Люблю тебя.
Кто бы мог подумать, что такие слова могут повергнуть девушку в гнев и шок. Я прекрасно видел, что она рада это слышать, но почему-то с этим она и чувствовала злобу толи на меня, толи на себя.
А как же твоя девушка!?
Я случайно вымолвил о своей девушке ранее, и мы около получаса ее обсуждали.
Да, ты права это глупо.
Она оттолкнула меня и убежала прочь из кофейни. Я не хотел терять ее и вскочил за ней, случайно ударив по кружке с кофе, что разлилось прямо на ноутбук. Я приостановился и поглядел на него, меня просто овладел паралич. Я схватился за волосы и не знал, что мне делать, но все же пересилил себя и побежал прочь из кофейни.
Только я выбежал и увидел: она остановилась посреди дороги и селанапротив нее ехал неостановимый грузовик.
Изливать жидкость
Сегодня я пришел, чтобы сдать кровь. Не ради помощи людям, нет, не думаю, все же деньги были первой причиной. Что же еще может тревожить двенадцатилетнего, так? У родителей с деньгами туго в последнее время да, как и всегда на самом деле, что-то не хочется скрывать это. Футболка затаскалась, наделалась дырками, когда-то светлые джинсы стали коричнево-зелеными от всей травы, на которой почему-то хочется лежать. Воспоминаний у меня с ними много, но не грязная одежда должна такую функцию выполнять, верно? Сейчас бы на телефон накопить, а то все что-то расшумелись о нем.
На работу грязного и худощавого пацана не берут, так что приходиться искать пути менее приятные, хотя это мой первый раз, посмотрим. Может, если я так буду по два раза в день делать, то за месяц накоплю, слышал, за это хотя бы немало дают. Я подошел к высокой женщине с морем бумаг и спросил:
Куда можно сдать кровь, женщина?
А ты бываешь наглым но все равно таким милым.
Мне почему-то часто так говорят, наверное, я действительно делаю что-то не так, но чтоне знаю. Женщина оказалась на удивление приятной внешне, особенно волосы белоснежного цвета, спавшие на грудь, на краях которых были привязаны белые ленточки. Она смотрела на меня по-особенному, словно кого-то во мне узнала и сразу бросила все свои дела, как и бумаги на стол. Ее приятная ванильная униформа была похожа на подушку, и мне даже захотелось спать, но она помогала мне бодрствовать, постоянно общаясь со мной.
Мы поговорили о моей ситуации, но в ответ она лишь забросала меня сложными словами о группах крови, диабете и других вещах. Я встал как истукан и не смог ничего ответить, на что она отреагировала смешком. Свезло мне с человеком: она посадила меня без всяких нужных бумаг и попросила закрыть глаза.
От нее веяло чудесным запахом разных тропических фруктов, что я чуял на рынке по дороге до дома. Это помогло мне забыться и не открывать глаза. Я представлял себя на пляжах островов, попивая дорогие коктейли, в общем, простые мечты и сказки. Что-то заставляло меня в своих мечтах приплетать и ее к ним, будто она была неотъемлемым куском этого. Почти я уснул, и она решила заговорить:
Ты любишь кофе?
Я не открыл глаза, но был потрясен таким неожиданным вопросом.
Не знаю. Я только слышал.
Она начала натирать мою руку какой-то мокрой ватой.
О каком слышал?
Хм эспрессо.
Хах, еще рановато для такого.
Не заставляйте меня желать его.
Я почувствовал неприятный укол, но потом боль быстро ушла.
То есть, ты тут не по доброте душевной?
Не думаю.
Я почувствовал, как ее большая рука легла на мою голову, а потом начала ее гладить очень медленно и так приятно.
А я сразу это поняла. Только увидела тебя и подумала об этом.
Это нормально?
Да какая разница, подумаешь, умру я от недостатка крови и что?
Я от этих слов дернулся и хотел резко встать, но этого у меня не получилось, как и открыть глаза: она прикрыла их своей ладонью.
О чем вы говорите!? Вы то тут при чем!?
Совсем не причем ха-ха, просто чушь ляпнула.
Остальное время мы провели молча. Когда мы закончили, то я попросил ее показать мою кровь, но она мне отказала, аргументируя тем, что уже передала другому человеку. Мы попрощались с ней, и я пошел домой.
Через неделю я получил толстый конверт от неизвестного отправителя, адресованного точно мне: это было понятно по записке внутри.
Глупому мальчику.
Не забывай про других, хорошо? Я знаю, что ты не можешь их оставить.
В конверте лежала огромная пачка денег. Я заплакал и ушел в свою комнату.
Гнить
Век грусти и депрессии, на улицах все больше появляется человек, верующих в свою непобедимость, но, ах!.. Кто бы мог подумать: это не так. Самые жестокие неудачники с улиц становятся заключенными острова-тюрьмы: Алькатраса. Их по одному запихали по камерам и оставили гнить в своих камерах на годы. Ни разу они не видели солнечного света, капель дождя или простых облаков. Никто не заслуживал этого, лишь везунчикам удавалось выбить себе работу на улице, такие люди сразу становились популярными. Их слушал каждый насильник и убийца, вор чего-то крупного и неудавшийся политиклюбой имбецил. Каждый заключенный, поедая свою непонятную кашу, думал, откуда же она была привезена. Только здесь люди понимают, как же хорошо было снаружи.
Я здесь сторож, отбываю свой срок по приказу отца, решившего, что здесь я возмужаю. Каждое дрянное утро провожу за просмотром маленькой коробки с каналом о природе. Я наслушался о хищниках и жертвахдовольно. У меня и своих жертв достаточно, а хищник я или нет, решают они. По дням же я слежу, как популярный кружок по шитью одежды работает до самой ночи. Они словно дети, смеющиеся, когда у них рисунок половых органов получается. Похвастаются немного, а когда я наконец-то подойду к ним, чтобы избить до полусмерти, они уже не такие веселые. По ночам я проверяю, хорошо ли спят мои дорогие дети, отбой которых приходит к одиннадцати. В общем, жизнью не хвастаюсь, но и сокамерником этих людей стать не желаю.
К сожалению, свободных дней нет, и свежего воздуха я не вдыхал так же давно, как и имбецилы. При этом всем, по ночам я подхожу к камере с одной девицей с длинными белоснежными волосами, завернутыми в косички. Девица мне попалась странная: не дура, не сумасшедшая, но почему-то все знающая о нашей погоде. Дождь намечаетсяговорила онаА сегодня солнечно. И никогда не ошибалась ведь, погоду в газете выискивал, и попадала в самую точку. Она ни разу не выходила на улицу за последние десять лет, ого. Не важно, главное, что она могла описать мне все такими словами и вбить в голову такие красивые образы, что я и в популярных книгах не найду.
Это была девятая ночь, когда я шел к ней, когда-то я не приходил из-за нагрузки с бумагами, но когда могобязательно приходил. Пройдя через камеры храпящих сволочей, я услышал странный звук: щелчок, если быть точнее. Исходил он оттуда, куда я направлялся. Пришлось ускорить свой медленный хромой без причины шаг. Картина меня удивила: наручники с цепями лежали на полу, возле лужи с кровью. Я начал слышать свое сердцебиение, сердце разрывалось от страха перед неизвестным, но скоро его перебило другое, еще более громкое.
Она обняла меня сзади и обляпала своей кровавой робой в черно-белую полоску. Если бы я был способен к блеванию, то точно бы сделал это в ту ночь: половина рук была перекушена, я видел ее ранее пульсирующую кровь в артерии, увидел мясо и кости. И этими руками она обвела мое тело, продвигаясь все выше к лицу, запачкав и его. Я спросил ее:
З-зачем тебе это?
Я тут так долго уже хотела тебя обнять
Она крепко сжала мой пиджак и сбоку потянула на себя, повернув меня к ней лицом. Ее слезливые глаза любили меня, а губы радовались моему ужасу. Она резко поцеловала меня и не давала отойти. Но потом сказала:
Так, у меня мало времени
Она злостно посмотрела на меня, так обиженно, словно я ее родственника убил и продолжила:
Да ты хоть понимаешь, как мне было плохо десять блин с лишним лет!?
Я давно потерял связь с реальностью и перестал с ней говорить. Все, что у меня получалось, так это ошарашенно на нее смотреть. Подождав немного, она взбесилась и толкнула меня в камеру, а потом и вовсе закрыла меня. Больше движений она не могла себе позволитьона повалилась на пол и с пустеющими глазами смотрела на меня до самого конца.