен за контроль всех входов и выходов.
Его никто не задержит.
И это спасет многие жизни этой ночью.
Тишина, ужасная, резонирующая тишина поедала его разум, пока он брел по лабиринту коридоров, приближаясь к выходу, который так искал Трэз. Тот мужчина тоже был проклят, расположение звезд в момент его рождения имело большее значение, нежели характер и воспитание.
Те созвездия, столь далекие и неведомые в момент рождения и непостижимые в зрелости, определяли все. Статус. Работу. Ценность.
И его дочь, как и Трэз, родилась под знамением, ставшим смертным приговором.
Девять месяцев они ждали ее рождения, общество замерло, когда Королева забеременела. Великое событие, потому что в правящей династии была всего одна беременность за последние двести лет тогда родилась Принцесса. Разумеется, тот факт, что Королева забеременела от своего палача был не таким значимым и не объявлялся публично. Лучше, чтобы это был аристократ. Двоюродный брат с королевской кровью. Мужчина, чья ценность была отмечена звездами.
Иличто еще лучшенекое непорочное зачатие.
Увы, нет. Отцом стал тот, кто когда-то начинал как слуга, позднее заслужив доверие, доступ и, намного позже, священный акт секса. Но это было абсолютно несущественно в их матриархальном обществе; о мужчине всегда думали в последнюю очередь. Результатребенок и мать были важнее всего.
Была вероятность, что когда ребенок появится на свет, если это будет девочка, то она может превзойти нынешнюю наследницу трона, в зависимости от расположения звезд.
Хотя такой исход привел бы к другой смерти, ведь не может существовать две наследницы престола нынешняя принцесса была бы ритуально умерщвлена.
Все ждали новостей. Время и дату зафиксировали с высочайшей точностью, и главный Астролог удалился в обсерваторию, чтобы завершить измерения ночного неба
c'Экс узнал судьбу своего дитя раньше всего населения, но после придворных: о рождении не будет объявлено. Королева подтвердит статус своей взрослой дочери. Все будет так, как было.
Вот как вышло: его личная трагедия оказалась похоронена под правилами королевского двора, из уважения к монаршей власти и устоявшимся астрологическим традициям.
Он с самого начала знал о вероятности такого исхода. Но по своему высокомерию или невежеству недооценил жестокость реальности.
Эту жестокую реальность.
Выскочив, наконец, в ночь, он сделал несколько глубоких вдохов и резких выдохов. Он никогда не допускал, что его личная история может пересечься с системой звездоисчисления, которая правила всем.
Очень глупо с его стороны.
Упершись руками в колени, он согнулся пополам, и его вырвало на стриженную, окрашенную траву.
Казалось, очистка желудка немного прояснила его мозги, так, что ему захотелось сделать это снова. Ему нужно сделать что-то, что угодно он не мог вернуться во дворец он убьет первую попавшуюся на пути Тень, только бы стереть боль.
Но его спасение сопровождалось исполнением обязанностей. Учитывая произошедшее, нужно было заняться делом, и, будучи палачом, это был его долг.
Не скоро ему удалось успокоить свой разум и эмоции, чтобы суметь дематериализоваться, и когда он смог расщепиться на молекулы, то перенес себя за стены Территории, испытывая странное сочувствие.
Он был уверен, что Королева сейчас ничего не испытывала. Благодаря звездной карте невинная жизнь, только что оборванная, была обесценена, несмотря на то, что ребенок появился из королевского чрева.
Расположение звезд намного важнее цепочки ДНК.
Так было всегда. И будет.
Несмотря на сентябрь, он летел к Колдвеллу по самой холодной ночи из всех, что он видел.
Глава 4
Избранная Селена вошла в учебный центр через шкаф, и, оказавшись по другую сторону, подпрыгнула, увидев за столом огромную фигуру.
Тормент, сын Харма, отвел взгляд от компьютера.
А, привет, Селена. Сюрприз.
Она положила руку на грудь, чувствуя, как сердце восстанавливает свой ритм.
Я не ожидала здесь никого увидеть.
Брат снова обратился к голубому сиянию экрана.
Да, я вернулся к работе. Мы снова собираемся открыться.
Открыть что?
Учебный центр. Тор откинулся на спинку самого ужасного кожаного кресла зеленого цвета, какое она только видела в своей жизни. Продолжая говорить, он поглаживал подлокотник, словно кресло было произведением искусства. Еще до набегов у нас здесь велась хорошая программа. Но потом во время нападений убили многих членов Глимеры, а выжившие покинули Колдвелл. Сейчас народ потихоньку возвращается, и, видит Бог, нам нужна помощь. Общество Лессенинг свирепствует, как крысы на продуктовом складе.
А я гадала, для чего служат эти помещения.
Ты все увидишь собственными глазами.
Может быть, ответила она. Только если они будут действовать быстро
Ты в порядке? Брат вскочил с кресла.
Мир внезапно закрутился вокруг нее, проворачивая голову вокруг ее позвоночника или крутилась сама комната? Так или иначе, но Тормент поймал ее прежде, чем она свалилась на пол, и сгреб на руки.
Я в порядке, все нормально я нормально, ответила она.
Точнее, она думала, что произносила эти слова вслух, но не знала наверняка, потому что губы Тора шевелились, и его глаза не отрывались от нее, но она не слышала его голоса. Своего. Ничего не слышала.
Она очнулась уже в смотровой комнате. Шеллан Вишеса, Джейн, с короткими светлыми волосами взирала на нее сверху вниз своими темно-зелеными глазами и выглядела крайне обеспокоенной. Лампа над головой светила слишком ярко, и Селена подняла руку, накрывая лицо.
Прошу в этом нет нужды
Она внезапно осознала, что может слышать себя, и что мир, недавно приглушенный и неясный, снова обрел свою резкость.
Честно, со мной все нормально.
Док Джейн просто уперлась руками в бедра, не двигаясь с места, словно барометр, производящий какие-то вычисления.
На мгновение Селену охватил страх. Она не хотела, чтобы они узнали, что она
Ты только что кормила кого-то? спросила врач Братства.
Примерно час назад. И я не поела. Я забыла поесть.
И это не ложь.
У тебя есть какие-либо медицинские показания, о которых мне неизвестно?
Нет. А вот это ложь. Я в добром здравии.
Держи, сказал Тор, вкладывая ей в руку что-то холодное. Выпей это.
Она подчинилась, обнаружив в руке красную банку «Колы» с надписью «Поделись с приятелем» на боку.
И напиток на самом деле взбодрил ее.
Как хорошо.
У тебя улучшается цвет лица. Док Джейн скрестила руки на груди, прислоняясь к одному из шкафчиков из нержавеющей стали. Пей все. И, может, нам стоит позвать кого-нибудь, чтобы тебя
Нет, ответила она резко. Я выполню свой долг.
Необходимость и важность ее службы здесьдавать вену Братьям и остальным, кто не мог питаться от своих женщинединственное, что поддерживало ее. Связь с жизнью, основа важной работы, метроном дней и ночей, без нее она бы изъела себя из-за несчастной судьбы, неподконтрольной ей.
Реальность была такова, что ее время утекало сквозь пальцы и она не знала, когда настанет ее последнее мгновение, когда она перестанет делать хоть что-то. Отчего ее служба становилась жизненно-необходимой.
Пока она пила газированную воду, наговорили много всеготерапевт спрашивала, она отвечала. Список слов не имел значения она скажет что угодно, любую ложь, полуправду, уйдет от любого ответа, чтобы вырваться из покрытой кафелем комнаты и нанести последний визит этой ночью.
Я должна выполнить свой долг. Она заставила себя улыбнуться. А потом я отдохну. Обещаю.
Спустя мгновение Док Джейн кивнула и схватка была, наконец, выиграна.
Война же была совсем иным монстром.
Со мной все в порядке, сказала Селена, спрыгивая со стола. Полностью, абсолютно.
Ты придешь ко мне, если это повторится, хорошо?
Безусловно. Селена улыбнулась им обоим. Обещаю.
Покинув смотровую комнату, она подумала, что ложь должна была тревожить ее. Но у нее больше не было роскоши обладания совестью.
Они со смертью бежали короткую дистанцию, и ничто, даже люди, которых она ценила или любимый мужчина не встанут на ее пути.
Для нее выживаниесольное выступление.
***
В это время в «тЕнЯх» Трэзу потребовалось мгновение, чтобы, прокашлявшись, вернуть гортань на место и сесть. Что можно с уверенностью сказать о Вишесе? С доминированием он справляется на «ура».
Кто бы сомневался.
Но к черту это, творившееся в углу принимало серьезный оборот.
В противоположной части комнаты для секса, Рейдж свернулся в клубок, закрыв глаза, дыхание вырывалось из открытого рта настолько ритмично, что он либо пытался загипнотизировать себя, либо впал в долбаную кому.
Что происходит? спросил Трэз.
Он пытается не обратиться в монстра.
Трэз вздернул брови.
Буквально.
Годзилла. Только фиолетовая.
Господи я думал, это слухи.
Не-а.
Ви обхватил черный кинжал и занес над плечом. Зловещим ударом Брат уничтожил лессера, вонзив лезвие в центр вражеской груди, раздалась вторая за вечер вспышка бело-голубого цвета, а потом исчезла, забрав с собой большую часть останков. Вспышке было плевать на жирное пятно на полу, но Трэз оборудовал эти комнаты водостоком в центре и шлангом, спрятанным под скамейкой.
Люди тоже ведут себя неопрятно.
Значит, ты связан, да? сказал Ви. Сев, он принялся наблюдать за Братом как стайный волк, охранявший раненого товарища.
Прости, что?
Селена. Ты связан с ней.
Трэз, выругавшись под нос, потер лицо.
А, нет. Нет, на самом деле.
Один очень мудрый человек сказал мне что можно лгать кому-угодно, только не себе.
Слушай, я не знаю
Поэтому ты скоропалительно исчез из дома?
Трэз подумывал придерживаться тактики запудривания мозгов, но какой в этом смысл? Он только что напал на уважаемого мужчину, мужчину, который, кстати, был безнадежно влюблен в свою женщину, просто потому, что парень взял венуи ничего большеИзбранной, обученной для оказания подобных услуг.
Если это не ставит на его лоб штамп «связанный мужчина», то он не знал, что может.
Я просто Трэз покачал головой. Да чтоб меня. Ладно, я связан и я не могу быть рядом, пока она кормит вас всех. В смысле, я знаю, это необходимо для дела, и речь только о вене, бла-бла. Но это слишком опасно. Я способен сделать это он кивнул на Рейджав любую секунду.
Она тебя не хочет? Я знаю, что Фьюри тут не причем. Он уважает тебя.
Да, у них с Праймейлом, ответственным за всех Избранных, не было проблем. Очень жаль, что дело не в этом.
У нас ничего не получится.
Почему?
Мы можем вернуться к вопросу, почему у лэссера нашли наркотики Эссейла?
Без обид, но я только что сделал тебе большое одолжение, не превратив твою вену в фонтан. Считаешь, я не заслуживаю знать правду?
Трэз опустил взгляд на свои ладони и разжал кулак, растопыривая пальцы.
Даже если бы я не переспал с тысячей женщин, я не совсем свободный.
Рив сказал, что вы сполна выплатили свой долг.
Он не имеет отношения к моему хомуту.
И кто же держит поводок?
Моя Королева.
Послышался долгий, низкий свист.
В каком смысле?
Забавно, он провел столько времени с Братством, но ни разу не рассказал им о наковальне, нависшей над его головой. С другой стороны, он очень долго пытался делать вид, что ее там нет.
Я должен обслуживать наследницу престола.
Когда это произошло?
С рождения. Моего.
Ви нахмурился.
Королева в курсе, где ты?
Да.
Ты должен был открыться нам прежде, чем переехать в особняк. Мы в любом случае приютили бы тебя, но твой народ бывает очень разборчив относительно того, с кем контактировать. У нас достаточно проблем и без дипломатических склок с сХисбэ.
Ситуация может оправдать мой поступок. Когда телефон завибрировал в нагрудном кармане, он протянул руку и выключил его не смотря на экран. Я застрял на нейтрале. С возможностью либо лобового столкновения с полуприцепом, либо отклониться и спасти себе жизнь.
Селена знает об этом?
Кое-что ей известно.
Брат склонил голову.
Что ж, рассказывать тебе по крайней мере, с уважением к Избранной. Но раз это касается Рофа и нашего престола? И говорить не о чем.
Со дня на день. Я узнаю, со дня на день Королева может родить в любую секунду.
Я ничего не скрываю от своего Короля.
Трэз снова почувствовал звонок телефона в своем кармане, и во второй раз отключил его.
Просто скажи ему, что моя судьба еще решается. Пока ничего не известно. Может, звездная карта ребенка не совпадет с моей тогда я буду свободен.
Обсудим позже.
Ненадолго повисло молчание, а потом Трэз поморщился.
Почему ты на меня так смотришь?
Не получив ответа, он поднялся на ноги и отряхнул задницу. А те бриллиантовые глаза все смотрели на него.
Прием? Ви что за хрень?!
Твое время на исходе, сказал Брат низким голосом. По двум фронтам.
Телефон Трэза зазвонил снова, но он бы не ответил на гребаное устройство даже при всем желании.
О чем ты?
Две женщины. И в обоих случаях твое время на исходе.
Я не знаю, что ты несе
Нет, знаешь. Ты точно знаешь, о чем я говорю.
Нет, потому что в его жизни сейчас всего одна тикающая бомба, слава Богу.
Рейдж очнется сам, или ему нужна тележка для реанимации?
Речь не о нем.
Что ж, и не обо мне. Серьезно, ему нужна медицинская помощь?
Нет. И мы сейчас не о нем говорим.
Ошибся с местоимением дружище. Я не имею отношения к этому разговору.
К тому же, кто знает, если с сХисбэ все пойдет именно так, то, может, он подумает об их отношениях с Селеной. В конце концов, если бы он не был Нареченным, то был бы волен
Дерьмо, он все еще будет сутенером, если только не бросит эту работу. Сутенером, завязавшим с беспорядочными сексуальными контактами. Которому потребуется терапия, чтобы пережить скверные последствия пост-травматического синдрома.
М-да. Вау. Да у нас тут Холостяк Года.
И, черт, Селена не особо скучала по нему не ему винить ее. Его прошлое с женщинами, пусть он и перестал шляться, как только поцеловал ее, не вдохновляло на романтику. Было откровенно отвратительным.
Месяцы воздержания едва ли исправят его старания загрязнить свою физическую оболочку
Мое видение о тебе, Ви потер глаза.
Слушай, если я тебе понадоблюсь, я буду
Статуя будет танцевать для тебя.
Когда телефон Трэза зазвонил снова, он почувствовал, как все его тело покрылось мурашками.
Со всем уважением, но я совсем не понимаю, о чем ты. Позаботься об этом Брате, сколько потребуется, здесь вас никто не побеспокоит.
Будь. Даже когда покажется, что это убьет тебя.
Ви, без обид, но я тебя не слушаю. Увидимся позже.
Глава 5
В палате учебного центра Лукас, сын Лостронга, лежал на спине на больничной койке, с подушками, подложенными под торс и голову Его сломанное тело простиралось перед ним, словно ландшафт, изрытый бомбами, шрамы и отсутствующие части тела, которые раньше прекрасно функционировали, сейчас превратились в рагу из сплошных болезненных, немощных дисфункций.
Левая нога была серьезнейшей из проблем.
С самого момента его спасения из масляного чана, в который его заточили лессеры, он проходил «реабилитацию».
Странное слово для того, что он в действительности терпел. Официальное определение, которое он посмотрел на планшете, это восстановление кого-либо или чего-либо до прежнего состояния нормального функционирования.
После стольких месяцев физио- и трудотерапии, он с уверенностью мог сказать, что еженощные умственные и физические нагрузки, легкие и тяжелые, настолько же приближали его к прежнему Я, насколько могли быть успешны попытки повернуть время вспять. Одно он знал точно: его мучили боли, он не мог ходить, и четыре стены больничной палатыединственное, что он видел со времени пленениясводили его с ума.
Не впервые он размышлял, как докатился до такой жизни.
И это было глупо. Ему прекрасно известны все подробности. В ночь набегов убийцы проникли в их фамильный особняк, как и во многие другие. Они убили его отца и мамэн, то же самое сделали с его сестрой. Когда настал его черед, они решили сохранить ему жизнь, чтобы использовать в качестве подопытного кролика, хотели узнать, можно ли обратить вампира в лессера. Изуродовав, они запихнули его тело в масляный чан где-то в неизвестном месте и залили кровью Омеги.
До экспериментов дело не дошло. Он перестал представлять для них интерес, они или забыли о нем, либо случилось что-то еще.
Неспособный освободиться, он страдал, казалось, целую вечность в ужасной черной массе, живой, но едва ли живущий, ожидая, когда придет его смертный час.
Гадая, а не превратили ли его в лессера.
Его разум, когда-то главный предмет его гордости за учебные достижения и способности, сейчас пришел в негодность, как и его тело, мысли переплетались, когда-то ясное мышление спуталось в ночной кошмар из паранойи и смертельного ужаса.
А потом его брат, тот, на которого у него никогда не было времени, на которого он взирал свысока, над которым всегда чувствовал свое превосходство появился, чтобы стать его спасителем. Куин, девиант с одним голубым и одним зеленым глазом, позор семьи с непростительным дефектом, тот, кого выгнали из дома, и поэтому его не было в особняке в момент нападения, стал единственной причиной его спасения.
Этот мужчина также оказался самым сильным представителем кровной линии, он жил и работал с Братством Черного Кинжала, достойно сражаясь и защищая расу от врагов в войне за выживание.
Пока сам Лукас, бывший золотой мальчик, наследник рода, которого больше не существовало стал тем самым носителем дефектов.
Карма?
Он поднял обезображенную руку, смотря на обрубки там, где раньше было четыре пальца из пяти.
Наверное.
Раздался тихий стук в дверь, и, сделав вдох, Лукас уловил запахи по другую сторону панели. Собравшись с духом, он натянул покрывала выше на тощую грудь.
Избранная Селена пришла не одна, как это было в прошлый вечер.
И он знал, к чему все это.
Войдите, сказал он голосом, который до сих пор не признал. После суровых испытаний тот стал более низким и хриплым.
Куин вошел первым, и Лукас отпрянул. Раньше, когда он видел брата, тот всегда был одет по-граждански. Но не этой ночью. Очевидно, он только что вернулся с поля брани, черная кожа укрывала его мощное тело, оружие было закреплено на бедрах, ногах груди.
Лукас нахмурился, заметив два определенных боевых инструмента: на груди его брата была пара черных кинжалов, закрепленных рукоятками вниз.
Странно, подумал он. Он считал, что такие имели право носить только члены Братства Черного Кинжала.
Может, сейчас они разрешают своим солдатам пользоваться ими?
Привет, сказал Куин.
Избранная Селена, стоявшая позади него, напоминала призрака, ее белые одежды парили вокруг стройного тела, а темные волосы были собраны высоко на макушке в традиционном стиле ее священного ордена.
Приветствую вас, господин, сказала она, изящно поклонившись.
Лукас опустил взгляд на ногу, отчаянно желая встать с кровати, чтобы оказать ей должное уважение. Без вариантов. Конечность, как и всегда, была замотана в белую марлю с пальцев и до колена, а под стерильной тканью? Плоть, которая не заживет, очаг инфекции кипел, словно котелок с водой, грозившей вылиться через край.
Мне сказали, что ты отказываешься от вены, сказал Куин.
Лукас отвел взгляд, жалея, что здесь не было окна, в которое можно уставиться с притворным интересом.
Так что? добавил Куин. Это правда?
Избранная, пробормотал Лукас. Окажите любезность, оставьте нас наедине ненадолго?
Разумеется. Я буду ждать вашего зова.
Дверь бесшумно захлопнулась. И Лукас обнаружил, что вслед за женщиной комнату покинул весь кислород.
Куин подтащил стул к койке и сел, упершись локтями в колени. Его плечи были настолько широкими, что кожаная куртка протестующе скрипнула.
Лукас, что происходит? спросил он.
Это могло подождать. Тебе не следовало приходить с поля боя.
Следовало, судя по твоим жизненным показателям.
Значит, тебя позвала доктор, да?
Да, она говорила со мной.
Лукас закрыл глаза.
У меня было Он прокашлялся. До всего этого, у меня было представление о том, чем я буду заниматься, о своем будущем. Я был
Ты собирался пойти по стопам отца.
Да. Я хотел все, чему меня учили, определяло жизнь как нечто ценное. Он открыл глаза и окинул свое тело взглядом. Этого там не было. Это я словно дитя. Окружающие заботятся о моих нуждах, приносят мне пищу, моют меня. Ямозг в сломанном сосуде. Я ничего не делаю сам
Лукас
Нет! Он резко провел по воздуху искалеченной рукой. Не успокаивай меня обещаниями и будущим здравием. Брат мой, прошло девять месяцев. После плена в Аду, который длился, казалось, столетие. Я сыт по горло этим заточением. Хватит с меня.
Ты не можешь убить себя.
Знаю. Тогда я не попаду в Забвение. Но если я не буду есть, не буду питаться, тогда Он ткнул пальцем в свою ногу завладеет мною и сведет в могилу. Смерть от гнойной инфекции об этом беспокоится Док Джейн, разве нет?
Куин резким движением скинул с себя куртку, позволив ей приземлиться на пол.
Я не хочу потерять тебя.
Лукас накрыл лицо руками.
Как ты можешь так говорить после той жестокости, творившейся в семье
Ты не причем. Это родители.
Я участвовал.
Ты извинился.
По крайней мере, что-то он сделал правильно.
Куин, отпусти меня. Прошу. Просто дай мне уйти.
Молчание длилось так долго, что Лукасу стало легче дышатьон решил, что его доводы приняли.
Я знаю, каково этолишиться надежды, ответил Куин хрипло. Но судьба умеет удивлять.
Лукас опустил руки и резко рассмеялся. Боюсь, не всегда приятно. Не всегда
Ты ошибаешься
Прекрати
Лукас. Говорю тебе
Я гребаный калека!
Я тоже им был. Куин указал на свой глаз. Всю свою жизнь.
Лукас отвернулся, уставившись на стену кремового цвета.
Ты ничего не можешь сказать, Куин. Это конец. Я устал сражаться за жизнь, которую не хочу проживать.
Повисло еще одно молчание. Потом Куин выругался под нос.
Тебе просто нужно питаться и набираться сил
Я отказываюсь брать ее вену. Тебе лучше принять мое решение и не тратить время на аргументы, которые я нахожу неубедительными. С меня хватит.
***
Селена ждала в коридоре, истощение обволакивало ее плотным слоем, не менее реальным из-за своей невидимости.
И все же, она чувствовала нервозность. Беспокойно теребила свою мантию, волосы, руки.
Она не любила время, не занятое выполнением своих обязанностей. Когда себя нечем занять, ее мысли и страхи становились слишком громкими для головы.
Тем не менее, она думала, что в этом одиночестве была польза. Если ей хватит терпения, чтобы воспользоваться его выгодами.
Что ей нужно делать сейчас, стоя в коридоререпетировать свое прощание. Ей следует попытаться подобрать слова, которые она хотела произнести до того, как истечет ее время. Ей нужно набраться смелости, необходимой для того, чтобы высказать то, что было у нее на сердце.
Она поддастся порыву и попрощается с Трэзом.
Из всех тех, кого она оставит позади, Праймейла и своих сестер-Избранных, Братьев и их шеллан, сейчас она уже горевала из-за Трэза. Хотя и не видела его много, очень много ночей.
Даже если не была с ним наедине много, очень много ночей.
На самом деле, после того как они закончили свои отношения, или что это было он покинул особняк. Вне зависимости от того, в какое время Селена приходила и уходила, она не встречала его лично и лишь раз краем взгляда заметила его широкие плечи, когда он шел в противоположном от нее направлении.
То, что он избегал ее, поначалу было предательским облегчением. Сложнее всего будет покинуть его, еще хужеесли бы они продолжили тайные встречи. Но в последнее время, которого становилось все меньше, она пришла к решению, что должна сказать ему
Милостивая Дева-Летописеца, что она ему скажет?