Распахивает глаза и цепко хватает за руку.
Нет, заявляет.
Но ты же говорил, что это может помочь, напоминаю.
Он все еще держит, ловит меня своим взглядом, пытается сглотнуть не получается.
Ойелет выдыхает. Подозрения разливаются ядом, не хочу знать, не хочу он забрал мое семя.
Кровь отливает от лица, внимательно наблюдаю за Яном. Что еще он скажет? Что? Но он молчит.
Что это значит? Спрашиваю.
Он сдвигает брови в извинении готовится
Он готовится. Можно было бы предположить, что он собирается устроить детский утренник или же тур поездку, а может быть даже тимбилдинг, но тут и самой последней засыпающей на ходу мухе понятно, к чему именно он готовится с семенем инкуба.
Вытаскиваю руку и застегиваю его джинсы. Роняет свою ладонь так, будто только что сдержал ей товарный поезд. Выдыхает чрезмерную усталость. Снова приближаюсь, вливаю в него энергии, впитывает, принимает, становится немного лучше, но не идеально. Приходит в себя, хотя бы не отключается, уже не плохо. Сосредотачивает свой взгляд на мне.
Прости, извиняется.
Ты не виноват, качаю головой. Что ты мог сделать? Не кончать? Не думаю, что Ойелет предоставлял тебе выбор.
Глажу его по лицу, успокаиваю. Еще небольшая порция энергий мне скоро понадобится подпитка. Ян научил меня накапливать энергии про запас, но когда отдаешь их другому, а не расходуешь сам, лучше восполнить все ресурсы и как можно скорее.
Смотрите-ка какая тут парочка, раздается вдруг в моей комнате, и я подскакиваю на ноги.
Руби, выдыхает Ян, а я смотрю на своего гостя и ненавижу.
Стискиваю зубы, хорошо ведь помню, что дверь запирала. Как он попал внутрь? Что он здесь делает? Уже делаю шаг вперед, представляя как выкалываю ему глаза, но тут меня снова окликает Ян
Замираю. Думаю. Вспоминаю слова Арона нельзя, чтобы кто-то знал обо мне и о наших с Яном секретах.
Что ты тут делаешь, Дэйл? Почти без презрения.
Блондин с ледяными глазами улыбается во всю ширь.
Проверяю свои инвестиции, самодовольно заявляет он. Как тут поживает моя маленькая сучка?
Руби пытается хотя бы сесть Ян, но у него ничего не получается.
Слишком мало сил. Однако я уже поняла, что он хочет. Не переживай, я не дура.
Делаю глубокий вздох и над собой усилие, улыбаюсь, приближаюсь. Наблюдает за мной самодовольно, ровно как делал это в нашу первую встречу. Разве что чуть добавил росчерк улыбки, ведь мы с ним кувыркались на сидении его автомобиля и он отлично помнит, как вылизывал меня до оргазма.
Подхожу вплотную, укладываю ладони ему на грудь, прижимаюсь.
Скучает, нашептываю его губам.
Падок на мой призыв, подключаю суккуба сразу же распространяет нужные флюиды. Дэйл расплывается в улыбке шире, взгляд туманится. Кладет ладони мне на спину, быстро движется вниз и хватает за пятую точку, сжимает. Жаждет, желает. Давно я не была так расположена к нему. Голоден до моих ласк.
Всегда.
Тянусь к его ремню, невинно закусываю нижнюю губу, оттягиваю черные брюки, забираюсь в его боксеры. Выдыхает стон, когда касаюсь его плоти. Не ждал подобного, потому его член совершенно не готов к соитию.
Приближаюсь, губами накрываю его дыхание, кончиком языка осторожно проникаю
Не сдержался, резко схватил за затылок и погрузился в меня поцелуем. Глубоким, жадным, желанным.
То, что нужно.
Сразу же беру инициативу, вгрызаюсь в его энергию, словно собака в кость, и тяну. Без остатка, без разбору, не давая ему даже шанса. Быстро распахивает глаза, пробует отстранится, но слабеет моментально, ведь я стягиваю энергию разом, впитываю, поглощаю. Пробует отстранится, но не успевает за своими покидающими его силами.
Стонет, но далеко не от радости. Надо исправить.
Пускаю волну, и он расслабляется, член твердеет, чуть наклоняется, он ведь высокий мне же лучше. Забираю все, без остатка, оставляя ему лишь крупицы жалкой демонской жизни. Отпускаю падает на колени и валится на пол. Облизываю губы, разворачиваюсь и подхожу к кровати, опускаюсь к Яну.
Ловит меня взглядом, берет за плечо, принимает энергии
Глаза в глаза, гипнотизирует, наблюдает, как живительное и возвращающее его к жизни тепло вливается в его тело. Что-то иное в этом взгляде, что-то другое, знакомое, но не узнаваемое
Кладет ладонь мне на лицо и через секунду тону в его поцелуе. Стоны сладкие, глубокие, вожделенные
Нет
Да
Его губы умело изучают мои, погружается ровно так, как надо, чтобы затопить промежность. Свожу ноги, не получается контролировать, то ли суккуб, то ли инкуб забираюсь ему на колени, усаживаюсь на его член, продолжаю жадные погружения из поцелуев
Выдыхает жар пламени, вспыхивающий в его груди. Отстраняюсь, смотрю на него, в глаза. Больше не поврежденные. Сильные, вольные, властные. Соблазнительные. На грани. Смешиваем наш жар воедино, скользит ладонью через плечо к ключице, касаюсь его груди, ниже
Сила недвижения берет верх в шаге от сближения. Смотрим, задаемся вопросами, движимы предположениями. Страхами, болью, отчаянием
Вспоминаем.
Слезаю с него и отстраняюсь. Моргаем все снова по-прежнему, как будто ничего не происходило.
В порядке? Спрашиваю.
Да, спокоен, улыбается, не касается. Спасибо.
Всегда пожалуйста, скрываю горечь разочарования улыбкой.
И почему только горечь? Так ведь не должно быть
Глава седьмая
Арон
С самого детства моя жизнь была предельна ясна. Были две абсолютные величины: черное и белое. Мой отец был священником, мама набожной женщиной. Какие еще могли быть ко мне вопросы?
Когда проявился дар мне было всего четырнадцать, и я принял его с гордостью. Это была награда высшего порядка и я прекрасно понимал, что меня избрали не просто так. Обучался быстро, все схватывал на лету, все прочили мне великое будущее.
Среди анжеликов ходила легенда о том, кто в конечном итоге возглавит войско Света и поведет их против Тьмы. Пока я взрослел и впитывал в себя всю эту знакомую идеологию каждый кто встречался на моем пути повторял одно и тоже: «если кому и суждено повести нас, так это тебе».
И я верил в это. Не из-за гордыни, нет, я верил в идеалы. Мне было не столь важен статус, сколько общая цель избавить мир от зла.
Все шло по плану, обо мне уже знали все анжелики.
Но когда мне исполнилось двадцать пять моя жизнь кардинально изменилась.
Обычный рейд, ничего сложного, просто убить двух демонов, одна из них суккуб. Вообще номер один в списках на убийства. Все предельно просто.
Сколько тысяч раз я прокручивал в голове эту встречу? Вот я дожидаюсь ее в квартире, как всегда собран, холоден и отстранен. Я лучший воин, мне не составляет труда с ней расправиться
Но потом все идет не по плану. Какой уж там план? Почему я остолбенел тогда? Потому что она
Я никогда не испытывал ничего подобного, но мое нутро буквально перевернулось при виде ее темных жаждущих жизни глаз. Почему я придал этому смысл? Почему позволил ему появиться?
Ее похищающие мои силы поцелуи, прикосновения она позволяет мне в себя погружаться
Я знаю, я не должен, я не но думать об этом, вспоминать, как она насаживалась на мой
И я ведь знал, к чему все идет. Она убьет меня, и дело с концом. Все просто. Демоны так и поступают. А я ведь сам чуть ее не убил.
Но вот ведь странно, рана-то ее затягивается. А она она мне шепчет. Многим позже я понял, что она там мне говорила. В тот момент важно было ее желание, ее касания, она.
И она меня не добила. Хотя могла. Всего лишь в одном движении от моего удовольствия, через смерть. Как просто, но для нее недопустимо.
После того случая вся моя жизнь подверглась серьезной реорганизации. Все мои морали и принципы моментально вылетели в трубу. Я ведь знал, как это работает, все просто: есть черное и белое.
Но кто же тогда она?
После того случая она снилась мне каждую ночь. И каждую ночь она приходила ко мне в постель, останавливала все протесты, целовала, приближалась, так сладко
Все было просто.
Это было давно.
Я знаю, что влюбился в нее как мальчишка. Но было совершенно невозможно в нее не влюбиться. Да и к тому же Сэмюэль подкинул пищу для размышления. Могла ли она быть избранной? Нет, я думал далеко не об этом, это я уже принял, как нечто важное.
Я хотел ее. Так сильно хотел ее, желал, порочные желания пожирали меня
И все ведь шло по плану. Мы похитили ее в первый раз, нам удалось это без труда.
Но пришел дьябольер. Просто страж, потому что Ойелет тоже понял, что она особенная. Очередное подтверждение, которое мне уже давно не требовалось. Просто успокоение моих братьев.
Нельзя было отпускать ее, нужно было поговорить, нужно было ее убедить все это не имело смысла, но меня вела уже не моя вера. Меня вели другие мысли и глубинные желания.
В какой именно момент я перестал думать об общем благе и сосредоточился на ней? Кто знает? Возможно, в тот самый первый раз, когда мы были близки
Тело сводит судорогой от мысли, что мы можем это повторить. Она станет моей, и я смогу в нее погрузиться. Да, я опорочу свое тело, но и что? В первый раз я был вроде не причем, но сейчас все по-другому. Я хочу ее, желаю, всю, целиком и полностью.
Пусть она не любит меня, ну и что? Понятное дело, что все они хотят ее, она не верит, что у меня к ней иные чувства. Признаю не иные. Однако же когда она забеременеет от меня она успокоится, привыкнет ко мне.
О том, что к ней неравнодушен дьябольер стало понятно еще после первого раза, когда он ее спас. Но тогда я еще не понимал, насколько глубоко он проник в ее мир. Ему запрещена была близость с ней, и он соблюдал правила. Потому что дорожил ей. Что? Как же она не понимает, что подобное существо любить не способно? Он просто хочет ею обладать, вот и все!
Но она видела в нем то, что не видела в других. Ничего, это ничего, она молода и неопытна. Это пройдет со временем.
Конечно же я ничего не мог сделать, дьябольер был колоссально силен. Если бы я не тратил время зря, я бы точно стал сильнее и смог с ним справиться. Наверное. Но я сосредоточился на ней. И в этом стратил, знаю.
Какое же было облегчение узнать о его смерти. Как же я ликовал! Лучшее, что могло случиться! Месть со стороны других дьябольеров! Лучше и не придумаешь! Это было очевидным исходом, они же дьябольеры в конце концов. На что он рассчитывал? Знаю, сам испытывал ту же слабость, но он-то должен был понимать, что желая ее он теряет важное преимущество свою беспощадность.
Но теперь это не важно. Теперь я мог найти к ней путь. Сколько она будет переживать? Пару недель хватит? Пишу ей, пробую пробиться, но она не отвечает. Знаю, что читает мои сообщения. Иногда.
Каждую ночь она вновь в моих мечтах, вновь сливается со мной воедино, и мне так хорошо
Алый Дьявол. О ком еще я мог подумать, когда в уравнении две неизбежных переменных дьябольеры и убийства. Это разозлило меня не то слово! Я думал, она живет своей жизнью, спокойно сосуществует. А она мстит! За него! За этого отвратительного мерзкого!..
Как она может? Ей давно пора его забыть. Подумаешь сдох? Разве она не думала о нем как о спасители? Разве это не было лишь желанием спастись от неизбежного рабства? Почему она за него мстит?
Злится. На меня. За что, Лина? Да, именно Лина. Я знаю твое настоящее имя, я собираюсь вернуть тебя к жизни. К твоей человеческой жизни. Возможно, если она все-таки особенная, ей уготовано стать и порождением света.
И тогда мы будем вместе. Анжелики не живут вечно, но их жизнь увеличена за счет их благословения. Мы могли бы стать с ней настоящей семьей
Грежу об этом каждую ночь, о том, как возвращаюсь домой с очередного рейда, а она встречает меня поцелуями. Наши дети бегут ко мне и кричат «папа вернулся!». Поднимаю их в воздух, кружу, а она смотрит на нас и улыбается так искренне, что даже слезы счастья в глазах.
Это был мой рай. Он меня успокаивал. Когда-нибудь мы там обязательно окажемся.
Но все снова рушится за одно мгновение. Вижу Гила, хочу обсудить с ним пару заклинаний, которые мне нужны для защиты Лины, но тут узнаю правду, которой не должно быть!
Дьябольер жив! Жив! Как он выжил?! Это же невозможно! Гил рассказывает о долге и спасении, но я его не слушаю, я думаю о другом! Если она узнает, если она только намеком поймет, что он не погиб все будет потеряно.
Рейд на архидемона как же долго он длился. Многие анжелики пострадали, Гил и Рэд во главе, возвращаемся в монастырь, и они берутся исцелять их. Обсуждают найденный артефакт, думают, где искать о нем информации и прочее. Я же дожидаюсь, когда внимание будет не на мне, и незаметно отправляюсь в келью.
Если по каким-то причинам дьябольеры не смогли сделать дело, я закончу его за них.
Знаю, это неправильно, добивать лежачего, того, кто даже в себя прийти не может. Но иного выбора нет. Нужно с ним покончить и больше никогда не вспоминать. Она с этим смирилась, или смирится когда-нибудь. Но о том, что он выжил она уже не узнает.
Достаю клинок, приближаюсь к келье, осматриваю коридор никого. Все складывается как нельзя кстати.
Захожу внутрь, закрываю дверь, запираю ее на замок, осматриваю комнату. Пусто, только покрытое испариной тело этого мерзкого порождения зла лежит на кровати у стены. Дышит, все еще дышит.
Это ненадолго.
Подхожу ближе, внимательно наблюдаю за его закрытыми глазами. Видно, как ему плохо, как он страдает. На секунду во мне просыпается сострадание, но я быстро душу его ненавистью исполнения приговора.
Прокручиваю клинок в руке и что есть силы всаживаю в его тело. Издает лишь легкий стон, настолько устал и измучен, что даже клинок анжеликов для него не такая уж и большая проблема.
Вынимаю клинок и примеряюсь к его шее отрубить голову всегда идеальное решение для любого зла.
За тебя, Лина, за все твои страдания, за то, что он появился в твоей жизни и осквернил своим присутствием. За то, что был рядом с тобой, за то, что прикасался к тебе
Обжигает. Его кольцо на безымянном пальце меня на мгновение парализует. Что? Священный союз? Не нужно быть гением, чтобы понять с ней, он обручился с ней. Она вышла за него замуж?
Ненависть поднимается из каких-то глубин моего сознания. Заношу клинок и знаю, что поступаю правильно. Можно было бы оставить его мучиться дальше, но я хочу быть уверенным, что этот червяк не выползет из своей комы никогда.
Разящее движение и все закончено. Он мертв! Мертв! Наконец-то
Что?..
Рука встречает сопротивление, не сразу замечаю, не сразу понимаю, что происходит. Но потом
Выдох дичайшей боли и дрожащая, но все еще сильная рука, удерживающая меня от последнего движения. Это пугает, но он просыпается. С болью продирает глаза и выдыхает
Руби
Тварь!
Не успеваю ничего сделать, он уже отбрасывает меня в сторону столь стремительно, что я даже не понимаю, как оказался у противоположной стены. Что произошло? Кровь течет из его раны, которую я ему нанес. Он пробует подняться, но встать не получается, он безвольно падает на пол и силится снова отключиться. Ползет к выходу.
Ну нет уж!
Берусь за клинок и собираюсь повторить, но тут в комнату врывается Гил.
Тэон! Он бросается к нему и пробует помочь. Но дьябольер видит в нем врага, пробует защищаться. Все в порядке, я тебя не обижу.
Дышит рвано, но не атакует, взгляд исподлобья, касается меня. Гил оборачивается и удивляется до глубины души. Не ожидал меня увидеть.
Что ты сделал?! Возмущается он.
То, что должен был! Кричу. Как ты можешь?! Ты предаешь все, во что мы верим!
Заткнись, Арон! Рявкает на меня Гил.
А потом возвращается к дьябольеру, помогает ему подняться и доводит обратно до кровати.
Жив. Этот проклятый черт жив.
И он очнулся.
Глава восьмая
Руби
Ночь проходит спокойно. Ян приходит в себя, потихоньку восстанавливается, на полу валяется Дэйл без сознания. Мы даже не потрудились его передвинуть. А зачем? Этот мерзкий демон ворвался в мой дом и давай еще что-то вещать. Пусть скажет спасибо, что мы его не прикончили.
Хотелось бы, но нельзя. Это вызовет подозрения. А нам они сейчас не нужны.