звукосочетания.
Застыв, Кирочка следила за ней. Дождь продолжал идти, но он как будто бы стал тише. Нетта взяла из
рук подруги свой ранец и пошла вперед.
Дождь ещё идётробко подала голос Кирочка, нагоняя её.
Нетта взглянула на неё сердито.
Погоди Неужели ты не понимаешь, что заклинания не могут подействовать мгновенно? Им нужно
немного времени.
Через несколько минут дождь, постепенно становясь всё более мелким, а под конец вообще
превратившись в невидимую водяную пыль, действительно прошёл. Кирочка не знала, было это результатом
колдовства Нетты или простым совпадением, но ей хотелось верить, и она верила.
Вот видишь, провозгласила рыжая, гордо блестя глазами, я прекратила дождь.
И Кирочке ничего не оставалось кроме как согласно кивнуть, ведь вздумай она спорить, Нетта,
пожалуй, обиделась бы, а Кирочка, успев привыкнуть к её обществу, теперь боялась его лишитьсяизменения
в своём мире она совершала очень трудно и неохотно, но если уж что-то принимала в него, то потом не желала
это отдавать назад.
Проводив Нетту и возвращаясь домойони жили через дворКирочка не могла перестать думать об
этом фокусе с прекращением дождя и обо всем рассказанном сегодня подругой: об охотниках, о клетках с
заколдованными прутьями, о тайне Детали разговора против желания всплывали в её сознании. Каждую
мысль неудержимо тянуло к нему, словно стальную стружку к магниту. Кирочка решила, что даже если Нетта
её разыгрывает, она всё равно никому не расскажет о нынешнем происшествии. Мысль, что всё это может
оказаться правдой, приятно щекотала её. Жить в мире, где есть место чудесам, гораздо приятнее, чем быть
уверенным, что нет во Вселенной иной сил, кроме неумолимых законов природы.
Отношения подруг изначально сложились так, что Нетта была главная; она умела тактично выставить
себя в более выгодном свете по сравнению с Кирочкой, никогда не упускала случая невзначай
продемонстрировать любым способом своё превосходство над нею, будь то успех в игре, пятерки за
сочинение, умение лучше рисовать, петь или еще что-нибудь в этом духе. Нетта оказалась бойчее, чем можно
было думать, будучи тихоней в классе, в отношениях с Кирочкой она взяла на себя роль гигемона и, надо
сказать, успешно справлялась с ней. Кирочка во всем прислушивалась к рыжей, подругины суждения о жизни
порой казались ей более зрелыми, чем собственныеНетта умела напустить на себя вид знатокакроме того,
над ней, в отличии от Кирочки, никто не смеялся, одноклассники относились к рыжей вполне ровно, а иногда
даже предлагали принять участия в каких-либо своих предприятиях, что и присниться не могло несчастной
ручке от швабрыи потому Кирочка принимала своё подчиненное положение как должное. Она старалась
выполнять все просьбы Нетты, всегда отдавала ей большую половину лакомства, случайно поделенного не
совсем ровно, всегда провожала до подъезда, а после в любую погоду брела до своего дома однаКирочка
шла на множество мелких уступок, тем самым добровольно возвышая Нетту над собой. А теперь ко всем
многочисленным превосходствам рыжей добавилось ещё и наличие колдовских способностей. С каждым
днем Кирочка верила рыжей всё больше, находя во всем происходящем подтверждения могущества подруги.
Однажды на уроке математики в классе лопнула лампа. И это случилось ровно в тот момент, когда,
получив свою тетрадку с трояком за контрольнуюточные науки не были её сильной сторонойрыжая
Нетта сердито хлопнула по столу ладонью и сдавленно прошипела:
Вот чёрт
Кирочка пораженно посмотрела сначала на растрескавшуюся и слегка задымившую длинную молочную
лампу на потолке, затем на подругу.
Дадапоспешила подтвердить рыжая её догадку, это потому, что я ведьма. Когда мы сердимся,
вокруг нас часто случаются небольшие разрушения
А через полгода, когда учитель математики вдруг неожиданно уволился из школы, Нетта окончательно
укрепила Кирочкину веру в свою власть над вещами и явлениями:
Знаешь, почему он ушёл? Я его ненавидела. Мы, ведьмы, умеем выживать тех, кто нам не нравится
С того дня Кирочка стала считать Нетту едва ли не пророком и втайне завидовать подруге Больше всего
на свете ей самой хотелось бы иметь хоть каплю колдовских способностей.
А могу я тоже стать ведьмой? как-то, набравшись смелости, спросила она. Научи меня, я всё что
угодно сделаю
Нетта смерила подругу долгим снисходительным взглядом, как будто оценивая её и примеряя к роли
повелительницы лампочек и учителей математики:
Ты? Нет Увы, но это невозможно.
Почему? Я могу учиться по магическим книгам Они даже у нас на Ярмарке продаются, я видела
Вдруг у меня получится Я буду очень стараться, правдасмущенно пробормотала Кирочка.
Мама всегда брала дочь с собой, когда ездила перед началом каждого учебного года покупать для неё
учебники и канцелярские принадлежностина Большой Книжной Ярмарке всё это можно было найти
дешевле, чем где-либои пока мама выбирала пухлые тетради, карандаши, ластики, папки, Кирочка стояла
словно приклеенная возле лотка с эзотерической литературой, которой торговал странный усатый человек в
чалме.
Колдовство не урок, а призвание, деловито сообщила Нетта, и зубрежкой его не возьмёшь.
Ведьмой надо родиться.
И я вообще никогда не смогу ею стать?
Никогда, Нетта подкрепила свой жестокий приговор утешением, показавшимся Кирочке не только
слабым, но даже обидным, но не переживай. Пока ты поддерживаешь с ведьмой хорошие
отношения, не сердишь её и не огорчаешь, ничего плохого с тобой не случится
ГЛАВА 2
1
Временами маленький Билл вел себя очень странно. Маме частенько бывало стыдно за него. Как-то
раз вышла совершенно возмутительная история.
Соседи вывели погулять во двор внукакудрявого толстого мальчика лет четырех, взявшего с собой
из дома неимоверное количество игрушек. День стоял погожий, и ребятни в песочнице собралось много.
Кудрявый мальчик никому не давал игрушки; он страшно верещал, завидев какую-нибудь свою формочку
или лопатку в руках у другого ребенка, а потом и вовсе собрал все в кучу, лег на нее животом и принялся
громко выть, не подпуская никого к своей горе игрушек. Тогда Билл нашел где-то большую палку и, подойдя
к мальчику, изо всех сил ударил его по голове.
Мамы, бабушки, тётивсе взрослые, что находились на площадке, всполошились, окружили
кудрявого мальчика, начали спрашивать, как он себя чувствует, не больно ли ему, и попутно бранить Билла.
Он стоял, заложив руки за спину, и молчал. Мать сначала нашлепала его как следует, ведь оставить такой
поступок безнаказанным было бы очень стыдно перед всеми этими кудахтающими наперебой взрослыми, а
потом спросила:
Зачем ты ударил этого ребенка, сынок?
Я хотел его утешить.
Господи! воскликнула мама, какие глупости ты говоришь, сынок Кто же так утешает?
Билл пожал плечами.
Я думал, ему полегчает. Ведь с ним случился самый настоящий припадок жадности! У него никто даже
ничего не просил, а он все равно жадничал. Я ударил его, чтобы вылечить. Я хотел помочь.
Так не помогают, Билли, назидательно сказала мама, и не лечат. Чтобы изгонять болезни из
тела, существуют врачи, но на душу человека может подействовать только любовь.
Что это такое? спросил Билл.
Мама замялась. Она не нашлась, как растолковать пятилетнему мальчику столь емкое понятие, а,
может, сама не знала, что в действительности имеет ввиду, вот и отделалась приличествующей случаю
стандартной формулировкой взрослых:
Вырастешьузнаешь.
Я обязательно раздобуду эту штуку! твердо пообещал тогда Билл, подняв на мать свои честные
ярко-синие глаза.
В начальных классах он, к великому огорчению родителей, не обнаруживал никаких способностей,
за исключением умения выходить из любой ситуации грозящей замечанием, двойкой или вызовом отца в
школу с неподражаемой находчивостью. Как-то на уроке изобразительного искусства учительница поручила
классу нарисовать акварельными красками на альбомном листе домик с садом. Рисовать Биллу, конечно же,
было лень, он не слишком любил это занятие, кроме того, оно требовало определённой сноровки,
аккуратности и терпения, которыми Билл, к сожалению, похвастаться не мог: акварель растекалась, бумага
вздувалась, промокая, и вместо домика и деревьев на ней получались какие-то грязные пятна. Оценив
результаты своего труда и сравнив его с тем, что вышло у других, мальчик немного приуныл. Некоторое время
он сидел над мокрым листом насупившись и шмыгая носом, а потом ему в голову неожиданно пришла
поистине гениальная идея. Билл решительно обмакнул кисть в оранжевую краску и жирно-жирно намазал ею
весь лист, оставив кое-где пустые белые места. Затем он приподнял рисунок, подержал его на вытянутых
руках, полюбовался им, как настоящий художник, и, деловито покачав головой, сказал сам себе: Что ж
Недурно! После этого он слегка помазал лист сверху красной краской и показал учительнице.
Что это? спросила она, подняв на него изумленный взгляд, Я же просила нарисовать сад и
домик! Ты не понял задание?
Всё верно! Это и есть сад и домик! ответил Билл с обворожительной простодушной улыбкой. -
Просто начался пожар, всё вокруг охватило пламя и ничего не стало видно!
Учительница не нашлась, что ответить. Она некоторое время сидела, вперив в Билла взгляд
вытаращенных широко расставленных глазкак испуганная коза отметил он про себяпотом, наконец,
произнесла недовольно:
Ладно. Я ставлю тебе сегодня четыре с минусом. За остроумие.
Вместе со своими родителями Билл жил неподалёку от Большой Книжной Ярмаркиона как раз
находилась в середине пути между домом и школойвозвращаясь с занятий Билл никогда не забывал
заглянуть к торговцу эзотерической литературойполному высокому человеку, носившему пестро расшитый
халат, чалму и множество браслетов на сильных волосатых руках. Завидев мальчика, он приветливо кивал
ему и усмехался в густую каштановую с медным оттенком бороду.
Билл мог до самого вечера простоять возле латка, читая книги о биоэнергии человека, силе
молитвенного слова, таинственной взаимосвязи тела и разумаобо всем том, что его отец, именитый физик-
ядерщик, человек, вне всякого сомнения, серьёзный, гневно именовал лженаукой, шарлатанством и
запудриванием мозгов. Мальчик осторожно брал в руки дешево изданные, в мягких обложках, книги,
бережно перелистывая страницы, читал их, но никогда не покупал, ведь он знал, что если отец найдёт в вещах
сына, на которого, несомненно, возложены большие надежды, нечто подобное, то беспощадно изорвет и
выбросит. Походы на Ярмарку были тайной Биллаон читал до тех пор, пока у него не затекали от долгого
неподвижного стояния ноги, наливаясь мелкими мурашками, а от голода не начинало подводить живот;
матери он говорил, что задерживается на футбольном поле, да она и не спрашивала особомуж внушил ей,
что воспитание подрастающего мужчины не женское занятие и она послушно от него устранилась.
Однажды Билл, обретаясь по своему обыкновению среди книг, стал свидетелем весьма странного
разговора, который произошёл между книготорговцем в чалме и маленьким интеллигентным старичком с
остроконечной бородкой. Этот старичок сразу привлек внимание Билла небольшими, но очень
внимательными карими глазами, посажеными глубоко, будто втиснутыми в лицо; когда старик смотрел,
казалось, будто все предметы, отражающиеся у него в глазах, существуют сами по себе в каком-то далеком
неведомом пространстве. У мальчика создалось ощущение, что старик и книготорговец знакомы уже давно,
говорили они тихо, но Билл, пристроившийся на другом конце прилавка, с трудом, но все же различал
отдельные слова в общем гомоне ярмарки. У него хватило ума не поднимать глаз от книги, и говорящие,
должно быть, были уверены, что разобрать о чем они говорят в рыночной сутолоке нельзя, и конечно, они не
предполагали, что десятилетний мальчик, прибегающий после школы листать книги по эзотерике, может
заинтересоваться их беседой.
Хорошее место ты выбрал, Ниоб, тут полно народа.
Кто-то задел Билла острым углом картонного поздравительного пакета, мимо проплыло густое облако
женских духов. Двое потенциальных покупателей, прилепившись к прилавку, оттеснили мальчика дальше от
говоривших, но он продолжал прислушиваться.
Всем известно: если не хочешь, чтобы тебя быстро обнаружили, лучше всего раствориться в толпе.
Билл расслышал глухой звук шлепка. Вероятнее всего, старик одобрительно хлопнул книготорговца по
широкому плечу.
Золотые слова, сынок. Только с чего ты взял, что тот, кого мы ищем, должен появиться здесь?
Каждый житель города, если верить статистике, терпеливо проговорил книготорговец, Билл так и
видел в своём воображении как при этом покачивается большая белая чалма с бледно-голубой
звездой-брошью, должен хотя бы раз в жизни посетить Большую Книжную Ярмарку.
Ну, и как успехи? тон старика сделался немного насмешливым.
Книготорговец, по-видимому, ответил на вопрос каким-то жестом. Он, как не раз уже замечал Билл,
стремился заменить ими слова везде, где возможно, словно экономя таким образом звуки; после небольшой
паузы Билл снова услышал голос старика; он боялся обнаружить себя и упорно глядел в книгу.
Серые здесь бывают?
Человек в белой чалме снова не отозвался. Будучи скупым на слова, он если уж говорил, то фразы его
оказывались точны, информативны и за редким исключением коротки, будто старательно сработанные
изделия.
А что они здесь делают, снова заговорил старик, по интонациям его становилось понятно, что он
в отличном расположении духа и изволит шутить, Заходят изредка прикупить себе шариковых
ручек? Они, как жаловался мне уже много лет назад один офицер, вечно ломаются у них в карманах
ведь эти ребята как никто умеют найти себе приключений.
Старик хохотнул, поддержав тем самым собственную шутку, книготорговец остался безмолвным.
Некоторое время они разглядывали разложенные на прилавке издания, обмениваясь какими-то
незначительными замечаниямивидно было, что оба неплохо разбираются в эзотерике, затем разговор иссяк,
и старик, вероятно, от скуки оглядевшись по сторонам, заметил наконец замершего возле другого конца
длинного прилавка мальчугана с книгой.
Гляди-ка, Ниобтихо пробормотал он и решительно направился к Биллу, мягко отстраняя
толпящихся в проходе людей.
В этот момент к прилавку капризным приливом ярмарочной толпы прибило сразу несколько человек. Они
принялись о чём-то расспрашивать книготорговца. Он отвечал им, и белая чалма, словно нарядный челн,
степенно покачивалась над головами. Между тем старик, непринужденно проложив себе дорогу в людском
бурлении, возник перед Биллом.
Мальчик, а мальчикраздался совсем рядом его шелестящий голос.
Билл замер. Ему в этот момент стало очень страшно. Почему-то он чувствовал исходящее от старика
какое-то подозрительное сияние, невидимое глазом. Старик снова позвал его, и Биллу пришлось поднять
взгляд.
Ух ты, какая синева, с улыбкой проговорил старик, но взгляд его в глубине оставался холодным,
изучающим, он смотрел в глаза мальчика так, словно хотел попасть внутрь, уменьшиться вдруг до
размеров пылинки и нырнуть Билл почти физически ощутил сверло упорного стариковского
взгляда в своей лобной кости. Страх лип к зубам будто мягкая карамель, ни проглотить, ни плюнуть,
сквозь него невозможно было выговорить ничего дельного. Тогда Билл, он сам не понял, как пришла
ему такая мысль, вдруг представил себе руку. Обыкновенную человеческую руку. Она расслабленно