От тоски у меня заболел живот, но я упорно старалась не обращать на это никакого внимания. Ведь моя мама как говорила? Не родная мама. Когда ее убили, я была слишком маленькой, чтобы ее запомнить. Моя приемная мама, Холли, говорила: «Если бы да кабы, во рту росли б грибы». Эту поговорку она вычитала в какой-то книге, и примерный ее смысл был таков: незачем тратить время на пустые мечты.
По крайней мере, я так поняла.
Не то что бы я не осознавала, до чего важна моя работа, мой долг. Я принадлежала к Ордену, разветвленной организации, обладавшей знанием, которое передавалось в семьях из поколения в поколение, а, следовательно, жизнь моя имела смысл в большей степени, чем чья бы то ни было.
По крайней мере, так мне говорили.
Каждый из нас был отмечен символом, обозначавшим принадлежность к Ордену, и татуировкой, которая представляла собой три переплетенные спирали, похожие на докельтский узор. У нас под ним были три прямые линиипринятый в Ордене символ свободы.
Свободы жить без страха. Свободы делать собственный выбор. Свободы добиваться своего.
У меня узор был вытатуирован возле тазовой кости. У всех членов Ордена татуировки располагались так, чтобы их не увидели ни эльфы, ни простые смертные.
То, что я делаю со своей жизнью, важно. Это я понимала. Орден стал моей семьей. И я не жалела ни о чем из того, что мне приходилось делать и от чего отказываться. И пусть люди понятия не имели о том, чем мы в Ордене занимаемся, все же мои усилия не пропадали даром. Я спасала жизни.
И я могла быть отличным бойцом, когда мне того хотелось.
От этой мысли я расплылась в улыбке.
Я перекинула рюкзак через плечо, схватила пустой стаканчик из-под кофе и вскочила на ноги. Пора приниматься за дело.
* * *
Эльф, которого я заметила у бара на Бурбон-стрит, напомнил мне Дэрила Диксона из «Ходячих мертвецов». Даже убивать жалко.
На нем была застегнутая на все пуговицы обтрепанная по краям желтовато-коричневая рубашка с отрезанными по плечи рукавами и джинсы, вылинявшие на коленях добела. От него веяло здоровой сексуальностью простого парня из захолустья, и торчавшие во все стороны нечесаные космы только усиливали это впечатление. Но серебристая кожа и заостренные уши напрочь разрушали образ деревенщины.
Эльф переходил из бара в бар на Бурбон-стрит и очень походил на туриста, поскольку из каждого заведения вываливался с новой бутылкой. Говорят, человеческий алкоголь на эльфов не действует, а вот от паслёна, растения, ядовитого для людей, эльфы пьянеют.
Понаблюдав за эльфом часок и перевидав в его руках немало бутылок, я начала подозревать, что в каждом из баров, куда он заходил, тоже сидел эльф, поскольку к тому времени, когда мой новый знакомец добрел до ресторана «Гамбо Шоп» на Бурбон-стрит, шатался он, будто упился вусмерть.
Я решила при случае непременно позвонить Дэвиду Фаустину, главе новоорлеанского подразделения Ордена, и поинтересоваться, не доводилось ли ему слышать, что в барах подают паслён. Но сперва надо было разделаться с этим жалким подобием Дэрила Диксона.
Не могла же я подойти к эльфу при всем честном народе и пырнуть его ножом в живот. Мне совсем не улыбалась мысль провести ночь за решеткой. В очередной раз. В прошлый раз, когда меня поймали на том, что я укокошила эльфа, вызвали полицию, и хотя тела жертвы не обнаружили, но я была вооружена до зубов, что оказалось не так-то просто объяснить.
И мне совершенно не хотелось выслушивать нудеж Дэвида: мол, из-за меня ему пришлось поднять все свои связи и все такое прочее.
С меня семь потов сошло, пока эльф наконец свернул в какой-то проулок. Ну слава тебе господи. Я умирала от голода и мечтала о пончике с заварным кремом, которые продавались повсюду. Сегодня только среда, эльфы почти не встречались, так что я наверняка продую наше с Вэл пари.
Вот в выходныесовсем другое дело. Повсюду толпы смертных, так что эльфам гораздо проще получить свое и убраться. Вот тогда они кишмя кишат.
Как тараканы ночью.
Эльф слился с густой тенью в переулке. Я тихонько следовала за ним вдоль сырой кирпичной стены. Стащила со спины рюкзак и едва не застонала: эльф встал посреди переулка лицом к стене и потянулся к молнии на джинсах.
Он что, и правда решил отлить? Серьезно? Фу! Не желаю этого ни слышать, ни видеть. Да и как можно убить кого-то, когда он писает? Как-то это неспортивнопришить чувака со спущенными штанами.
Ну, уж нет, я не намерена ждать, пока он тут возится. Судя по тому, с какой скоростью он шагал по улице, он только ширинку будет расстегивать минут десять.
Не сводя с него глаз, я выудила из ботинка железный прут. Железо для эльфов смертельно. Они к нему и близко не подойдут. Одно лишь его прикосновение обжигало их, а если ударить эльфа железным прутом в грудь, то отправишь его прямехонько в Иной мир, хотя и не убьешь.
Чтобы убить эльфа, надо отделить его голову от тела. Вот тогда он умрет взаправду.
Впрочем, достаточно просто отправить его в измерение. И слава богу, потому что рубить головы довольно-таки муторно. Повсюду полным-полно ворот, порталов между нашими мирами. Вот уже много столетий они закрыты, но все равно хорошо охраняются. Так что если послать эльфа в Иной мир, назад он уже не вернется.
Крепко сжав в руке прут, я отступила от стены и медленно пошла к эльфу. За спиной у меня шумела оживленная улица, слышались приглушенные разговоры и далекие взрывы смеха.
Эльф расставил пошире ноги, и я крепче сжала железный стержень. Я приближалась к нему абсолютно бесшумно, но врожденный инстинкт заставил его угадать мое присутствие. Эльфы не чувствуют нас, но знают, что Орден где-то рядом.
Он обернулся и рассеянно уставился на меня своими молочно-голубыми глазами. На красивом лице было написано смущение.
Привет! пропела я, занося прут для удара.
Он перевел взгляд на мою руку и вздохнул:
Черт.
Эльф, даром что пьян и собирался писать, был невероятно быстрым. Развернувшись, он одной рукой отбил мой удар и вскинул колено. Отскочив в сторону, я еле увернулась от пинка в живот.
Даже не посмотрев, успел ли он расстегнуть молнию и насколько, я бросилась вперед и поднырнула под рукой, которой эльф замахнулся на меня. Очутившись у него за спиной, я хорошенько пнула его пониже поясницы.
Эльф крякнул, пошатнулся, развернулся ко мне, и я бросилась на него, чтобы уже покончить с этим. Я замахнулась. Когда острый конец прута был в каком-нибудь сантиметре от груди эльфа, он выпалил:
Все равно вашему миру скоро конец. Он
Не дав договорить, я вонзила железный прут ему в грудь. Прут прошел сквозь кожу эльфа, как сквозь дрянную бумагу. На мгновение эльф замер, потом открыл рот и завыл тонким голосом, точно койот, которого сбила фура.
Ну, ни фига ж себе!
Во рту у него виднелись четыре резца, длиннющие и острые, как бритвы. Они касались нижней губы, как у какого-нибудь саблезубого тигра-мутанта. Эльфы могли и укусить. Да так, что мало не покажется. На самом деле все существа из Иного мира кусаются будь здоров.
Отскочив, я опустила руку, и эльфа словно всосало в самого себя. Он свернулся клубком, от растрепанных волос до кроссовок, сжался, точно бумажный шарик, из верзилы ростом под два метра превратившись в пигмея размером с мою ладонь, раздался треск, точно взорвали хлопушку, а затем последовала ослепительная вспышка.
И эльф исчез.
Кстати, по поводу твоих последних слов: банально, избито, обратилась я к месту, где он только что стоял. Слыхала я и поинтереснее.
Даже не сомневаюсь.
Я резко обернулась. Сердце у меня заколотилось. Перед глазами промелькнули картины того, как я провожу ночь в тюряге. Несмотря на то что меня поймали с поличным, я все-таки спрятала прут за спину.
К счастью, у входа в проулок стоял не один из городских полицейских, а какой-то незнакомец в черных брюках и белой рубашке. Однако когда он направился ко мне, не спеша, словно вышел ночью прогуляться, я не испытала ни малейшего облегчения.
Он наверняка видел, как я пырнула эльфа прутом. Следовательно, одно из двух: либо передо мной член Ордена, но не из новоорлеанского подразделения, поскольку я его не знала. Или же это слуга эльфа, человек, которого они околдовали. Эти могут быть не менее опасны, чем сами эльфы.
Если их пырнуть прутом, то никакого «хлопи нету» не жди. Они истекают кровью. Умирают, как обычные люди. Иногда медленно. В Ордене нет запрета на убийство человека, поскольку иногда иначе просто нельзя, но для этого должны быть очень веские основания.
Я вцепилась в прут, так что свело пальцы. Пожалуйста, только не слуга эльфа. Пусть это окажется какой-нибудь городской сумасшедший, который вдруг ни с того ни с сего решил на меня наехать. Пожалуйста. Пожалуйста.
Чем могу помочь? собравшись с духом, спросила я.
Незнакомец склонил голову набок. Ох, мне это не понравилось. Каждый мускул в моем теле напрягся. Он стоял в нескольких метрах от входа в проулок. И вдруг я кое-что заметила.
Блеклые, точно выцветшие голубые глаза с загнутыми кверху внешними краями. Как у эльфа. Но кожа у незнакомца была вовсе не серебристая, а очень смуглая, оттенявшая волосы, такие светлые, что казались седыми. Причем волосы у него были длинные, как у Леголаса из «Властелина колец».
Леголаскрасавчик.
Так. Надо собраться. Потому что с этим чуваком что-то не так. Мой внутренний голос кричал, что незнакомец опасен. Не сводя с него глаз, я сделала шаг назад. Не похоже, чтобы его околдовали: взгляд у него не был остекленевшим. Он был и похож, и не похож на человека. Было в нем что-то такое, что ясно давало понять: настроен он отнюдь не дружелюбно.
Незнакомец улыбался, когда поднял руку. Словно из ниоткуда в руке у него появился пистолет. Только что ничего такого не былои нате вам.
Да что же это такое?
Видела бы ты сейчас свое лицо, проговорил он и навел на меня ствол.
Глава 2
Незнакомец, целившийся в меня из пистолета, был явно не человек: насколько мне известно, люди не обладают сверхспособностью создавать оружие из воздуха. Я и не думала, что эльфы это умеют.
Следовательно, этот человекточнее, это существодолжен быть эльфом.
Не круто. Я попятилась, уже не пряча прут. Типа как мелочно лезть с пистолетом в драку на ножах.
Он рассмеялся, и смех его был холодным, как зима на севере. В нем не было веселья. Не было ни человечности, ни сочувствия.
Типа как глупо дать тебе подойти ко мне со спины и заколоть, как этого беднягу.
Это ты правильно говоришь. Я продолжала медленно отступать. Сердце у меня колотилось. Я приближалась к противоположному выходу из проулка. Оставалось только одно.
Но ты не обычный эльф.
Он натянуто улыбнулся.
А ты не глупая корова.
Тогда что ты? Я решила не обращать внимания на оскорбление. Так эльфы называли людей. Глупыми коровами. Скотом. Для них это был корм. Черт с ним, меня и похуже обзывали.
Незнакомец открыл было рот, и я не преминула воспользоваться тем, что он на мгновение отвлекся. Как меня учили сотни раз, я сконцентрировалась, замахнулась, шагнула вперед и метнула прут.
Он попал в цель, как я и думала.
Заостренный конец вонзился глубоко в грудь эльфа, так что тот отступил на шаг. Я расплылась в довольной улыбке.
Постой-ка, я знаю, кто ты. Мертвый эльф.
Он опустил взгляд и раздраженно вздохнул.
Да ну?
В голосе его сквозила досада. Свободной рукой он схватил прут, выдернул его из груди и отшвырнул в сторону. Металл лязгнул об асфальт. Я распахнула глаза от изумления.
По-твоему, глупая ты корова, я совсем слабак?
Вот черт.
Эльфы так не поступают. Не у-ме-ют. А этот вот смог. И это было так плохо, что даже не смешно. Я сделала единственное, что мне оставалось, чтобы доказать: я не глупая корова. Если не веришь в себя, как же ты тогда одержишь верх над эльфом? А кто сомневается, тот быстренько смывается.
Я развернулась и побежала.
Нас ведь как учили? Если плывешь без весел по речке-вонючке мимо селения Большая Вонь с населением один человек и человек этотне кто иной, как ты сам, то особого выбора у тебя нет. Настоящий воин всегда знает, когда отступить, и сейчас такой момент настал.
Я бросилась наутек. Рюкзак бил меня по спине. Я почти добежала до узкого выхода из проулка, как вдруг позади меня раздался выстрел, и практически тут же мой левый бок пронзила жгучая боль, да такая сильная, что я аж задохнулась.
Урод меня подстрелил!
Какое-то мгновение я не могла в это поверить. Не мог он попасть в меня настоящей пулей из настоящего пистолета. Однако боль свидетельствовала об обратном.
Я пошатнулась, но не остановилась. Наоборот: побежала еще быстрей. Боль была жуткая, казалось, будто к моему боку прижали горящую спичку. Не оглядываясь, я выбежала из проулка.
Уворачиваясь от туристов и пьяных, я неслась сквозь уличную толпу. На бегу сунула руку в задний карман джинсов и выудила мобильник. Пересекая Ройал-стрит, набрала номер Дэвида. Я почти ничего не слышала за стуком собственного сердца и шумом машин. Мне срочно нужно было рассказать ему о том, что случилось: как в руке у эльфа без всякого колдовства вдруг очутился пистолет. Это же сенсация. Это меняет все правила.
Я звонила, звонила, звонила, но ответа так и не дождалась, выругалась и нажала отбой. Зажав в руке мобильный, я побежала чуть медленнеене потому что мне так хотелось, а потому что выдохлась и ноги дрожали.
В меня никогда прежде не стреляли. Ножевые раныда. Синяки и ссадинысколько угодно. Меня как-то раз даже чуть не подожгли. Но выстрел ну и влипла же я!
Обогнув двух парнишек лет двадцати, которые, кажется, еле держались на ногах, я схватилась за левый бок и вздрогнула от боли. На мгновение зажмурилась. Перед глазами все поплыло, но вскоре пелена рассеялась.
Ну, ничего себе.
Похоже, что до больницы сама не доберусь И я свернула налево, на Дофин-стрит. Штаб-квартира Ордена располагалась на Сент-Филип, над принадлежавшим Ордену магазином сувениров под названием «Гадская мама», где продавались всякие клевые кованые штуки вперемешку с кучей якобы вудуистского барахла и настоящими «норлеанскими» специями и пралине.
Ох, вот бы сейчас конфетку! Я бы даже сразу две слопала.
А вместо этого истекаю кровью, того и гляди отдам концы.
Я смутно понимала, что, пожалуй, лучше бы позвонить Вэл, но мне не хотелось ее тревожить. Да и штаб-квартира Ордена уже рядом. Надо просто идти, не останавливаться.
Дышала я с трудом, а ладонь, которую я прижимала к боку, была вся мокрая и липкая, но я уже видела окруженное густыми кустами трехэтажное темно-бордовое здание за фигурным кованым забором и решила, что дойду. Шаг, другой, и я на месте. Рана не может быть такой уж серьезной. Иначе я бы вообще ходить не смогла. Доктор Харрис, наверное, у себя. Он живет тут же, в крошечной квартирке на втором этаже, так где же ему еще быть?
Последние метры дались мне с трудом. Вокруг все плыло: лица, звуки. Магазин сувениров уже закрылся, внутри было темно и неуютно. Я прошла мимо дверей к черному ходу. Дрожащей рукой схватилась за ручку двери, распахнула ее и, споткнувшись, ввалилась на тускло освещенную лестницу. Я задыхалась. Острая боль чуть утихла, и теперь бок просто ныл.
Я не хотела задерживаться, но пришлось постоять минутку, прежде чем начать подниматься. Казалось, ступеньки высоченные, а дверь далеко-далеко. Кричать было бессмысленно. Здесь повсюду звукоизоляцияи на лестнице, и в комнатах наверху.
Давай, Айви, поднимайся, приказала я себе. Поднимайся по лестнице, черт подери.
До чего же трудно переставлять ноги. Я сделала всего шесть шагов, но лоб уже покрывал ледяной пот, а перед глазами вспыхивали звезды. Это явно не к добру.
Тут ступеньки вдруг резко выросли и бросились мне навстречу, поскольку у меня подкосились ноги. Я взмахнула рукой, стараясь поймать равновесие, и плашмя растянулась на лестнице. Рука задрожала, и не успела я опомниться, как съехала на спине вниз по ступенькам. Я даже не почувствовала, как это больно.
Ну вот, все старания псу под хвост.
В руке у меня завибрировал мобильный. Может, Дэвид наконец соизволил перезвонить. Или это Вэл, которой не терпится утереть мне нос известием о том, что она уже ухлопала двух, нет, трех эльфов. А я тут истекаю кровью на ступеньках, от которых пахнет сахарной пудрой и ногами.
Фу.
Надо бы ответить на звонок, но жужжание прекратилось, а у меня нет сил даже поднести к уху руку с телефоном.
Кто-нибудь меня найдет. В конце концов. В смысле, там наверху камера наблюдения, и Харрис время от времени поглядывает на экран. А ночью будут приходить и уходить другие члены Ордена.
Может быть, мне лучше поспать.
Внутренний голос еле слышно посетовал, что это не самая лучшая мысль, но я так устала, а ступеньки неожиданно стали такими удобными.
Понятия не имею, сколько времени прошло, но наверху открылась дверь, и мне показалось, что я слышу голос Харриса, эхом прокатившийся по лестнице. Узнать его было легко: он тщательно выговаривал слова. Я хотела было поднять руку и радостно помахать ему в знак приветствия, но это требовало усилий. Тут раздался чей-то звучный голос. Незнакомый.