Алекс, Криста и Влад сели на скамейку, не принимая участия в общих играх.
Как тебе удавалось сбегать раньше? спросил Алекс Влада.
У меня пластина есть, поделился Влад. Купил на рынке. Сбежал в очередной раз и понял: с чипом меня будут постоянно отслеживать. Когда маленький был, ведь не соображал ни черта. Потом допёрло. Во-первых, доперло, что в некоторых местах фонит и сигнал идет нечеткий. Во-вторых, добрые люди рассказали про пластину. Она сигнал сильно гасит.
Здорово! восхитился Алекс.
Криста, как всегда, лишь спокойно мотнула головой.
А ты чего такая странная? не выдержал Влад. Тебе все по барабану?
У меня атрофировались эмоции и слезная железа, бесстрастно сообщила Криста. Надо мной даже ставили эксперименты.
Ну ни фига себе! Влад переглянулся с Алексом. А если сильно больно? Тоже не заплачешь?
Нет. Я боль не чувствую. Врачи говорят, это плохо. В какой-то момент могу покалечиться, и сама не заметить. Отсутствует болевой порог, Криста пожала плечами.
М-м-м, промычали парни, уважительно посмотрев на подругу.
Ты можешь быть киберубийцей, прошептал Алекс. С такими возможностями!
Наверное. Не пробовала, Криста говорила совершенно серьезно.
Слушай, а у тебя и чувство юмора отсутствует. Ты ж не смеешься! Влад рассматривал Кристу, как чудо света.
Я тебе и говорю, все атрофировалось, девочка похлопала ресницами. Единственное, что чувствую, бежать хочу с вами. Очень.
И то ладно, кивнул Влад. Перейдем к делу. Пластин у вас нет. Обнаружат сразу. Значит, надо ждать возможности сбежать по дороге.
По дороге куда? хором спросили Алекс и Криста.
Да не орите вы! прошипел Влад. По дороге куда-нибудь. Нас обязательно куда-нибудь повезут. Это я уж изучил. На экскурсиюмозг развивать. Тестировать. Да мало ли чего! тут он выпучил глаза и скомандовал. Молчать!
Решительным шагом к ним направлялась «психологиня».
У вас, Синицин и Левин, дополнительные уроки английского, сообщила она, приблизившись к скамейке. Вы уезжаете в конце недели в Америку. Готовьтесь. Вот расписание уроков. Тебе, Пирс, другое расписание, она протянула второй листок.
Ей что на английский не надо? спросил Влад. Почему это нам надо, ей нет? Особенная что ли? говорил он нагло, но внутри все похолодело: раз Кристе не велели ходить на дополнительный язык, значит она с ними не едет.
Психолог посмотрела на Влада с нескрываемым презрением, но снизошла до ответа:
Пирс тоже едет. Просто английский, Синицин, она умудрилась выучить, несмотря на прочие недочеты в воспитании. Она будет ходить на этику. Научится вести себя в нормальном обществе. У вас один урок этики в день. У нее три. С вас и одного хватит. Главное, язык. Там плохо реагируют, когда дети не понимают их речь. Короче, встали и пошли. Занятия через десять минут.
Ребята поднялись со скамейки.
Бежать будем по дороге в Америку, процедил Влад. Сейчас им, речь понимать. Обойдутся.
Глава 3
Комната была забита людьми. Электронная очередь не спасала положения. Народу приходило так много, что стульев катастрофически не хватало. Боясь пропустить свой номер, люди выстраивались по старинке: один за другим, дыша в затылок друг другу.
Здесь на апелляцию подавали все: и ювенальщики, и уголовники, и гражданка. Сетью мало кто пользовался. Подашь заявление через Сеть, опишешь причины, а потом окажетсято не дописал, другое. Выяснится это не сразу. Время будет упущено. В приемной отстоишь очередь, но по крайней мере сразу заполнишь заявление правильно: злобные тетки, хоть и злобные, а подскажут, как правильно писать.
«Очередь, думала Васька, вечная очередь. Идут годы, меняется все, что угодно, а очереди остаются. Униженных людей унижают еще больше, заставляя выстаивать много часов подряд в душных комнатах, глядя в спину того, кто встал впереди. Кошмар!»
Собственная боль растворялась в страданиях других людей, исчезала, тонула в чужих слезах, отделялась от сердца и плыла, плыла куда-то вдаль, воссоединяясь с такими же сгустками печали и грусти.
Столы, за которыми сотрудницы принимали заявления, стояли вплотную друг к другу. Люди старались говорить потише, но тетки постоянно их переспрашивали и требовали объясняться громче. Гул из-за этого стоял невыносимый.
Васькина очередь приближалась. Она повторяла про себя слова, которые скажет тетке. Адвокат ей посоветовал напирать на свое отличное финансовое положение. Мол, и квартира хорошая, и доход. А прививки клянется впредь делать и не отлынивать. К сожалению, адвокатам подавать на апелляцию вместо своих клиентов было запрещено. Василиса нервничала и боялась ляпнуть что-нибудь не то.
Наконец, она села перед теткой. Та клацала по клавиатуре, не обращая на Ваську ни малейшего внимания. За соседним столом уже вовсю текла беседа. На повышенных, правда, тонах. Васька обернулась. Рядом сидел мужик в ботинках и кожаной куртке. Куртка была вся в заклепках, на голове красовалась бандана в черепах. Васька мужчину сразу узнала: он пришел на заседание суда в тот же день, что и она. С ним еще компания набилась таких же рокеров. Или байкеров. Васька в них не разбиралась.
Женщина! Вы чо сюда пришли? На мужиков пялиться? окрик тетки заставил Ваську вздрогнуть, а байкера-рокера оглянуться. Давайте бумажки ваши.
Василиса протянула заявление.
Чего, мамаша, раньше не прививала? спросила тетка. Как ребенка забирают, так все сразу умные становятся. На учет встали в поликлинике?
Встала, пробормотала Василиса.
Дописывайте: «на учет в поликлинике встала, справка прилагается», продиктовала тетка.
Василиса открыла планшет и быстро допечатала нужные слова.
Ага, смотрела бумажки сотрудница, элитный коллектор Фурсенко. Так, пишите: «расходы по пребыванию в ЭК обязуюсь возместить». Дописали? Сохраняйте. Флэшку мне.
Бумажки Ваське вернули, флэшку зарегистрировали и вставили в ячейку.
Ждите. Придет сообщение о повторном слушании. Сроки не установлены, тетка нажала на кнопку и на табло высветился номер следующего заявителя. Ваське оставалось отойти от стола, освобождая место.
На улице курил байкер-рокер.
Привет, обратился он к Василисе, я тебя узнал. Ты в суде шестнадцатого была. Точняк?
Точняк, кивнула Васька. У вас тоже ребенка забрали?
Мужик кинул окурок в помойку.
Забрали, гады. Сына. У тебя?
Дочь.
Ты приличная, вроде, на вид. За что забрали? он окинул Ваську с ног до головы оценивающим взглядом.
Долгая история, Васька задумчиво посмотрела на мужика. Пойдемте, кофе что ли выпьем. Расскажу.
Пошли. Меня Вованом зовут.
Васька, она не стала говорить полное имя. Пожалуй, тому, кто представляется Вованом, лучше сразу сказать, как ее называют близкие друзья. Василиса тут не катит.
Вон мой байк, ткнул пальцем в сторону забора Вован. Куда поедем?
Лучше на машине, предложила Васька, не представляя себя на мотоцикле даже в страшном сне. Возле моего дома есть тихое место.
Адрес давай. Я тут байк не оставлю, Вован достал навигатор. Вбивай.
Василиса набрала адрес и отправилась к машине. Зачем ей сдался Вован, она толком не понимала. После смерти мужа она в сторону других мужчин не смотрела. Тем более, байкеры и рокеры были не в ее вкусе в принципе.
Васька рулила и непроизвольно улыбалась: вслед за ней ехал Вован. Так они и подъехали к дому, кортежем. Вован не дал ни одной машине их разделить, прилипнув к Васькиной намертво.
Кафе располагалось неподалеку. Вован плюхнулся на стул и взъерошил примятые шлемом волосы.
Есть хочется, мрак, сказал он, вставляя банковскую карточку в мини-терминал. Ага, на сосиску с картошкой хватит, прокомментировал Вован высветившиеся цифры.
Берите что захотите. Я заплачу, предложила Васька.
Нет уж! У бабцов денег не беру, Вован запнулся. Извините, у женщин. И вообще, давай на «ты». Хочешь, возьмем пива? Выпьем за знакомство.
Лучше вина. А, кстати, ты ж за рулем. Я-то уже у дома. Мне ехать никуда не надо. Тебе сейчас штрафы ни к чему.
Хуже, Васька, не будет. Тем более, у меня есть спецсредство. Новейшее изобретение от запаха алкоголя. Проверено! он вытащил из кармана упаковку с таблетками металлического цвета. Одну пьешь до, вторую после, Вован засунул в рот «отбиватель запаха». Но за вино, ладно, плати ты, вздохнув, разрешил он Ваське. Мне только на пиво хватило бы.
Они сделали заказ. Васька ограничилась салатом, Вован получил огромную тарелку с длиннющей сосиской и грудой жареного картофеля. В высоких бокалах заискрилось белое вино.
Кислятина! Вован сделал глоток и поморщился. Прости. Отвык я от вина. Водку пью и пиво. Вот мое меню по выпивке.
Ты бы предупредил, Васька надулась. Кадр ей попался тот еще! Она платит, а он нос воротит.
Да, не. Не обижайся, нормально. Знаешь, давно не пил вина, правда. Жена тоже любила. Красное, Вован поднял бокал. За знакомство!
Угу, кивнула Васька. Куда жена делась, если не секрет?
А чего там секрет! Вован поморщился. Ушла от меня к депутату. Вот и вся история. Сына оставила мне. Сказала, там нового родит. Так мы с ним лет пять и живем по-холостяцки, он горько усмехнулся, как говорят: «без женского тепла». И без вина.
Надо же, Васька вздохнула, у меня пять лет назад муж умер. Тоже живем, она замолчала, жили, то есть, по-холостяцки. С вином, но без мужчины, который бы защитить смог.
За толом повисла тишина. Вован расстегнул клепанную куртку, снял ее и повесил на соседний стул. Под курткой оказалась черная майка с черепом и надписью Fuck it.
Нам, наоборот, бабы, э-э-э, женщины не хватало, процедил он. Они говорят, у вас нет условий для воспитания ребенка. Грязь на кухне, посуда не мыта, выалкоголик и тунеядствующий элемент!
У тебя на самом деле чисто, ты не пьешь и пашешь с утра до вечера, не удержалась от ехидства Васька.
Ага, посмейся! У самой-то хоть и чисто, и бабла полно, а дочку-то отняли, Вован увидел ужас на лице Васьки и быстро понял, что сморозил глупость. Прости! Идиот! Прости, он положил свою зататуированную руку поверх ее тонких пальчиков, прости!
Нормально, руку она не выдернула, а про себя опять удивилась тому, как реагирует на Вована. Другому бы подобного не позволила: ни слов таких, ни поведенияТы прав. У меня чисто. Я неплохо зарабатываю. Но, понимаешь, я работаю в фармацевтической компании. Знаю слишком много о современной медицине. Я не могла калечить собственного ребенка. Прививок ей не делала и лечила болезни без таблеток. Пока муж был жив, как-то мне сходило это с рук. Сейчас я уверена, они и тогда уже знали. Но муж работал в секретной службе Голландии. Онголландец, пояснила Васька. Нас не разрешали трогать. Умерсразу пошли неприятности. Пять лет я боролась. Но есть там жуткая женщина в органах опеки. Мой адвокат как узнал, что она под меня копает, сразу руки опустил: Ермолина из-под земли сведения добывает. И людей тоже.
Слушай, у меня тоже Ермолина! хлопнул по столу Вован так, что бокалы аж подпрыгнули. Гадина! Вован засунул в рот кусок сосиски и яростно заработал челюстями, словно Ермолину пережевывал. Я ж не алкоголик! Бутылки, понимаешь, редко в утилизатор бросаю. Они копятся. Она, жирная тварь, пришла и давай фоткать мои бутылки. Я работаю. Мало получаю, но работаю. Она, опять же: мол, не хочу работать нормально. Занимаюсь фигней: машины чиню. А нынче кто ж их чинитвсе обменивают. Короче, я дебил! На самом деле, чинят винтажники. Но ей разве докажешь?! А посуду и правда моем мы с Алексом редко. Хотим машину купить, чтоб мыла, а все денег нет.
Опять повисла пауза. Каждый, доедая, думал о сказанном. Почему-то оба почувствовали облегчение: будто каменюку с души сняли, открыли клапан или замок что ли. Первое удивление от установившегося взаимопонимания прошло. Мужик в черепах и татуировках, в грубых ботинках и цепи на шее сидел напротив фигуристой брюнетки с длинными, вьющимися волосами, одетой в дорогущее стильное платье, обутой в черные лодочки на шпильках. Он ездил на винтажном байке, собранном им по винтику, онана крутейшей тачке последней модели, которая только что кофе по дороге не варила
***
Он ей позвонил на следующий же день после знакомства.
Привет, разговор есть. Придется тебе прокатиться на байке. Во сколько за тобой заехать? Вован произносил отрывистые фразы, не давая Ваське опомниться.
В шесть. Возле вчерашнего кафе.
Жди, и он повесил трубку.
Ровно в шесть он подъехал к месту встречи.
Держи, Вован протянул Ваське второй шлем, волосы в хвост убери.
Васька послушно стянула волосы резинкой и начала неуклюже напяливать шлем.
У-у-у, девушка, улыбнулся Вован, вот так. Он нахлобучил ей на голову шлем и затянул его под подбородком. Готова! Садись за мной и держись за меня так крепко, будто я твоя последняя надежда и опора.
«Ты и есть моя последняя надежда и опора», мелькнуло у Васьки в голове. Она послушно прижалась к Вовкиной спине, даже не спросив, куда они едут.
Вскоре они оказались где-то на окраине, возле гаража.
Здесь я работаю. Говорить можно без опаски, тебя не подслушают. Мы глушим все, что можем. К нам разные личности приезжают. Нельзя давать им, он показал пальцем куда-то наверх, возможности услышать лишнее.
О чем мы будем говорить? прошептала Васька.
О спасении наших детей! Ты надеешься, тебе после повторного заседания отдадут дочь?
Почему нет? Адвокат настроен решительно. Надеюсь! Ваське стало как-то паршиво на душе, но она постаралась унять дрожь в коленках. А ты?
Где наши дети, в курсах? Они в элитнике Фурсенко, Вован посмотрел ей прямо в глаза. Элитник Фурсенко, что это?
Да, да, в курсе, закивала Васька. Адвокат успокоил: быстро оттуда вряд ли увезут заграницу. Там сначала некоторое время учат. Языку, этикету, голос у нее от волнения сел.
Ага! А в стране что творится? Выборы! Вован разговаривал с ней, как с полнейшей тупицей. Если выберут нового президента, а все к тому ведет, то он заморозит программы по вывозу детей. Мне сегодня ночью друг сказал: из элитника вывозят всех детей в Америку. В срочном порядке, чтоб до выборов успеть бабла сколотить.
Откуда друг узнал? Почему мне адвокат ничего не говорит? Васька чуть не плакала от полной беспомощности.
Друг работает в кое-каких органах. К ним стекается вся информация о выезжающих заграницу. На группу детей и двоих сопровождающих взрослых из элитника уже пришли документы, терпеливо объяснял Вован. У них, точняк, в Штатовском консульстве свои люди. Разрешение на въезд получено. Осталось лишь получить разрешение на выезд.
Твой друг не может им помешать? Пусть не дает разрешения на выезд, у Васьки предательски затряслись руки, пусть хоть наших двоих задержит!
Друг просто сидит на обработке данных. Он не имеет возможности влиять на дела. Капнутькапнул. Говорит, давайте, ребята, действуйте. Короче, надо сделать две вещи: получить разрешения на нас, на всякий случай. Ну и попытаться их выкрасть до отъезда, прошептал Ваське в ухо весь свой план Вован.
Как будем красть? пролепетала Васька.
Вован почесал в затылке.
Из элитника детей вытащить практически невозможно. Кругом камеры. Да и нас по чипам засекут. Если не сразу, то как перемахнем через забор, так засекут. Красть надо из аэропорта. Там проще.
Как мы узнаем, когда они летят? Васькин мозг словно ватой обмотали. Она соображала медленно и с большим трудом.
У них дата стоит на документах. Штрих-код от авиакомпании. Выездчерез неделю.
Так быстро! ахнула Васька.
Кивнув, Вован продолжил:
За неделю ты сможешь как-нибудь нам сделать разрешение? Поедем в аэропорт в любом случае. Не перехватим детей, полетим с ними!
Васька задумалась. Вата потихоньку отваливалась от извилин, которые начали мало-помалу шевелиться.
Вов, не думаю, что твоя идея прокатит. Смотри, нас на выезд пробьют по базам. Тут же увидят: мы вместе с детьми хотим улететь. Люди там работают профессионально. Я с ними сталкивалась, когда выезжала раньше. Пробивают все. У них наверняка есть информация в базе про суд и детей.
Повисла пауза. Они стояли возле обшарпанного гаража, не понимая, что делать дальше. Здесь на окраине Москвы жизнь замерла: ни машин, ни людей. Даже птицы не чирикали.