Ну ты же сама сказала, чтобы он исполнял мои пожелания Посмотри, он посмел подняться! Сам!
Знает, что если я недовольна, меня лучше не злить!
Да ну? недоверчиво. Конечно, я ж ни разу ещё при ней даже не попыталась ударить. И потом, саму Олинку разозлило бы именно то, что поднялся. После просительно:
Ну можно ещё чуть-чуть Ну пожалуйста
Вздыхаю, киваю. Что с такой сделаешь.
Берёт его руку, кладёт себе на грудь, закрывает глаза. Бедный мой раб не в силах сдержать гримасу отвращения.
Ты видишь?! орёт Олинка, бьёт его рукояткой кнута по лицу, я кидаюсь наперерез, ору, что он мой раб, она доказывает, что я должна его наказать В общем, чудесно проведённый день, всегда о таком мечтала. Антер, то ли видя, что я скоро окажусь в тупике, то ли боясь, что решу поразвлечься с Олинкой, то ли желая хоть так защититься от нее, решает по-своему. Опускается на колени, хватает мои ноги, бормочет о прощенииза то, что прикоснулся к кому-то кроме меня, за то, что не удержался и скривился, за то, что прикоснулся без разрешения ко мне и ещё не знаю за что, Олинка всё же замахивается, ударяет кнутомпрофессионально, не задев стоящую рядом меня, болезненно, он дёргается, кожа на спине лопается, он сжимает мои ноги сильнее, я ору на Олинку, что это мой раб И понимаю, что второго такого кошмара просто не переживу.
Кто тебе разрешал лечиться? переключается вдруг на своего.
Ты же сама разрешила! отвечаю. Смотрит недоверчиво.
Ну дай пульт, а? Хоть разок нажать
Извращенка чёртова.
Не дам! упираюсь. Он мой!
Ну нажми сама!
Не хочу!
Антер затих, не отпускает. Едва ощутимо трясётся. По спине льётся кровь.
Идём, говорит Олинка, хватая ошейник.
Одень его! напоминаю.
Обойдётся, злобно отвечает. Он меня плохо развлекал.
Госпожа, взмолившись, восклицает раб. Я же исполнял все ваши пожелания
Кто тебе давал право говорить? рука тычет в первую попавшуюся кнопку на пульте, мужчина падает, изгибается, пытается молчать, Олинка остервенело тыкает в остальные кнопки, добавляет сверху кнутом и успокаивается, только услышав вопль.
Вот так, сообщает удовлетворённо. Знаешь, что один мне придумал? Сразу же кричать, хотел чтобы не нажимала больше. Теперь все знают, нужно терпеть до последнего, и орать, только если невмоготу. Симулянтов такое ждётмечтательно улыбается. Иди уже отсюда, психопатка грёбаная, видеть тебя не могу! Неужели таких полпланеты?? Взорвать тут всё к чёртовой бабушке! Ненавижу!
Ещё перечить будешь? спрашивает. Раб тяжело дышит, глаза мутные, но на ноги встаёт, качает головой, хрипит, что никогда не посмеет, пусть прекрасная госпожа пощадит неразумного.
Пришлёшь мне одежду, ладно, лень нести? спрашивает напоследок.
Так пусть он сам несёт, предлагаю. Хоть чем-то будет прикрыться да кровь промокнуть. Олинка пожимает плечами, но кивает разрешающе. Исполосованный бедняга собирает одежду и на дрожащих ногах ковыляет за ней.
Как мне повезловыдыхает в мои колени Антер. Провожу рукой по волосам.
Пусти, медика возьму.
Разжимает руки, но так и не поднимается. Снова назад отбросило, вот чёрт. Залечиваю рану, протираю тёплым мокрым полотенцем.
Иди, говорю, искупайся
Парня бьёт мелкая дрожь. Опускаюсь к нему, обнимаю, кладу голову к себе на плечо.
Ну всё хорошо, милый, всё хорошо, я постараюсь больше не допустить, надеюсь, ей надоест и твою ж, не хочу так говорить, бедный тот, на кого она переключит внимание. Но ты мой
Чёрт, не то, он не собственность, не нужно ему этого внушать!
Не продавай меня пожалуйста
Никогда, обещаю.
Я буду слушаться беспрекословно, слова против не скажу, никогда не посмею снова тебя
Прекрати, шепчу. Прекрати
Так и не обнял меня в ответ. Ох, видимо, вернулось всё отвращение. Отпускаю. Встаю, спешу быстренько собрать шипы и бросить в утилизатор.
Минут через двадцать Олинка возвращается.
Я у тебя забыла свои камешки, заявляет.
Извини, я уборщика запустила, и он их утилизировал.
Лицо искривляется.
Прости, не подумала. Я тебе новые куплю.
Не надо, я и сама куплю. Лучше дай еще раз на Антера посмотреть.
Не дам.
Ну последний раз, честно! Больше не буду.
Клянёшься?
Слово даю!
А сдержишь?
Оскорблённая невинность:
Леди Олинка Альвейская из рода «Звездопроходца» всегда держит слово!
Тоже мне, леди нашлась, поганка недоразвитая! Но молчу, киваю.
Честно, последний раз, уверяет.
Ладно, если последний. Антер!
Выходит, халат успел накинуть, молодец, нечего ей спину зажившую видеть. Да и ссадины от удара рукояткой кнута уже нет. Зато на её собственном несчастье побоев прибавилось Справляюсь с тошнотой. Тварь. Я тебе жизни не дам. Даже если приказа не будетсама лично прибью и закопаю. Пусть хоть под трибунал потом.
Что-то он у тебя слишком хорошо себя чувствует, что, залечила уже?
Посмотрела?
Нет. Ты же знаешь, на что я хочу посмотреть, а ты всё не даёшь
Тянет руки, куда приличные девушки не тянут, развязывает и распахивает халат, Антер стойко сносит, закусив губу.
Моё! рычу.
Ну покажи, пожалуйста
Даже не знаю, что лучше. Выгнать? Самой возбудить? Или позволить, наконец, этой дуре посмотреть и заткнуться?
Нет, мои прикосновения он потом не сможет выносить, пусть весь негатив на неё валится.
Один раз, повторяет, как договорились, последний раз
Ох, надеюсь! Хотя бы будет что тебе припоминать.
Ладно, уступаю. Давай. Посмотришьи всё! Ты поняла? Ты поклялась!
Поспешно кивает, облизывает губы, начинает умело работать пальчиками. Да ты, девочка, небось всех своих мужиков изводишь?
Пока она не видит, беру медика и заживляю самые большие отметины на Дэне. Но слежу, когда нужно будет бросаться на помощь своему.
Тело Антера, как ни странно, отвечает. Я-то думала, омерзение все чувства перебьёт. Хотя, здоровый мужчина, сколько он там после Амиры перед торгами в бараке сидел, не меньше двух недель? Против природы не особенно попрёшь. Правда, учитывая пульт В любом случае, я рада, пусть увидит, как он хорош, и валит уже!
Смотри-ка, а я-то думала, сообщила Олинка.
Говорю же, всё в порядке у него, недовольно. Ловлю себя на мысли, что я и сама ещё не видела. Да только как-то и не хочется, особенно в такой обстановке.
Ну можно разок, а?
Ты обещала! откладываю медика, подхожу.
Ну Ямалита
Нет, пока я не наиграюсь, никому нельзя! отрезаю непреклонно, пытаясь запахнуть на Антере халат. Эта дура не удерживается, хватает мужское достоинство руками, приседает, обводит губами, языком. Бедного Антера, кажется, вот-вот стошнит. Разыгрываю злостьвпрочем, разыгрывать не нужно, я и без того зла как чёрт! Оттаскиваюдрянь не забывает укусить, Антер кричит, я закатываю скандал, в общем, всё по кругу, выгоняю, наконец-то, сто раз напоминаю про обещание, пугаю, что расскажу Корнелю, это её тревожит, просит не рассказывать, требую взамен сдержать слово. Кажется, она наконец-то довольна. Боже, боже. За что мне это.
Бросаюсь к медику, Антер крошит зубы, но молчит, брызгаю анестетиком, медик работает, парень наконец-то успокаивается, боль отпускает. Обессилено опускается на пол где стоял, падаю в кресло, выдыхая. Вот денёк.
Глава четвертая
Тамалия
Вечером сидим, ужинаем. У Антера расширяется диет-меню, я стараюсь не дразнить вкусностями. Хорошо выходит. Тихо, спокойно. Думаю.
Мы давно работаем с рабством, кое-что знали и о рабстве на Тарине, но такого как-то Нет, можно было, конечно, предположить, но ведь сверху все они достаточно цивилизованные люди. А как окунаешься Это же кошмар.
Насчёт черрадия провериланигде больше не сводят. Жаль. Но что-то меня эта планета всё сильнее и сильнее пугает, никому, кроме собственной медкабины, доверять не тянет. Может, заказать нашим препараты и программу операции, и тут всё провести?
Послушай, говорю, когда чай допит, но вставать убирать посуду ещё лень. Поднимает глаза, слушает. Во-первых, я хочу, чтобы ты был моим телохранителем. Насчёт оружия, конечно, сложнее не могу пока тебе в руки дать, сам понимаешь.
Кивает.
Но какие-то навыки у тебя должны быть, я правильно понимаю?
Были когда-то, бурчит.
Можешь с кнутом потренироваться.
Снова кивает.
В общем, в свободное времявспоминай, пожалуйста. Займись упражнениями, можешь в саду, как тебе удобнее.
Вы же запираете меня.
Ну прости, дорогой, сам должен понимать.
Опять кивает. Понимает. Улыбаюсь мягко. Ведь я боюсь не только того, что ты сбежишь, но и того, что с жизнью вдруг решишь распроститься. В первый день дёргалась, не отобрать ли всю одежду, простынида всё. Не умею я рабов содержать. Только надеюсь, что у меня тебе не настолько плохо, что жить всё-таки хочется и надежда есть впереди.
Молчу. Он тоже молчитне знаю, понимает ли и это тоже, но не скажу ему этого пока. Может, потом Может
Дальше, продолжаю, даю тебе разрешение поднимать руку на свободных, если они угрожают мне либо тебе. Договорились?
Смотрит не слишком доверчиво.
Ну ты же должен иметь возможность защитить меня, поясняю, а не дожидаться разрешения. Могу бумагу выписать, если боишься, что не сдержу слова и всё на тебя свалю. Нужно будет разузнать, как это делается.
Никто не посмотрит на бумагу, пожимает плечами. Потому что важен сиюминутный приказ господина.
А как же у Свеллы телохранительница
Если она элитная, то у неё статус. Это отдельный разговор.
Как всё сложно, оказывается! Вздыхаю:
В общем, хочу, чтобы ты знал: я тебя не накажу и заступлюсь, если вдруг что. Только не стой больше, пожалуйста
Прерываю себя, едва не напомнив ему про штаны, но он вспыхиваетсам догадался.
Прости, говорю, не хотела
Глядит удивлённо. Ничего, милый, ты у меня ещё привыкнешь и к извинениям, и к другим нормальным человеческим отношениям. Главное, не забывать, с кем имею дело, не ляпнуть чего Сложно это, ну да справлюсь.
Договорились? спрашиваю. Согласно кивает.
На следующее утро из-за стены доносятся характерные звуки. Похоже, зарядку делает. Даю приказ замку в его комнате открыться.
Пока моюсь и настраиваю комбайн, обнаруживаю парня в нашем маленьком садике под окнами, с обратной от дороги стороны. На улице тепло, он в лёгких спортивных брюках, вижу скользкую от пота спину. Не могу не залюбоваться. Будто совсем другой человек передо мной. Будто забыл свой страх, отдался движению, вспоминает, ошибается, делает заново, выпад, подсечка, падает, тут же вскакивает Замечает меня: не успеваю шагнуть за дверь. Не могу сдержать улыбку.
Мгновениеи передо мной уже снова совсем другой человек, подходит, не успеваю сообразитьопускается на колени, склонив голову:
Доброе утро, госпожа.
Дыхание ещё неровное, но старается выровнять.
Ну зачем это, шепчу. Продолжай, мне так нравится смотреть. Или ты уже окончил?
Как прикажете.
Еда готова, если что, можем есть пойти, предлагаю. Молчит.
М-мм Антер? А сколько раз тебе нужно сказать, чтобы ты поднялся? Ты мне сразу сообщи, буду отсчитывать.
Зря шутить пытаюсь, не шутят с таким. Для меня это дикость, а для неговидимо, непосредственные требования всех предыдущих хозяев.
Как прикажете, госпожа.
Прости, каюсь, глупо пошутила.
Что вы, госпожа, не извиняйтесь, бормочет, в глазах ужас, соображаю, что мы на улице. Ну и чёрт с ним! Почему я не могу обращаться с собственным рабом, как мне нравится? А потому, дорогая, чтобы не привлекать излишнего внимания. На Тарине так никто, похоже, не обращается.
Вставай давай, уж не знаю, как тебе и сказать.
Вы ни разу еще не сказали, тихо, будто боясь, что ругаться начну.
Ладно, отвечаю, поворачиваясь и заходя в дом. Я есть пошла, а ты сам смотри.
В дальнейшем буду тихо подсматривать, чтобы не спугнуть.
Вскорости приходит на кухню, успел даже сполоснуться и одежду поменять. Чуть не пропускаю момент, когда перешагивает порог, тут же говорю садиться. Этак я совсем нервной стану. До чего довели красавца, он, похоже, у Амиры вообще на ноги не вставал. Убила бы.
Послушай, начинаю, мне не нужно, чтобы ты постоянно на колени становился, понимаешь? Не нужно.
Мне не сложно, тихо.
Но для чего?
Я лучше встану лишний раз, чем пропущу когда надо.
Да никогда не надо, отвечаю. Молчит. С трудом перебарываю желание сообщить ему, что это мой приказ. Не выход. От любых приказов мы избавляемся. Пусть не прячется за приказами
Не хочу приказывать тебе, говорю. Это не приказ. Просто мне это не нужно, понимаешь? И тебе не нужно. Поэтому можно обойтись.
Понимаю, откликается тихо. Но раба, отступающего от правил, всегда можно за это наказать, если госпожа всё-таки решит, что это было нужно.
Я не наказываю тебя, говорю. И не собираюсь.
У вас есть пульт, мрачно. Что тут ответишь?
Молчим.
Антерзову. Поднимает глаза, смотрит вопросительно. Ну а если бы я приказала? Что бы ты делал?
Исполнял бы, отвечает. Угу. Вижу по глазам, что исполнял бы, а сам в аду жил бы, в постоянном ожидании наказания за невыполнение одного из двух противоречивых приказов.
Ладно, вздыхаю. Кушай.
Вяло приступает. Снова подаю голос:
А ты где-то учился? Красиво, я имею в виду, двигаешься.
Давно, пожимает плечами. Ещё когда с родителями жил. И в охране потом немного давали основы. Но там мы всё больше с оружием.
В семье Хочу расспросить, но боюсь. Не сейчас. Как это тяжело, не представляю.
Не помешало бы на реабилитации показаться, давненько там не была. Смотрю на Антера. Ему бы отдохнуть, дома в тишине посидеть, после всех этих происшествий. Успокоиться хоть немного. Побуду сегодня дома.
Закрылся у себя, не выходит. Нервничаю, но не трогаю. Может, ему отдохнуть хочется. Только когда время обедатьзаглядываю тихонько, постучав. Ой, надо же, свернулся клубочком поверх покрывала, спит. Отдыхай, мой хороший. Приходи в себя.
Антер
Пытаюсь обдумать всё, что узнал. Говорит, приехала недавно. Может, с нормальной планеты? Нужно будет выяснить. Но что тогда ей мешает быть собой, вести себя так, как принято во всём цивилизованном мире? Зачем подстраиваться под местные стандарты?
Впрочем, со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Если она надолго, собирается оставаться здесь Видимо, пытается соответствовать. Может, я обучающий экземпляр, чтобы сделаться настоящей аристократкой? Может, ей нужно научиться издеваться над людьми, причинять им боль?
Но зачем же тогда убеждает меня
Когда она говорит, что ей не нужно
Демон, не хочется думать. Сколько можно анализировать и пытаться понять, чего ещё от них ждать?! Всё равно в итоге всё заканчивается одним и тем же.
Ну и денёк вчера был. Как представлю, что мне могла такая, как Олинка, достаться, сразу словно током прошибает. Собрались бы две подружки и давай развлекаться, чей раб дольше кричать будет Передёргиваюсь.
Одно знаю точно. Если ещё раз ко мне подойдёт Амира, что бы Ямалита потом ни делала, но сегодняшним её разрешением я воспользуюсь!
Жар стыда снова заливает щёки. Когда Амира сама выводила меня куда-то, в обществе даже на колени почти никогда не заставляла становиться: у них это вроде как не принято, выхваляться тем, что вытворяют с рабами дома. А здесь Надпись ей показать понадобилось. Конечно, от неё и не того ожидать можно.
Особенно почему-то неприятно, что всё это видела Ямалита.
Лежу на кровати. Редкие часы тишины и отдыха, у других хозяев такое счастье почти и не выпадало. Сам не замечаю, как отключаюсь. Надо же.
Просыпаюсьвремя далеко за полдень, уж вечер скоро. Есть охота. Как это меня хозяйка до сих пор не хватилась, не понадобился?
Странно это. Привожу себя в порядок, выхожу.
Сидит на диване, смотрит какую-то развлекательную передачу в виртуальном окне. Не Таринскую, похоже. Иду как обычно бесшумно, но она меня замечаетнаверное, где-то отражение мелькнуло. Оборачивается.
Тамалия
Привет, улыбаюсь, поднимаясь навстречу. Отдохнул? Есть хочешь?
Глаза настороженные, неопределённо плечами пожимает, кажется, намерен любимую позу покорности занять. Спешу перехватить, веду на кухню, просто потому, что приятно сделать это для него. Усадить, как человека, поставить тарелку. Отъедайся, мой исхудавший.