А потом появились Настя, мое счастье и любовь. Жизнь шла своим чередом, не хуже, чем у других. Дочке исполнилось два года, когда муж заговорил о втором ребенке. Его, видишь ли, мужская натура требовала сына! Алина чуть не сплюнула от злости на пол. Я сопротивлялась, но узнав его поближе, давно поняла, что бесполезно: если он что-то решил, обязательно своего добьется. А еще при ребенке скандалить не хотелось. Настенька очень ранимая девочка, всего в детстве боялась. Мы дома даже голос повысить не могли: она сразу пряталась за шторой и дрожала. Может, поэтому Виктор держался от нее подальше. Он у нас громкоголосый, а усмирять натуру не привык.
Я забеременела, Виктор был счастлив. На руках носил, подарками забрасывал, дома делать ничего не давал. С Настей возился. И малышка оттаяла, с ним играть стала. Я потому так долго его терпела, что, когда он трезвый, лучше мужа и отца не найти. Это он только пьяный с цепи срывался. А еще он часто улетал в командировки, так что мы с Настенькой вполне счастливо жили.
Странно, получается, он тебя больше не насиловал и не бил.
Ну, да! Он срываться стал, когда узнал, что вторая девочка будет. А тут узи показало, что у ребенка есть проблемы со здоровьем. Вот тогда и наступил мой Армагеддон. Виктор требовал, чтобы я избавилась от больного плода, да и врачи хором твердили: «Ребенок-инвалид горе в семье. Многие не выдерживают трудностей, и пары распадаются». Я отказалась. Иногда мысли закрадывались грешные: если выгонит из дому, будет шанс развестись. А как буду жить одна, на пособие и алименты, даже не задумывалась. Вы, наверное, меня легкомысленной считаете? Алина посмотрела на Ирину Ивановну.
Есть чуток. Я слушаю тебя и удивляюсь. Не понимаю, почему столько лет терпела. Хотя ты же говоришь: тебя никто из родных не поддерживал. Было куда пойти?
В том-то и дело, что нет. Могла уехать к маме в поселок, я же в деревне выросла, правда большой, но все же. Но мама не желала даже слушать меня. У нее самой судьба несладкая. С отцом развелись, как только я замуж вышла. Он новую даму сердца почти сразу нашел, женился и забыл о старой семье. На руках остались младшие сестры. Когда я попросила о помощи и поддержке, она мне сказала, что подумает. Я обрадовалась, стала вещи собирать. А потом звонит сестра, и говорит: «Извини, мама сказала, что у тебя есть хороший муж, пусть он о тебе и заботится».
Так и сказала?
Да. С тех пор я ни разу больше за помощью не обращалась. В их глазах я живу успешно. Удачно вышла замуж, Виктор хорошо зарабатывает. Квартиру получили по военной ипотеке. А мне что делать! повысила голос Алина и осеклась, покосившись на спальню: девочки спали ночью крепко, но если Катю разбудишь, потом ни за что не успокоишь. Мне же всего двадцать два года было. Другие в это время только отношения заводят, а я уже второго ребенка носила!
А принять предложение врачей не думала?
Сначала хотела, а пока собиралась, все сроки вышли. А Витя как озверел. Снова стал бить. Напьется и начинает руками махать. И все норовит попасть по животу, Алина снова всхлипнула и замолчала, чтобы справиться с эмоциями. Я упаду на пол, свернусь калачиком, чтобы ребенка защитить, и молюсь. А за шторкой Настя от страха трясется и пищит, как мышка, а голос подать боится. Убегать я уже позже стала.
Вот гаденыш! Как таких сволочей земля носит! ругалась Ирина Ивановна. Бедная дворничиха металась по кухне, не зная, куда деть свою ярость. Собирайся, у меня знакомый полицейский есть. Возьмем его и к твоему красавцу летчику наведаемся!
Ирина Ивановна кинулась в прихожую и стала одеваться.
Что, прямо сейчас пойдем? растерялась от такого напора Алина.
Нет. Ты пока посиди, я к Стасику сбегаю, выше этажом живет. Он подскажет, как дальше быть.
Через секунду дворничиха исчезла. «Не женщина, а нурс», покачала головой Алина, не заметив, что использовала любимое выражение мужа. Когда он говорил о ком-то, что он быстрый, муж использовал это слово. Однажды Алина поинтересовалась, что такое нурс. Оказалось, это аббревиатура и расшифровывается как наземный управляемый реактивный снаряд.
Ирина Ивановна вернулась почти сразу.
Извини, девка, на службе он. Только завтра придет. Раньше утра ничего не получится сделать. Знаешь, что я придумала? Алина посмотрела на нее. Мы твои побои сфотографируем, а завтра пойдем заявление в полиции подавать. Если пока разводиться не собираешься, это поможет его приструнить.
Ему нельзя попадать в полицию, растерянно пролепетала Алина, пока дворничиха крутилась вокруг нее и делала снимки, сразу сообщат в воинскую часть. Может тогда лишиться и звания, и работы.
А ты что дорогая хочешь? Если планируешь и дальше его защищать, тогда флаг тебе в руки и терпи, пока инвалидом не сделает.
До такого, думаю, не дойдет. Он слишком дорожит своей работой. Испугается.
Смотри сама. Утром Стасик придет, вот с ним все и оговоришь. Как скажешь, так и сделаем. Захочешь, посадим, захочешь, на развод поможем заявление подать. А не захочешь, домой пойдешь. И тогда девонька моя, чтобы я тебя в своем дворе не видела больше. Сдам в полицию как побирушку. А там сообщат в органы соцзащиты детей. Думай сама.
Женщины немного помолчали, каждая о своем. Алина сначала обиделась на резкие слова, а потом, поразмыслив, решила, что Ирина Ивановна права: надо что-то менять в этой проклятой жизни. Почему бы не принять помощь добрых людей!
Только у меня ни ключей от дома, ни денег, ни паспорта с собой нет. Ничего не успела взять. Он уверен, что я домой все равно вернусь: пойти-то некуда.
А ты не ходи. Хочешь, прогуляемся до твоего дома. Заберешь все и ко мне вернемся. За девочек не волнуйся. Мы долго ходить не будем.
Хорошо, согласилась Алина, но как-то неуверенно. Я Настю предупрежу, что мы скоро придем.
Не трогай девочку! Пусть спит. Она и не узнает, что мы уходили.
Ирина Ивановна дала Алине футболку и старые джинсы дочери. Нашлась куртка и обувь по размеру. Женщины тихонько вышли из подъезда.
На улице дул холодный ветер и накрапывал дождь. Они шли, пригнув головы. Разговаривать не хотелось. Чем ближе подходили к дому Алины, тем хуже она себя чувствовала. Хоть и хорохорилась перед Ириной Ивановной, но мужа боялась. Неизвестно, что он сейчас делает. Может, уже напился, растравил себя гневом, и ждет ее у двери, чтобы поставить на место за позор, который пришлось пережить, пока ее по соседям разыскивал.
Женщины остановились под козырьком подъезда, боясь двинуться дальше.
Как будем действовать? тихо спросила Ирина Ивановна. Может, зря мы одни пошли? Надо было Стасика подождать, пока с работы вернется. Вот бабы-дуры! Все себе приключения на задницу ищем!
У меня ключей нет. Я не смогу завтра домой попасть. Придется квартиру взламывать.
Вот девка, покачала укоризненно головой Ирина Ивановна, о чем ты сейчас думаешь? Если ты хочешь от мужика сбежать, надо чем-то пожертвовать. В конце концов, можно слесаря из домоуправления вызвать, он новый замок и вставит.
Давайте так. Я посмотрю сначала, горит ли свет в квартире. Если не горит, будить не будем. Вернемся тогда завтра.
Они спустились с крыльца, обошли вокруг здания и остановились напротив. Дом засыпал. Желтые квадраты горели в нескольких местах, остальное уже погрузилось во тьму. На третьем этаже светилась полоска из трех окон.
Это твои, что ли?
Да. Значит, муж не спит.
Вон, видишь, на балконе кто-то сидит, курит. Он?
Где? охнула Алина и присела.
От резкого движения она потеряла равновесие и больно приземлилась на попу прямо в мокрые листья. Паника в груди росла, расширялась и скоро готова была добраться до сознания. Женщина, не отрываясь, смотрела на родные окна. Действительно, кто-то курил на их балконе. Вот он встал, выбросил вниз окурок и закрыл створку окна. Алина молча наблюдала за красным огоньком, пикирующим на землю. Казалось, она забыла, как надо дышать.
Ну, что ты так перепугалась? раздался над головой мягкий голос спутницы. Ты не одна. Он не нападет на постороннего человека, не бойся. Сама говорила: твой муж дорожит своей работой. Не совсем безбашенный.
Хорошо, встала Алина и отряхнулась. Джинсы промокли, но это было неважно. Я иду первая, звоню в дверь. Если он открывает в нормальном состоянии, беру ключи, одежду и возвращаюсь к вам. Вы пока не показывайтесь, держитесь в тени.
А если встретит плохо?
Тогда вы звоните в полицию. Будем вместе спасаться. И еще запишите наш разговор.
Эта идея пришла в голову внезапно. Для судебного разбирательства о домашнем насилии одних фотографий будет мало. Нужно собрать больше фактов, чтобы дебошира наказали по закону. Свидетелей насилия нет. Громкоголосый муж бил ее тихо, только кряхтел от удовольствия, нанося очередной удар. Алина тоже не кричала: знала, будет только хуже. Настя прятала Катю в дальней комнате. Девочки забирались под кровать и сидели, прижавшись друг к другу.
Соседи если что-то и слышали, то Виктор легко объяснял шум громким звуком телевизора. А синяки Алина закрашивала, да и все знали, что Катя могла в любой момент укусить мать или сестру, стукнуть игрушкой, поэтому не удивлялись, когда видели на лице у Алины тональный крем. Идеальное насилие! Придраться не к чему.
Женщины поднялись по лестнице на третий этаж. Алина чувствовала, как сердце колотится где-то у горла. Пока перебирала ногами ступеньки, казалось, что задохнется. Они остановились у двери, переглянулись, но стучать не решались. Пальцы дрожали, когда Алина надавила на звонок.
Дверь распахнулась, как будто муж сидел в коридоре.
Явилась? резко спросил он. Где ты столько времени шлялась? Дети голодные, а матери все по хрен!
Если бы не начал скандал, мы бы спокойно поужинали и легли спать, тихо ответила Алина. Я снова ссориться не хочу. Дай мне ключи, и я уйду.
Куда? И вообще, это что за шмотки ты на себя нацепила?
От мужа тянуло перегаром, но на ногах он держался еще прочно. Они так и стояли в распахнутых дверях, где за створкой в полумраке коридора слушала их разговор Ирина Ивановна. Она осторожно открыла телефон и, подслеповато щурясь, пыталась найти диктофон.
Ты с кем пришла? услышала она грубый голос.
Дворничиха подняла глаза и наткнулась на бешеный взгляд высокого мужчины. Он выдернул у растерявшейся женщины телефон, схватил Алину за руку и толкнул ее внутрь квартиры. Ирина Ивановна и опомниться не успела, как осталась одна, а в ушах стоял звон от громко хлопнувшей двери.
Глава 4Брак от слова «брак»
Ты что делаешь? внешне спокойно спросила Алина, а у самой все внутри дрожало от страха. Она шагнула в сторону комнаты: в тесной прихожей ее сразу охватила паника. В голове раненой птицей билась мысль: «Бежать! Спасаться!»
Разбираюсь со своей непослушной женой, хохотнул развязно Виктор. А что, не нравится? Имею полное право! Я тебя кормлю, пою, одеваю. А в ответ? Что получаю в ответ?
Эти слова прозвучали уже громче. Чувствовалось, что Виктор накручивает, заводит себя. Алина проскользнула в зал, чтобы держаться подальше от неадекватного мужа. А он, видя страх и растерянность жены, играл с ней, как кошка с мышкой.
Витя, пожалуйста, я не хочу ссориться, умоляла она, лихорадочно выискивая путь к спасению.
Я тоже за мир и дружбу между народами, продолжал веселиться супруг, наступая на неё и оттесняя в глубину комнаты. Кто эта бабка? Где ты ее нашла? Куда спрятала детей?
Это просто знакомая. Она помогла нам с девочками. Можно я возьму ключи и пойду? Пожалуйста! Алина едва сдерживала слезы. Больше мне ничего не надо. Я вернусь завтра, и мы поговорим.
Громкий стук в дверь не дал мужу ответить. Он бросился к глазку, посмотрел, потом повернулся к Алине. Выражение его лица заставило ее на секунду оцепенеть. Так смотрит удав на кролика: когда планирует его съесть. Она невольно сделала еще один шаг назад, не отрывая взгляда от красных глаз мужа, и наткнулась на стул, который с грохотом опрокинулся. Алина потеряла равновесие и ударилась бедром об угол письменного стола. Руки лихорадочно искали любой предмет, который сможет ее защитить. Пальцы нащупали ручку. Слабая защита, но лучше, чем совсем ничего.
Скажи наглой бабке, чтобы ушла и не колотила в дверь. Иначе я за себя не отвечаю! Это наши семейные дела, пусть не лезет.
Хорошо. Тогда пропусти меня к двери.
Кричи с того места, где стоишь.
Не боишься, что соседи услышат? Алина препиралась с мужем, а у самой голос дрожал, руки тряслись так, что вот-вот готовы были выронить ручку.
Стук в дверь не прекращался. Казалось, что Ирина Ивановна пустила в ход ноги.
Дай мне ключи и выпусти из квартиры, по-прежнему тихо попросила Алина. Мы уйдем сразу, и больше я постараюсь тебе на глаза не попадаться.
Не понял? Ты куда собралась? Виктор забыл про стук, к которому уже присоединились и крики дворничихи.
Я хочу развестись, прошептала Алина и осторожно стала двигаться вдоль стены комнаты, чтобы обогнуть наступавшего на нее мужа.
Ишь, чего надумала! улыбнулся он, но злобная улыбка была больше похожа на звериный оскал. Алине казалось, что еще секунда и эти желтоватые крупные зубы вопьются в ее горло. Она невольно сгорбилась и сильнее сжала ручку. А как же церковный завет: «И в горе, и в радости до самой смерти?»
Ужас охватил Алину. Она взвизгнула и бросилась бежать. Муж за ней. Но скрыться в трехкомнатной квартире негде, а до ванной Алина не успела добраться. Виктор перехватил ее у самой двери, развернул и прижал к стене.
Попалась, беглянка!
Он приблизился вплотную и теперь возвышался над ней, как гора. Алина почувствовала, что задыхается. Она присела и хотела проскользнуть под рукой мужа, но не тут-то было. Он дернул жену за волосы так резко и сильно, что кожа натянулась, а Алина тоненько запищала, и прижал ее голову к стене. Другой рукой схватил ее за горло, чтобы она не могла пошевелиться, и впился в ее рот губами.
Она уперлась руками в его грудь и с силой толкнула. Но муж крепко стоял на ногах, даже не покачнулся. Влажный слюнявый поцелуй и запах алкоголя вызвали тошноту. Чувствуя, что теряет сознание, Алина изо всех сил ударила мужа ручкой.
Сука! Ты что делаешь? закричал разъяренный мужик, но хватку ослабил.
Разбираться, куда она попала, Алина не стала. Она добила его коленом в пах и бросилась к дверям. Искать ключи от квартиры было некогда. Она просто сорвала с вешалки сумочку и куртку, в которой ходила с детьми гулять, и выскочила на лестничную клетку. Потом вернулась и схватила телефон, лежащий в прихожей на полке.
У двери стояли какие-то люди. Они о чем-то спрашивали, но Алина пробежала мимо и выскочила на улицу. Одним шагом слетела с крыльца дома, промчалась вперед по инерции, потом остановилась: ноги отказали. Прижалась спиной к дереву у обочины и закрыла глаза, чтобы отдышаться. Только здесь свежий воздух и дождь привел ее в чувство. Она наклонилась и выплеснула вместе с рвотой напряжение последних минут.
Так, девонька, так, милая, услышала Алина издалека, будто сквозь вату, грубоватый голос Ирины Ивановны. Постой еще чуток. Легче будет. Он дома остался. Хорошо ты ему вмазала!
Теплая рука доброй женщины гладила ее по голове, и от этой случайной ласки в груди что-то взорвалось. Алина ткнулась носом в плечо дворничихи и разрыдалась.
Пошли ко мне, взяла ее под руку Ирина Ивановна.
А ключи, паспорт? Я ничего не успела взять, вяло сопротивлялась Алина. Она уже отдышалась, немного успокоилась и могла рассуждать здраво.
А бес с ними! Завтра придем со слесарем, у меня есть знакомый, откроем квартирку, и все вещички возьмешь, какие захочешь.
Но мне пойти некуда.
И этот вопрос завтра решим. Уже ночь на дворе. И тебе, и мне отдых нужен. Пошли, примем по стопочке и спать ляжем.
Я не пью, прошептала Алина, но последовала за дворничихой.
Стопка коньяка это не выпивка, это лекарство для сна, назидательно подняла палец Ирина Ивановна, и Алина улыбнулась. Но коньяка у меня нет, так что, дорогая, заменим его водочкой. Пойдет?
Алина кивнула. Они быстро прошли дворами к дому дворничихи. Алина с трудом подавляла желание оглянуться. Разумом понимала, что Виктор не побежит следом, но страх был сильнее.
Через пять минут они опять сидели на уютной кухне. Ирина Ивановна, как и обещала, достала бутылку водки. Пока Алина умывалась, проверяла детей, пожилая женщина разогрела картошку с мясом, которая осталась от ужина, нарезала огурчики.
Настоящий русский выпивон! с гордостью она повела рукой над столом. Ну, с богом! За нас, за баб, счастливых и несчастных!